Ружье или жизнь
Мой друг Владимир – человек по всем статьям хороший. Но одно "но" все же есть: он не любит заниматься ремонтом и должным уходом за своим подводным снаряжением. То один друг ему поможет в этом, то другой – так и живет. Собрался он как-то на охоту в быстрой реке, где не только мощное течение, но и высокая прозрачность воды. В таких условиях надо использовать достаточно мощное и, что не маловажно, надежное ружье, а его, как вы понимаете, как раз у Владимира и не было. Вот и пришел он ко мне: "Дай, – говорит, – свое полуморское". Известно ведь, что "жену, коня и ружье нельзя доверять даже другу". Так нет же, не прислушался я к голосу народной мудрости, дал ему свое любимое, самое боевое ружьишко. А на душе кошки скребут, нехорошие предчувствия одолевают…
Река, действительно оказалась почти горной. Течение такое, что против него даже на мощных ластах не выгрести. В таких условиях Владимир избрал единственно возможный метод – охоту сплавом. Это когда человека, словно щепку, несет потоком вниз, а он, уворачиваясь от подводных камней, пытается обнаружить рыбу, успеть направить на нее ружье и выстрелить. Такая стрельба "по-македонски" мало результативна, и поэтому охотник ищет какую-нибудь преграду в русле реки, за которой течение ослабевает или даже поворачивает вспять. Например, за огромным валуном, торчащим из воды, или за крутым поворотом реки. В подобных местах и рыбе комфортнее, нежели на стремнине.
Другу моему повезло: он нашел большой, выходящий на поверхность, завал, состоящий из бревен, веток, вырванных водорослей и всякого хлама, который не без помощи человека оказывается в реке. Владимир по опыту знал, что в таком месте очень любит стоять разнообразная рыба. Так оно и оказалось. Только он приблизился к бревнам, как от него в стороны и вниз побежало несколько полукилограммовых голавлей. Ага, значит, в завале и под ним крупные голавли точно есть. А, может быть, и судак, и сом. Завернув за эту нерукотворную плотину, где течение сразу же поослабло, Владимир отдышался, успокоился, и начал, не торопясь, обследовать завал.
Глубина реки в том месте была метра четыре. Стоило нашему герою погрузиться, дойти до дна и вглядеться в полумрак древесного хаоса, как он тут же обнаружил прижавшегося к песку крупного голавля. Его черный хвост, обращенный к охотнику, едва заметно ходил из стороны в сторону: течение и тут рыбину доставало.
Стоял голавль крепко, удирать не собирался, но Владимир стрелять не торопился. Решил внимательно осмотреть весь завал – уж очень место было многообещающее.
На втором нырке охотник обнаружил еще двух крупных голавлей, которые вжались между бревнами, и стояли вплотную друг к другу, словно сросшиеся боками сиамские близнецы. Еще подумал, что, если стрелять их сбоку, то можно было бы взять сразу обоих. Но и на этот раз удержался от соблазна. На третьем нырке ("Бог троицу любит"?) Владимир увидел все-таки хозяина реки. Большой, черный сом находился в метре ото дна, лежал он на одном из бревен, вытянувшись в струнку, и поэтому сам был очень похож на бревно. Тут уже медлить смысла не имело: Владимир направил ружье на убойное место и нажал на спуск.
Дальше последовала обычная картина. Полутораметровая рыбина, пронзенная стрелой, сразу же оказалась на лине, начала метаться в завале, сбивая с веток муть и ставя завесу. Счастливый охотник всплыл, вцепившись двумя руками в ружье. Впрочем, он особо не волновался за свою добычу, так как видел, что попадание было отменным, а линь выдерживал и не таких монстров. Ну, запутает, конечно, сом все что только можно, придется, когда он успокоится и течением снесет муть, понырять, выпутывая стрелу, линь и его самого. Но это не впервой. Однако на сей раз, дело обстояло намного хуже…
Первый же нырок к месту событий показал, что стрела, легко пройдя через большую, но мягкую рыбу, вонзилась в одно из бревен. Не обращая внимания на плавающего рядом сома, который в таких случаях очень любит цапнуть своего обидчика, Владимир попробовал потянуть за стрелу. Какое там! Стальной, острый гарпун так плотно и глубоко сидел в мореном дереве, словно его туда вбивали кувалдой (я же говорил, что ружье у меня мощное!). Охотник всплыл, отдышался и какое-то время соображал, что же делать. Как крайний вариант можно было выкрутить стрелу, оставив наконечник в бревне, но Владимир знал, что мне это едва ли понравится. Поэтому решил, во что бы то ни стало, извлечь из плена и стрелу, и наконечник. Он нырнул, взялся двумя руками за стрелу, обоими ластами уперся в соседние бревна и, что было силы, дернул…
"Что было потом, я понял не сразу, – рассказывал впоследствии наш друг. – Первая мысль: я выдернул стрелу, так как она, вроде бы, пошла на меня. На самом же деле, это ноги пошли вперед, ибо я сдвинул ими соседние бревна, а стрела, как была в плену, так и осталась. А потом все задвигалось… Знаешь, как из спичечного домика выдернуть одну спичку… Завал, состоящий из десятков бревен и казавшийся таким незыблемым, ожил и развалился, словно тот самый спичечный домик. Хуже всего то, что мощное течение подхватило все это и потащило на меня. Я еще держался за стрелу, а выход к поверхности был уже перекрыт. Тут уж (извини, дорогой) о ружье как-то сразу забыл. Видимо, решил, что жизнь дороже".
Владимир подчинился напору течения, и, загораживая голову руками, начал в образовавшейся завесе мути, вслепую, постепенно выбираться наверх. Главное – он удержался от паники. Получив несколько синяков, с маской не на лице, а на груди, он, наконец, оказался на поверхности среди плывущего мусора и веток. Бревен, слава богу, уже не было: они, как потом выяснилось, будучи тяжелее воды, тащились течением по дну. Выбравшись на ближайший берег, Владимир долго приходил в себя.
Потом были продолжительные поиски ружья. Увы, тщетные. По всей видимости, события развивались следующим образом. Так как ружья у меня все плавающие, то на линь накатилось одно или несколько бревен, и под напором течения его оборвало. Ружье при этом всплыло на поверхность и было унесено течением. Сом с оборванного линя спокойненько сполз, уплыл и, вполне вероятно, еще выживет. Стрела же осталась в том злополучном бревне, вероятнее всего ее согнуло и, конечно, занесло илом. Попробуй потом отличи ее от ветки или сучка? "Да и какой уже был в ней прок?" – оправдывался мой друг, вопросительно глядя на меня и надеясь на снисхождение.
Конечно, ружье мне жалко. Но друг – дороже. С другой стороны, если бы я не дал ему свое мощное ружье, он бы не попал в такой переплет. Так что как не крути, а к народной мудрости стоит прислушиваться…
На всю жизнь
После того, как я услышал эту историю, долго размышлял, стоит ли об этом писать? Я много лет уверяю начинающих подводных охотников, что наше увлечение, хоть и экстремальный вид спорта, но при серьезном к нему подходе совершенно безопасный, и критические ситуации под водой практически исключены. Однако они все же бывают. Хотя, если детально рассмотреть все действия охотника в той истории, то далеко не все из них с точки зрения безопасности были правильными.
Мы ехали в аэропорт на машине с человеком, которого я до того дня не знал.
– Алексей – представился он, и у нас завязалась беседа, которая часто скрашивает вынужденное безделие случайных попутчиков. В разговоре я упомянул, что недавно вернулся из Астрахани.
– На рыбалке были?
– Почти. На подводной охоте.
Мой попутчик живо заинтересовался. Видя такой неподдельный интерес, я уже без понуканий углубился в любимую тему. Когда же с плохо скрываемой гордостью поведал своему спутнику о крупных сомах, которых там довелось добыть, Алексей с грустью обронил:
– Понимаю. Я тоже через такое проходил. Давно, правда, это было… И, возможно, мой увлеченный рассказ, а также дорожная, ни к чему не обязывающая ситуация, настроили моего спутника на очень эмоциональные откровения.
– К той памятной охоте я уже много лет занимался этим хобби. Нырял на разных водоемах, стрелял всякую рыбу, в том числе и крупную. Сомы тоже уже числились среди моих трофеев. Но этот сом… короче, после той охоты я уже не ныряю за рыбой. Вот уже лет двадцать… Можно курить?
– Конечно, конечно!
Алексей затянулся пару раз. Похоже, ему надо было на такое повествование решиться, и он все еще сомневался: стоит ли? Может не хотел выглядеть даже перед чужим человеком в каком-то не лучшем свете, а может столь давние воспоминания были ему все еще не безразличны. После затянувшегося молчания, он все же продолжил.
– От одного знакомого прослышали мы об удивительно прозрачных озерах, расположенных севернее и северо-восточнее
Арала. В них, якобы, полно огромных сомов, сазанов, амуров и каких-то невиданных рыб – змееголовов. Информация точная: этот самый знакомый сам несколько лет жил в Казахстане и постоянно рыбачил. Вот я с двумя надежными друзьями, естественно подводниками, хорошенько подготовившись за зиму, и отправился в эти дальние и жаркие края.
Наши ожидания, надо сказать, оправдались. Мы, в конце концов, устроились на пустынном берегу относительно небольшого озера, которое, впрочем, соединялось протоками с двумя другими, значительно более крупными. Учитывая пустынный характер местности, при выборе стоянки ориентировались на наличие тени, топлива и пресной воды. Охота же была сказочная! Одно плохо: добыча портилась уже через пару часов, и очень скоро мы сами резко ограничили количество стреляемой рыбы. Выбирали самые крупные экземпляры.
Как сейчас помню: до отъезда оставалось четыре дня. Начинался по обыкновению очень жаркий день. После завтрака в воду полезли все трое: каждый понимал, что очень скоро эта необыкновенная охота закончится, и пытался "надышаться перед смертью". Я поплыл к плавучим островам, которые прибило ветром к дальнему краю озера.
Плавучий остров – это заросли тростника, которые с корнями вырвало из дна, и этот ковер толщиною около метра всплыл. Острова по площади были разные: от пары квадратных метров, до размеров большой комнаты. Однако, сомкнувшись под действием ветра, они могли образовывать большие поля. В тот день именно так и было. Причем плавуны полностью перекрыли протоку, соединяющую наше озеро с соседним. Под этими естественными крышами находила укрытие и спокойствие различная крупная рыба.
На карасей, линей, небольших щук и сазанов мы научились уже не обращать внимания. По крайней мере, как объекты охоты они уже не воспринимались, хоть и были повсюду. Глаза шарили по основаниям тростника, по зарослям других водных растений и останавливались только на чем-то выдающемся. Доплыв до крайнего острова, заглянул под него. К сожалению, чтобы что-то разглядеть в темноте, приходилось довольно долго всматриваться, давать привыкнуть глазам к резкой перемене освещенности. Да вы это сами знаете. Я позволял себе засунуться под корневую крышу по пояс или чуть больше, а потом, пятясь назад подобно раку, выбирался обратно.
Сома, вернее небольшой кусок его хвостовой части, увидел почти сразу, чуть ли не на втором нырке. Рыбина пряталась в темноте, а этот самый ее кусочек был прямо передо мной. Возможно, если бы я видел всего сома, то не стал бы с ним связываться и счел бы за благо побыстрее ретироваться. А тут, не долго думая, нажал на курок. Прежде, чем рассказать, что было дальше, должен признаться в одном глупом приспособлении, которым в то время мы все пользовались.
Не помню уж: то ли кто-то нас надоумил, то ли сами придумали привязывать ружье к руке веревкой. Ружья наши тогда были не плавающими, и когда возишься с подстреленной рыбой, то брошенное на дно в траву и ил ружье, потом трудно отыскать. А так – разжал пальцы, рука освободилась, а ружье рядышком, висит на веревочной петле.
Ну, так вот, ударил я этого сома, и тут же получил ответный удар по голове то ли хвостом, то ли отброшенной им струей воды. И это было лишь началом. В следующее мгновение ринувшийся под остров гигант (теперь уже в этом у меня сомнений не было), вырвал из руки ружье и так дернул веревочной петлей за кисть, что едва и ее не вырвал. В мгновение ока я оказался между дном и плавуном. Сом словно бульдозер продолжал тащить меня за руку в это подводное чрево. И хотя я как нитка за иголкой следовал за этой, уж не знаю сколько пудовой тушей, пробивавшей брешь в траве и корнях, все равно меня хлестало по голове, плечам и рукам.
Все произошло так быстро, что я и боли не чувствовал и испугаться не успел. И то и другое я испытал в момент, когда уперся в какие-то непреодолимые корневищи, и после очередного сильного рывка, меня тащить перестало. Видимо сом сорвался со стрелы, а может оторвал линь или петля на руке не выдержала. Маски не было, ее, похоже, на первом же метре этого волока сорвало с лица. Впрочем, она бы никак не улучшила моего положения, ибо в полной темноте, да теперь еще и в полной мути самое зоркое зрение ничего бы не дало…
Стресс, как известно, моментально сжигает кислород в организме подводника и требует для дыхания особо много воздуха. Под воду же я был втянут, так сказать, без предупреждения, и, конечно, вдохнуть толком не успел. И поэтому у меня оставались буквально секунды, чтобы добраться до спасительного воздуха. Но куда плыть? И ладно бы "плыть", а тут надо лезть через сплошные растительные, к тому же невидимые переплетения. Но и это не главное: главное – в какую сторону лезть? И тут я понял, что если и есть для меня выход, то только вверх. Ведь поверхность от меня в метре, или даже меньше! И я начал с остервенением, как загнанный в угол зверь, рвать над собой траву и корни…
Теоретически сделать дыру в острове невозможно. Разве что ножом и за продолжительное время. Поэтому я и сейчас не знаю, как мне удалось проделать брешь и, уперевшись ногами в дно, пробиться головой наружу. Я хватал воздух ртом, и меня била сильная дрожь. Отдышался, но дрожь не проходила: я, наконец, полностью осознал, что фактически вернулся с того света…
Потом не без труда я вытянул наружу все тело, прополз до края острова, до которого было всего-то метров пять, передохнул и поплыл к лагерю. Маска, трубка, ружье и один ласт остались под островом. Оставшийся на левой ноге ласт я сбросил сам.
Друзья, увидев меня на берегу, не на шутку испугались: лицо мое было в сплошных ссадинах, с правого запястья текла кровь, но главное, в глазах все еще стоял ужас…
Алексей замолчал. Похоже было, что он снова, через двадцать лет испытывает и переживает тот самый, на всю жизнь поселившийся в его душе, страх. Я же, вознамерившись поначалу сагитировать моего попутчика на новые занятия подводной охотой, понял, что этого делать не следует…
Эффект "Ваньки-встаньки"
Владимир – вполне взрослый, давно сложившийся мужчина. Подводной охотой увлекся недавно, но учился ее премудростям усердно и обстоятельно. Однако, так как ни один учебник не в состоянии вобрать в себя все возможные жизненные ситуации, а ни один гуру не может научить всему и сразу, то определенные пробелы в подводной науке у нашего героя, безусловно, были. К великому сожалению, и в области собственной безопасности – тоже.
У Владимира и его сына один гидрокостюм на двоих. Костюм сухого типа, поэтому он легко компенсировал небольшие отличия в росте и весе отца и сына. Наши рыболовы в тот день отправились на одну из ближайших речек, рассчитывая, как обычно, и сетью половить (в Сибири это разрешено), и понырять за рыбой с ружьишком. Сначала надули лодочку и поставили сеть. Так как до конца светового дня было еще далеко, решили хоть немного понырять. И тут обнаруживается, что все теплые вещи, которые поддеваются под гидрокостюм, забыты дома…
Осень еще не полностью вступила в свои права, и в лесу у реки было вполне комфортно. Вода в реке тоже не сильно остыла после лета, поэтому отец и сын решили все равно лезть в воду. Холодно, конечно, когда под резиной всего один спортивный костюмчик, ну да ничего – если не долго и очень хочется, то – можно. Владимир полез первым. Когда надевал грузовой пояс, то подумал, что надо бы снять хоть пару грузов с него, но поленился.
Видимость под водой была обычной – около двух метров. Почти сразу же охотник почувствовал большую отрицательную плавучесть, естественно. Понятно, что из-за отсутствия теплых одежд под гидрокостюмом, воздушная прослойка была очень маленькой, а грузовой пояс этому не соответствовал. Чтобы не топило, Владимир встал и запустил под гидрокостюм солидную порцию воздуха. Лег на воду – не топит. И поплыл дальше.
Песчаное дно, изредка заросшее подводной растительностью, постепенно понижалось. На мелководье сновали лишь небольшие окуньки. Когда охотник заплыл на глубину двух метров, то на дне травы стало больше, и что там под ней прячется с поверхности было уже не разглядеть. Владимир привычным движением ныряет и тут же, еще не понимает, но чувствует, что что-то не так. А произошла страшная вещь: воздух, в изобилии находившийся под гидрокостюмом, устремился весь в ноги. Охотник превратился в подобие известной игрушки "Ванька встанька": как того не клади, как не наклоняй, он все равно занимает вертикальное положение. Так и нашего несчастного ныряльщика обилие воздуха в ногах и отсутствие его в верхней части тела держало строго в вертикальном положении. Только, увы, головой вниз!
Поняв, что произошло, Владимир изогнулся и попытался дотянуться головой до поверхности. Ничего не вышло. Он сделал то же самое, но теперь бросил ружье, приложил все силы, гребанул обеими руками и…опять бесполезно! Ноги словно были привязаны к поверхности! Резкие движения моментально сожгли весь запас кислорода в легких, нестерпимо захотелось вдохнуть. Паника уже охватила человека, возможно, поэтому он и не вспомнил о том, что можно сбросить грузовой пояс. Другой вопрос, помогло ли бы это в такой ситуации, но оно – самое расхожее действие во спасение, и Владимир, конечно же, о нем знал. Вместо этого он стал вполне осознанно ползти по дну к берегу. Оставаясь все в том же, вертикальном положении, он цеплялся руками за траву, загребал ими песок и мотал ногами. Так как ласты находились на поверхности, точнее, над нею, то это никак не помогало несчастному. Но именно эти судорожные, странные махания ластами по воздуху и послужили, как потом оказалось, для сына сигналом к бедствию.
Последнее, что увидел горе-охотник в уже угасающем сознании, это прямо перед собой в воде сапоги сына. Через мгновение он был за шиворот извлечен из воды. Трудно сказать, сумел бы он самостоятельно преодолеть эти последние пару метров. К тому моменту Владимир уже бесконтрольно глотал воду вместо воздуха. На берегу долго откашливался и приходил в себя. Окончательно оправившись от стресса и потрясения, рассказал все сыну, и взял с него слово ничего дома про случившееся не говорить.
Потом, рассказывая мне эту неприятную историю, он искренне удивлялся, что попал в ситуацию, в общем-то, давно ему известную. Занимаясь ловлей рыбы сетями, рыболовы, порой, надевают прорезиненные комбинезоны химзащиты. Если по какой-то причине такой рыболов падает головой в воду, то воздух в ногах не дает ему развернуться головой вверх. Так и остаются плавать над поверхностью две раздувшиеся резиновые ступни. Жуть!