Звук её имени отвлек Грейс от приятных размышлений, она обернулась и увидела юного Микела, спешащего к ней через двор.
- В чём дело, Микел?
- Вы ведь не забыли, мы нынче собирались пособирать кой-чего? У меня вон и пони с тележкой наготове.
Среди всей этой утренней суматохи, поднявшейся из-за исчезновения Элеанор, Грейс просто позабыла, что обещала взять с собой Микела на ту сторону долины поискать целебные и всякие разные травы, о которых она прочитала в травнике Ханны Макрет. Паренёк ещё только учился управлять пони, запряжённым в повозку, и явно стремился показать ей новоприобретённое умение. Возможно, эта оказия подарит ей желанную возможность отвлечься от беспокойных мыслей о Кристиане и Элеанор.
- Подожди, я переоденусь, захвачу шаль и кое-что из еды нам с собой - и отправимся.
Полчаса спустя Грейс загрузила последние припасы в повозку и обернулась перекинуться словом с Дейдре, следующей за хозяйкой по пятам. Предвидя, что придётся копать землю, Грейс оделась гораздо скромнее, чем обычно: серые саржевые юбки, холщовая блуза, заплетённые в косу волосы убраны под платок. Она улыбнулась, пытаясь смягчить всполошившуюся Дейдре. Едва узнав о ребёнке, Дейдре принялась всячески опекать Грейс, сходя с ума, когда та пропадала из виду.
- Не тревожься, Дейдре, мы вернёмся к вечеру. Со мной поедут Лиза и Микел. Судя по записям Ханны, та роща всего лишь в двух милях к востоку. Мы просто прогуляемся и посмотрим, осталось ли там ещё что-то от огорода Ханны.
Микел взобрался на кучерское место, а Грейс и Лиза с Дубхаром между ними устроились в небольшой повозке у возницы за спиной, рядом с припасами. Щёлкнул кнут, раздалось "Трогай!", и повозка неспешно выкатилась со двора и покатилась дальше, на восток, по избитой дороге, пролегающей через поместье.
Все трое непринуждённо болтали, подпрыгивая на ухабистой колее. Грейс наслаждалась безмятежностью летнего дня, солнцем, ласкающим щёки, и щебетом клестов, порхающих между соснами. Пока Микел поддразнивал Лизу её романом с Эндрю, мысли Грейс обратились к Кристиану. Интересно, нашёл ли он уже Элеанор, может, в эту минуту они уже едут через холмы, держа обратный путь в Скайнигэл. Она мысленно послала вдогонку мужу поцелуй, вообразив ответное прикосновение любимых губ, которое скрасит ей долгие часы ожидания его возвращения.
Они перевалили через очередной гребень на своём пути, когда Микел неожиданно натянул вожжи, придерживая пони.
- Микел, что случилось? - Грейс обернулась, чтобы посмотреть, что там заставило их остановиться. Какая-то фигура мчалась к ним по дороге, отчаянно размахивая руками и выкрикивая по-гэльски:
- Cuidich lei Cuidich le! Помогите! Помогите!
Они вылезли из повозки навстречу тому, кто оказался мальчишкой лет десяти. Когда он приблизился, Грейс разглядела, почти чёрное от грязи и копоти лицо, босые ноги и голое тело, проглядывающее сквозь рваную рубашку, которая едва прикрывала его от плеч до середины бёдер. Когда мальчик доковылял до путников, его глаза дико сверкнули, словно у зверя в клетке, и он зачастил по-гэльски, крутя головой и бурно жестикулируя.
- De tha cedrr? В чём дело? - обратился к нему Микел.
Мальчик лихорадочно тараторил, и Грейс понимала только отдельные слова. Разобрав "огонь", "солдаты" и "голышом", она догадалась, что речь идёт о выселении, происходящем в поместье Сантеглен.
Микел в ответ поспешно заговорил успокаивающим тоном. Затем указал на Грейс и торжественно произнёс:
- Aingeal na Gaidhealthachd. Ангел высокогорья.
На покрытом сажей лице сверкнули белки глаз. Он кинулся Грейс в ноги и ухватился руками за её юбки, словно благодаря небеса, пославшие ему заступницу.
- Парень твердит, что солдаты идут по Сантеглену близ границы со Скайнигэлом. Там осталась вдовая старуха, его grannam, бабка, которая живёт одна и еле ходит, потому что ноги у ней ослабли. Вся его родня далеко, они погнали скот на холмы, а самому ему немощную не переволочь. Вот и боится, что солдаты сожгут её заживо.
Грейс напряглась и застыла, противясь слишком знакомой дрожи.
- Тогда мы должны пойти и остановить их.
- Но, миледи, - перебила Лиза, - это же на земле Сантеглена.
- Это не обыкновенная угроза, Лиза, это убийство. Мы не можем просто остаться в стороне и позволить убить невинную женщину. - Грейс повернулась к Микелу. - Не попросишь ли мальчика указывать нам путь, пока мы едем?
- Конечно, миледи.
Повернув к домику вдовы, повозка затряслась по колдобистой долине. Когда они достигли маленькой фермы, двое солдат уже втыкали факелы в соломенную кровлю, а третий колотил в дверь и вопил:
- Мы запалили твою хибару, тётка. Последний раз говорю, вылезай оттуда по-хорошему!
Грейс соскочила с повозки и побежала к коттеджу. Солдат у двери взглянул на неё, презрительно скривив губы:
- Чего тебе тут надо, девка?
Грэйс поняла, что из-за простой одежды тот принял её за одну из горянок.
- Во имя Господа, что вы творите? Ведь там внутри женщина!
На мгновение он растерялся, удивившись её правильной английской речи, но быстро вернул на лицо презрительную мину.
- Я капитан этого отряда, и мы приехали, чтобы произвести здесь зачистку земель. Старуха получила предписание о выселении и отказалась убраться.
Он сунул Грейс скомканный лист пергамента. Она приняла и взглянула на документ.
- Но ведь это написано на английском языке! А эти люди знают только гэльский! Вдова не понимает, почему вы здесь!
- Как и все здешние тупые бездельники. Эта дряхлая шотландская ведьма давно зажилась. Запаливай!
Грейс, не в силах поверить в происходящее, свирепо уставилась на капитана, затем вскинула руки и отчаянно пихнула его, повалив на землю. Остальные солдаты расхохотались над забавным зрелищем, а Грейс ринулась к двери. Прежде чем она успела войти и поискать хозяйку, Грейс почувствовала, как её схватили сзади грубые руки командира.
- Вали отсюда, шотландская сука, пока я тебя не запер и не сжёг заодно с хрычовкой.
Грейс вырывалась, пытаясь освободиться. Дубхар яростно залаял и кинулся с повозки на обидчика. В следующую секунду один из поджигателей оглушил собаку, сильно ударив по голове прикладом мушкета. Пламя между тем достигло середины крыши, лизало беззащитную солому, и уже вздымался кверху столб чёрного дыма.
Лиза со всех ног поспешила на помощь, призывая Микела принести её корзинку из повозки, и попыталась оторвать от Грейс хваткие руки.
- Слушай-ка, кровавый ублюдок, пусти её сейчас же! Ты не смеешь касаться её!
Отбиваясь от Лизы, капитан выпустил одну руку Грейс. Не теряя времени, Грейс сцепила ладони в замок перед собой и, резко повернувшись, со всей силы ударила локтем назад, прямо по крепкому торсу. Она услышала выдох, вырвавшийся у капитана, дёрнулась и высвободилась из захвата. Развернувшись, Грейс размахнулась, как учила её Лиза, и впечатала кулак в ненавистное лицо, сбив противника на спину в пыль.
Один из солдат бросился было вперёд, но тут же остановился, едва Лиза, взяв корзинку у Микела, быстро извлекла пистолет.
- Лиза! Откуда у тебя оружие?
- Дейдре сунула мне перед отъездом. Может, у неё было предчувствие, что мы наткнёмся на неприятности.
Лиза направила ствол пистолета на солдата, который следил за ней, готовый броситься вперёд.
- Чтоб ни один из вас не двигался, не то узнаете гнев лэрда из Скайнигэла, жену которого вы только что оскорбили!
Солдат заколебался, взвешивая её слова. Он обратился к своему подельнику:
- Эй, Оуэн, я за то, чтобы убраться отсюда!
Оуэн ограничился кратким "уходим", оба развернулись и понеслись к холмам.
Пожар уже бушевал вовсю, внезапно поднявшийся ветер разбрасывал вокруг ошмётки горящей соломы, а воздух пропитался запахом гари.
- Лиза, скорее, помоги мне найти вдову!
Густой дым, плотной завесой застлавший внутри коттедж, разъедал слезящиеся глаза, горло засаднило от гари, и Грейс, закашлявшись, быстро стянула с волос платок и прикрыла им рот и нос, чтобы легче было дышать. Она велела Лизе сделать также, и они, натыкаясь в темноте на мебель, принялись за поиски.
- Микел, - высунулась наружу Грейс, - спроси мальчика, где здесь его grannam! Никак не могу её найти!
Оба парнишки метнулись в дом и, пробираясь сквозь дым, поспешили к задней части жилища.
- Микел, нет!
- Всё в порядке, миледи. Вот она, здесь!
Грейс и Лиза осторожно двинулись на голос Микела. В тёмном углу, они обнаружили грубую кровать, в которой лежала женщина, слишком слабая, чтобы быть способной на большее, чем протестующий вскрик.
- Лиза, помоги мне вынести её на улицу!
Грейс ухватилась за хрупкие плечи старухи, тихонько разговаривая с ней по-гэльски, уверяя, что они сейчас помогут ей. Немощная застонала, когда они подняли её с кровати и медленно, бережно вынесли из коттеджа, осыпаемые горящими ошмётками соломенной крыши.
Они протащили спасённую через двор к повозке, где Микел расстелил на земле одеяло, чтобы уложить больную. Грейс повернулась и двинулась обратно, надеясь спасти от огня хоть какой-нибудь скарб, но в считанные секунды крыша рухнула. Уже ничего нельзя было поделать, и Грейс осталась стоять, глядя, как победно бушует пламя и дым штормовыми волнами устремляется к горизонту.
- Капитан! - завопил Микел. - Он дал дёру!
Грейс отвернулась от горящего дома.
- Давайте устроим вдову и её внука в повозке и уедем, пока солдаты не вернулись. Возьмём погорельцев с собой в Скайнигэл.
Для старушки быстро соорудили ложе из охапок осоки и папоротника, рассыпав мягкую траву по дну повозки и накрыв сверху одеялом.
- Ну-ка, Лиза, помоги мне поднять её.
Но едва Грейс наклонилась, чтобы подхватить женщину под плечи, как внезапно почувствовала, что по ногам потекла горячая жидкость. Сознание её помутилось, и она оперлась спиной о повозку, а затем свалилась на землю. Она лежала, укутываемая мраком, в окружении быстро стихающих голосов.
- Миледи!
- Сомлела что ли?
- Боже мой, это же кровь!
- Ребёночек…
Глава 36
Цветы.
Грейс сидела на открытой поляне, сплошь усыпанной цветами всех немыслимых оттенков: ярко-красные и оранжевые, бледно-жёлтые и розовые. Цвета были гораздо ярче, чем она могла вообразить. С залива дул ветер, шелестя высокой травой, растущей вдоль дамбы. Сияло солнце, в вышине парили, перекликаясь, птицы Клиодны. Отовсюду ей слышался смех - детский, счастливый. Грейс встала, и от бриза затрепетал подол её клетчатого платья. И засмеялась. Она взглядом поискала вдали Кристиана. Сегодня он должен вернуться…
Вдруг на солнце набежала тень, скрыв его светлый лик. Потемнело небо. Усилился ветер, пригибая и дёргая хрупкие цветочные головки вокруг её лодыжек и по-змеиному шелестя травой. Смех, что доносился до Грейс, уже не был радостно-детским, он превратился в дикий, вульгарный гогот. Мрак окутал душу Грейс оттого, что вокруг всё так мгновенно и непрошено изменилось, и она воззвала к солнцу, прося его вернуться, но солнце не вняло ей. Наоборот ветер подул сильнее, а она обернулась на звук приближавшихся шагов и улыбнулась, ибо знала, что это Кристиан. Он пришёл к ней, чтобы разогнать тучи, и она протянула к нему руку, пытаясь достать…
Ужасный удар обрушился на неё, швырнув вперёд. Она упала в цветы, но то уже не были весенние первоцветы, вместо них в руки впились острые колючки. Грейс изо всех сил пыталась встать на ноги, а вокруг сгущалась тьма, простирая туманные щупальца, чтобы дотянуться и схватить Грейс. И не было сил поднять руки и оттолкнуть их. Она могла лишь смотреть, как тьма подбирается всё ближе и ближе…
Но в это мгновение в ужасной тьме блеснула искорка. Она засияла, как путеводная звезда на полуночном небе, как символ надежды… но туманные щупальца пытались удержать огонёк, оттолкнуть его прочь. Хохот усилился, стал громче, злее, отдавался эхом, грохотал над Грейс, пугая её… вдруг еле слышно сквозь рёв до неё долетел его голос. Он звал её. То был её рыцарь, и он явился спасти её, в точности, как она всегда себе представляла, что вот однажды он придёт…
- Грейс?
Её веки, затрепетав, медленно поднялись. Какое-то мгновение она всматривалась, выжидая, когда прояснится зрение, пытаясь понять, где она. Поляна и цветы исчезли. Смолкли смех и пение. Вместо этого она была в своей спальне в Скайнигэле и лежала на кровати. Дневной свет пробивался в окна, создавая крошечные нимбы света по всей комнате, придавая ей неземной вид. Было очень тихо, не пели даже птицы. "Странно, - мимоходом подумала Грейс, - почему замолчали птицы Клиодны"?
- Грейс, ты меня слышишь?
Она повернула голову, поморщившись от ощущения какой-то тяжести. Там был Кристиан, в точности, как в её сне, но только не её рыцарем в сияющих доспехах. Белки его покраснели, а под глазами залегли тени. Лицо потемнело от пробивающейся щетины, волосы на голове в беспорядке спутались, да и весь вид был такой, словно он не спал несколько дней. Грейс подняла руку и коснулась шершавой щеки, ласково улыбнувшись ему. Тот сон, тьма, всё ушло. Кристиан был здесь, с ней, сейчас. Всё будет хорошо, опасности нет.
- Ты вернулся, - прошептала она и изумилась: с какой стати собственный голос звучит, словно и не её он вовсе, а чей-то чужой.
Между бровей Кристиана пролегла морщина, а на щеке его дёргалась жилка, словно он боролся с каким-то неведомым чувством. Кристиан не улыбался. И не говорил. Наоборот, глаза его потемнели от какой-то невысказанной муки.
- Кристиан, что такое? Что-то не так. Что-то случилось? Ты нашёл Элеанор?
Кристиан помотал головой, сжал её руку, поднёс к губам и поцеловал, закрыв глаза. По щеке сбежала одинокая слеза.
- Её не нашли.
- Ты встревожен. Но не из-за Элеанор, верно? Что не так?
Грейс на минуту, задумалась. Вспомни…
Какой-то мальчик. Повозка, съехавшая с дороги. Она вспомнила огонь, Лиза кричит от ужаса, гнусный солдатский смех.
- Вдова, - тихо промолвила она. Слёзы жгли глаза.
- Солдат, учинивших пожар, арестовали и предали суду по прямому указанию лорда и леди Сантерглен, только что вернувшихся из Лондона и заявивших, что они ничего не ведали о делах своего управляющего имением мистера Старка. Я получил заверения, что все участвовавшие в этом люди, включая мистера Старка, будут наказаны.
Она посмотрела на Кристиана:
- Что с Микелом? Лизой? Со всеми?
- С ними всё хорошо. Лиза немного напугана, но невредима. Вдова выздоравливает, и приехала её семья, чтобы побыть с ней. Микел очень беспокоится за тебя.
В то же мгновение подошёл Дубхар и положил свою морду на край постели.
Грейс улыбнулась. На мгновение она закрыла глаза, собираясь с силами. Как же она устала. Потом снова взглянула на Кристиана. Снова видение, воспоминание, как она падает на землю, слабость, горячая и липкая влага между ног. Боль внизу живота, и кровь, алая кровь, так много крови…
Грейс почувствовала, как дыхание оставило её, лишь мысленные образы вырисовались яснее. По щекам заструились слёзы, а горло судорожно сжало от слов, которые она боялась произнести, но и не сказать не могла:
- Кристиан… что с ребёнком?
Кристиан прикусил губу, глаза его повлажнели, и он крепко сжал её руку.
Грейс сглотнула. Почему он не отвечает ей? Почему не заверяет, что с ребёнком всё хорошо?
- Кристиан, пожалуйста… скажи, что ребёнок не пострадал.
Кристиан пристально взглянул в её глаза и молча покачал головой, на лице его отразилась полнейшая безысходность.
- Ты потеряла ребёнка, Грейс. Никто ничего не мог сделать.
О, Боже, нет…
Грейс замотала головой, скорбный вопль вырвался у неё из груди, в которой, как она знала, должно разорваться её сердце. Нет, пожалуйста, нет, только не малыш… пожалуйста, пусть он ошибается…
- Не может быть… нет… нет…
Кристиан рывком поднял Грейс и судорожно прижал к плечу, заглушая её мучительные рыдания, когда до неё дошел ужасный смысл его слов. Он крепко держал жену, принимая на себя её всхлипы, пока наконец его выдержка не дала трещину, и он сам не зарыдал.
Кристиан стоял в проёме ворот, ведущих во двор замка, и смотрел, как там в длинных сумеречных тенях одиноко сидит Грейс. Он хмурился. Прошло уже три недели, как она потеряла ребёнка, три недели он видел её сидящей в одной и той же позе, уставившуюся неизвестно на что, пока вокруг неё продолжала бурлить жизнь.
Грейс заметно похудела, поскольку едва ли ела что-нибудь, так, крохи, чтобы лишь продержаться день, другой. Она больше не присматривала за поместьем и не заботилась о его процветании. Отказалась от любого общества, избегая любой компании, сидя целый день в спальне и выходя лишь в этот вечерний час, когда все, поужинав, готовились ко сну.
Именно этим утром Кристиан пришёл к неутешительному заключению, что она медленно и сознательно убивает себя. И не мог остаться в стороне и спокойно смотреть на это.
Кристиан вышел во двор, наблюдая, заметит ли Грейс его приближение, пока не убедился, что дожидается напрасно. Так продолжалось каждый вечер. Он подойдёт, сядет рядом. И разговаривает с ней, рассказывает о событиях дня, читает письма от эмигрировавших в Америку горцев, пока на вечернем небе не взойдёт луна. Грейс же никогда не отвечала. Не выказывала ни малейшего признака, что слушает его. Просто сидела на каменной скамье, уставившись в никуда и желая себе смерти.
- Добрый вечер, Грейс, - поздоровался Кристиан, опускаясь на скамейку рядом с ней.
Грейс моргнула, вот и весь ответ, которым она удостоила его. Кристиан вытащил из кармана полученное днём письмо и развернул его.
- Думаю, тебе было бы интересно узнать, что мы получили письмо от Элеанор.
Он посмотрел на Грейс. Ничего.
- Она продала мою лошадь, поэтому у неё появились кое-какие деньги. Элеанор хочет, чтобы я знал, что она не обвиняет меня за то, что я открыл ей правду. В общем, она благодарит меня за это. Она пишет только затем, чтобы мы не продолжали искать её, и сообщает, что уезжает в такое место, где мы её не найдем. И ещё, что не знает, когда вернётся и вернётся ли вообще.
Кристиан протянул письмо Грейс, словно позволяя и ей прочесть его. Она не пошевелилась, чтобы взять письмо, а продолжала безучастно смотреть перед собой. Кристиан молча сложил листок и положил в карман. Когда же он снова взглянул на Грейс, то его поразило, что она больше не смотрела неизвестно куда. А глядела на него. И хотя тьма и пустота в её глазах не исчезли, всё же это была перемена.
- Грейс?
- Почему ты это делаешь?
Голос её звучал резко и был совсем не похож на её голос.
- Почему ты день за днём являешься сюда и говоришь всё это?
Он пристально смотрел на неё, не зная, как ответить.
- Я прихожу, чтобы напомнить, вокруг тебя всё ещё существует мир, Грейс, мир, который продолжает жить день за днём. Я прихожу, потому что всё ещё существует жизнь.
Ничего не сказав в ответ, крепко обхватив себя руками, Грейс встала и собралась уже уйти, оставляя его, дабы он не нарушал её равнодушия и жалости к себе.
Неожиданно на него обрушилось отчаяние от ощущения бессилия, что он не может ничего сделать для неё, для Элеанор. Кристиан встал, пересёк двор, подошёл к жене, взял за руку и насильно развернул к себе лицом.
- Отпусти меня, Кристиан!