Как и опасался Джарвис, собаки добежали до Хай-роуд, еще немного пробежали по ней, а потом остановились - сели и стали смотреть на Чарлза. Даже будучи незнакомым с повадками животных, Джарвис мог понять их уверенное и довольное поведение.
Они дошли до самого конца следа.
Оглянувшись вокруг, Чарлз, вопросительно подняв бровь, взглянул на Джарвиса.
- Лондонская дорога. - С непроницаемым выражением на лице Джарвис обернулся к Мэдлин, которая смотрела на него с почти таким же выражением. - Тот человек привез Бена сюда, а потом Бен сел - или его усадили - в экипаж.
Она кивнула, посмотрела по сторонам и обернулась к тем, кто сопровождал их по улицам. Группа, стоявшая на расстоянии нескольких шагов, была довольна результатами поисков нисколько не больше, чем Джарвис и Мэдлин.
К некоторому удивлению Джарвиса, Мэдлин выбрала из мужчин троих.
- Харрис, Картрайт… Миллер. Вы все живете в этом районе, не так ли?
- Да, мадам, - кивнули все трое, выдвинувшись вперед из небольшой группы.
- Хорошо… пойдемте со мной. Бена похитили при дневном свете, прямо среди бела дня. В такой час это одна из самых оживленных частей города - кто-нибудь должен был что-нибудь видеть.
Джарвис присоединился к ним; они с Миллером пошли вниз по одной стороне улицы, стуча в двери и расспрашивая жильцов. Магазины, расположенные на улице, уже закрылись, их жалюзи были опущены, но большинство владельцев жили над своими торговыми помещениями; когда они узнавали о том, что случилось, охотно отвечали на вопросы.
Вскоре нашлись три человека, которые независимо друг от друга уверенно подтвердили, что мужчина, не здешний и не джентльмен, привел Бена к карете и усадил в нее. Никто не заметил, чтобы мальчик сопротивлялся, но все сходились на том, что его усадили очень быстро, так что, возможно, у него не было времени воспротивиться. Затем мужчина тоже сел в карету, закрыл дверцу, и карета отъехала - в направлении Лондона.
- Четверка крепких лошадей, - повторил Чарлз слова одного из свидетелей, конюха гостиницы, который проходил мимо.
Джарвис встретился с ним взглядом, а потом посмотрел на Мэдлин.
- Лондон. Нет причин запрягать четверку, если они не отправляются так далеко.
Глядя в его янтарные глаза, Мэдлин пыталась побороть свой страх. Кто бы ни похитил Бена, он вез его в столицу.
Они поспешно вернулись в "Чешую и якорь", сели на лошадей и отправились на лондонскую дорогу преследовать неизвестный экипаж. Оставался ничтожный шанс, что посты за пределами Фалмута были установлены вовремя… Они бешено скакали, но солнце опускалось у них за спиной, и, когда они подъехали к импровизированному пропускному пункту - воротам, установленным поперек дороги, и команде солдат из гарнизона Пенденниса, - последние золотые лучи погасли, а небо на западе пламенело.
Когда они остановились, к ним подошел старший лейтенант; узнав их обоих, Джарвиса и Чарлза, он отдал им честь и поклонился Мэдлин и Пенни.
- Ничего не заметили? - спросил Джарвис.
- Нет, сэр. Мы останавливали все кареты и повозки и осматривали их. Ни один мальчик не проезжал.
- Мы поедем дальше в Лондон, - объявил Джарвис, посмотрев на Мэдлин.
По предложению Джарвиса они направились в главную придорожную гостиницу, находившуюся сразу за чертой Фалмута. Уже опустились густые сумерки, а пока хозяин гостиницы, узнавший обоих мужчин, спешно выполнял приказы Джарвиса, стемнело еще больше. Конюхи торопились, готовя лошадей, экипаж был выбран и подготовлен, и из дома вызвали лучшего гостиничного кучера.
К тому времени, когда все было готово, двор гостиницы уже заливал мерцающий свет луны.
Чарлз и Пенни, которые объявили, что отдают себя в полное распоряжение Джарвиса, согласились отправиться в замок Краухерст, чтобы проверить, как дела там и в Парке. Джарвис рассказал им о миссии, которую он возложил на Гарри - наблюдать за берегом, где мальчики нашли брошь.
- Я сам съезжу на берег, поговорю с Гарри и удостоверюсь, что наблюдение ведется день и ночь. Неизвестно, что могут сделать этот негодяй и его приспешники. - Почувствовав взгляд Мэдлин, Чарлз взял ее руки и слегка сжал, чтобы успокоить ее. - Не беспокойтесь. Вы вдвоем должны сосредоточиться на том, чтобы вернуть маленького Бена здоровым и невредимым, а все остальное предоставьте нам.
- Мы побудем там, пока вы не вернетесь, и присмотрим за вашими братьями, - кивнула спокойная и серьезная Пенни, стоявшая рядом с мужем.
Мэдлин постаралась улыбнуться, но почти безуспешно. То, что нашлась другая леди, готовая присматривать за Гарри и Эдмондом - Мэдлин, не спрашивая, знала, что Пенни ее понимает, так как та упоминала, что у нее самой есть младший брат, - явилось для Мэдлин огромным облегчением. Поскольку эта проблема отпала, Мэдлин, конечно, могла целиком сосредоточиться на спасении Бена.
Кто-то окликнул Джарвиса, и он отошел в сторону.
Открыв дверцу, Чарлз помог Мэдлин подняться в экипаж с запряженной четверкой крепких лошадей и с опытным кучером, сейчас сидевшим на козлах, который клялся, что знает каждую выбоину на лондонской дороге и то, как именно управлять лошадьми, чтобы добиться лучшего шага.
Затем Джарвис вернулся и, попрощавшись с Пенни и Чарлзом, занял место рядом с Мэдлин.
- Если вы не схватите их до того, как окажетесь в Лондоне, дайте знать Далзилу, - посоветовал Чарлз, заглянув в открытую дверь.
- Разумеется, - угрюмо кивнул Джарвис.
Чарлз отсалютовал, отступил на шаг назад и, закрыв дверцу, сделал знак кучеру.
Щелкнул кнут, и карета тронулась.
Наступила ночь, и под толстым слоем облаков воцарилась плотная и абсолютная темнота, и только тогда Мэдлин немного отвлеклась от своих мыслей и смогла оценить уют кареты, тепло кирпичей, которые Джарвис положил у ее ног, и мягкость дорожной накидки на сиденье рядом с собой.
Эти удобства не были обязательными, но тем не менее приятными, потому что погода изменилась и ночь была холодной.
Собственная кровь казалась Мэдлин тоже холодной - слишком холодной, чтобы греть ее.
Глядя в окно на бесформенные тени, быстро пролетающие мимо, она размышляла над тем, как далеко они отъехали и насколько опередила их карета, увозящая Бена.
Большой и сильный источник постоянного тепла - постоянной уверенности и спокойствия, - Джарвис сидел рядом с ней и держал ее руку. Сейчас он поднял эту руку, потерся губами о косточки пальцев и, словно смог прочитать мысли Мэдлин, тихо сказал:
- Мы узнаем на крупной почтовой станции. Это займет несколько минут, но если они остановились на дороге, нам нельзя пропустить их.
- Ты думаешь, они будут останавливаться?
Она смотрела на его лицо, на его профиль, не решаясь думать о таком.
- Нет. - Он вздохнул и скривился. - Кто бы он ни был, он не дурак. Он понимает, что поднимется шум и крик, что мы будем искать Бена. Чего он не знает, так это того, как быстро мы поняли, что он направляется в Лондон. Он не ожидает, что мы буквально у него на хвосте.
Кивнув, Мэдлин смотрела вперед, не забирая свою руку, а слегка сжимая его пальцы и черпая в этом успокоение. Она едва не сходила с ума; никогда еще в своей жизни Мэдлин не чувствовала себя настолько зависимой от ситуации, которая совершенно не подчинялась ей, настолько беспомощной и беззащитной.
Если бы опасность угрожала ей самой, она не чувствовала бы этой разрывающей душу паники, этой слабости. Но страх за жизнь Бена - и за любого из ее братьев - парализовал ее силы.
Продолжая сжимать ее ладонь своими длинными пальцами, Джарвис положил руку Мэдлин себе на колено. Сталь под ее рукой, ощущение защищенности, элементарное'выражение сочувствия… Мэдлин все заметила, оценила, молча поблагодарила, но в этот момент не смогла найти слов, чтобы выразить свою признательность.
Джарвис даже на минуту не оставлял ее без внимания; он понял ее, согласился с ней и признал за Мэдлин право поехать вместе с ним за Беном. Большинство людей, особенно мужчин, возражали бы и рассердились, если бы им пришлось уступить. Джарвис же, наоборот, делал все возможное, чтобы облегчить ей задачу и поддержать Мэдлин в ее поиске… нет, в их совместном поиске. В некотором отношении это выглядело странным, однако было на редкость правильным.
Закрыв глаза, Мэдлин сглотнула, на мгновение позволив себе насладиться этим открытием, осмыслить его и то, что оно означало, что из него следовало.
Любить Джарвиса - это одно, но впустить его в свою жизнь - совершенно другое. Или она уже впустила его, не отдавая себе отчета и до сего времени даже не подозревая об этом?
Как бы то ни было, сейчас не время размышлять о таких проблемах. Вздохнув, Мэдлин загнала эту тему поглубже в себя и снова стала думать о Бене и об их погоне.
Как правило, чтобы достичь Лондона в быстром, с хорошими рессорами экипаже, потребовалось бы два полных дня; даже при крепких лошадях и летом путешествие занимало больше двадцати четырех часов. Ехать ночью было рискованно, однако больше из-за состояния дорог, чем из-за какой-то физической опасности, и именно поэтому в Фалмуте Джарвис потребовал предоставить ему самого лучшего кучера и нанял его напарника, чтобы они могли ночью, а затем и весь следующий день сменять друг друга.
Джарвис и Мэдлин сделали все, что могли; ритмичное покачивание экипажа и быстрый постоянный стук лошадиных копыт успокаивали Мэдлин. Ее рука оставалась в руке Джарвиса, его твердое бедро, упругое и теплое, прижималось к ее бедру, его плечо было рядом с ее плечом, и ей было к чему прислониться - правда, Мэдлин никогда не представляла себе, что когда-нибудь это сделает. Каждое прикосновение Джарвиса, каждый миг его присутствия поддерживал ее и придавал ей сил.
Они, как могли быстро, следовали за злодеем, и им оставалось только ждать, пребывая в состоянии напряженного волнения, пока другой экипаж сбавит скорость или остановится.
Карета, которую они преследовали, не остановилась на ночь - и они тоже не стали останавливаться.
На нескольких почтовых станциях им подтвердили, что карета проезжала. Они обычно останавливались, Джарвис выходил, чтобы задать несколько вопросов, и через несколько секунд возвращался, и они снова продолжали путь.
Ночь побледнела, начался рассвет, взошло солнце, а они все вели головокружительную гонку. День тянулся медленно; Мэдлин чувствовала себя скованной, ее конечности и мышцы протестовали против непривычной неподвижности, но она не собиралась ворчать или, тем более, жатоваться.
Когда меняли лошадей, Джарвис заказывал в гостинице что-нибудь легкое из еды для них обоих и посылал эль и сандвичи кучерам. Подобным образом прошли завтрак и ленч.
Когда, в середине дня въехав в Эймсбери, они приблизились ко двору гостиницы "Грустный охотник и пистолеты", напарник кучера протрубил в рожок; не успели они еще проехать под аркой, как одни конюшие уже выводили свежих лошадей, а другие ждали наготове, чтобы расстегнуть упряжь и увести усталую четверку.
Мэдлин вышла из экипажа, но осталась во дворе, наблюдая за происходящим, пока Джарвис ходил по двору, расспрашивая главного конюшего, а потом, по его совету, поднялся на парадное крыльцо гостиницы, чтобы поговорить со стариком, сидевшим в кресле-качалке.
Джарвис вернулся, когда последние пряжки на упряжи были крепко застегнуты и кучера в готовности сидели на козлах.
- Едем в Лондон, - с мрачным, застывшим лицом отрывисто кивнул им Джарвис и, взяв Мэдлин под руку, помог ей подняться по ступенькам в экипаж, а потом последовал за ней.
- Что случилось? Что ты узнал? - спросила Мэдлин, дождавшись, пока они снова покатили по дороге.
Несколько секунд он внимательно смотрел на нее, а потом ответил:
- Они проехали по этой дороге несколько часов назад. Старик на крыльце прежде был главным конюшим здесь - у него превосходное зрение, и он разбирается в лошадях и экипажах. Он видел экипаж, который мы преследуем, - черный, относительно новый, с зеленой звездой на дверце.
У них уже было его описание, полученное на первой после Фалмута почтовой станции.
- Он узнал метку на экипаже - по его словам, экипаж принадлежит одной из крупных почтовых гостиниц Лондона. Но особенно привлекли его взгляд лошади. Первоклассные животные, сказал он, самые лучшие из всех наемных лошадей. Это объясняет, почему мы не можем их догнать. На почтовых станциях их обслуживают так же, как нас, а это означает, что за этим стоят деньги. План и его исполнение - это работа кого-то другого, а не лондонского "красавчика".
- Ты думаешь, что в этом замешан какой-то джентльмен, человек нашего класса - кто-то, кто мог видеть брошь на балу у леди Фелгейт или знаком с кем-то, кто ее видел?
Мэдлин всматривалась в лицо Джарвиса.
- Конечно. - Он вздохнул и откинулся назад. - Именно это меня и беспокоит. Если человек, который стоит за этим, был в Корнуолле, где, тоже предположительно, находится его погибший груз - а я думаю, мы на правильном пути, предполагая, что только он мог бы узнать брошь, - тогда зачем он везет Бена в Лондон? Почему не расспросил его в Корнуолле и не отправился прямо за своим пропавшим грузом?
- И как ты думаешь - почему?
Мэдлин даже не пыталась найти ответ. Глубоко вдохнув, Джарвис выдохнул со словами:
- Думаю, он уводит нас подальше. Я думаю, - сделав паузу, добавил он, - все это часть его плана. Не только поездка в Лондон, но и наше преследование тоже. В этом причина того, что он так лихо тратит деньги, чтобы его карета оставалась впереди нашей - он все время хочет, чтобы мы следовали за ним. Он не может знать, что мы едем за ним, но предполагает, что это так.
- Он прав, - поморщилась Мэдлин.
- Конечно. Он решил похитить Бена - во всяком случае, одного из твоих братьев - не только ради того, чтобы узнать, где они нашли брошь, но и потому, что похищение любого из них - это прекрасная причина выманить нас, тебя и меня, с полуострова. Он не знает, что вместо нас там остался Чарлз. Он полагает, что без нас на полуострове будет отсутствовать контроль за подобными ему людьми.
- Что он сделает с Беном, когда они прибудут в Лондон?
Холодный ужас захлестнул Мэдлин и сдавил ее сердце.
- Мы полагали, что он в карете вместе с Беном, - Джарвис пристально посмотрел Мэдлин в глаза, - но, поразмыслив, я пришел к заключению, что он не там. Он слишком хитер и слишком осторожен, он использовал своих подручных, чтобы схватить Бена, а сам, вероятно, уже в Лондоне, ждет, чтобы они доставили туда мальчика. - Он замолчал, представляя себе события - воображая, что делал бы он сам, будь на месте преступника. - Он будет говорить с Беном и спрашивать о броши - он постарается замаскировать свою цель, но неизбежно спросит об украшении. Обстоятельства этой встречи сделают для Бена невозможным опознать его позже - негодяй слишком умен, чтобы идти на риск. - Джарвис глубоко вздохнул. - И по той же причине, я думаю, когда Бен даст ему ответ, он прикажет своим подручным отпустить Бена где-нибудь в Лондоне. Он понимает, что мы будем искать Бена, и у него нет причины становиться соучастником убийства - пока Бен не может его опознать, ему нечего бояться.
- Он заставит нас обыскивать Лондон, все его закоулки, чтобы разыскать одного десятилетнего мальчика… - кивнула Мэдлин, следившая за ходом его мыслей, - и, таким образом, задержать нас там на ближайшее обозримое будущее.
- И сделать полуостров, как он уверен, неконтролируемой, незащищенной территорией.
Днем при солнечном свете, освещавшем впадины и морщины на лице Мэдлин, говорившие о напряжении последних двадцати четырех часов, Джарвис внимательно всматривался в нее, но ни в ее чертах, ни в глазах, когда он встретился с их взглядом, не мог увидеть ничего, что дало бы ему возможность предположить, что она мысленно следовала туда же, куда в конечном счете вели его собственные мысли. Призвав на помощь улыбку, Джарвис поднес к губам руку Мэдлин, поцеловал, опустил свою, руку и повернулся лицом вперед.
- Мы делаем все, чтобы догнать ту карету, и на данный момент это все, что мы можем сделать.
Джарвис чувствовал необъяснимую уверенность в том, что преступник прикажет отпустить Бена где-нибудь в Лондоне - скорее всего в районе трущоб и красных фонарей, но он не мог определенно сказать, будут ли омерзительные помощники мужчины досконально исполнять его приказы или решат получить от десятилетнего мальчика дворянского происхождения то, что могут получить.
Это был настоящий кошмар, и каждая его деталь была так же страшна, как мысль о том, что может произойти, если помощники повинуются и оставят Бена бродить среди лондонских трущоб одного, беззащитного и беспомощного.
Уже приближался вечер, когда они добрались до окраины Бейсингстока.
Громко протрубил рожок, и через несколько минут их экипаж свернул под арку "Пяти колоколов", одной из самых больших гостиниц города. Как только экипаж остановился, Джарвис вышел, чтобы поговорить с конюшим, чья команда освобождала больших сменных лошадей от их упряжи.
Тот рассказал, что ему удалось заглянуть внутрь кареты, которую они преследовали.
- Он видел маленького мальчика - Бена, - плотно укутанного одеялом и спящего на сиденье. Возможно, Бена привязали, чтобы, так сказать, ограничить его движения, но конюший не видел никаких веревок. Однако, судя по его описанию двух мужчин, находившихся в карете, мы оказались правы, считая, что они просто помощники - причина, по которой конюший заглянул в карету, заключалась в том, что он не мог представить себе, где такие люди взяли деньги, чтобы путешествовать подобным образом.
- Итак… - Мэдлин нахмурилась, - полагаю, мы отправимся какможно скорее?..
Вопросительно подняв брови, она обернулась к Джарвису.
- Их карета больше чем на час опережает нас. Мы значительно приблизились к ней, но до столицы остается четыре-пять часов - и даже при той скорости, с какой мы едем, мы не сможем догнать их за такое время на таком расстоянии.
- Значит?..
Страх, с которым Мэдлин боролась весь день, сдавил ей сердце, и она в упор посмотрела в глаза Джарвиса.
- Значит, - он не отвел глаз, - остается примириться с тем, что они достигнут Лондона раньше нас, скроются в его улицах и нам придется искать Бена там, когда они его отпустят. Единственное во всем этом, чему можно радоваться, - то, что это не произойдет немедленно. Преступнику необходимо сначала увидеться с Беном, поэтому самое раннее, когда они отпустят Бена, - это завтра днем.
Глядя в его янтарные глаза, Мэдлин читала в них твердое, как скала, обещание, что они найдут Бена.
- Тогда… что теперь? - Она с трудом перевела дыхание. - Что ты предлагаешь?
- Мы поедем в Лондон, но больше нет смысла погонять себя и лошадей. - Он оглянулся по сторонам. - Устроим здесь короткий перерыв - пообедаем, немного отдохнем, а потом снова отправимся в путь. Когда мы найдем Бена, ему от тебя будет мало пользы, если ты упадешь в обморок от голода, - словно прочитав ее мысли, сказал Джарвис, и у него слегка расслабились губы.
- Я никогда не падаю в обморок, - буркнула Мэдлин. - Но быть может, пообедать и стоит.
Она вспомнила, что не ела ничего существенного после ленча накануне днем.
Взяв все в свои руки, Джарвис повел ее в гостиницу, отправил кучера и его напарника на главный постоялый двор привести себя в порядок и поесть, а затем заказал для себя и Мэдлин комнаты, где они могли смыть с себя дорожную пыль, прежде чем перейти в отдельную гостиную, в которой им подадут обед.