Порция, прислонившись к краю кровати, придирчиво разглядывала в свете луны один из своих шелковых чулок.
- Мог бы и сразу сказать, что это была твоя гравюра. Помнишь, та, которую я случайно нашла в книге? А я-то грешила на Эйдриана! - сварливо бросила она.
Джулиан, убрав с ее лица прядь волос, наклонился, чтобы прижаться губами к ее затылку, и по спине Порции пробежала восхитительная дрожь.
- Для чего? Разве не забавнее было показать тебе, как такое бывает в жизни? - смешливо проговорил он. - Я купил их у одного хлыща, когда впервые приехал в Оксфорд. Потом целый день рассматривал их, все пытался сообразить, что будет потом - пока не услышал шаги Эйдриана, поднимающегося по лестнице. Ну и перепугался, конечно, сунул их в первую же книгу, которая попалась мне под руку, а после, естественно, напрочь об этом забыл. И вспомнил, только когда ты столь любезно напомнила мне об их существовании.
- Ну, ты мог забыть, куда их засунул, но вряд ли ты забыл, что на них изображено. И чем там дело закончилось. - Встав, Порция сунула ножки в крошечные изящные туфельки, потом снова вернулась в объятия Джулиана. - Господи ты Боже мой, я даже представить себе не могла, что люди могут вытворять такое! - смущенно шепнула она на ухо Джулиану.
Приложив ладонь к ее пылающей щеке, он ехидно подмигнул.
- Ну я ведь не человек, ты забыла? - ухмыльнулся он.
Рядом с Джулианом день пролетел на удивление быстро. Как только багровый лик солнца стал клониться к закату, он выбрался из-под кровати и подкинул в камин дрова, чтобы Порция смогла немного согреться. Помимо дров Джулиану удалось отыскать в кухонном чулане несколько сморщенных картофелин. Пока он сходил за водой к заброшенному колодцу, девушка запекла картофель в горячей золе, чтобы хоть как-нибудь заглушить терзавший ее голод. Самое странное во всем этом было то, что, сидя по-турецки перед горящим камином, с босыми ногами, раздетая (если не считать рубашки Джулиана, которую она накинула на голые плечи), пока он осторожно засовывал ей в рот кусочки печеной картошки, она чувствовала себя гордой и довольной, как королева. Поев, Порция поставила на огонь котел с водой, которой они воспользовались, чтобы наспех вымыться.
Задумчиво вздохнув, Порция привычным движением откинула упавшую ему на лоб прядь волос. Ей было больно думать о том, что их идиллическое свидание под луной близится к концу. Девушка встряхнула измятое платье, попытавшись хоть как-то привести его в порядок. Святая вода, которой накануне облила ее Валентина, к счастью, бесследно высохла, не оставив на ткани ни единого пятнышка.
Джулиан подхватил с пола галстук. Набросив его на Порцию, он шутливо притянул ее к себе, чтобы поцеловать напоследок, после чего повязал ей его на шею, как шарф, и аккуратно поправил, прикрывая свежие отметины у нее на горле.
- Эйдриан с Каролиной уже небось с ума сходят от беспокойства. Если я не доставлю тебя домой в самое ближайшее время, мой братец наверняка вызовет меня на дуэль. А тебе ли не знать, чем обычно заканчиваются эти дуэли!
- Как только он убедится, что с нами ничего не случилось, сразу начнет приставать к тебе - пожелает убедиться, что ты намерен поступить со мной как порядочный человек.
Хотя это было сказано шутливым тоном, Джулиан успел заметить мелькнувший в глазах Порции страх.
- Или… не намерен? - дрогнувшим голосом спросила она.
Лицо Джулиана при этих словах помрачнело, напомнив Порции о том, что произошло между ними в склепе. И еще раз - нынешней ночью. Обняв девушку за плечи, он заглянул ей в глаза:
- Черт побери! Как только мы вернемся в Лондон, первое, что я сделаю, это наступлю на горло своей проклятой гордости и попрошу Эйдриана помочь мне изловить Валентину и вернуть то единственное, что сделает меня достойным такой женщины, как ты.
- Свою бессмертную душу? - едва слышно прошептала она, почему-то не осмелившись произнести это в полный голос.
Джулиан покачал головой. По губам его скользнула улыбка, полная такой горечи, что у Порции сжалось сердце.
- Нет, ангелочек, моя душа тут ни при чем. На что она мне? Отобрав ее у Валентины, я тут же вручу ее тебе - вместе с сердцем и остальными непременными атрибутами моей земной жизни.
От счастья она едва не расплакалась.
- Знаешь, Джулиан Кейн, для такого бездушного человека ты удивительно романтичен! - смахнув слезы, пошутила она.
Уткнувшись лицом в ее распущенные волосы, Джулиан ласково погладил ее по спине.
- Тогда, я надеюсь, ты не станешь возражать, если мы назовем свою дочь в твою честь?
- Ты хочешь, чтобы нашу дочь звали Порция?
Притворно сконфузившись, Джулиан захлопал глазами.
- Порция?! Господи! - ахнул он. - А я-то готов был поклясться, что тебя зовут Прунелла!
Пробираясь вслед за Джулианом по узкой тропинке, ведущей через заснеженные поля, Порция продолжала возмущаться. Вечно он дразнит ее, ворчала она. Все вокруг было сковано холодом. Хотя Джулиан закутал ее в свое пальто, Порция с тоской вспоминала свою подбитую норкой мантилью и теплую меховую муфту.
Джулиан, попросив ее подождать, нырнул в подвал дома, где в свое время, вероятно, были конюшни. Стоило ему только скрыться из виду, как Порция почувствовала, что замерзает. Скорчившись в три погибели за чахлым кустом, чтобы как-то укрыться от пронизывающего ветра, она зябко обхватила себя руками. Зубы ее выбивали звонкую дробь, словно испанские кастаньеты. Время тянулось бесконечно. Внезапно из-за двери вынырнул Джулиан, ведя за собой бойкую гнедую кобылку, запряженную в небольшую кокетливую коляску. В элегантном двухколесном экипаже как раз хватило места на двоих.
Осторожно обхватив руками ее талию, Джулиан приподнял девушку и усадил ее в коляску.
- Надеюсь, ты позаботился оставить записку, предупредив хозяев, что мы просто одолжили у них лошадь и коляску и непременно вернем их утром? - спросила она.
Джулиан, хмыкнув, прищурился:
- За каким чертом мне нужна душа, когда ты взяла на себя роль моей совести?
- Просто мне неприятно думать, что ты вернешь себе душу только для того, чтобы болтаться в петле за грабеж средь бела дня! - фыркнула она. - Держу пари, Уоллингфорд постарается занять место в первом ряду, чтобы полюбоваться, как тебя вздернут! Уж он ни за что не упустит такого удовольствия.
- Ты, как всегда, удивительно практична, любовь моя, - Забравшись в коляску, Джулиан устроился возле нее. - Как только доберемся до дома, разыщем одного из грумов Эйдриана, вытащим беднягу из теплой постели и попросим его вернуть и лошадь, и коляску нашему неизвестному благодетелю.
Несмотря на то что им следовало уносить отсюда ноги, да поскорее, поскольку риск, что вампиры ринутся в погоню, был достаточно велик, Джулиан не тронулся с места, пока не отыскал парочку теплых одеял. Втащив их в коляску, он устроил для Порции нечто вроде уютного гнездышка. Сдерживая приплясывающую от нетерпения кобылку, он заставил ее идти до дороги шагом и только там, слегка шевельнув кнутом, пустил ее легкой рысью.
Порция радостно засмеялась, подставив лицо ветру. В воздухе тихо кружились снежинки. Джулиан обнял ее за плечи и прижал к себе. Порция, вздохнув от счастья, уронила голову ему на плечо - она уже и не помнила, когда в последний раз чувствовала себя такой безмятежно счастливой и полной надежд. Конечно, она догадывалась, что впереди их ждет немало опасностей, но сей час, в объятиях человека, которого она любила много лет, Порция ничего не боялась.
Душа ее пела от счастья, и все казалось ей музыкой - звонкий цокот копыт, мелодичное позвякивание сбруи, эхом разносившееся в морозном воздухе, тихий шепот кружившихся вокруг снежинок. Она вдруг поймала себя на том, что ей не хочется возвращаться в Лондон - она была бы счастлива ехать так вечно, лишь бы рядом с ней был Джулиан.
Несмотря на твердую решимость Порции насладиться каждой минутой, мерное покачивание коляски и уютное тепло, разлившееся по телу, сделали свое дело - свернувшись калачиком в объятиях Джулиана, она как-то незаметно для себя задремала.
Когда она в следующий раз открыла заспанные глаза, Джулиан, стегнув кобылку хлыстом, сворачивал на мощеную дорожку между элегантными городскими особняками.
Порция, зевнув, потянулась, как сытая ленивая кошка.
- Что-то мне подсказывает, что Эйдриан вряд ли пребывает в добром расположении духа, - пробормотала она.
Джулиан натянул вожжи, и кобылка пошла шагом.
- Очень надеюсь, что он хотя бы даст мне возможность все объяснить, - мрачно заметил он. - Хотя… зная своего братца, я бы не слишком удивился, если бы он пристрелил меня прямо на пороге дома.
- Не глупи! - Порция снисходительно похлопала его по руке. - Он никогда не пустит в ход арбалет - сначала выслушает меня, - с непередаваемым апломбом закончила она.
Джулиан удивленно покосился на девушку:
- Какая кровожадная крошка! Не хотел бы я оказаться в числе твоих врагов.
- Вот и умница! Слушайся меня, и все будет в порядке! - пробормотала она, подставив Джулиану губы для поцелуя.
Когда они, задохнувшись, разжали объятия, выяснилось, что снег повалил с новой силой. Порция, зябко передернув плечами, подняла глаза к небу, разглядывая кружившиеся в воздухе тяжелые мокрые хлопья.
- В жизни своей не видела таких крупных снежинок, - пробормотала она.
Джулиан смахнул с ее щеки упавшую снежинку, затем растер ее между пальцами и принялся разглядывать оставшийся на них грязно-серый след.
- Это не снег, - медленно проговорил он, повернувшись к ней. - Это… пепел.
Лицо его потемнело. Выдернув руку, Джулиан схватил вожжи и с силой хлестнул кобылку по спине. Испуганно заржав, та понеслась галопом. Порция схватилась за край подпрыгивающего на ухабах экипажа, до боли в глазах вглядываясь вперед. До дома Эйдриана оставалось не больше квартала. Не прошло и нескольких минут, как они поняли, что произошло нечто ужасное.
Особняк Эйдриана исчез - только сгоревший остов здания, некогда бывшего их домом, угрюмо высился на фоне ночного неба.
Глава 17
Хлопья жирного пепла еще кружились в воздухе, пачкая свежевыпавший снег. Кое-где под грудами кирпичей, словно волчьи глаза, хищно горели непотухшие угли. Над обугленными руинами некогда великолепного особняка стояла вонь горелого дерева. Тут и там над остатками почерневших, обугленных стен и рухнувших балок, словно призраки, тянулись вверх сизоватые струйки дыма. Среди груды кирпичей валялась опрокинутая деревянная лошадка-качалка, краска на ее боках вздулась пузырями и облупилась от жара. Пока Порция, окаменев от ужаса, разглядывала картину пожарища, раздался оглушительный треск, и лестница, ведущая на второй этаж, прямо у нее на глазах рухнула, погребая под собой то, что когда-то было огромным концертным роялем. В воздух взвился сноп пепла.
Перевернутые бадьи и разбросанные повсюду ведра валялись там, где раньше перед домом была лужайка с аккуратно подстриженной травой. На углу улицы стояла тележка с ручной помпой, возле которой не было ни души, кожаный рукав, по которому обычно качали воду, сиротливо валялся на земле, точно исполинская издыхающая змея - мрачное свидетельство того, что пожарная бригада либо явилась слишком поздно, либо почти сразу же оставила попытки справиться с бушевавшим в здании огнем.
Немногочисленные соседи да несколько рыдающих слуг сбились в кучку на противоположной стороне улицы. Видимо, пожар случился под утро, и кое-кто так и выскочил из дома, в чем был - в халатах и ночных колпаках. Выбираясь из коляски на подгибающихся ногах, Порция то и дело ловила на себе полные сочувствия взгляды, и от этого ей стало совсем тошно.
Она как слепая побрела к дому. Следом, готовый в любой момент подхватить ее, тенью двигался Джулиан.
- Порция!
Радостный крик, неожиданно прозвучавший у нее за спиной, испугал ее до такой степени, что девушка едва не взвизгнула. Окаменев, она только молча хлопала глазами, глядя на бегущую к ней Вивьен. Вид пожарища был так страшен, что Порция даже не заметила карету Ларкина, стоявшую под могучим дубом на углу улицы.
Бросившись Порции на шею, Вивьен разразилась слезами:
- Ох, Порция! Слава Богу, ты цела! Как я рада, что с тобой ничего не случилась! Мы так за тебя боялись!
- Мы? - онемевшими губами беззвучно переспросила Порция. У нее не хватило духу спросить, кого имеет в виду Вивьен.
Сестра, схватив за руку, потащила ее к карете. Но Порция словно приросла к земле.
Догадавшись, в каком она состоянии, Вивьен оставила свои попытки усадить девушку в карету.
- Весь день от вас с Джулианом не было ни слуху ни духу, - затарахтела она. - Если честно, мы уже опасались худшего. Я, конечно, пыталась успокоить их, твердила, что все, что ни делается, к лучшему - так ведь всегда бывает, верно? Только меня никто не слушал. И вдруг среди ночи один из слуг Эйдриана принялся барабанить к нам в дверь - кричал, что дом горит. Пожар случился незадолго до полуночи. Знаешь, если честно, когда мы примчались сюда и я своими глазами убедилась, что дело плохо, то совеем пала духом. Но теперь, когда ты вернулась, целая и невредимая, я уверена, все будет… - Вивьен осеклась, только сейчас сообразив, что Порция так и стоит молча, словно превратившись в соляной столб.
- Это Порция! - крикнула она через плечо. - Она вернулась!
Какие-то фигуры одна за другой медленно выбрались из кареты. В тени раскидистых ветвей старого дуба Порция не могла различить их лиц.
Первым к ней подбежал Ларкин, взгляд его казался еще более скорбным, чем всегда. Следом за ним спешил Уилбери; ночная сорочка, в которой старик выскочил из дома, развевалась на его костлявом теле, как парус. И наконец, Эйдриан, мертвой хваткой вцепившийся в Каролину с таким видом, будто он поклялся никогда не отпускать ее от себя.
Порцию захлестнуло неимоверное облегчение. На нее вдруг накатила такая слабость, что у нее подкосились ноги. К счастью, Джулиан успел подхватить ее до того, как она свалилась на землю. Обняв Порцию за плечи, он держал ее, пока не почувствовал, что она в состоянии снова держаться на ногах.
Нетерпеливо вырвавшись из его рук, Порция бросилась к своим близким. Перед глазами у нее все расплывалось. Она даже не сразу заметила их странно осунувшиеся лица. За какой-то день они изменились до такой степени, что казались тенью самих себя. Трудно было поверить, что прошел всего лишь день с тех пор, как она видела их в последний раз.
Каролина, на которой была только тонкая ночная сорочка, зябко куталась в пальто Ларкина. На Эйдриане не было ничего, кроме панталон с башмаками да испачканной сажей рубашки, в вырезе которой виднелась грудь. При приближении Порции ни один из них не сдвинулся с места. Она бросила на Ларкина растерянный взгляд, но тот, скрестив руки на груди, молча отвел взгляд в сторону и принялся с сосредоточенным видом разглядывать носки башмаков.
Ничего не понимая, Порция повернулись к Уилбери и тут же с содроганием отвернулась. Старый дворецкий был в таком состоянии, что смотреть на него было еще страшнее, чем на то, что осталось от их дома. Подбородок старика трясся, по пепельно-серым щекам катились слезы.
Эйдриан нежно погладил растрепанные волосы жены, но Порции внезапно бросился в глаза его дикий, блуждающий взгляд. Бледное лицо Каролины было безжизненным, словно маска. Больше всего Порцию поразили ее потухшие глаза.
Порция осторожно тронула сестру за рукав, почувствовав, как от первобытного страха пустеет в голове. Волосы на затылке встали дыбом.
- Каро, где Элли? - запинаясь, спросила она. - Спит в карете?
Каролина, всхлипнув, подняла на сестру огромные пустые глаза.
- Она исчезла. Порция, они забрали Элоизу! Они украли моего ребенка!
Вначале Порции показалось, что яростное рычание вырвалось из ее собственной груди. Она не сразу поняла, что это Джулиан. Стоя в двух шагах от них, он с безумным видом разглядывал руины сожженного дома. Лицо у него было такое, будто он стоял на краю могилы, в которой только что похоронил все надежды на счастье.
- Твой план, по всей вероятности, имел потрясающий успех, - бесцветным голосом сказал Эйдриан. Он сильно хрипел - вероятно, надышался дыма. - Могу только предположить, что Валентина обезумела от ревности до такой степени, что пошла на убийство. Тебе известно, как вампиры ненавидят огонь, поэтому она убедила кого-то из своих любовников сделать за нее всю грязную работу. Если бы Уилбери не почувствовал запах дыма и не поднял тревогу, мы бы все сгорели в собственных постелях. Увы, к тому времени, когда Каролина вбежала в детскую, было уже поздно. Элоиза исчезла. Эти ублюдки похитили ее.
Джулиан потряс головой.
- Мне даже в страшном сне не могло привидеться, что она явится сюда, к тебе, - хрипло пробормотал он. - Ей же нужен был я. Я должен был быть тут и ждать. Или уничтожить ее, когда мне представилась такая возможность.
Пальцы Вивьен сжали руку Порции.
- Где вы были? - дергая сестру за рукав, допытывалась она. - Мы уж было решили, что Валентина разделалась с вами.
Порция, молча разглядывая простодушное лицо сестры, лихорадочно искала подходящий ответ. Как ей объяснить, что не Валентина добралась до нее, а… сам Джулиан? И не однажды, а… в общем, много раз. Порция зажмурилась. Ей вдруг стало нестерпимо стыдно. Значит, пока они с Джулианом обнимались в коляске, спеша насладиться возможностью еще хоть немного побыть вдвоем, в их дом ворвались кровожадные убийцы и похитили маленькую Элоизу!
Она все еще пыталась придумать, что сказать, но тут Эйдриан, мягко, но решительно передав сникшую Каролину на попечение Уилбери, шагнул к ней. К сожалению, Порция не сразу сообразила, что он собирается сделать. А когда поняла, было уже слишком поздно - потянув за конец галстука, который Джулиан заботливо повязал ей на шею, Эйдриан резким движением сорвал его, и все увидели у нее на горле свежий след от укуса.
С губ Ларкина сорвалось проклятие. Вивьен сдавленно ахнула. Уилбери только молча опустил голову, в старческих глазах мелькнула печаль. В лице Каролины ничто не дрогнуло.
Все оцепенели, казалось, даже снег на мгновение перестал падать. Внезапно Эйдриан с рычанием бросился на Джулиана, в три огромных прыжка преодолев разделявшее их расстояние. Прежде чем кто-то успел ему помешать, его кулак впечатался в челюсть младшего брата.
Джулиан покачнулся, однако устоял на ногах. Он даже не пытался защищаться - только раскинул руки, словно для того, чтобы его брат в следующий раз не промахнулся. Даже если бы Эйдриан бросился на него с колом, подумала Порция, Джулиан и тогда, вероятно, не пытался бы защититься - просто стоял бы и ждал, пока острие вонзится ему в сердце.
Скорее всего именно так и случилось бы, если бы Ларкин с Порцией не успели ему помешать. Не сговариваясь, они бросились к Эйдриану и повисли на нем с двух сторон. Конечно, Эйдриан легко мог стряхнуть ее если бы хотел, но Порция была уверена, что он этого не сделает - Эйдриан, помня о своей силе, побоялся бы причинить ей боль.
- Ты, ублюдок! - прорычал он, с ненавистью глядя на младшего брата. Порция на всякий случай вцепилась в него мертвой хваткой. - Я должен был сразу догадаться, что ты не в состоянии держать свои грязные лапы - и клыки - подальше от нее!