Молодой командующий не знал, как исполнить свое потаенное желание. Время для приготовлений пролетело быстро, и последовал приказ, что армия выступит на рассвете. Боги соблаговолили указать Джедефу кратчайший путь для встречи с любимой девушкой. Принцесса решила попрощаться с братом, но Хафра покинул дворец - поехал проверять войска. Начальник личной стражи престолонаследника узнал о прибытии принцессы и пошел сам встречать ее. Мересанх в опустевшем дворце не задержалась и, попрощавшись с управляющим царским двором, вышла в сад. Джедеф приветствовал ее самоуверенно, как никогда прежде, если не считать первую встречу на берегу Нила. Он отсалютовал и предложил принцессе проводить ее. Держался Джедеф при этом в двух шагах сзади и мог наслаждаться ее изящными движениями и стройной фигурой. Обуреваемый чувствами, юноша хотел упасть на колени и умолять девушку выслушать признания, рвущиеся из его сердца. Храбрый воин, победивший льва, был готов целовать землю, по которой ступала принцесса. Взгляните на этого отважного офицера. Природа наградила его мужеством, храбростью, силой. И посмотрите на тоненькую Мересанх, обладающую неоспоримой властью. Он был готов пасть ниц перед ней по первому ее слову.
Они медленно шли по аллее, обсаженной благоухающими цветами и уставленной статуями божеств. Вдали виднелась царская лодка, стоявшая на якоре возле последней ступени лестницы. Молодого человека охватило беспокойство: Мересанх уедет, не сказав ему на прощание ни слова! Равнодушие принцессы - деланое или подлинное - не позволяло Джедефу заговорить первым, а расстояние между ними и лодкой все сокращалось. Наконец, он решился.
- Как я счастлив видеть вас, ваше высочество, - сказал он с дрожью в голосе. - Мы ведь завтра выступаем в поход.
Мересанх вздрогнула и обернулась.
- Вы достигли высокого положения, о командующий, - сказала она, смерив его взглядом одновременно суровым и смущенным. - Так почему же рискуете своей славой и будущим?
- Моя слава и мое будущее? - переспросил он. - Им может воспрепятствовать смерть в битве.
- Я вижу, что мой брат поставил во главе своей гвардии командующего, одержимого отчаянием смерти, а не победой и триумфом, - усмехнулась принцесса.
- Я помню о своем долге, ваше высочество, - решил не отступать Джедеф. - И исполню его, как полагается египетскому воину, которого боги наградили доверием его повелителя. Я отдам свою жизнь, чтобы доказать, что ни фараон, ни наследный принц не ошиблись, избрав меня.
- Бесстрашный человек не забывает о своем прошлом и не нарушает традиции, даже перед лицом смерти.
Не раздумывая над своими словами, юноша выпалил:
- Это правда, но зачем мне такая жизнь, если традиции не дают моему языку сказать то, что велит говорить сердце? Завтра я уезжаю и молился богам, чтобы они позволили мне увидеть вас перед отъездом. Боги услышали меня, и разве могу я отречься от божественной милости трусливым молчанием?
- Может быть, вам все-таки лучше помолчать? - спросила Мересанх.
- Только после того как скажу вам одно слово.
- И что это за слово?
Джедеф посмотрел ей прямо в глаза:
- Я люблю вас, моя госпожа. Я полюбил вас с того самого момента, когда ваш лик предстал моему взору. Это печальный факт: я не набрался бы смелости высказать это вашему высочеству, если бы не та необыкновенная сила, что поселилась в моей груди… Кроме того, я прошу вас простить меня.
- И это называется одно слово? - рассмеялась принцесса. - Ну да все равно! Что нового вы мне сказали? Все это я уже слышала на берегу Нила.
Джедеф вздрогнул, услышав это "на берегу Нила".
- Я буду повторять эти слова до конца своей жизни, о моя госпожа! Это самое важное, что я могу сказать.
Они подошли к мраморной лестнице, и Джедеф задал вопрос, который так его мучил:
- Что вы скажете мне на прощание?
- Я взываю к богам от вашего имени, о командующий, - улыбнулась принцесса. - Я молюсь владыке Пта, чтобы вы вернулись живым, одержали победу для нашей любимой родины.
Она спустилась по ступеням к лодке. Джедеф с печалью в сердце смотрел ей вслед, наблюдая, как судно медленно растворяется вдали.
Вместо того чтобы сразу же пройти вниз, принцесса задержалась на палубе, оттуда с загадочной улыбкой смотрела на прекрасного юношу. И он тоже не отрывал от нее взгляд, пока лодка не исчезла за излучиной.
Джедеф ощутил, как в его груди копится гнев вперемешку с возмущением, но он обладал чудесным качеством характера, не позволявшим сделаться жертвой эмоций, как бы сильно ни захлестывали они порой его чувствительную и ранимую душу. Брат Хени научил его хладнокровно воспринимать любые нелестные замечания в свой адрес, признавать ошибки, философски осмысливать происходящее и не поддаваться искушениям. Он смирился с насмешками принцессы и принял мудрое решение: раз она не нашла в своем сердце сострадания, значит не разделяет его пылкие чувства.
Да и с чего он взял, что она может любить его? Впрочем, Джедеф был рад, что признался в своем чувстве. Он сам любил, и не все ли равно, отвечает ли принцесса взаимностью храброму красивому воину? Ее следовало бы пожалеть за то, что она выйдет замуж за нелюбимого, выбранного ей в супруги отцом ли, братом - все равно. Ну и что ж с того, что его любовь безответна? Зато он богат, неизмеримо богаче, чем дочь фараона! Ведь у него есть душа, есть сердце, он любит - а у нее, если и есть сердце, то оно скорее похоже на камень… Но с палубы она все-таки смотрела на него не так, как прежде! Во взоре не осталось высокомерия, холодной надменности - в нем было сострадание…
И потом, принцесса выслушала его речь, а не оборвала на первом же слове!
Утешая себя этими мыслями, Джедеф отправился домой, чтобы попрощаться со своими родными.
В доме, где все его обожали, юноша старался быть радостным и веселым, не желая расстраивать своих любимых мрачным настроением. Все собрались за обеденным столом: Бишару, Зайя, Хени, Нафа и его жена Мана, а в центре сидел молодой командующий. Бишару рассказывал всем военные истории из собственной юности и смеялся над своей неловкостью, когда не попадал в цель, над чувством страха, когда приходилось отступать.
Словом, смотритель пирамиды как мог отвлекал и развлекал и сына, и жену, глаза которой то и дело наполнялись слезами.
- Тяготы войны в основном ложатся на плечи простых солдат, - вздохнул Бишару, отсмеявшись. - Жизнь старших офицеров не так опасна, они ведь планируют и обдумывают будущие сражения. Не находятся в гуще битвы…
Джедеф понял, к чему клонит отец.
- Не хочешь ли ты сказать, что проявил свою выдающуюся доблесть на войне с Нубией как младший офицер? Или ты тоже планировал сражения?
Старик гордо выпрямился в своем кресле:
- В те годы я был офицером отряда копьеметателей. Мои боевые заслуги стали одной из причин, по которой меня и назначили на должность смотрителя пирамиды фараона.
Джедеф слушал воспоминания отца рассеянно. Зайя, по-видимому, инстинктивно чувствовала печаль сына. На сердце у нее тоже было тяжко. Она почти ничего не ела, не сводя глаз со своего прекрасного мальчика.
Нафа хотел, чтобы вечер прощания с братом закончился повеселее, поэтому попросил свою жену Ману сыграть на кифаре и спеть песню: "Я был удачлив в любви и на войне". Голос Маны оказался прекрасным и играла она очень искусно, наполняя комнату чарующими звуками.
В это время в сердце Джедефа горел огонь, чье пламя совершенно не трогало никого из присутствовавших, кроме него самого.
Нафа с любовью взглянув на младшего брата, подсел к нему и прошептал на ухо:
- Слушай внимательно, о командующий. "Вчера ты был удачлив в любви, завтра ты будешь удачлив на войне".
- О чем ты? - смущенно спросил Джедеф.
Художник расплылся в улыбке.
- Думаешь, я забыл о портрете красивой девушки-крестьянки? Ах, какие же они красавицы, крестьянки с берега Нила! Все мечтают оказаться объятиях храброго офицера! А вдруг этим офицером был не кто иной, как наш Джедеф?
- Замолчи, Нафа.
Слова Нафы разволновали его, так же как и пение Маны; Джедефу захотелось остаться одному. Он бы исполнил свое желание, если бы не видел глаза матери. Она не сводила с него тревожного и проницательного взора. О, лишь бы не прочла мама тайную страницу его сердца, ибо то, что она прочтет, сильно ранит и опечалит ее. Джедеф обнял Зайю и улыбнулся ей, решив обмануть мать напускным весельем.
26
Командующий гвардией наследника престола Джедеф сидел в своей палатке в военном лагере, разбитом у стен Мемфиса, внимательно изучая карту Синайского полуострова, острым резцом впившегося в воды Красного моря. От столицы его отделяли пески Аравийской пустыни. Здесь и хозяйничали синайцы, не признававшие никаких законов, кроме закона силы. Что же, война объявлена, но примут ли вызов эти лжехрабрецы, коварно нападавшие под покровом ночи? Или придется брать их укрепления штурмом… Сеннефер вошел в палатку Джедефа и отсалютовал ему.
- Приехал посланник его царского высочества принца Хафры, - доложил он, - и хочет пройти к вам.
- Пригласи, - кивнул Джедеф.
Через минуту Сеннефер впустил в палатку посланника. На госте было просторное одеяние жреца, скрывавшее его фигуру от плеч до щиколоток. Лицо скрывал черный капюшон, виднелась лишь длинная густая борода. Джедеф с изумлением смотрел на вошедшего - он ожидал увидеть кого-то из тех, с кем обычно встречался во дворце наследного принца. Гость поклонился и сказал тихим голосом, который, несмотря на невнятность, почему-то показался юноше знакомым.
- Я прибыл по чрезвычайно важному делу. Прикажите закрыть дверь и запретите кому-либо входить сюда без вашего разрешения.
Джедеф выполнил приказ гостя. Он кликнул Сеннефера, приказал закрыть откидным полотнищем вход в палатку и никого не пускать, пока он будет говорить с прибывшим. Сеннефер выполнил указания командира, и в палатке стало темно - свет утра не проникал из-за плотного занавеса. Джедеф повернулся к посланнику.
- Какое у вас дело? - спросил он.
Убедившись, что они остались в палатке одни, гость откинул с головы капюшон. Роскошные черные волосы хлынули на плечи, затем незнакомец тонкой рукой сорвал с лица бороду, и глазам Джедефа предстала принцесса Мересанх! Он задохнулся в изумлении и воскликнул:
- О моя госпожа, принцесса! Боги мои, да вы ли это?
Джедеф бросился к ее ногам и стал целовать край жреческого одеяния. Принцесса почувствовала горячее дыхание влюбленного юноши. Она погладила его волосы и мягко прошептала: "Встань". Джедеф так хотел прижать ее к груди, но не решался.
- Это на самом деле ты, моя Мересанх? То, что я слышу, правда? А то, что видят мои глаза? - Джедеф задыхался от восторга.
Они посмотрели друг на друга. В глазах Мересанх Джедеф прочел признание поражения.
- Ты покорил меня, и вот я пришла к тебе, - тихо сказала дочь фараона.
- Боги радости поют для меня. Их песни сопровождали меня все эти месяцы терзаний и скрашивали бессонные ночи. Их мелодии очистили мое сердце от горечи страданий и теней отчаяния. О владыка Ра! Кто теперь скажет, что я тот, над кем еще вчера смеялась судьба? - восклицал Джедеф, взяв руки принцессы в свои и почувствовав, как они дрожат.
Она удивилась:
- Разве жизнь была к тебе несправедлива? Ни за что не поверю, о мой прекрасный и храбрый воин!
Не сводя с нее сияющих глаз, Джедеф признался:
- Да, она обошлась со мной очень сурово, и я желал скорейшей смерти. Душа, мечтающая о смерти, лишена каких-либо надежд. Я никогда не был трусом, моя госпожа, поэтому остался верен своему долгу. Но безответная любовь не придает отваги. Мои глаза заволокло пеленою уныния…
Мересанх прерывисто вздохнула.
- Я сражалась со своей гордыней, боролась сама с собой…
- Как жестока ты была со мной!
- Я была еще более жестока к самой себе, - ответила девушка. - Я помню тот день на берегу Нила. День, когда странное беспокойство наполнило мое сердце. Позже я поняла, что судьба предначертала мне проснуться от глубокого сна, услышав твой голос. После этого меня мучил страх перед неизведанным чувством, но каждый раз, встречаясь с тобой, я все больше убеждалась, что ничего не могу с собой поделать. Я же не могла открыть тебе свое сердце…
- Как же я страдал! Помнишь нашу вторую встречу? Ту, в саду твоего брата? Ты бранила меня и упрекала. Отобрала свой портрет. Еще вчера ты не стала слушать мое признание в любви и оставила меня без прощального слова. Знала ли ты, какую боль мне пришлось вытерпеть? Я молил богов избавить меня от мучений.
- И боги подсказали мне, как нужно поступить. Ты рад?
- Конечно, и в то же время расстроен. Я не могу не думать о том времени, которое мы потеряли! - улыбнулся Джедеф.
- Это я… я во всем виновата.
- Я отдам свою жизнь за то, чтобы ты была счастлива, - нежно сказал он.
- Мне пора возвращаться, - вздохнула принцесса.
Он грустно кивнул. И Мересанх протянула юноше руки:
- Перед нами долгое будущее, освещенное любовью. Мечтай о жизни так же, как ты недавно мечтал о смерти. Я буду молиться за тебя…
- Теперь смерть обойдет меня стороной, - заверил он.
- Нет, не говори так! - испуганно воскликнула принцесса, прижав палец к его губам. - Смерть не любит, когда ею пренебрегают…
Джедеф рассмеялся:
- Я верю в судьбу. Она соединит нас навеки. Я благодарен ей! - В порыве нежности и страсти Джедеф крепко обнял принцессу.
- Я останусь во дворце и не покину его, пока не услышу звуки горна, возвещающего о твоем триумфальном возвращении! - прошептала Мересанх.
- Попросим богов о том, чтобы наше расставание оказалось коротким!
- Да, я буду молиться Пта. Прощай!
Принцесса накинула капюшон, черные волны ее волос исчезли под ним.
- О, как я счастлив и как несчастлив одновременно! - прошептал Джедеф.
- Почему несчастлив?
- Принц Ипувер…
Она рассмеялась:
- Разве ты ничего не слышал? Странно… Принц прекрасный человек. Он разговаривал со мной однажды, когда мы остались одни, на беспокоящую тебя тему. Я сказала, что хотела бы остаться ему хорошим другом. Несомненно, он был разочарован, но потом великодушно улыбнулся: "Я люблю правду и свободу и ни за что не стал бы принуждать к браку девушку, которая меня не любит". Так он сказал.
- Как это великодушно! - воскликнул Джедеф.
- Да, это так.
- Неужели возможно, чтобы… - пробормотал Джедеф. - А фараон? Твой отец?
Мересанх опустила глаза:
- Мой отец станет не первым фараоном, принявшим одного из подданных в свою семью.
Этот ответ привел юношу в восторг. Неудержимая страсть овладела им. Он хотел помешать принцессе нацепить бороду - так не хотелось, чтобы ее прелестное лицо исчезло. Джедеф вновь опустился пред ней на колени, в восхищении покрывая поцелуями руку. Наконец, вздохнув, принцесса сказала:
- Да пребудут с тобой боги! - С этими словами она протянула Джедефу рисунок, когда-то запечатлевший ее на берегу Нила.
Потом, приладив кое-как накладную бороду и опустив капюшон, она, вновь приняв обличье посланника наследного принца, быстро откинула полог палатки и исчезла, как дивный мираж в мареве знойной пустыни.
Джедеф поднес портрет к губам. Он еще до конца не верил в то, что сила его любви растопила холодное сердце. Так бывает?
О да! Юноша вышел из палатки. Никаких следов на песке. Ни девичьих, ни лошадиных. И впрямь - мираж, сон. Но нет! Она была здесь, она его любит, она будет молиться за него и ждать!
Возвращение Сеннефера прервало его мечтания. Офицер доложил, что все готово, и Джедеф приказал музыкантам трубить - это был сигнал к выступлению. В лагере сразу началось движение, и первые части отправились в путь. Джедеф поднялся на колесницу командующего, которой управлял Сеннефер.
Старшие офицеры заняли свои места, и их группа проехала в центр отряда. С новым звуком горна колесница Джедефа выдвинулась вперед. За ней следовали три тысячи боевых колесниц, ощетинившихся копьями. Сзади шли пешие войска. Сначала лучники, затем копьеносцы, а далее вооруженные мечами и саблями солдаты. Замыкали шествие громоздкие повозки, нагруженные оружием, провиантом и лекарствами. Их охраняли всадники.
Армия пересекала Аравийскую пустыню, направляясь к великой стене, за которой укрывались племена синайских кочевников.
Под желтым, как песок, небом они катили и катили к Синаю, пока прохладный ветер с Красного моря не долетел к ним, обдувая лица защитников Египта.
Казалось, пустыня жалобно стонала, неся на себе их огромный вес.
Поход начался.
27
К ним подъехала колесница разведчиков. Ее командир подошел к Джедефу и доложил, что они заметили бедуинов рядом с Тель аль-Дума. Разведчик предлагал отправить отряд солдат уничтожить синайцев. Джедеф развернул перед собой карту пустыни, отыскивая на ней названное селение.
- Тель аль-Дума находится к югу от нас… Бедуины обычно ездят небольшими группами, совершают грабежи, а потом быстро скрываются. Они не ожидают, что наши воины нападут на них. Мы должны этим воспользоваться.
Один из офицеров выразил свое мнение:
- Я думаю, ваше превосходительство, можно просто сделать вид, будто мы их не заметили.
- Несомненно, нам еще попадутся группы, подобные этой, - возразил молодой командующий. - Если мы будем высылать отряд солдат для сражения с каждой из них, то лишь рассредоточим свои силы, поэтому давайте помнить о главном. Мы должны прорваться через оборонительные сооружения в глубь их территории и захватить их командира, Хана. Внезапность нападения - что может быть лучше в стратегии? Они же не идут на открытое столкновение. Примем правила их игры…
Тем не менее Джедеф принял решение усилить охрану повозок с припасами. Армия продолжала двигаться дальше, не встречая на пути никакого сопротивления. Все, кто был в пустыне, услышав о приближении к полуострову многотысячной армии, спасались бегством. Египтяне шли по безопасной, свободной дороге, пока не добрались до Арсины.
Там они остановились отдохнуть и пополнить запасы пищи. Принц Ипувер посетил лагерь и был встречен там соответствующим образом. Номарх осмотрел армейские подразделения, а потом вместе с командующим и старшими офицерами стал обсуждать дальнейшие действия. Он предложил организовать отряд для обмена новостями между армией и Арсиной, чтобы иметь возможность быстро доставить египтянам все необходимое.
- Вы должны знать, что войско Арсины в любой момент готово вступить в схватку с врагом, - сказал Ипувер, - и что сейчас в Арсину направляются подкрепления из Серапума, Дхака и Мендеса.
- Мы заклинаем богов, ваше высочество, - ответил Джедеф, - чтобы нам не потребовалось больше солдат. Его величество тревожится за жизни своих верноподданных.
Утром армия фараона двинулась на восток от Арсины. Египтяне были на марше несколько дней и скоро оказались у высокой стены, которая начиналась к югу от залива Хиерополис, затем изгибалась к востоку, описывая большую дугу. Здесь разбили лагерь.
Джедеф смог рассмотреть препятствия. Были хорошо видны ходившие по стене лучники, готовые защищать Синай от любого противника.
Все офицеры согласились, что нет смысла медлить с атакой, - нужно проверить, каковы вражеские силы, таившиеся за стеной.