В финале я надел бирюзовые адидасовские бутсы, которые выделяли меня на фоне остальных. Перед началом игры наши ребята выразили одобрение, а Кросси даже сказал, что мне идут эти бутсы.
Думаю, что я его не разочаровал. Мы выиграли 7:2, и я забил четыре мяча. Но самым моим любимым моментом в этом матче был тот, когда я прошел защитника, обогнав его за кромкой поля (почти как Гарет Бейл в финале испанского Кубка Короля в 2014 году, только это было лет на десять раньше – в финале шеффилдского воскресного кубка), и отдал пас в центр – на Кросси. В итоге он забил гол. После этого момента один из форвардов противника наорал на защитника Джона Вригглсуорта: "Какого черта ты не остановил его?!" Но, в конце-то концов, он же пытался это сделать.
* * *
Что касается работы, то… Я перестал быть барменом и устроился на работу столяром. Парень, который выпивал в моем баре, был менеджером в строительной компании и однажды спросил, не хочу ли я работать на него. Почему бы и нет? Я все еще не знал, чего хочу от жизни – надежд на футбольную карьеру я не питал. Единственное, о чем я думал, пока учился в школе, была игра в футбол. А взгляд мой на работу заключался в том, чтобы я мог позволить себе несколько напитков в баре, тогда я был счастлив.
Мне не нужно было много времени, чтобы осознать, что столярское дело не было тем, чем я хотел заниматься до конца своей жизни. Дни тянулись долго, потому что на работу мне приходилось вставать в пять утра, чтобы добраться туда вовремя. Когда же я возвращался домой, то был настолько усталым, что сразу ложился спать. Я отработал там четыре или пять месяцев и ушел.
Дэнни рассказал мне, что, возможно, он сможет подкинуть мне работку на фабрике "Трулайф" в Шеффилде, где он трудился с Кросси и Крисом. На этой фабрике менеджером по продукту был его отец, поэтому я сразу же согласился. Я начал там работать 1 февраля 2007 года, через три недели после моего двадцатого дня рождения, и проработал там около четырех с половиной лет. С понедельника по пятницу нам нужно было приходить к половине восьмого, а уходили мы в пятнадцать минут пятого. Пятница была коротким днем.
Цех фабрики был открытым помещением, укрыться негде, поэтому меня часто заставали за печатанием в телефон, вместо выполнения своей работы. Там трудилось около ста человек, и мне понадобилось некоторое время, чтобы оценить ситуацию. Но когда я сидел за столом, я снова был собой – шумным пронырой.
"Трулайф" выпускал медикаменты, а моей задачей было изготавливать шины из углеродного волокна для людей с ограниченными возможностями, которые страдали от свисания стопы и не могли ходить без помощи дополнительных средств. Это была благородная работа, но конструкция импланта была трудной. Часть его производства включала укладывание углеродного волокна на форму. Потом это требовалось поставить в печь на 2,5 часа. Совать заготовку нужно было на самую верхнюю полку печи, которая была расположена слишком высоко для меня. Поэтому когда я закончил работу там, у меня возникли проблемы со спиной.
Стопа занимала 12 дюймов. Большая часть импланта шла вдоль голени и потом обвивала ногу к лодыжке. Эту шину привязывали к ноге, и она выглядела как щитки на голени. Основу стопы можно было регулировать с помощью механизма, чтобы подогнать под нужный размер.
При работе можно было носить что тебе угодно, но на часть процесса нужно было надевать специальный костюм, потому что частицы углеродного волокна разлетались, и если они попадали на кожу, это было ужасно – они были вредными и вызывали зуд. Поэтому было необходимо носить специальную маску с защитными очками, так как помимо всего этого воздух тоже был ядовитым. Когда я заканчивал шлифовку, я был совсем мокрым от пота.
Вскоре я понял всю суть рабочего процесса. Даже обязанности менеджера по производству, Мика Брауна, я знал как свои. Поэтому я мог его заменять, когда ему нужен был выходной, и он доверял мне. Мы вместе заканчивали работу, полируя изделия, чтобы не было острых концов. Потом укомплектовывали их, фиксировали заготовки так, чтобы подставка для голени могла растягиваться для комфортного размера. После всех этих процедур изделие было готово к отправке.
Я думаю, что тот факт, что я мог работать за Мика, был единственной причиной того, что меня не уволили за… пропуски понедельников. Я пропускал по 36 понедельников в год. Это было неудивительно, и меня прозвали "больничная справка". За это часто винили Дэнни, так как именно с ним я напивался в воскресную ночь.
В целом я был счастлив, работая в "Трулайф". Я получал полноценную зарплату за полный рабочий день – чуть больше 1000 фунтов в месяц после вычета налогов. Этого было вполне достаточно для вождения машины и нескольких тусовок. Кроме того, эта работа не мешала мне играть в футбол, который по-прежнему был наиболее важен для меня.
Мы много смеялись на фабрике. Я и Дэнни часто веселили людей вокруг. Мы могли взять самый большой молоток из всех, что сумели найти, и ударить со всей дури за спиной у человека, который занимался изготовлением форм. Он пугался и в страхе отпрыгивал в сторону на милю. В других случаях я разбегался на кого-то, кем часто был бедный пацан, которого называли "Кокни Джефф", и валил его на землю, прямо как в регби, а потом все набрасывались в кучу сверху. Для некоторых мы были как заноза в заднице. Но все выходки, которые мы устраивали, были безобидными, исключительно ради веселья, и помогали поднять настроение.
Дни на фабрике были долгими и утомляющими. "Трулайф" принимал множество заказов из больниц. У нас был план – 400 шин за неделю. Это была монотонная работа, так что дух товарищества был необходим, с ним время пролетало быстрее.
Иногда у нас выдавалась возможность поиграть в футбол на работе, в перерыве. Особенно летом, когда никто не хотел томиться внутри. Мы пинали мяч друг другу, пытаясь попасть в борт мусорной урны, но частенько попадали в чьи-то машины.
* * *
Вскоре после того как я начал работать в "Трулайфе", у меня появился шанс играть за основной состав "Стоксбриджа". Я рано узнал, насколько яркими могут быть такие вещи, когда сидел на скамейке около судостроительной компании "Кэммелл Лэйрд", недалеко от доков Биркенхеда. После игры мы сели в автобус и обнаружили, что в нем отсутствуют стекла. Нам предстоял холодный путь обратно в Шеффилд.
Чувак по имени Питер Ринкэведж был тренером "Стоксбриджа". Он был честным, но не по отношению ко мне. Мы просто не ладили. Он никогда не давал мне шанса. Я помню, как однажды я несколько часов ехал на игру, но опять лишь протирал скамью запасных. Ринкэведж выпустил меня за тридцать секунд до конца матча, это ничего не значило.
Все встало на свои места к концу сезона, когда Ринкэведжа, ушедшего в "Уорксоп Таун", сменил Гэри Мароу. Он был бухгалтером по профессии и работал в компании "Роллс-Ройс". Ему было около сорока лет, и он хорошо разбирался в специфике нелиговых клубов. Он занимал место тренера в клубах "Фрикли Атлетик", "Белпер Таун" и "Грантэм Таун", пока не переехал в Стоксбридж. Вскоре я осознал, что он был подходящим для меня тренером. У него было хорошее чувство юмора, он не терпел эгоцентризма и выступал за командный дух в клубе.
Аллен Бетел, председатель, возможно, сделал одолжение для меня, обозначив Гэри мой потенциал. Аллен, которому было под 60, видел, как я выступал за команду "Стоксбриджа" младше 18 лет, и приметил это, думая, что я способен что-то показать. Ранее Аллен был менеджером по кредитам на местном сталелитейном заводе, и он не упустил возможности переехать в Стоксбридж, потому что футбол был его жизнью. Все, что он не знал о "Стоксбридже", не заслуживало внимания. Он начал карьеру в юношеской команде в 1982 году и заседал в комитете четыре года, когда ФК "Стоксбридж Воркс" слился с "Оксли Парк" и образовал "Стоксбридж Парк Стилс". Аллен стал председателем спустя 12 месяцев после этого события и оставался им до сих пор.
Я думаю, что Аллен был разочарован тем, что Ринкэведж не давал мне возможности играть в основном составе, и опасался, что я могу уйти, если ничего не поменяется. Однажды он остановил меня в сторонке и сообщил: "Я сказал Гэри о том, что ты заслужил шанс поиграть за основную команду".
Гэри был готов дать мне такую возможность, но я не очень хорошо начал сезон, так как пропустил первый день предсезона. Я ничего не мог с этим поделать, я был на каникулах в Греции. Впрочем, Гэри скоро понял, что неподготовленность – не проблема для меня. На своей первой тренировке, спустя пару часов после приземления самолета, мы провели 12-минутный забег, и я хорошо с ним справился. Центральный полузащитник, Ян Ричардс, который был в очень хорошей форме, являлся образцом для всех остальных. Но в этом забеге я и его уделал. Думаю, это помогло мне обозначить себя. Я был хорош в любом занятии, связанном с бегом, независимо от того, тренировался я или нет. У меня всегда были скорость и выносливость, я это показывал на военных сборах в школе. Так что предсезонная подготовка совсем меня не волновала, в отличие от некоторых игроков. В этом плане я очень везучий.
Я точно знал, что могу внести большой вклад в игру на поле. Убедил Гэри в том, что могу играть. В одной из четырех предсезонных товарищеских игр против "Шеффилд Юнайтед" Гэри отсутствовал, поэтому Марк Огли, которого назначили ассистентом тренера, взял на себя тренерские обязанности. Марк помнил ту игру "Барнсли Колледж" против "РАФ", где я играл на позиции защитника. Поэтому он хотел поставить меня в защиту. Но Гэри сказал ему: "Не смей!", когда они разговаривали по телефону.
Я хотел играть центральным форвардом, но играл на этой позиции далеко не все матчи. Меня нередко ставили глубоко в тыл на левом фланге, что мне не очень нравилось. Ох, как не хотелось мне бежать обратно в защиту – я просто хотел забивать голы. Определенно, игра в защите не была моей сильной стороной, даже когда я напрягался. Я ничего не имею против прессинга. Я мог выиграть борьбу за мяч на чужой половине поля и потом развить атаку, но, когда возвращался на свою половину поля, я уже бил по мячу без цели, просто вперед. Это было невесело для меня.
Спасибо Гэри за то, что он взял меня в основной состав. Также он взял на себя ответственность за мое новое прозвище. Мы играли на домашнем стадионе, и комментатор назвал меня Варни, а не Варди, что вызвало у Гэри смех и напомнило ему Рега Варни из телевизионных комедий "На автобусах". С этого дня он называл меня Рег. Ребята из "Стоксбриджа" по-прежнему называют меня так.
Играя в основной команде, я наконец-то стал получать зарплату – около 30 фунтов в неделю с августа по апрель, пока шел чемпионат. Большинство полупрофессиональных команд не платят игрокам в течение лета. У нас зарплата выдавалась в маленьких конвертах, что звучит странно, но могу заверить, что налоги вычитались из исходной суммы. Аллен сохранил платежки и может это подтвердить. Кстати, у него осталось и мое письменное заявление о переходе в другой клуб, которое я подал 26 января 2010 года.
Когда я играл за дубль "Стоксбриджа", у меня никогда не было проблем с основной работой, потому что мы играли в лиге "Шеффилд&Халламшир", все игры проходили недалеко. Но когда я перешел в основную команду, все пошло по-другому. Мы могли играть с середины недели на стадионах, находившихся в двух-трех часах езды от дома. К тому же к концу сезона накапливалось много перенесенных матчей. Поэтому мне приходилось вставать на работу очень рано, чтобы получить возможность уходить на пару часов раньше конца рабочего дня. Хорошо, что в "Трулайфе" у меня был понимающий начальник, Джон. На играх я всегда был вовремя.
Тренировка проходила на стадионе "Стоксбриджа" каждый вечер во вторник и субботу, если мы играли посреди недели. Я всегда выходил на поле первым и не хотел заканчивать, что вызывало проблемы для Аллена, так как по соглашению с местными жителями мы должны были отключать прожектора к определенному часу. Этого от нас требовал Аллен, а наш капитан, Бретт Ловелл, думал, что председатель просто экономил деньги на электричестве.
В раздевалке всегда была гонка, кто первым переоденется и пойдет в душ, поскольку душ с горячей водой был только один. Эта ситуация мне совсем не нравилась. Я хватал в руки шланг, соединенный с холодной водой, и устраивал дождь для всех.
У нас было много шутников в команде, они были хорошими игроками. Бретт работал менеджером по поставкам в NHS, и во многом он был мистером Стоксбриджем. Успешный центральный полузащитник, он за восемь лет сыграл более 300 матчей за клуб и в конце концов женился на психотерапевте клуба. Бретт жил в Стоксбридже, поэтому, когда мы играли дома, я часто вертелся у него, подбирал его по дороге на стадион. После игры мы нередко пропускали пару пинт, а потом возвращались домой. Он говорил, что сначала слышит, как я подъезжаю, а потом уже видит мою машину. Все потому, что в моем "Рено Клио" играла танцевальная музыка.
Одним из самых главных членов нашей команды был Бен Скотт, наш голкипер. Он работал медбратом, присматривал за пациентами. В этой профессии ему часто приходилось встречаться со сложными ситуациями, и я думаю, что, когда он приходил играть в футбол, для него это была отдушина. Ну, по крайней мере, это мое объяснение тому, что он превращался в истинного психа на два часа игры.
Бен мог издавать звериные звуки. Когда он подражал лошади, это было потрясно. Иногда, на обратном пути с игры в гостях, он изображал животных по заказу. У него даже была команда поддержки – группа фанатов, вторящих ему. Они часто путешествовали с футболистами. Больше всего я смеялся, когда Бен делал это прямо на футбольном поле. Когда форвард противника выбегал с ним один на один, он мог начать лаять, как собака, или пищать, как цыпленок, стараясь сконфузить нападающего.
Чувак по имени Питер Ринкэведж был тренером Стоксбриджа". Он был честным по отношению ко мне. Мы просто не ладили.
Бен появился в национальных новостях спустя пару лет после того, как я покинул клуб. Он играл за "Стоксбридж" в матче против "Кингс Линн" в 2013 году и спас жизнь одному болельщику. Когда он ходил по полю, то заметил, что маленькая девочка бежит к нему. Бен спросил у нее, что происходит. Она сказала, что кто-то умирает, и он немедленно побежал вслед за ней к толпе. Там он увидел человека семидесяти лет, лежащего на полу. Так как Бен работал в "Скорой помощи", он смог вернуть ему сердцебиение.
Нелиговый футбол полон таких парней, как Бен, неординарных личностей, которые играли на полупрофессиональном уровне. Это удивительно. Ведь это – большая загруженность, так как помимо рабочей недели, ты тратишь от 15 до 20 часов на футбол, принимая в расчет переезды, тренировки и матчи. Поэтому социальная сторона становилась такой же важной, как и сама игра.
После тренировки мы все шли в бар. Это поощрял и Гэри, потому что это создавало чувство общности. Мы также пили пиво в автобусе после матчей на выезде. Его покупали фанаты, путешествовавшие с нами. Они приобретали пиво в магазинах Asda или Tesco, а потом приносили жестяные банки в автобус и продавали их, пока не отбивали потраченные деньги.
* * *
Однажды, в конце сезона, у нас была поездка в Блэкпул. Матч не состоялся, и у всех появился шанс хорошенько напиться, включая тех, кто обычно не мог себе этого позволить в субботу вечером. Это было частицей радости по случаю окончания долгого и тяжелого сезона.
Мы приехали в Блэкпул утром в пятницу, набившись по четыре человека в машину. Мы ели и спали, когда делали остановки. По приезде мы бросили свои сумки и направились прямиком в бар. Там мы обычно ели на пару фунтов на каждого, а потом пили весь день. Далее мы возвращались в отель, чтобы переодеться, а потом снова шли в бар. Мы спали по три-четыре часа, даже если у нас была тренировка на следующий день.
У тренера и его помощника были отдельные комнаты. Остальные же делили помещения. Мы определялись кто с кем будет жить путем жеребьевки. Это была наша версия жеребьевки плей-офф Кубка Футбольной ассоциации. Элвин Райли, который был тихим парнем, вытащил короткую соломинку и ему пришлось делить комнату со мной.
Когда в Блэкпуле ночью мы вышли кутить, я купил световой меч. Элвин пришел домой раньше и забрал ключ с собой. Я тарабанил в дверь, пока, наконец, он не открыл ее. Я дал ему по голове своим световым мечом. Не думаю, что после этого случая ему нравились "Звездные войны", как не нравились бы они и мне, если бы я получил световым мечом по физиономии.
Остальные три парня вернулись в отель насквозь мокрые, так как решили прыгнуть в море в пять утра. Вообще, я сначала тоже подумал, что это неплохая идея, но изменил свое мнение, когда услышал от хозяйки, что один постоялец недавно умер после того, как сделал то же самое.
К концу моего первого сезона в "Стоксбридже" я почувствовал, что закрепился в клубе. У меня появились хорошие друзья, и я сделал себе имя на поле. Думаю, люди видели, что у меня есть талант. Я был быстрым, мог закончить атаку и никогда не боялся идти в отбор. Этих качеств не ожидали центральные защитники нелиговых команд, когда видели щупленького мальчика, который играл против них. Тем не менее я старался не получать повреждений в моих играх.
Я был простым парнем из рабочего класса родом из Шеффилда, который работал на фабрике, жил с родителями и забивал голы в нелиговом клубе. И который был у подножия пирамиды успеха.
3
"Бей его по щиколотке, у него браслет!"
Все упиралось в желание стать профессиональным футболистом
Наручники плотно сжимали мои запястья. Я сидел на заднем сиденье в полицейской машине, смотря в окно на улицы Шеффилда. Было утро пятницы, я знал, что уже не посплю в своей кровати. Также я знал, что не буду на рабочем месте в 7.30 в "Трулайфе", и это беспокоило меня больше всего.
Мои руки были сведены за спиной, но путем разных телодвижений я смог достать свой мобильный телефон из кармана джинсов так, что полицейский, сидящий впереди, ничего не заметил. Крис Спайер, мой друг с работы и игрок команды "Анвила", также сидел в наручниках сбоку от меня и думал, какого черта я хочу сделать.
Я пролистал мои контакты, пока не нашел имя менеджера "Трулайфа". Написал ему короткое сообщение, что проблематично было сделать в наручниках. Я нажимал на кнопки своей "Нокии", набирая по памяти. Отправить. "Я и Крис Спайер не будем сегодня на работе", – гласил текст. Я даже умудрился правильно написать фамилию Криса, над чем потом смеялись парни даже пару лет спустя.