Беседа явно не клеилась. Саймон довольно вежливо отвечал на вопросы, но, казалось, мысли его были где-то далеко. Сибилла несколько раз пыталась вывести его из задумчивости шутливыми колкостями, но он не реагировал на них. Она начала понимать, что, несмотря на то что когда-то он сердито отвечал ей в церкви в тот моросящий и хмурый день, на самом деле он не был человеком, который легко выказывает свои эмоции.
Леди Мюррей тоже думала о чем-то своем. Она держалась очень гордо и величественно, но ей было скучно говорить с девушками, и она почему-то часто поглядывала на старшего сына и поджимала губы. А Саймон говорил только тогда, когда к нему кто-то обращался.
Розали же веселилась и смеялась над своими же шутками, несколько раз говорила колкости брату, иногда заходя при этом слишком далеко. Но Саймон ровным голосом отвечал ей:
– Между прочим, я все еще здесь, девочка. Если хочешь наговорить мне гадостей, то прошу тебя, сделай это, когда выйдешь из-за стола.
– Вот еще! – воскликнула Розали. – Если бы я вела себя иначе, вы бы уже умерли со скуки за этим столом!
– Розали, не груби брату, – строго произнесла леди Мюррей. – Ты должна выказывать ему свою почтительность, а ты ведешь себя по-детски. У Саймона намного больше проблем, чем у тебя, поверь мне, и сейчас не время так веселиться.
– Я не заметил непочтительности, мама, – мягко сказал Саймон. – Мне кажется, она поняла, что мы сделали ей выговор, и не повторит своих ошибок впредь. Так ведь, Розали?
Розали с глазами, полными слез, смотрела в тарелку, и над столом нависла тишина.
Саймон обреченно оглянулся вокруг себя и вдруг сказал:
– Ты хочешь научиться плавать, моя маленькая?
Розали усмехнулась:
– Возможно, я могла бы поучиться...
– Саймон! Боже милосердный! О чем ты говоришь? – всплеснула руками леди Мюррей. – Ты вспомни, в каком возрасте твой отец учил тебя и твоих братьев плавать? В глубоком детстве! Такой навык нужно обретать до того момента, когда девочка начинает превращаться в леди и собирается выходить замуж! Что за странные разговоры за столом...
Сибилла с удивлением посмотрела на Саймона и приподняла бровь.
– Может быть, я сумела бы помочь ей?
– Нет, – сказал он твердо. – Моя мать права. Ни вы, ни я уже не можем преподавать ей. Иначе пойдут странные слухи, а ей скоро выходить замуж.
– То есть... – глаза Розали от удивления распахнулись и стали еще больше, – ты считаешь, что мне никто на свете не может давать уроки плавания только потому, что ты боишься каких-то странных сплетен? Но Сибилла говорит, что без сплетен этот мир был бы...
В этот момент Сибилла пристальным взглядом заставила ее остановиться на полуслове и замолчать.
– Нет же, милая, продолжай. Нам очень интересно, что же говорит леди Сибилла, – мягко сказал Саймон и победоносно посмотрел на Сибиллу.
Розали примирительно ответила:
– Что без сплетен мир будет очень утомительным и скучным местом...
– Но только для женщин, – вызывающе добавила Сибилла.
– Благодарю вас, что за столь недолгое время вы уже научили мою сестру житейским премудростям и дали ей такие нужные для жизни сведения, – парировал Саймон.
– А вы? Что ей дали вы?
Сибилла увидела краем глаза, что губы леди Мюррей напряглись и сжались, и она сразу повернулась к хозяйке, чтобы смягчить напряжение, вызванное ее присутствием за столом. Она улыбнулась и сказала:
– Ваша милость, соус для говядины просто превосходен. Я многое узнала о травах и специях в доме принцессы Изабеллы, но хотела бы сказать, что до сих пор не могу понять, что же ваши люди на кухне добавляют в соус такое... такое... что он стал настолько восхитительным.
Леди Мюррей не была похожа на женщину, готовую бросить начатый спор, который касается ее дочери, ради обсуждения нескольких блюд и рецептов, но она была прекрасно воспитана и снисходительно улыбнулась Сибилле. Ее милость напоминала Сибилле главную компаньонку принцессы Изабеллы – Эверил Андерсон. Та тоже была умной и хотя не любила явную лесть, но искренне радовалась поздравлениям и похвалам.
Обед закончился, и все поспешили встать из-за стола. Лишь тогда леди Мюррей обратилась к Саймону:
– Что ты будешь делать с детьми? Куда ты намерен их отправить? Они поправились?
– Мальчик простудился, – ответил Саймон. – Он сказал мне, что был болен еще до того, как очутился в реке, но ему сейчас хуже, и он очень слаб. Девочка же чувствует себя хорошо, так что я отправил ее на кухню, чтобы она помогала повару и, возможно, научилась чему-нибудь полезному.
Затем он извинился перед всеми леди и покинул комнату.
Три женщины остались одни. Сибиллу беспокоило враждебное отношение к ней леди Мюррей, но она вспомнила, как Амалия однажды признавалась ей, что ее мать очень уважает принцессу Изабеллу. При первой же возможности Сибилла упомянула Суитхоуп-Хилл и рассказала о нескольких днях, проведенных там. Розали тоже повеселела и спросила Сибиллу, почему та не выходит замуж. Этот вопрос дал Сибилле возможность правдиво сказать, что она не хочет выходить замуж.
– Это дело вашего отца – решать, выйдете вы замуж или нет, – отрезала леди Мюррей.
– Не хотелось бы признаваться вам, миледи, но он трижды пытался найти мне мужа, – вздохнула Сибилла. – Но я не захотела совершать сделок, так что теперь он опустил руки и решил, что никогда больше не будет заниматься моей судьбой. Он считает меня недостаточно послушной, но мне ни один из его женихов не понравился! Честное слово!
– Неужели! – ахнула Розали и всплеснула руками. – Вы отказали трем женихам? Как жаль, что у меня нет хотя бы одного из них! И кем же они были?
– Тише, любовь моя. – Леди Мюррей взяла Розали за руку и покачала головой, освобождая тем самым Сибиллу от потребности признаваться, что одним из этих женихов был Саймон, либо как-то изворачиваться. – Вежливый человек не расспрашивает другого человека о столь интимных вопросах. Особенно когда это касается противоположного пола.
– Хорошо, мама, я больше не буду этого делать. Но я хочу замуж!
– Всему свое время, дорогая. – Леди Мюррей через силу улыбнулась.
Сибилла откланялась и пошла навестить Дэнда. Он спал, сильно кашляя во сне, и Сибилла положила на его подушку несколько лепестков майорана. Она сходила на кухню, где попросила у повара немного кошачьей мяты, чтобы сделать напиток для Дэнда и смягчить его кашель.
После этого она нашла Кит, которая бегала по кухне и помогала кухаркам готовить ужин. Сибиллу очень интересовала та занавеска в пекарне, но она никак не могла к ней подобраться, поскольку на кухне и в пекарне постоянно толклось много людей.
Реакция Тетси на ее вопрос о двери окончательно убедила Сибиллу в том, что за той занавеской существовал другой проход на кухню. Куда он вел? Сибилла изо всех сил старалась скрыть свое любопытство, пока общалась со слугами и охраной. Она узнала от них много интересного про замок, но ничего – про эту тайную дверь, которая теперь манила ее все сильнее и сильнее.
Она надеялась, что после ужина Тетси уведет Кит спать к себе, а Джек будет снова наблюдать за игрой в кости наверху, и, когда все удалятся из кухни, Сибилле удастся рассмотреть ту занавеску и альков повнимательнее.
День выдался очень теплым для конца апреля, и рана на ее голове, хотя и была вспухшей и красной, уже значительно уменьшилась в размерах. Сибилла сидела у себя в комнате перед зеркалом, расчесывала волосы и думала, сумеет ли она убедить Саймона в том, что ей нужно искупаться. Позволит ли он ей это?
Сибилла хотела присоединиться к семейству на ужин, но спустилась немного позже, и, к ее удивлению, леди Мюррей уже встала из-за стола, взяла Розали за руку и откланялась, так что Сибилла осталась в одиночестве в зале. Тетси пообещала, что принесет ее ужин к ней в комнату, и Сибилла расстроилась, поскольку ей хотелось встретиться с Саймоном за едой. Но наверное, она позволила слишком много колкостей в его адрес, раз он даже не вышел к ужину. Или он настолько занят, что ему стало неинтересно далее мстить ей? А может, они с ним слишком явно демонстрируют нелюбовь друг к другу, и его мать начала что-то подозревать?
А кто же эти родственники Перси? Почему леди Мюррей хочет, чтобы Саймон женился на одной из дочерей Сесила, но ничего не желает слышать о возможной помолвке ее дочери с сыном влиятельного английского лорда?
Хм... Сибилла поднялась к себе наверх, при том, что в голове у нее роилось множество вопросов, и решила заняться дверью.
На пути к спальне она встретила Кит, которая направлялась вниз.
– Куда ты идешь, крошка?
– Говорят, что Дэнд заснул, но я хотела сама проверить это и поднялась к нему.
– А где Тетси?
– На кухне. Она разрешила мне сходить к нему.
– Ты должна вернуться к ней и посмотреть, можешь ли ты ей чем-то помочь, – сказала Сибилла.
– Она скоро должна прийти к вам, леди Сибилла. Я тоже к вам приду в гости!
Сибилла кивнула. Она ждала их около часа, поглядывая в окно, лишь для того, чтобы пожелать им спокойной ночи и заверить, что будет прекрасно спать. Как только они ушли, она встала, заменила свечу на новую, чтобы ей хватило надолго, и поменяла дневное платье на ночную рубашку. Ей совсем не хотелось спать.
Спускаясь вниз по лестнице, Сибилла захватила с собой немного клевера, чтобы сказать встретившемуся человеку, что у нее разболелась к ночи рана и она хочет сделать новую повязку на голову.
Из ее дневных бесед она узнала, что служанки, живущие и работающие в замке, обычно спят в крошечных комнатках под крепостными валами, а большинство мужчин ночуют в том огромном зале или на стенах, всегда готовые к бою. Иногда они выходят за пределы замка и спят в своих домах в деревне.
Теперь Сибилла немного понимала расположение комнат в замке. Она слышала, что наверху кто-то смеется и разговаривает, и поняла, что мужчины отдыхают, играя в кости и шахматы. Она молилась, чтобы помощник пекаря, Джек, был с ними. Быстро спустившись вниз, она пошла по коридору и вскоре увидела, что хорошо выбрала время. Кухня и пекарня были пустыми.
Огня, который оставил пекарь, и его тепла должно было хватить на некоторое время, и Сибилла надеялась, что именно этого времени ей хватит, чтобы успеть открыть дверь до прихода Джека. Она взяла небольшую кружку с водой, подтянула юбку так, чтобы она не загораживала свет от камина, и присела на корточки около стены. Потом она оглянулась и пролила воду на пол. И смотрела, как та протекает под стеной.
Все, что она знала о тайных дверях в замках, так это то, что их стены были тоньше, чем в других местах. Она знала, что на границе есть много тайных ходов и туннелей, и даже видела несколько подобных в замке принцессы Изабеллы.
Она поднесла свечу ближе к стене и увидела едва различимые линии, которые могли означать только одно – здесь был ход! Она повернулась и внимательно присмотрелась к набору посуды, висящей рядом с тайной дверью. Потом быстро начала двигать крюки, вбитые в стену, висящие кастрюли, тряпки, полотенца... Она проверила все, что могло перемещаться рядом с проходом, но все предметы можно было передвинуть с места, а значит, это была настоящая посуда, а не скрытый от чужих глаз ключ.
Наконец она пригляделась к двери и увидела нечеткую, темную трещину в каменной кладке около одного из крюков с висящим на нем полотенцем. Она положила туда руку, нажала немного и почувствовала щелчок. Медленно и бесшумно стена вдруг раздвинулась прямо перед ней, раскрывая черную, как уголь, дыру в никуда.
Лихорадочно собрав в корзинку несколько свечей, она понадеялась, что четырех ей хватит, чтобы успеть найти выход из замка.
Сибилла очень боялась, что дверь за ней закроется и она не сможет найти выход обратно. А вдруг это дорога в подземелье? И оттуда нет другого выхода, кроме этого? И почему лорды так любили делать черные ходы именно в кухнях?!
Она взяла мешочек с грецкими орехами со стола, вступила в темноту и поставила его между дверью и стеной, чтобы слабый свет проникал внутрь, а дверь не смогла бы закрыться от собственного веса.
Сибилла очень надеялась на то, что Джек будет уставшим и не заметит широкую трещину в стене. А еще она хотела вернуться обратно никем не замеченной, чтобы проскользнуть мимо спящего мальчика и забежать в комнату. Подумав об этом, Сибилла тяжело вздохнула и пошла по узкому туннелю. Пол был неровным, Сибилла чувствовала это сквозь мягкие кожаные ботинки, которые Розали принесла ей вместе с платьем. Подошва была очень тонкой и явно не годилась для походов по земле. Потолок все понижался и понижался, и Сибилле становилось не по себе. Однако если она все же окажется права, то сумеет выйти за пределы замка, во внешнюю его сторону, и никто ее не заметит. И все же, подумала она, этот замок более уязвим, чем она считала.
Через несколько минут она почувствовала, что воздух становится свежее, и вскоре Сибилла вошла в колючий кустарник, который маскировал вход в туннель.
Она была в лесу, причем довольно далеко от замка.
Вечерний воздух был прохладен и свеж. Сибилла насторожилась и вдруг услышала журчание воды, которая текла где-то поблизости. Она всмотрелась в листья и прошлогодние ветви кустарника и увидела сквозь них, как лунный свет вспыхивает и играет на спокойной воде. Сибилла больше не нуждалась в свече. Она задула ее и пошла вперед, озаряемая только светом луны, который проникал сквозь плотный занавес ветвей сверху.
Сибилла закуталась в рубашку, чтобы не поцарапаться о колючки, и взглянула назад. Где-то в отдалении от того места, где она вышла, возвышались замковая стена и крепостные валы, и на них горели факелы. Теперь главное было – не заблудиться в лесу и найти дорогу обратно.
Она присмотрелась к лесу. Около входа в туннель возвышались два вала с большими камнями на них, а рядом с озером стояло высокое одинокое дерево, как раз напротив замка. Теперь она не должна была потеряться.
Сибилла приподняла юбку и пошла вперед, к воде. Озеро оказалось овальным водоемом, и Сибилла тихо засмеялась от радости. Зеркально чистая вода отражала яркую полную луну, превращая ее лучи в серебро везде, где свет касался воды. Деревья и кустарники плотно окружали водоем, и, несмотря на то что сквозь ветви иногда проблескивали огни факелов, Сибилла была уверена, что ее никто в такой час не хватится и не заметит здесь.
Она подошла к воде, сняла один ботинок и осторожно опустила большой палец ноги в воду. Ей показалось, что вода очень теплая, но она знала, что ей так кажется только потому, что воздух был холодным. Однако она не боялась холода и, скинув одежду на землю, пошла к воде.
Глава 6
Саймон поужинал со своим человеком в Хобкерке, получил несколько пергаментов из Эдинбурга и поехал назад в Элайшоу. Он наслаждался тишиной весенней ночи и полной луной, которая освещала бесконечные дали его земель.
Он увидел факелы на крепостных валах замка и понял, что скоро окажется дома и сможет наконец-то отдохнуть. Его лошадь прекрасно знала этот путь, и Саймон похлопал ее по шее и расслабился. Он видел, как ярко луна освещает лес и ее свет проникает в самый густой массив. Лес, казалось, затаился, и только тени зверей иногда мелькали между деревьями. Там, где чернели кусты, были темные провалы, будто в стене леса пробили бреши.
Саймон вдохнул всей грудью свежий ночной воздух и прислушался к перекличке птиц и другим звукам, поскольку знал, что вне стен замка следует сохранять осторожность.
И вдруг среди зарослей кустарника он заметил какое-то движение.
Он знал, что там, в лесу, есть небольшое озеро. Оно нравилось Саймону в детстве, он любил прятаться там от родителей и играть. Но в последнее время он понял, что браконьеры и чужаки тоже полюбили это место. В озере ловилась хорошая форель, и туда часто приходили олени, чтобы попить. В лесу же было удобно прятаться, чтобы с небольшого расстояния стрелять в них из засады.
Саймон знал узкий проход в кустарнике, где можно было бесшумно подойти к озеру незамеченным для браконьера и затаиться, чтобы выждать нужное и удобное время для нападения. Он накрутил узду на ладонь, спрыгнул на землю и, держа коня на коротком расстоянии, пошел по траве. Он знал, что его конь хорошо обучен и не привлечет к себе внимания.
Когда Саймон увидел Сибиллу... в нем вскипел гнев еще более сильный, чем если бы он заметил браконьера, охотящегося на оленя. Он подошел еще ближе и только теперь понял, что она стоит босиком на плоском камне у края воды и трогает ступней воду, пытаясь определить, холодная ли вода в озере.
Как она сумела проскочить мимо его охраны? Для чего она вообще покинула замок? Неужели она так сильно ударилась головой, что совершает такие странные поступки? Конечно, надо быть абсолютно безумной, чтобы раздеваться догола, когда весенний ночной ветер настолько холоден.
В это время Сибилла окончательно развязала тесемки своего сине-зеленого платья, и ткань, как змеиная шкура, спустилась по ее телу вниз, к ногам.
Саймон едва мог дышать, он чувствовал, что жар обдает его.
Фигура Сибиллы вырисовывалась на фоне озера, стройная, белая, как алебастр, а гладкая поверхность водоема отражала ее тело, как будто она была статуей.
Саймон стоял неподвижно, боясь стронуться с места, чтобы не разрушить эту волшебную картину.
Он видел тогда, в церкви, что даже в четырнадцать лет она очень хороша собой, но не мог предположить, что она станет такой красавицей через три года. Ее профиль был великолепен, груди высоки и круглы, как яблоки, когда она подняла руки, чтобы освободить от лент свои волосы, а бедра были женственными и соблазнительными.
Кровь забурлила в нем, напоминая о том, что эта красавица могла быть его женой уже в течение трех лет. И он мог бы пользоваться и наслаждаться этой красотой.
Он вспомнил, как она уходила от него из церкви в Селкерке, и свои слова о том, что он никогда не простит ей этого бездумного поступка. Какой-то голос в голове бормотал, что наступил тот самый момент, которого он ждал так долго. Он может наказать ее, они вдвоем на этом озере, и никто не осудит его за это.
Но... она была его гостьей и находилась под его ответственностью. И кроме того, он должен был показать ей, что она совершила ошибку.
Он вышел из леса, ступил вперед и увидел, что она делает то же самое. Не успел он позвать ее, как она вошла в воду по пояс и остановилась. Он ожидал услышать вопль, поскольку вода была очень холодной в это время года, но, кроме легкого шороха воды, он ничего не услышал.
Сибилла не издала ни звука.
Саймон вспомнил, что этот огромный плоский камень резко уходит вниз и что вода дальше будет намного глубже. Он сделал еще пару шагов и чуть не задохнулся от ужаса – Сибилла глубоко вдохнула воздух, подняла руки и нырнула в воду вниз головой.
Насколько ему было известно из собственного житейского опыта, женщины не любили мочить свои волосы, даже те из них, которые умели и любили плавать. Он собирался броситься вслед за ней, но потом вдруг вспомнил, что брат научил ее плавать и она скорее всего выплывет на середине водоема.