Молодожёны быстро проставили подписи в приходской метрической книге, обменялись любезностями и, наконец, распрощались с викарием, после чего Кристиан перевёл взгляд на новобрачную - эту незнакомку, свою жену - и предложил ей опереться на его руку:
- Миледи?
А снаружи возле надгробного камня долгожительницы Мэри Поттингер стояли, улыбаясь, его мать и сестра. Как только Кристиан и Грейс появились на пороге церкви, Элеанор подбежала к ним и, порывисто обняв брата, поцеловала в щёку:
- Мои поздравления, Кристиан. Я так счастлива за тебя. Ну, теперь-то ты видишь, что я говорила правду - она настоящая красавица.
И не успел он благодарно кивнуть в ответ, как Элеанор уже повернулась к леди Грейс, радостно приветствуя её вхождение в семью таким же тёплым поцелуем и объятием:
- Вы самая очаровательная невеста, Грейс. Ну, что я вам говорила? Вот мы с вами уже и сёстры.
Кристиан ошеломлённо уставился на Элеанор. Она уже где-то успела познакомиться с его женой? Так почему же, чёрт её возьми, сестрица ничего ему об этом не сказала? Они что, все участвовали в этом обмане?
Леди Фрэнсис шагнула вперёд, взяла сына за руки и своим ласковым нежным голосом с чувством произнесла:
- Спасибо, тебе Кристиан. Я понимаю, насколько тяжёлым для тебя был сегодняшний день. И хочу, чтобы ты знал: я горжусь тобой. Ты вырос прекрасным человеком, и любая мать была бы рада иметь такого сына.
Он мог бы поклясться, что на какое-то мгновение его мать опять стала прежней, но потом глаза её вновь потускнели, приняв ставшее давно привычным отрешённое выражение.
- Если я и впрямь настолько хорош, как вы говорите, мама, то это целиком ваша заслуга.
Леди Фрэнсис бросила взгляд в сторону, туда, где стояли Элеанор и Грейс:
- Мне кажется, она чудесная девочка, Кристиан. Знаю, тебе в это мало верится, учитывая обстоятельства, но я очень надеюсь, что с ней ты будешь по-настоящему счастлив.
Кристиан успел лишь согласно кивнуть, когда момент задушевной близости между матерью и сыном был безжалостно разрушен мерзким звуком - это дедова трость глухо ударялась о землю, возвещая о приближении герцога:
- Неужели ты полагал, что я намерен женить тебя на какой-нибудь горгоне?
Когда Кристиан оставил его вопрос без ответа, он продолжил:
- Я уже всё устроил, к ночи карета доставит вас в Уэстовер-Холл. Прислуга предупреждена и ожидает вашего прибытия. Этой ночью, Кристиан! Если помнишь, это было непременным условием нашего уговора. К тому времени, когда вы вернётесь в Лондон, в газетах уже будут размещены объявления о свадьбе.
Кристиан снова молча кивнул, спокойно восприняв напоминание, что у него осталось ещё одно незавершённое дело, прежде чем можно будет считать свою часть сделки выполненной. И чем скорее он с этим разделается, тем лучше. Кристиан повернулся к Грейс, которая стояла в ожидании подле него, и предложил ей руку:
- Вы готовы ехать, миледи?
Он помог ей взойти в карету, следом за ней поднялся туда сам и расположился на сиденье напротив неё. И наблюдал, в ожидании пока кучер устроится на козлах, как Грейс, до того как экипаж не тронулся с места, беспрерывно махала рукой через окошко кареты, прощаясь со своим дядей и Элеанор. А меж тем в голове Кристиана роились вопросы, которые он не успевал даже обдумать. Кто же она? Где дед её нашел? Сколько денег она и её семья надеялись получить от их брачного союза?
Когда, наконец, церковь скрылась из виду, Грейс повернулась к Кристиану лицом. Казалось, что она чувствует себя, по меньшей мере, неловко, оставшись наедине с мужчиной, который хотя теперь и приходился ей мужем, но всё же был для неё чужим человеком. Грейс заговорила, пытаясь разорвать неловкое молчание между ними:
- Я понимаю, что вы должны думать, милорд.
- В самом деле?
- Тем вечером на балу. Это совсем не то, чем кажется…
- Неужели? Так поведайте же мне, миледи, ради какой цели вы вломились в мою гардеробную? Может, вы просто хотели, так сказать, рассмотреть товар со всех сторон, прежде чем принести брачные обеты?
- Как я и говорила в тот вечер, я просто искала своего дядю и заблудилась.
Кристиан недоверчиво хмыкнул:
- Вы, верно, полагаете, что это объясняет, почему первым местом, где вы решили его поискать, стала гардеробная совершенно постороннего для вас мужчины? Уверяю вас, миледи, не в моих привычках развлекать господ в своих покоях.
- Этого не должно было случиться. Всему виной лишь досадное стечение обстоятельств. Я только хотела разделить с вами один единственный танец. Вот и всё. Мой дядя взялся это устроить, о чём и договорился с вашей сестрой. Да вы бы даже не узнали, кто я такая. Но после того, как Элеанор отправилась на ваши поиски, я ещё раз всё обдумала и отказалась от этой затеи, а потому поняла, что до того как она вернётся вместе с вами, мне надо успеть разыскать дядю и упросить его увезти меня с бала. Но тут начались танцы, и я, пробираясь сквозь толпу, очутилась на другой стороне залы, и в поисках выхода случайно угодила в коридор чёрного хода. В этом, разумеется, не было бы ничего ужасного, если бы не одна неприятность: кто-то запер за мной дверь.
Но Кристиан не хотел ей верить, даром что объяснение звучало вполне правдиво. Или же ей пришлось неплохо потрудиться, выдумывая столь правдоподобную ложь:
- Вы сказали, что хотели станцевать со мной. Прошу вас, ответьте, почему?
Грейс ответила не сразу. Она с минуту или две отрешённо глядела в окно из-под полей своего бледно-жёлтого капора, в глубокой задумчивости хмуря брови.
- Мне запретили встречаться с вами, - наконец тихо пояснила она. - Вот я и подумала, что за время танца, даже если вы не будете знать кто я такая, то так или иначе, я смогу лучше разобраться в себе и убедиться, что не совершаю ошибки, соглашаясь выйти за вас замуж. Теперь-то, после всего случившегося, я, конечно, понимаю, насколько всё это было глупо, но тогда я была уверена, что поступаю правильно.
Её глаза смотрели на него с незамутнённой искренностью. Она говорила правду.
Кристиан, конечно, многого ожидал от женщины, которую дед выбрал ему в жёны. Например, что та согласится выйти за него, чтобы заполучить титул и богатства Уэстоверов, те самые два преимущества, которые делали Кристиана столь желанным призом на брачном рынке. Он был даже готов, что протеже его деда окажется такой же безжалостной, жестокой и холодно-равнодушной, каким был сам герцог. Но Грейс, похоже, не было присуще ни одно из этих качеств. Но больше всего Кристиана поражали её честность и абсолютная искренность. Так как к этим свойствам человеческой души он был совершенно непривычен. Ведь с незапамятных времён герцогов Уэстоверов учили беспричинно подозревать всех и вся.
Оставив свои мысли при себе, он внимательно посмотрел на жену:
- Вы также сказали, что передумали и больше уже не хотели танцевать со мной.
Грейс согласно кивнула.
- Почему?
Она медлила, совершенно очевидно не желая отвечать на этот вопрос, и когда, наконец, всё же заговорила, её голос был лишь немногим громче шёпота:
- Это из-за того, как все вокруг смотрели на меня, словно удивляясь, как я тут могла оказаться и, давая понять, что я не принадлежу к их кругу.
О, несомненно, эти ранимость и простодушие были напускными, особенно если принять во внимание с каким тщанием его дед всё подготовил. Интересно, как давно герцог остановил на ней свой выбор, сочтя подходящей невестой для наследника Уэстоверов? Ведь тогда у леди Грейс было более чем достаточно времени, чтобы отрепетировать каждое произносимое слово, равно как и жест? Возможно, воплощая в жизнь свои тайные далеко идущие планы в отношении Кристиана, герцог полагал, что это поможет ему одержать окончательную победу в их извечном противостоянии. Однако в этой битве Кристиан не мог позволить себе проиграть, риск был слишком велик. И несмотря на то, что Грейс невероятно интересовала его, он понимал, что всегда должен держаться с молодой женой настороже, какой бы красавицей та ни была, и какой бы исключительной не показалась.
Глава 7
- Мы прибыли в Уэстовер, миледи.
В темноте кареты Грейс медленно открыла глаза, и в тени едва различила очертания фигуры лорда Найтона. Она выглянула в окошко. С тёмного беззвёздного неба сквозь сгустившийся туман едва пробивался тусклый лунный свет. Боже праведный, уже ночь. Сколько же она спала?
- Два часа, - словно прочитав её мысли, ответил маркиз. - От самого Уэксбурга.
Затем он распахнул дверцу кареты и, выйдя, подал руку Грейс, чтобы помочь ей спуститься на землю.
Перед ней предстало внушительного вида здание, отчасти замок, отчасти усадьба, здесь даже имелся донжон, тёмной тенью выступающий из полумрака, подобно жуткой декорации к готическим романам, которыми она когда-то зачитывалась. Безусловно, это было самое впечатляющее обиталище из всех, что Грейс когда-либо доводилось видеть - по меньшей мере вдвое превосходящее своими размерами Ледисторп. Впрочем, монументальность сооружения ни в коем случае не дарила ощущения тепла и уюта. При въезде в Ледисторп каждого путника сразу же охватывало чувство, что ему здесь неподдельно рады все, начиная со слуг, тут же появлявшихся, чтобы приветственно помахать гостям, и несчётного множества собак, заливисто лающих им вслед. Это же место, утопающее во мраке и сумеречном тумане, напротив, производило лишь впечатление холодного, зловещего предзнаменования. Словно предостерегая гостей держаться подальше вместо того, чтобы приглашать их внутрь.
Они стояли во дворе, окружённом с четырёх сторон мрачными каменными стенами, сурово и хмуро взирающими вниз. Плющ увивал угловые башни, а сводчатые ворота, через которые въехала их карета, оказались единственным выходом отсюда. Перебросившись несколькими фразами с кучером, лорд Найтон направился по посыпанной гравием дорожке прямо к парадной лестнице, ведущей к внушительной двери высотой в три человеческих роста. Грейс последовала за ним. Только они поднялись на верхнюю ступеньку, как дверь медленно отворилась, и на пороге появился пожилой дворецкий с суровым выражением лица.
- Добрый вечер, милорд.
Лорд Найтон едва обратил внимание на это приветствие, разве что коротко бросил:
- Эмброуз, - и прошагал мимо него, направляясь дальше по главному холлу.
Вдруг он заметил, что Грейс не пошла за ним, и обернулся:
- Миледи?
- Разве вы не собираетесь перенести меня через порог?
Маркиз непонимающе уставился на неё:
- Прошу прощения?
- Я полагала, что по общему правилу все женихи на руках переносят своих невест через порог.
- Правилу?
Грейс кивнула.
- Если им пренебречь, это может привести к ужасным последствиям для брака.
Интересно, какие же последствия могут оказаться ужаснее того обстоятельства, что жених с невестой совершенно незнакомы друг с другом.
- Думаю, это справедливо только для тех, кто верит в подобную чепуху.
Грейс не двигалась с места и только глядела на него через порог.
- Я бы предпочла не искушать судьбу.
Кристиан сверлил её взглядом. Как он заметил, Эмброуз стоял неподалеку, прислушиваясь к разговору.
- Миледи, пока вы не заснули в дверях, предлагаю вам воспользоваться собственными ногами, чтобы войти в дом.
- Но я…
- О, Боже правый! Женщина, будь по-твоему!
Грейс испуганно втянула в себя воздух, когда Кристиан вдруг подхватил её на руки. Она оказалась к нему ближе, чем за весь прошедший день, настолько близко, что могла почувствовать исходящий от него чистый, мужской запах - сандалового дерева, и чего-то ещё - какой-то пряный аромат. Неожиданное ощущение его крепких рук, тёплого тела, прижимающегося к ней, было новым и до странности успокаивающим, и когда он, внеся Грейс внутрь, опустил её на пол, она вдруг почувствовала, что ей недостаёт этого ощущения.
Сам маркиз, тем не менее, был ничуть не впечатлён.
- Надеюсь, теперь за судьбу можно не волноваться, - обронил Кристиан, и, развернувшись, направился дальше вглубь дома.
Внешний вид здания показался Грейс устрашающим, но то, что она увидела внутри, поистине ошеломило её. В круглом помещении в нишах, вырезанных прямо в гранитных стенах, были установлены мраморные римские статуи. Вместо того, чтобы поместить их там, где на них бы смотрели и восхищались, статуи подняли на такую высоту, что у каждого входящего возникало чувство, будто на него сверху вниз взирает собрание верховных владык. По периметру комнаты выстроились массивные алебастровые колонны, а вырезанный в камне герцогский герб Уэстоверов украшал стену над аркой центрального входа. Пока они шли, звук их шагов эхом отражался от мраморного пола и устремлялся ввысь к потолку, укреплённому дубовыми балками, по размеру своему не уступающими корабельным мачтам.
В дальнем конце галереи из тени возникла фигура, державшая несколько мерцающих свечей в изогнутом канделябре: экономка, одетая в тёмную юбку и белый льняной чепец, присела в реверансе, неожиданно попытавшись при этом слабо улыбнуться, а затем замерла рядом с негнущейся фигурой Эмброуза.
- Добрый вечер, миссис Стоун, - произнёс Кристиан.
- Лорд Найтон, мы так рады видеть вас снова, - подскочила та.
- Позвольте представить вам обоим мою жену, леди Найтон.
Дворецкий почтительно склонил голову, пробормотав "миледи", в то время как экономка поспешно опустилась в очередном реверансе:
- Добро пожаловать в Уэстовер, миледи.
- Покажите леди Найтон наши комнаты и помогите ей с вещами. Мы проделали неблизкий путь, а утром, первым делом, снова отправимся в дорогу. Прошу вас позаботиться обо всём, что бы её светлость ни пожелала.
- Да, милорд, - в унисон ответили слуги.
Грейс перевела взгляд на Кристиана:
- Вы не идёте?
- Есть одно дело, требующее моего внимания. Эмброуз и миссис Стоун вполне способны проводить вас, если, конечно, не существует другого правила, требующего от новобрачных переносить своих жён через все пороги в доме.
Грейс отрицательно покачала головой, не будучи твёрдо уверенной, не насмехается ли он над ней. Что её изумило, так это его внезапное пренебрежение женой. Ведь не собирался же маркиз оставить её одну в пещере этого огромного дома на всю ночь - их первую брачную ночь!
- Я лишь подумала, что…
Но Кристиан не слушал её. Вместо этого он, отвернувшись, давал указания дворецкому:
- Будьте добры, прикажите кухарке подать ужин в обеденном зале. Лакей может проводить туда леди Найтон, когда та будет готова спуститься.
Грейс смотрела на Кристиана, размышляя, сбросит ли он когда-нибудь этот покров холодности и непробиваемого безразличия, в который, казалось, был облачён. На протяжении всего путешествия он был вежлив, и хотя не проявлял особого интереса к беседе, Грейс списала всё на усталость и подумала, что у них будет время получше узнать друг друга, когда они доберутся до места.
Очевидно, она ошибалась.
Но прежде чем Грейс смогла выразить своё согласие либо несогласие с его планами, Кристиан, развернувшись, направился к боковой двери. Тишину холла нарушало лишь негромкое эхо, вторящее звуку его шагов. Грейс стояла, не двигаясь, и только смотрела, как он, уходя, плотно закрыл за собою дверь.
- Миледи, - наконец, окликнула её миссис Стоун.
Грейс посмотрела на женщину.
- Если вы будете так добры, чтобы проследовать за мной, я покажу вам ваши комнаты.
Грейс бросила последний взгляд на дверь, за которой скрылся Кристиан, прежде чем, молча кивнув, последовать за пятном неверного света от канделябра в руках экономки.
Миссис Стоун провела Грейс по мрачному лестничному пролёту в верхний коридор, обитый тёмными панелями орехового дерева, с развешанными по стенам портретами предков Уэстовера, выражение лиц которых было столь же суровым и зловещим, как и дом, где они обитали. Изображённые на портретах люди хмуро взирали на неё из своих позолоченных рам, скрытых в тени. И разок Грейс даже показалось, словно глаза одного из них - жившего в эпоху Тюдоров господина, который выглядел суровее прочих и был облачен в камзол, чулки, и круглый, как колесо, гофрированный воротник, - шевельнулись, наблюдая за тем, как она проходит по галерее.
Она отбросила эту мысль прочь, решив, что то была лишь игра света на стене. Но когда они продолжили свой путь, Грейс поймала себя на том, что украдкой поглядывает на обложку романа, который захватила с собой из кареты, дабы удостовериться, что её заголовок - "Тайны Удольфского замка" - внезапно не превратился в "Тайны Уэстовер-Холла". Всё, увиденное Грейс этой ночью, определённо походило на историю, достойную пера миссис Радклиф - здесь был и средневековый замок, и мрачный дворецкий, выглядевший, словно выходец с того света.
Когда главный холл остался далеко позади, миссис Стоун, казалось, стала держаться немного свободнее. Вскоре она даже разговорилась.
- Мы надеемся, вам понравится в Уэстовере, миледи, пусть даже вы пробудете здесь всего одну ночь, ведь когда лорд Найтон станет новым герцогом, это место будет вашим домом. Если вам что-то нужно, не стесняйтесь попросить.
Одна лишь мысль о том, чтобы поселиться в этом мрачном доме совершенно выбивала её из колеи, на ум приходили слова Нонни, что она когда-то сказала внучке: "Место каждой леди рядом с её мужем". Грейс размышляла, могла ли её бабушка предвидеть всю унылость этого ужасного обиталища.
- Благодарю вас. - Грейс на мгновение задумалась. - Не могли бы вы кое-что мне рассказать, миссис Стоун? - спросила она.
Экономка остановилась перед массивной дубовой дверью, взялась за увесистую связку ключей, висевшую у неё на поясе, и, выбрав один, вставила его в замок.
- Конечно, миледи. Всё, что угодно.
- Вы давно служите у Уэстоверов?
Миссис Стоун повернула ручку, распахнула дверь, и, отступив на шаг, повернулась к Грейс, чтобы ответить на её вопрос.
- О, около тридцати лет, или даже больше. - Войдя в комнату, она принялась зажигать многочисленные канделябры и подсвечники, расставленные по всей комнате, а сама тем временем продолжала: - Моя мать прежде служила здесь, а затем вышла замуж за моего отца, который работал на конюшнях - так что я выросла в Уэстовере. Сперва я была посудомойкой, затем стала убирать верхние комнаты, работала няней, и примерно лет десять назад дослужилась до экономки. Моя дочь и племянницы тоже сейчас служат здесь горничными.
Грейс кивнула.
- Значит, вы знаете семью Найтонов уже очень давно?
- Ох, не то слово, миледи. Я была няней лорда Найтона, когда тот был ещё ребёнком.
Грейс попыталась представить лорда Найтона мальчишкой, резвящимся посреди этих самых коридоров, его смех, эхом отражающийся от высоких потолков, но образ упорно ускользал от неё. Так что она вновь обратила внимание на экономку.
- Раз вы так долго здесь служите, возможно, сможете мне поведать, всегда ли эта семья и этот дом были полны таким страданием, как теперь.