Фишер полагал, что "Аутсайд" - как раз то, что им нужно. Журнал был в основном рассчитан на читателей с хорошим достатком, поэтому отчет об экспедиции мог привлечь внимание состоятельных любителей приключений, готовых платить по "высотным" расценкам. Дикинсон вспоминала: "Довольно долго мы были уверены, что Джон пойдет с нами... Мы забронировали для него место в экспедиции и вели напряженные переговоры с "Аутсайдом" об условиях сделки - какая ее часть может быть оплачена рекламой, а какая - просто банковским чеком".
Впрочем, один из сотрудников "Горного безумия" рассказывал, что "они ("Аутсайд") все время что-то выторговывали у Карен и хотели, видимо, чтобы наша компания отдала это место даже не по себестоимости, а еще дешевле - так, чтобы "Горному безумию" пришлось еще и платить за это восхождение из своего кармана Но все имеет свои границы!.. Тогда редакция "Аутсайда" обратилась к Холлу, и тот согласился на меньшую сумму". В результате "Аутсайд" в последний момент передумал и купил для Кракауэра место в экспедиции Холла
Представитель журнала, объясняя это решение, утверждал, что "Консультанты по приключениям" были выбраны "не только по финансовым соображениям. У Холла был значительно больший опыт руководства высокогорными экспедициями; он гарантировал большую безопасность при восхождении. Кроме того, по мнению Джона Кракауэра, система обеспечения кислородом у Холла была лучше".
Узнав об этом, Фишер просто пришел в ярость. "Чего еще ждать от газетчиков, это же такое дерьмо". Один из его друзей вспоминает его возмущенную реакцию: "Он считал, что "Аутсайд" просто надул его, украв эту идею и вовсю занявшись ею... Они узнали все подробности у Карен (Дикинсон), а потом из-за лишней тысячи - не знаю точно, но выгадали они явно немного - переметнулись к Холлу".
Но вскоре, словно в компенсацию за неудачу с Кракауэром, появилась новая возможность, не хуже прежней. "Горному безумию" удалось заполучить к себе в экспедицию Сэнди Хилл Питтман, чьи статьи выходили в таких популярных изданиях, как "Аллюр" и "Конде Наст Трэвеллер". Питтман было сорок лет. Она сумела покорить высочайшие горы на шести из семи континентов. Но ее манил Эверест. Дважды она пыталась взойти на него (одна из этих попыток была в составе ИМАКС-экспедиции Бришера), но всякий раз она была вынуждена возвращаться, так и не дойдя до вершины.
Питтман была настоящей находкой для "Горного безумия". У нее было больше высотного опыта, чем у Кракауэра. Она заключила контракт с Интернет-агенством, согласно которому ежедневно должна была отсылать к ним на сайт новости об экспедиции . Если бы Фишер помог Сэнди покорить Эверест, то ему была гарантирована известность поп-звезды. Но вместе с тем Скотт понимал, что теперь он просто обязан дотащить ее до вершины.
"Мне кажется, он воспринимал Питтман как подарок судьбы; благодаря ей у него появился редкий шанс, - рассказывал приятель Скотта - Если бы восхождение состоялось... Она бы писала о нем, говорила о нем, принесла бы ему удачу и известность. Но в случае провала Фишеру пришлось бы туго. Я живо представляю себе, как Питтман рассказывала бы всем: "Всему виной Скотт
Адрес сайта был www.nbc.com/everest, но после выхода нашей книги (ее американского издания) вся информация оттуда была удалена.
Фишер, один только он. Я могла подняться, но он мне не дал этого сделать. Я покорила бы Эверест, если бы не он"".
* * *
Чтобы успешно довести свою группу до вершины, Фишер нанял трех гидов. Из рекламной литературы потенциальные клиенты могли узнать о них подробнее: Назир Сабир из Пакистана, опытнейший гид, покоривший несколько восьмитысячников; Нил Бейдлман, авиационный инженер из Колорадо, совмещавший серьезные занятия альпинизмом с бегом на сверхдлинные дистанции, и Анатолий Букреев.
Анатолий Букреев, которому тогда было тридцать восемь лет, жил в Алма-Ате. Этот русский альпинист был одним из лучших высотников во всем мире. К весне 1996 года он уже покорил семь самых сложных восьмитысячников, некоторые неоднократно. На каждый из них он поднимался без кислорода Все это, равно как и беспрецедентные скоростные восхождения Анатолия, говорило о его уникальных способностях.
Всего в мире есть четырнадцать восьмитысячников. Восемь из них расположены в Гималаях, а остальные шесть - в Каракоруме.
Глава 2 ПРИГЛАШЕНИЕ НА ЭВЕРЕСТ
Хотя в "послужных списках" Фишера и Букреева можно было найти одни и те же вершины, встретиться на маршруте им не довелось. Друг о друге они узнали от своего общего знакомого - легендарного русского альпиниста Владимира Балыбердина. Анатолий Букреев был наслышан об общительном и дружелюбном американце, который в 1992 году участвовал в русско-американской экспедиции и покорил "безжалостную гору" К-2. Фишер - о странном русском, которого даже призыв на афганскую войну не смог оторвать от любимого дела - Анатолий и в армии продолжал заниматься альпинизмом. Рассказы о выносливости Букреева и его скоростных восхождениях поражали воображение.
В мае 1994-го Фишер и Букреев наконец встретились.
Мы впервые увиделись на банкете в Катманду - Роб Холл отмечал удачное восхождение своей экспедиции на Эверест. Там было человек шестьдесят - альпинисты, шерпы и просто друзья, которые собрались отпраздновать закрытие весеннего сезона в Непале. У высотников свой очень тесный мирок, где почти все друг с другом знакомы. Но с Холлом и Фишером мы тогда встретились в первый раз.
Я только что вернулся из коммерческой экспедиции на Макалу (8 463 м), которую вел мой друг Тop Кайзер из Колорадо. Результаты были так себе - только трое из нас, включая Нила Бейдлмана из Аспена (штат Колорадо) и меня, поднялись на вершину. Для Скотта же этот сезон был исключительно удачным. Наконец-то (с третьей попытки) ему удалось взойти на Эверест. Скотту было чем гордиться, особенно если учесть, что это было бескислородноевосхождение.
Скотт выглядел как настоящий американец - у него была совершенно голливудская внешность. Высокий, красивый, с широкой улыбкой и открытым лицом, он притягивал к себе людей.
Полагаю, что у Скотта были большие возможности как у высотника. Мне посчастливилось совершать восхождения вместе со многими знаменитыми альпинистами, и Скотт был наравне с лучшими из них. Конечно, ему не хватало известности, но я очень уважал его - его и другого американца, Эда Вистурса. Эд, с которым мы познакомились в 1992-м году, покорил без кислорода девять из четырнадцати восьмитысячников. Я считал его лучшим американским высотником.
В высотном альпинизме так называют восхождения, совершенные без использования вспомогательного кислорода {прим. перев.).
* * *
Второй раз судьба свела Букреева и Фишера в октябре 95-го, и опять в Катманду. Букреев тогда лихорадочно искал способ продолжать свою альпинистскую карьеру, а Фишер вел затянувшиеся переговоры с непальским министерством туризма. Ему необходимо было получить официальное разрешение^ взойти на Эверест.
Годом раньше казахстанская команда пригласила Анатолия в запланированную на осень 1995-го экспедицию на Манаслу (8162 м). Восхождение предполагалось посвятить памяти альпинистов из Казахстана, погибших при штурме этой вершины в 1990 году. Букреев, в замыслах которого было покорение всех восьмитысячников, никогда не был на Манаслу, и потому с радостью согласился. Он стал тренироваться, и тренировался просто фанатично.
Казахстан, как и другие республики бывшего СССР, переживал не лучшие времена, и деньги на альпинистские программы достать было очень сложно. Поэтому Букреев ничуть не удивился, когда Ерванд Ильинский, руководитель будущей экспедиции, сообщил, что нужных средств найти не удалось, и восхождение откладывается до весны 1996-го года.
О том, что экспедиция отменяется, я узнал перед самым отлетом в Непал. Что мне оставалось делать ? Я высотник, и мое будущее было там, в Гималаях. Зачем мне сидеть в Алма-Ате? Если бы я остался в Казахстане, дожидаясь, когда повезет в следующий раз, то с альпинистской карьерой можно было бы распрощаться. Поэтому я все же полетел в Катманду, надеясь устроиться гидом или присоединиться к одной из экспедиций на восьмитысячник.
Когда я прибыл в Непал, вакансий на место гида не оказалось. К счастью, я встретился со своими грузинскими друзьями, с которыми раньше ходил на Памир и Тянь-Шань.
По законам королевства Непал для восхождения на основные вершины альпинисты должны получить специальное разрешение, которое выдается на жестких условиях и требует уплаты высокого Королевского сбора (прим. перев.).
Грузинская команда, в отличие от казахской, проблем с деньгами не испытывала и запланировала восхождение на Дхаулагири (8 167 м). Соблазн заполучить в свою команду столь опытного и сильного участника был велик. Поэтому Анатолия пригласили участвовать в экспедиции, но за свой счет: он сам должен был оплатить все свои расходы и внести долю за официальное разрешение. С распадом Советского Союза времена "дружбы народов" и "братской взаимопомощи" закончились и уступили место холодным расчетам. Несмотря на крайнюю ограниченность в средствах, Букреев согласился.
Грузинская команда опасалась, что участие такого сильного альпиниста как Букреев может быть неправильно истолковано и занизит их собственные спортивные достижения. Было решено, что вместе они идут только до заключительного штурма, а дальше поднимаются независимо друг от друга В случае успешного восхождения грузинам не хотелось быть обязанными русскому, да еще из Казахстана Тут дело было даже не в соперничестве (бесспорно, распространенном явлении в высотном альпинизме), а в национальной политике новоиспеченных государств.
8 октября 1995 года Букреев в одиночку и без использования кислорода поднялся на вершину Дхаулагири. Сам того не желая, он установил мировой рекорд - восхождение заняло всего 17 часов 15 минут.
* * *
Вернувшись в Катманду 20 октября, Анатолий сразу занялся делами - ему предстояло продолжить переговоры с Генри Тоддом из "Гималайских гидов". Тодд предложил ему работу, и Букреев обдумывал свои условия. Он уже сотрудничал с Тоддом. Во время прошлогодней экспедиции "Гималайских гидов" на Эверест (по северному маршруту) Тодд повредил спину, и пока он лежал в базовом лагере, именно Букреев взял на себя руководство группой и повел ее к вершине. Успех, достигнутый тогда, подстегивал "Гималайских гидов" воспользоваться услугами Анатолия и в этот раз. В сезоне 1996-го года Тодд планировал экспедицию на Эверест уже с другой стороны, по юго-восточному ребру. Это был наиболее популярный путь к вершине.
Однажды утром я шел по району Тамел и случайно оказался на улице, до отказа запруженной застрявшим в пробке транспортом. Велорикши, носильщики, грузовики - все смешалось в этой жуткой неразберихе. И вдруг сквозь крики и пронзительный вой клаксонов я услышал свое имя. "Толя, Толя", - кричали мне из легковой машины и весело махали руками. Да это же алмаатинцы! Я поспешил к ним. Они только что прилетели в Катманду и были в отличном настроении. Каким-то чудом экспедиция на Манаслу все же состоялась - ребятам подбросили денег, и было решено пойти на вершину в декабре 95-го, а не весной 96-го. Для меня это было вдвойне радостно: во-первых, мы-таки идем в горы! Во-вторых, у меня освобождалась весна, и мне становилось проще строить планы на предстоящий сезон. И буквально через несколько дней я встретил Скотта.
Я шел к себе в гостиницу, когда в тесноте торговых рядов заметил его. Я не был уверен, что он меня помнит, но все же его окликнул. Он обернулся и тут же заулыбался, узнав меня. "Анатолий, привет! Как дела? Хочешь пива?" Мы зашли в ресторанчик рядом с непальским министерством туризма, где у Скотта была назначена встреча. Сидя за столиком, мы принялись вспоминать все, что случилось с нами с момента прошлой встречи. За это время Скотт провел успешную экспедицию на Ьроуд-пик (8 047 м) в Пакистане, а сейчас у него был самый разгар переговоров по поводу официального разрешения на экспедицию к Эвересту. "Цены просто немыслимые! - возмущался он. - По десять тысяч с каждого участника. Неслыханная наглость!" Скотт уже заключил контракты с несколькими клиентами, и оставалось только получить разрешение.
Организуя экспедицию на Эверест, Фишер отчасти блефовал. Он агитировал будущих клиентов, еще не имея разрешения на восхождение - практика, почти общепринятая в коммерческих экспедициях. "Да, нам приходилось рисковать, - рассказывает Карен Дикинсон. - Годом раньше мы собирались повести экспедицию на Эверест, но не сумели договориться с властями. Тогда мы от своих планов отказались, а потом, как часто бывает, разрешение нам все-таки дали. Был уже конец января, и заново начинать приготовления не имело смысла. Тем временем наши конкуренты, все без исключения лгавшие, что разрешение у них на руках, с успехом провели свои экспедиции. Поэтому в 96-м мы сказали: "Конечно, конечно, разрешение у нас уже есть", хотя получили его только в феврале".
Скотт поинтересовался, что я делал в Катманду. Я рассказал, что совсем недавно во второй раз поднялся на Дхаулагири. "Работал гидом?" - спросил Скотт. "Да, нет, просто так. Из спортивного интереса, - ответил я. - Появилась возможность присоединиться к грузинской экспедиции и совершить скоростное восхождение. Вот я и пошел". Скотт даже не сразу понял. "Так ты что - не вел платных клиентов?" - спросил он, улыбаясь. Этот вопрос попал в точку: с деньгами у меня было плохо. В бывшем Советском Союзе с государственной поддержкой альпинизма было покончено. Скотт, как и я, знал о гибели нашего общего друга Владимира Балыбердина - чтобы заработать на жизнь, он стал заниматься частным извозом и погиб в автокатастрофе.
Мне не хотелось жаловаться на трудные времена, и я предпочел сменить тему. "Через месяц я собираюсь с казахстанской командой на Манаслу. Пойдешь с нами?" Скотт сначала замер, а потом, когда понял, что я совершенно серьезен, громко расхохотался. "Как я тебе завидую", - сказал он, имея в виду мои "некоммерческие" восхождения.
Скотту было отлично известно, что ни один американец еще не поднимался на Манаслу. "Ты стал бы первым", - уговаривал я его. Он внимательно взглянул на меня, в глазах его был интерес: "Толя, ты знаешь, я бы очень хотел, но я сейчас ужасно занят. К маю я должен закончить все приготовления к экспедиции на Эверест, у меня еще есть работа на Килиманджаро. Конечно, мне хотелось бы пойти с вами... Но я слишком занят".
В Сиэтле Фишера ждали любящая жена Дженнии двое детей, в гардеробе пылился его парадный костюм, а сам Скотт был на другом конце света Работа в "Горном безумии" требовала постоянных разъездов, и он все реже бывал дома. Он едва успевал сменить пиджак на пуховку , измученный постоянными придирками пограничников и таможни. "Почти при каждом перелете его досматривали со всей тщательностью, - рассказывает Карен. - Его длинные волосы, серьга в ухе и невообразимый маршрут вызывали подозрения. Только представьте: Таиланд, Непал, а потом Африка. Пограничников можно было понять".
Я попытался вырвать его из этого бешеного ритма, уговаривал сходить на вершину просто для себя, для альпинизма. "Уверен, что у нас получится, - убеждал я Скотта. - Собралась сильная команда, а с тобой она будет еще сильнее. Пойдем с нами!" Я видел, что ему очень хотелось принять это предложение. Скотт разрывался между работой и любовью к горам. "Пойми, я же не сам по себе. У меня работа, у меня есть обязательства, семья.." - отвечал он. Эта ситуация была мне хорошо знакома. Крайне сложно продолжать свою альпинистскую карьеру, так или иначе не занимаясь бизнесом. Но все же... Все же я был разочарован, когда Скотт сказал "нет".
Балыбердин действительно в ту роковую ночь подвозил по пути пассажиров, но это не было его основным занятием - к тому времени, как и большинство альпинистов, он зарабатывал на жизнь промышленным альпинизмом и работой в горах (прим. Перев.).
При разговоре Фишер часто поглядывал на часы. На назначенную в министерстве туризма встречу нельзя было опаздывать, это расценили бы как неуважение. Хорошие отношения с местными бюрократами были для альпинистов залогом успеха. Никто не мог подняться на гору без их разрешения.
Перед уходом Скотт предложил мне на следующий день позавтракать вместе в отеле "Манат", где он остановился. "Нам нужно кое-что обсудить", - сказал он.
Букреев и сам хотел еще раз повидаться с Фишером. Анатолий был в курсе того, что Скотт расширяет деятельность своей компании, ищет новые направления, и не хотел упускать свой шанс. Годы, прошедшие со времени развала Советского Союза, дались Букрееву тяжело. Советский альпинизм был фактически уничтожен. Альпинисты из поколения Букреева, часто лучшие в мире, стояли на грани нищеты. Амбиции были забыты, когда стало нечем кормить семью. Высотникам приходилось работать прислугой на высокогорных курортах, учить кататься на горных лыжах детей бандитов и коррумпированных чиновников-лишь бы заработать на кусок хлеба.
Когда закончилась государственная поддержка альпинизма, Букреев на своем опыте испытал, что такое отчаяние и унижение. В 1994-м году, после успешного восхождения на Макалу, Нил Бейдлман и остальные американские участники экспедиции уже летели домой, а тем временем Анатолий в самом дешевом отеле распродавал свое альпинистское снаряжение, чтобы набрать денег на билет до Алма-Аты. После экспедиции он заметил, что несмотря на все испытания, прибавил в весе. Американские участники похудели (некоторые на девять-десять килограммов), но только не Анатолий - настолько отличалась еда в экспедиции от того, чем ему приходилось довольствоваться дома В те несчастливые дни ему казалось, что как альпинист он обречен. Да и сейчас дела шли не сильно лучше.
Мне хотелось рассказать Скотту, какие перспективы скрыты в казахских горах. Все доступно - приходи и бери. На этих горах выросло не одно поколение советских альпинистов; там было много интересных маршрутов. Да, С инфраструктурой дело обстояло неважно, гостиниц было мало, но в стране вновь стали появляться деньги. Я был уверен, что Скотт с его опытом и энергией мог многое изменить.