- Ага, конечно. А то пришлось бы новую игрушку для секса покупать, начинать всё сначала. Понимаю. Ну, что ж, спасибо, что прилетел во время и не дал мне откинуть копыта.
- Анна, не неси чушь. Я испугался потому, что…просто испугался, в общем.
А я уже затаила дыхание, уверенная, что наконец-таки он признается в своих чувствах. Но видно не судьба.
- Да, да, да. Всё ясно. Я, к сожалению, не могу сейчас съехать от тебя. Мама вернётся уже совсем скоро, и я не хочу её разочаровывать. На Рождество мы сыграем в спектакле под названием " Мама, у меня есть бойфренд. И я счастлива", а потом разбежимся. Я перееду в другую комнату, хорошо? Тебе мешать не буду, можешь об этом не беспокоиться. Я даже, наверное, поселюсь в комнате для гостей на первом этаже. Кстати, все эти елки, украшения и прочее можешь выкинуть. И прости, что потратила твои деньги на эту ерунду. Я хотела удивить другого Кристиана. Но, как я понимаю, его больше нет, и удивлять мне некого.
- Анна, это значит, что мы расстаёмся? - спросил Кристиан, сверля меня взглядом.
- Да.
- Быстро, однако, закончилась твоя любовь. Ты же вроде была готова принять меня-монстра, была готова принять кровь и всё остальное. Но на деле все твои слова оказались пустышками. Как и ты сама, - сказал Кристиан и исчез.
Опять последнее слово осталось за ним! Не-на-ви-жу. Он никак не хотел понимать, что меня не устраивало его отношение, а вовсе не кровь и прочая чушь, связанная с его вампирской сущностью. Он устраивал меня любым, абсолютно. Как я могла донести это до него, если он упорно не хотел меня слышать и понимать? Я стучалась в закрытую дверь слишком долго. Пусть теперь он побегает и постучит в мою дверь. А я подумаю, стоит ли открывать её или нет. Возомнил о себе тут! Думает, если я человек, то можно играться моими чувствами, как только ему вздумается? Понравилось бы ему, скажи я, что кончая под ним, я представляла кого-то другого? Да он бы уже убил и меня и этого парня. Боже…я не хотела об этом думать сейчас. Надо было дать мыслям и чувствам устаканиться. Поэтому я стала собирать вещи для своего мини-переезда. Всё у меня мини, то революции, то переезды. Надо играть по-крупному. Но, увы, я не могла съехать от него сейчас. Мама сразу всё поняла бы по возвращению домой. На часах было четыре утра, и я решила всё-таки поспать, а переезд перенести на утро.
Утром я первым делом занялась перетаскиванием своих вещей в другую комнату. Всё падало и валилось из рук. Настроение было хуже некуда. Я была готова убить, ну или, хотя бы, поколотить Кристиана. За что мне всё это? За то, что я любила его? А может, за то, что была готова ради него на многое, если не на всё? Разве я отказалась от него, когда узнала про эту камеру пыток в подвале? Нет. Но он слышал лишь то, что хотел слышать и видел лишь то, что хотел видеть. Он не видел как мне было больно и обидно от того, что он не воспринимает меня всерьёз, зато видел, как мне не понравились эти изуродованные тела вампиров. Он трактует мои чувства как хочет! Сегодня ему удобно, что я люблю его, завтра - нет. Я больше не собиралась быть дурочкой, чувствами которой можно вертеть как угодно. Либо он идёт мне навстречу, либо мы расстаёмся. Переживу как-нибудь. Посижу с месяц дома, поплачу, попью таблеточки успокоительные, но переживу. Он-то тем более переживёт. Пойдёт, искромсает кого-нибудь и отлично. Но я не хотела рассматривать такой вариант вообще, хотя и боялась очень сильно, что именно так и будет в итоге.
До приезда мамы оставалось пять дней. Эти дни были настоящим адом для меня. Я каждый день ходила в универ, но пары Кристиана не посещала. Боб я это объясняла тем, что между нами бушевала нечеловеческая страсть, и я боялась накинуться на него при всех. Её, кажется, такое объяснение вполне устраивало. Дома я почти его не видела. Мы не сталкивались вообще. Утром я быстренько завтракала и убегала в ванную, потом на занятия. Вечером всё то же самое, только после ужина я запиралась в своей комнате и сходила там с ума. Я часто подходила к двери, желая всем своим сердцем услышать стук в неё и его голос, просящий меня вернуться. Иногда мне хотелось выломать эту дверь к чертям собачьим и самой просить у него за всё прощения. Но гордость не позволяла мне этого сделать. И я была ей очень благодарна за это. Почему я должна делать первый шаг, когда я не виновата? Ответ был лишь один - мне было больше всех надо. Мне нужны были эти отношения, он, в конце концов. А что было нужно Кристиану? Свежая кровь и какая-нибудь дырка, чтобы засунуть туда свой член, который вечно стоит от мыслей о пытках. Эти мысли вызывали у меня слёзы, непрекращающиеся слёзы. И я только и делала, что плакала в этой холодной, неуютной, чужой мне комнате. Я не знала, где ночует Кристиан, и ночует ли он вообще дома. От этого мне становилось ещё хуже, и я плакала сильнее. Порой мне казалось, что он стоит за дверью и не решается войти. Мне казалось, что я слышала еле различимый шорох и чьё-то слабое дыхание. Я ждала, но дверь не открывалась. Тогда я подходила к ней и просто стояла по другую сторону, слушая, как неистово бьётся моё сердце в тишине, желая, чтобы и Кристиан это услышал. И он слышал. Я верила в это. Но дверь не открывалась, сколько бы я не стояла возле неё. Я открывала её сама, но там никого не оказывалось. И у меня срывало тормоза. Я била посуду, рвала подушки и просто сходила с ума. Кольцо, которое я хотела ему подарить, валялось теперь в мусорном ведре, как и все мои надежды. Пошёл он вообще! Слишком много чести быть моим мужем. Спасибо ему, что содержит меня. Просто поклон до земли. Это меня очень сильно задело, ну очень. Поэтому я нашла свой старый телефон и переставила туда симку, а айфон положила на стол с запиской "Спасибо за столь щедрый подарок, но более я не могу его принимать. Нет секса-нет подарков." К айфону я положила серёжки, хотя так и хотелось забрать их обратно. Но рука не дрогнула.
Однажды вечером, накануне приезда мамы, когда я вовсю репетировала у себя в комнате, учась изображать счастье и заново улыбаться, в дверь постучали. Сердце так и замерло. Кто это мог быть, кроме Кристиана? Я побежала открывать дверь, светясь от счастья. Но у самой двери вспомнила, что так широко улыбаться не есть хорошо, и натянула на лицо суровое выражение.
- Ты что-то хотел? - спросила я, открывая дверь.
- Да, хотел. Что это? - задал вопрос он и показал мне айфон, серёжки и записку.
- Ты вроде уже долго живёшь, а не знаешь что это. Айфон и серёжки. А клочок бумаги, должно быть, записка.
- Анна, заканчивай этот спектакль, - прорычал он, и свет в комнате замигал. - Забери эти вещи обратно. Я подарил тебе их, потому, что хотел, а не за секс.
- Да, конечно. Засунь эти вещи, знаешь куда? Если вдруг запутаешься, приходи - подскажу и всё подробно расскажу.
Глаза Кристиана вспыхнули, он замахнулся и кинул айфон в стену. На полу красовалась маленькая кучка чёрных осколков. Серёжки он просто размял в руке, а записку сжёг.
- Вау! Я впечатлена, правда. Тебе надо в цирк. Какая сила, какая мощь! Да ты просто лучший, чувак, - издевалась я, совсем не удивлённая его выкрутасами. Пора ему придумать что-то новенькое, эти приступы ярости уже не удивляют.
Кристиан подлетел ко мне и впечатал в стену, придавив своим телом. Чёртов вампир! Я хотела его, и он это знал. Всё как всегда. Что-то никогда не изменится.
- Как же меня возбуждает твой острый язычок, - прошептал Кристиан и захватил мою губу своими клыками. - Твоя дерзость, твоя показная смелость…,-продолжал он и прокусывал губу вновь и вновь. - Я хочу тебя. Все эти дни я хотел тебя как сумасшедший. А я всегда получаю то, что хочу.
Нет, не получит! Я ему не игрушка, не иг-руш-ка…видно, всё-таки игрушка. Я уже тяжело дышала, с трудом сдерживая стоны.
- Не надо сопротивляться, малышка. Спорим, ты уже вся мокрая? - сказал он и просунул руку мне в спортивные штаны, в которых я ходила дома. - Мммм…не то слово мокрая. Смотри, что это? - спросил он и поднёс пальцы ко рту.
Это тело, которое из раза в раз меня предавало. Я не хотела его знать, это похотливое тело, но другого у меня было и приходилось мириться с желаниями этого. Я начала стонать, не обращая внимания на внутренний голос, орущий, что я не должна этого делать.
- Мне взять тебя, Анна? Просто ответь да или нет, - прошептал этот грех во плоти, и я не смогла устоять. - Нет, Анна, кивок не подходит. Да или нет.
- Да! - крикнула я, притягивая его ближе и неистово впиваясь в его рот своим.
Кристиан подхватил меня на руки и вошёл. Он всегда делал это резко и грубо. Никогда медленно и нежно. Но мне было плевать. Грубость была его второй натурой. Он входил полностью, на всю длину, заполняя меня до краёв. Я была цельной, когда он был во мне. А без него в самом центре меня зияла чёрная дыра, которая засасывала в себя всё вокруг, но пустота никуда не уходила. Кристиан входил и резко выходил, оставляя эту чёрную дыру пульсировать сильней и сильней. Новый толчок, и я вонзаю ногти глубже ему в спину. Казалось, ногти прорвут его рубашку. Настолько был силён голод, и настолько сильно я хотела его. Наконец-то получив желанное, я превратилась в дикую кошку. Я выгибалась, как могла, прижатая к стене его мощным телом и стонала как женщина, у которой лет десять не было мужика. Кристиан был сам не свой в тот момент. Он рычал, стонал и вообще издавал какие-то непонятные звуки. Его дыхание щекотало мне кожу на шее, а клыки царапали её, слегка надавливая, но, не входя глубоко. Он дразнил и меня и себя этим. Я вцепилась ему в волосы, тянула их со всей силы и пыталась вжаться в него сильней, чтобы он вошёл ещё глубже, хотя это было просто невозможно. Последний раз, мощно войдя в меня, он вонзил клыки мне в шею и начал пить кровь. Я кончала и кончала, боясь потерять сознание. А Кристиан рычал мне в шею, зализывая ранку и продолжая медленные движения, вошёл-вышел. Я положила голову ему на плечо, абсолютно вымотанная и ни на что не способная. Мне нужна была его поддержка, мне нужен был он. Я уже хотела было предложить ему прекратить эту ссору, забыть обо всём, как он вышел из меня, поставил на пол и, застегнув штаны, развернулся к двери.
- Куда ты? - тихо спросила я.
- В свою комнату, - ответил он.
- Понятно. Пытал сейчас своих пленных, да? С войны вернулся, захотелось секса? - всхлипнула я, не веря своим ушам.
- Анна….,-начал Кристиан и протянул руку к моему лицу, стирая слёзы.
- Вон! Пошёл вон! - закричала я и указала ему на дверь.
В свою комнату. Вот так он опять ушёл, оставив моё сердце на полу, истекающее кровью. Он любил кровь. А я любила его. Замкнутый круг. Я опять заплакала, сползая по стенке вниз. Скоро всё закончится. Завтра приедет мама, мы с ней подготовим дом к празднику, приготовим ужин. А послезавтра я сыграю свою роль счастливой влюблённой дурочки и уйду от Кристиана навсегда. Пусть разбивает сердце кому-нибудь другому. От моего уже ничего не осталось.
Следующий день прошёл в полнейшей занятости. Времени на грусть и мысли о Кристиане не оставалось совсем. Я встретила маму в аэропорту, мы заехали в кафе, в кучу магазинов и начали готовиться к празднику. Мама рассказывала об их жизни в Ливерпуле, и я старалась улыбаться, как будто ничего не случилось. Мама была счастлива, и этого было достаточно. Пусть хоть кто-то из семьи Вишес будет счастлив. Дом был украшен, еда была готова, всё было шикарно. Под вечер мы с мамой решили расслабиться и выпить по рюмочке коньяка, посидеть так сказать чисто женской компанией.
- Анна, как у тебя дела с Кристианом? У вас всё хорошо?
Я ожидала этого вопроса, поэтому, улыбнувшись как только могла искренне, я произнесла заранее подготовленную речь: "Ой, у нас всё просто прекрасно, тьфу тьфу тьфу. Мам, я так счастлива! Он такой…такой необычный. Я чувствую некое единство души и тела, когда нахожусь рядом с ним. Он наполняет мою жизнь смыслом. Мне кажется, что я люблю его", - сказала я и запнулась. Это была самая что ни на есть правда. Не надо было ничего выдумывать. Я просто сказала правду. Слёзы выступили на моих глазах.
- Почему ты плачешь, милая? - нежно спросила мама и притянула меня к себе, убаюкивая.
- От счастья, мама, - сказала я и улыбнулась.
- Понимаю тебя, Энни. Я теперь тоже плачу только от счастья. Кажется, мы нашли своих вторых половинок. Ты так не считаешь?
- Да, мам, именно так.
Именно так. Эта половинка уже почти полностью меня уничтожила, но я всё равно ощущала острую потребность в ней. Я любила её, эту чёртову вторую половинку. Но пока она не сделает шаг навстречу, я тоже никуда не двинусь. Может, эта позиция и была неправильной, но я не хотела быть кем-то на одну ночь. Я хотела быть кем-то на всю жизнь.
Домой я вернулась поздно. Мы с мамой устроили пьянку, конечно. Вместо рюмочки коньяка выпили целую бутылку. Мама пила за счастье, я прогоняла боль. Кристиана видеть совсем не хотелось, но когда мои желания кого-то интересовали? На пороге стоял Кристиан собственной персоной, и по его лицу я поняла, что сейчас он начнёт предъявлять мне претензии.
- Заткнись, - сказала я, опережая его и не давая даже рот открыть. - Не хочу тебя слушать. Просто иди нахрен, ок? Ты мне никто, чтобы выговаривать за что-то.
Твою мать! Рядом со мной упала мёртвая птица. Меня чуть наизнанку не вывернуло от вида мёртвой птицы под моими ногами. Она ещё и дымилась.
- Псих. Конченный псих, - промямлила я замёрзшими губами и вошла в дом.
- Стоять! - проревел Кристиан. - Почему ты пьяная?
- Не смей мне указывать! Я не твой солдат. Ясно тебе? Возвращайся на свою войну, а то проиграешь её, - сказала я, подставив руки к камину, чтобы побыстрей отогреться.
Внезапно огонь взметнулся вверх и обжёг мне ладони. Я закричала, дуя на них. Ожогов не было, но ладони болели. Я смотрела на покрасневшие руки, пытаясь осознать, что он только что сделал.
- Ты…что с тобой стало, Кристи? Почему ты только и делаешь, что причиняешь мне боль? - шептала я, глядя на свои ладони. Он воспользовался силой против меня. Я не верила в это. - На, бей меня! Поджарь меня прямо сейчас! Хочешь, нож принесу? Можешь вскрыть мне вены. Можешь делать всё, что хочешь со мной. Я уже ко всему готова.
Я опять плакала. Стояла перед ним с вытянутыми вперёд руками и плакала. Пусть бы он убил меня, да и всё! Сколько можно издеваться надо мной? Я же тоже не железная!
Он не сказал и не сделал ничего, а просто молча растворился в воздухе. Грёбаный трус! Вечно накосячит и сбегает. Куда мне от него убежать? В свою комнату, если только. Туда я и пошла. Ночь прошла просто чудесно. Мало того, что я была пьяна, так ещё и полночи проплакала, уткнувшись в подушку. Утром меня было не узнать. Какая-то бомжиха-алкашка с улицы, честное слово. Алкоголизм в чистом виде. Нет, боль в чистом виде. А ведь сегодня было Рождество! Поэтому я взяла себя в руки и устроила в ванной целое шоу по преображению. В итоге, вышла я из неё свежей как огурчик, будто вчера не пила и плакала, а занималась йогой и видела цветные сны. Кристиана я весь день не видела, да и не хотела. Мне ещё целый вечер с ним целоваться и обниматься, строить влюблённую парочку. Чем позже его увижу, тем лучше.
Этот момент всё же настал. В семь мы должны были быть у нас, в восемь приезжал Джек. В шесть тридцать я была готова, ожидая Кристиана. По такому случаю я выбрала яркое бирюзовое платье до колена, усыпанное блёстками. Такое радостное и праздничное! И пусть на душе было совсем не радостно, внешне я должна была сиять в этот день. На голове простой хвост с начесом, лёгкий макияж и чёрные туфли на застёжке.
Я себе очень нравилась. И, честно говоря, я очень надеялась, что и Кристиану я нравилась тоже, хоть и ходила с каменным лицом, выражая полнейшее безразличие к его персоне. Сам он одел чёрный смокинг и был чертовски хорош в нём. Ну, классический вампир. Я любовалась им минут пять точно. И почему нельзя быть нормальным вампиром? Без закидонов? Риторический вопрос. Не обращайте внимания.
- Ты готова? Пошли тогда, - сказал Кристиан и подал мне пальто.
- Спасибо, милый, - ответила я, изображая влюблённость, на что он только фыркнул.
Я понимала, что этот вечер отнимет у меня последние силы, но избежать его было никак нельзя, поэтому придётся вытерпеть. Телефонный звонок, раздавшийся, когда я уже переступала порог, изменил этот вечер и всю мою жизнь до неузнаваемости.
- Алло, - ответила я, застёгивая последнюю пуговицу пальто. - Говорите, я вас не слышу. Я тороплюсь, эй, кто там на линии!
- Ты уже никуда не торопишься, девочка. Твоя мать мертва. Передай Ирвису лишь одно слово, и он всё поймёт-Мортем, - произнёс человек злобным голосом и отключился.
- Анна, ну где ты там? - недовольно сказал Кристиан, входя в дом.
Я посмотрела на телефон, который упал у меня из рук, и потеряла сознание в очередной раз.
Часть 2,
Глава 17
- Это ты во всём виноват. Ты…,-шептала я, смотря на тело мамы, распростёртое на полу.
Она была такой болезненно бледной, но всё равно красивой. Её лицо ничего не выражало, а глаза были навсегда закрыты. Она лежала на кухне в праздничном платье, с макияжем и причёской. Казалось, надо ещё чуть-чуть подождать и она встанет, улыбнётся и пойдёт накрывать на стол. Я стояла над телом мамы и молилась Богу, чтобы этот придурок Мортем пошутил, чтобы мама была жива. Я молилась всем богам, каких только знала, даже дьяволу. Мне было всё равно кто оживит её, лишь бы она снова заулыбалась, только бы услышать, как она говорит о счастье, увидеть, как светятся её глаза. Я гладила её по голове и повторяла как молитву: "Очнись, мамочка, очнись. Сегодня Рождество. Как ты можешь оставить меня совсем одну? Как, мама?" Слёзы падали на её холодное лицо, стекая на пол, и навсегда умирали. С каждой слезой уходила частичка жизни и из меня тоже.
- Анна, отойди от неё. Скоро приедет полиция.
- Заткнись. И уйди отсюда. Навсегда. Отныне и навечно двери этого дома и двери моего сердца для тебя закрыты. Ты убил меня, убил мою маму. Что ещё тебе надо? Что ещё ты можешь у меня забрать? - прошептала я, глядя в пол остекленевшими глазами. На полу уже была большая лужица из моих слёз. И я тонула в ней, рассматривая её.
- Её убил не я, Анна. Это сделал Мортем, - спокойно ответил Кристиан.