По дороге домой Дарлингтон решил во что бы то ни стало сдержать данное обещание и заехать в посольство. Самому себе он признался, что сделает это не без удовольствия. Его мысли теперь занимала жена посла, и о леди Изабель он ни разу не вспомнил, пока не попал домой.
Там герцога уже ждала записка от пылкой любовницы. Дворецкий подал ее со словами:
- Ее доставил один из дворовых людей капитана Вестбери вскоре после отъезда вашей светлости.
Герцог поблагодарил дворецкого, взял записку, а про себя подумал, что такое поведение Изабель крайне неосторожно. Передавать любовное письмо с лакеем мужа шло против всяких правил. Это непременно повлечет за собой пересуды среди слуг, а те, в свою очередь, расскажут все хозяину.
Однако герцог не особенно переживал за репутацию леди Изабель. Дарлингтон привык, что ради него женщины шли на риск и навлекали на себя немилость света.
Образ Изабель в его памяти сильно поблек. Женщина с рыжими волосами и зелеными глазами куда более интересна.
Эта записка, наверное, положит начало целой череде посланий, в которых Изабель будет жаловаться на его отсутствие, редкость встреч, наконец, измену.
"Черт побери! - недовольно подумал герцог. - Почему женщинам так нравится поверять свои чувства бумаге?"
Герцог даже не взглянул, что было в записке, и бросил ее на туалетный столик в спальне.
Он заметил ее только на следующее утро, когда одевался к завтраку. Камердинер помогал ему в этом. Костюм был сшит по фигуре и сидел идеально. Герцог, впрочем, искал совершенства во всем, что касалось его внешности.
- Вот новый сюртук от Вестона, ваша светлость, - пояснил камердинер.
- Ах да? - отозвался герцог равнодушно. - Надеюсь, он подойдет.
- Я тоже надеюсь, ваша светлость. Вы такого крепкого телосложения, что портным нелегко подгонять платье под вашу фигуру.
В голосе камердинера звучало восхищение. Ему и остальным слугам герцога было приятно, что хозяин - человек, имеющий множество достоинств, к тому же так прекрасно сложен. Его мускулы стали предметом истинной гордости. Герцог и не подозревал, как близко к сердцу принимали слуги его победы на скачках, успехи в боксерских поединках и стрельбе.
Когда герцог участвовал в скачках с препятствиями, организатором которых он являлся, все его слуги сделали ставки на хозяйскую лошадь. Правда, с тех пор герцог всегда выигрывал, и их поддержка казалась совсем незначительной. Но они не переставали гордиться Дарлингтоном и любить его за щедрость и справедливость.
Он был по-хорошему строг и требовал полной отдачи во всем, а таким хозяином нельзя не восхищаться.
- Прекрасно сидит, ваша светлость! Превосходно! Ни малейшего изъяна.
Камердинер оглядел хозяина со спины и залюбовался сюртуком. Герцог бросил взгляд в зеркало и на туалетном столике заметил записку леди Изабель. Она лежала там, куда он ее небрежно бросил: среди расчесок и флаконов, украшенных монограммами и фамильным гербом. Оставлять записку на видном месте не следовало, герцог взял ее и спрятал в кармане сюртука.
Герцог уже собирался уходить, когда в дверь постучали. Камердинер впустил в комнату личного секретаря герцога или, как он сам его называл, - ревизора.
- Я нужен тебе, Рэмсджил? - спросил Дарлингтон. - Если ты принес очередную пачку писем, то ее придется отложить до Лондона. Я тороплюсь, хочу успеть к первому заезду. Ты же знаешь, сегодня скачет Фоксхантер.
- Я помню, ваша светлость, - ответил мистер Рэмсджил, - и не сомневайтесь, что он выиграет забег. Кстати, жокей просил вашу светлость зайти к нему перед началом скачек. Он хочет о чем-то спросить вас.
Герцог улыбнулся:
- Он, верно, ждет последних указаний. Могу посоветовать ему быть поосторожней с французской лошадкой - остерегаться жокея лорда Алтэна. Он прибегает к запрещенным приемам, чтобы добиться своей цели.
- Вы, как всегда, правы, ваша светлость, - кивнул мистер Рэмсджил. - Но я пришел поговорить с вами по другому вопросу.
При этих словах он многозначительно поглядел на камердинера, и тот поспешно покинул комнату, плотно закрыв за собой дверь.
- В чем дело, Рэмсджил? - не вытерпел герцог. - Ты же знаешь, я спешу.
- Я не хочу задерживать вашу светлость, но боюсь, это дело не терпит отлагательства. Я привез вам из Лондона тревожное письмо, которое пришло вчера поздно вечером. Оно от настоятельницы монастыря Святой Терезы.
Герцог недоуменно посмотрел на своего секретаря.
- Настоятельница? - переспросил он.
- Ваша светлость, несомненно, помнит, - пояснил Рэмсджил, - что пять лет назад вы послали маленькую мисс Фелицию Дарл именно в этот монастырь, монастырь Святой Терезы в Париже.
- Боже правый! Я совсем забыл о бедном ребенке! - воскликнул герцог. - Да, конечно. Теперь я вспоминаю, что тогда решил дать девочке хорошее образование в таком месте, где отец не мог беспокоить ее.
В его памяти отчетливо всплыл случай, произошедший с ним пять лет назад.
В тот день он возвращался в замок с охоты. Хьюберт Бругхем сопровождал его. Своих уставших лошадей друзья оставили на попечение конюхам, а сами продолжили путь на заранее приготовленном фаэтоне.
Они ехали довольно быстро, но на неровной дороге одна из лошадей в упряжке вдруг оступилась и захромала. Герцог остановил экипаж, спустился на землю и пошел посмотреть, что случилось и насколько серьезно было повреждение.
Споткнувшись, лошадь сбила подкову с одного копыта, но не до конца. Подкова еще держалась на одном гвозде, но продолжать путь было невозможно. Дарлингтон прекрасно умел обращаться с лошадьми и знал толк в таких вещах, но сейчас лошадь была запряжена и до подковы нельзя было дотянуться, одному ему не удалось бы справиться.
Герцог огляделся и заметил невдалеке маленькую деревушку, где наверняка нашелся бы кузнец. Он хотел уже предложить другу осторожно доставить фаэтон в деревушку, как вдруг вспомнил, что один из его кузенов жил всего в пятидесяти ярдах от дороги.
- Вон там живет Эдмунд, - сказал он и указал на крыши, видневшиеся за деревьями. - Он неприятный тип, постоянно пьянствует. Но нам ничего не остается, как просить его о помощи.
- До него гораздо ближе, чем до деревни, - согласился с ним Хьюберт.
Они сели в фаэтон и очень медленно и осторожно направили лошадей к подъездной аллее, а оттуда свернули к конюшне.
Их встретил старый конюх и, выслушав герцога, заверил, что с радостью поможет господам. По счастливой случайности деревенский кузнец как раз подковывал в конюшне одну из хозяйских лошадей.
- Видишь, как все удачно разрешилось, - заметил Хьюберт.
Герцог не оставил любимых лошадей одних в конюшне, он внимательно проследил, как животное распрягли, сняли с ноги сломанную подкову, а на ее место поставили новую, еще теплую от ударов молота.
Они могли снова отправляться в путь и уже собрались было отъехать, как вдруг герцог вспомнил о хозяевах дома.
- Будет невежливо с нашей стороны, - обратился он к Хьюберту, - уехать, даже не поблагодарив Эдмунда за гостеприимство.
- Ты прав, - кивнул Хьюберт.
Они отогнали фаэтон и вошли в дом.
Слуга проводил их в просторную светлую гостиную, где сидела некрасивая женщина. Это была вторая жена кузена Эдмунда, миссис Лора Дарл. Она не ожидала увидеть в доме гостей, поэтому в первый момент растерялась.
- Простите нам это неожиданное вторжение, - сказал герцог с присущей ему вежливостью. - Мы возвращались с охоты, но вынуждены были задержаться в пути: моя лошадь повредила ногу.
Он рассказал о случившемся. Лора Дарл заверила, что безмерно рада их приезду и сочтет за честь оказать им любую услугу.
- Не хотите ли остаться и перекусить с дороги? - предложила она.
В ее голосе звучала неподдельная радость. Все выдавало ее готовность ухаживать и занимать гостей. Хьюберт подумал, что их неожиданный приезд был словно лучом света в этом царстве скуки.
- Я благодарю вас за приглашение, - ответил герцог, - но, к сожалению, нам с Хьюбертом надо спешить обратно в замок. Нам обоим необходимо помыться и переодеться. Как вы видите, мы в настоящий момент не можем похвастать внешним видом.
Их обычно до блеска начищенные сапоги были забрызганы дорожной грязью. Та же участь постигла и белые лосины.
- Да, понимаю, - согласилась Лора. - Но уверена, что Эдмунд непременно захочет увидеть вас перед отъездом.
- Так он здесь? - спросил герцог.
- Да, здесь и, кажется, снова бьет свою дочь.
Сперва герцог решил, что миссис Дарл шутит, но на шутку это вовсе не походило.
Он спросил, отчетливо произнося каждое слово:
- Бьет свою дочь. Почему?
Миссис Дарл пожала плечами.
- Она действует ему на нервы. Признаюсь, я сама нахожу ее довольно надоедливой девчонкой. Эдмунд, правда, по-моему, чересчур к ней строг.
Герцог нахмурился.
- Где его можно найти? - спросил он резко.
- В библиотеке, - ответила Лора. - Но мне кажется, сейчас не лучшее время…
Друзья не дослушали ее. Герцог устремился в библиотеку. Из-за двери донесся пронзительный крик, за ним последовали судорожные всхлипывания.
Дарлингтон рывком распахнул дверь.
- Нет… папа… нет… я… перестань. Не надо!
Слышно было, как хлыст рассекал воздух, послышался отчаянный крик.
Перед глазами герцога предстала ужасная сцена.
Его кузен Эдмунд, с красным одутловатым лицом, выдающим заядлого пьяницу, держал в руках тонкий гибкий хлыст и размеренно, со всей силой стегал им девочку, которая сжалась на полу в комочек. Ее тонкое платьице порвалось от ударов, обнажив окровавленные плечики и спину. На платье запеклись капли крови.
Эдмунд повернулся на шум, заметил герцога и медленно опустил руку.
- А-а, здравствуй, С-селкомб, - прохрипел он. - Ты как з-здесь оказался?
Немногие знали имя, данное герцогу при крещении, и лишь единицы называли его по имени. Сейчас же в устах пьяного кузена оно звучало слишком фамильярно.
- Мне следовало оказаться здесь гораздо раньше! - резко сказал герцог.
От его слов повеяло холодом.
Дарлингтон подошел к Эдмунду, выхватил у него хлыст и сломал о колено. Обломки хлыста полетели на пол. Затем он нагнулся и бережно взял на руки рыдающую девочку. Ее лицо скрывалось за длинными светлыми волосами.
Герцог невольно задел раны, нанесенные отцом. Девочка жалобно застонала. Дарлингтон посмотрел на кузена таким презрительным и грозным взглядом, какого испугался бы любой смельчак.
- Я увезу девочку и огражу ее от твоих побоев, - сказал он. - Будь ты трезв, я б с тебя семь шкур спустил. А пока усвой следующую вещь: никогда больше не попадайся мне на глаза!
Герцог повернулся и вышел, а Эдмунд Дарл так и остался стоять с широко открытым ртом.
В холле Дарлингтон окликнул слугу:
- Принеси юной леди ее накидку и шляпу.
- Вещи мисс Фелиции наверху, ваша светлость, - пролепетал слуга.
- Так пойди и возьми их, - приказал герцог.
Слуга поспешил исполнить приказ. На звук голосов из гостиной вышел Хьюберт, за ним следовала Лора Дарл.
- Что случилось? Куда вы несете Фелицию?
- Я избавлю ее от общества вашего мужа, который не годен на роль отца. А вы, как жена этого человека, примите мои искренние соболезнования.
Его тон, язвительный и жесткий, не оставлял сомнений в том, что герцог считал и Лору Дарл виновной в случившемся. Она равно согрешила, допустив побои беззащитной девочки, и герцог не преминул указать ей на это.
- Фелиция из всего делает трагедию, - раздраженно сказала миссис Дарл. - Оставьте, я присмотрю за ней.
Герцог хотел что-то ответить, но в это время по лестнице сбежал слуга, в руках он держал плащ и шерстяной платок.
Фелиция немного успокоилась, но продолжала тихонько всхлипывать. С величайшей осторожностью герцог завернул девочку в платок, который сразу же покрылся пятнами крови. Сверху он накинул плащ и натянул капюшон на светлые волосы Фелиции.
- Мне тоже неприятно случившееся, - оправдывалась Лора Дарл. - Но Фелиция, в конце концов, не моя дочь, а Эдмунда. И если Эдмунд решил проучить ее, я не вправе мешать.
- Я не собираюсь переубеждать вас. Это бесполезно, - отрезал герцог. - Я уже сказал вашему мужу, что не желаю видеть вас обоих. Попробуйте только переступить порог замка, и я прикажу слугам выпроводить вас вон. Я не шучу.
С этими словами Дарлингтон направился к выходу. К счастью, фаэтон уже был подан. Он донес Фелицию до экипажа и бережно устроил девочку на сиденье.
Хьюберт забрался с другой стороны. Герцог занял свое место и взялся за поводья. Он бросил гинею конюху, помогавшему им с лошадьми. Герцог ни разу не оглянулся на дом и на Лору Дарл, выбежавшую вслед за ними.
Он прекрасно понимал, что не мог придумать Эдмунду Дарлу и его супруге лучшего наказания, чем отказать им от дома.
Испуг был написан на лице Лоры Дарл. Гордость Дарлов уязвлена: глава семьи изгнал их из общества, для них теперь закрыты дома всех родственников, не бывать им больше на милых сердцу семейных встречах. Герцог заклеймил Эдмунда и Лору, это клеймо испортит им репутацию, разъест их души.
После всего увиденного Дарлингтон никак не мог прийти в себя. Поведение кузена разозлило его не на шутку. Герцог не переносил жестокого отношения к беззащитным существам - будь то маленькие дети или животные.
Хьюберт понимал душевное состояние друга и не тревожил его разговорами.
Они отъехали уже на приличное расстояние от дома Эдмунда, замок герцога был совсем близко. И тут молчание нарушила маленькая Фелиция, сидевшая между ними.
- Вы… и вправду… заберете меня… оттуда? - послышался ее тихий, испуганный голос.
- Ты, верно, не хочешь оставаться с отцом. Я прав? - спросил герцог.
Девочка кивнула. Немного подумав, она снова заговорила:
- А вдруг… он попытается… вернуть меня силой?
- Я не позволю ему сделать этого. Обещаю.
Они проехали еще немного. В свою очередь, герцог обратился к девочке:
- Сколько тебе лет?
- Тринадцать.
Дарлингтон посмотрел на нее. Девочка не выглядела на тринадцать лет. Дети в ее возрасте выглядят гораздо крупнее и старше.
- Тебе уже пора ходить в школу.
- Я была бы… только рада, - отвечала Фелиция. - Меня ничему не учили… с тех пор как… умерла мама… Папа говорит… у него нет… денег… мне на школу.
Это было так похоже на Эдмунда - экономить на образовании ребенка. Зато у него всегда находились деньги на выпивку.
Герцог не нашел, что еще спросить, и они продолжили путь в молчании. Вскоре показались очертания замка.
В лучах заходящего солнца он казался громадным и даже грозным, но во многих окнах уже горел свет, который так и манил к себе. Герцог остановил фаэтон у парадной двери и соскочил с козел. Он протянул руки Фелиции, чтоб помочь ей спуститься, но девочка не смогла даже повернуться и тихонько застонала.
- Мне… больно…
Герцог сообразил, в чем дело. Рубцы от ударов хлыстом стали потихоньку затягиваться, кровь запеклась, тело от долгого сидения затекло, и каждое движение причиняло нестерпимую боль.
Дарлингтон встал на подножку и взял девочку на руки. Хотя он и был предельно осторожен, Фелиция задрожала от боли, но не издала ни звука. Герцог вошел в дом и понес ее в большую гостиную.
- Позови мисс Киндом. Да пусть поторопится, - крикнул Дарлингтон дворецкому и стал подниматься вверх по лестнице.
На следующее утро герцогу предстояло отправиться в Лондон. Отдав необходимые распоряжения, он прошел в свою комнату, быстро помылся и оделся к ужину. Затем поспешил в спальню, где оставил Фелицию под присмотром экономки.
Герцог постучал в дверь, и мисс Киндом открыла ему. Фелиция лежала на кровати.
- Ну как она? - спросил Дарлингтон.
- В ужасном состоянии, ваша светлость. Взгляните на ее спину, ни одного живого места нет. Я ужасаюсь при мысли о жестоком обращении, с каким столкнулась юная леди.
Герцог ничего не ответил. Он приблизился к девочке. Она лежала на огромной кровати с пологом и совсем затерялась в одеялах и подушках.
Герцог наконец-то смог как следует разглядеть ее. Мисс Киндом убрала волосы с ее лица, зачесала их назад и заплела в аккуратную косичку. Девочка была очень худенькой, по всему видно - она недоедала. Ее глазки распухли от слез, личико покрылось красными пятнами, и потому назвать девочку привлекательной было сложно. И все же она вызывала симпатию и жалость. Милая улыбка растрогала герцога.
Он сел на край кровати и взял Фелицию за руку.
- Уверен, мисс Киндом хорошо позаботилась о тебе. Теперь ни о чем не беспокойся. Мы приглядим за тобой. Поправляйся скорее и попробуй развеяться.
Фелиция вцепилась в его рукав:
- Это правда? - воскликнула она. - Я… могу остаться здесь… с вами? Правда?
Мисс Киндом вышла из комнаты и ждала за дверью, пока ее не позовут.
Герцог и Фелиция остались одни. Дарлингтон нагнулся к девочке и сказал как можно мягче:
- Слушай меня внимательно, Фелиция.
- Я… я слушаю.
Фелиция смотрела на него заплаканными красными глазками. Она никак не могла поверить своему счастью и крепко сжимала руку герцога, словно боясь упустить его.
- Ты ведь не особо огорчишься, если никогда больше не увидишь отца, - продолжал герцог. - А потому я собираюсь отправить тебя в школу, где тебе будет хорошо и интересно, где ничто не напомнит тебе о невзгодах и горестях прежней жизни.
- И он… не сможет… забрать меня… оттуда?
Герцог понял, что девочка панически боится отца. И было из-за чего.
- Я обещаю, - заверил Дарлингтон, - что отец никогда больше не тронет тебя. Он даже не сможет видеться с тобой. Я сделаю для этого все возможное.
- А с вами… я буду… видеться?
- Да, конечно, - ответил герцог, - но сейчас для тебя важнее всего быть вместе с девочками своего возраста. В школе ты найдешь много подруг и обучишься всему, что должны знать юные леди. Уверен, что тебе там будет очень интересно.
- Мне трудно в это поверить.
Герцога тронуло ее желание учиться. Ему казалось, что у девочки большая тяга к знаниям. Пройдет время, и она превратится в умную, образованную девушку, станет достойной представительницей рода Дарлов. Многие в их семействе отличались завидным умом и образованностью, правда, попадались и такие экземпляры, как Эдмунд Дарл. Он был туп и неприятен в общении.
- Ну а теперь поскорее засыпай, - попросил герцог. - Я обо всем позабочусь, обещаю тебе. Завтра утром я уезжаю в Лондон, но для тебя все приготовлю заранее. Можешь просить о чем угодно, я выполню любое твое желание. Любое!
Фелиция недоверчиво посмотрела на герцога. Он говорил совершенно серьезно. Радостный возглас сорвался с ее губ.
- Спасибо… спасибо, - заикаясь, говорила она. - Я… словно… в прекрасном сне… Я никак не могу поверить… что вы… увезли меня.
- Это не сон, - подтвердил герцог. - Ты далеко от отца. Я не дам тебя в обиду. Тебе никогда больше не придется страдать.
Он встал и добавил:
- Помни, что я тебе сказал, - ты можешь попросить о чем угодно. Тебе достаточно только захотеть.