- Не сопротивляйтесь. - Это было предупреждение. - И не пытайтесь убежать. - Он опустил ресницы и придвинулся на дюйм, еще остававшийся между их губами. - Не пытайтесь сделать вид, что не хотите узнать.
Последнее слово было искушением, шепот, коснувшийся ее губ, обещанием - тем самым, которое Джарвис незамедлительно выполнил.
Его губы прижались к ее губам, но не с нежной лаской, а настоящим поцелуем - тем, которого Мэдлин ждала всю свою жизнь, или так ей показалось.
Не успев ни о чем подумать, Мэдлин ответила на его поцелуй и двинулась к Джарвису в ту самую секунду, когда он убрал руки от ее лица и потянулся к ней.
Через мгновение она была у Джарвиса в объятиях и прижималась к нему. Она раскрыла губы навстречу его жестким, требовательным губам, но не для того, чтобы потворствовать ему, а чтобы узнать, увидеть, открыть - но что именно, Мэдлин себе не представляла.
Она ощущала тепло, тепло, исходившее от него, и то, которое возникло внутри ее - не огонь, не настоящее пламя, а тепло, каждая частица которого была стихийной, потенциально мощной и такой же осязаемой, как твердая мускулистая грудь у нее под руками.
Оказавшись рядом с Джарвисом, Мэдлин обмякла, но не потому, что была безвольной, беспомощной, а потому, что ей хотелось быть такой.
Его тепло слилось с ее теплом и затопило их обоих.
Когда язык Джарвиса, пробежав по ее нижней губе, проскользнул к ней в рот и дотронулся до ее языка, Мэдлин вздрогнула, опустилась еще ниже, вцепилась руками в сюртук Джарвиса, поощряя его, и он не стал медлить.
По ее мнению, сила, окружившая ее, была более мощной, чем мог дать какой-нибудь из немногих известных Мэдлин наркотиков. Ей показалось, что окружающий мир полностью исчез, когда Джарвис заключил ее в объятия и поцеловал так, словно для него она была не просто наркотиком, а глотком жизни.
Джарвис повернул голову, его поцелуй стал крепче - более настойчивым, неконтролируемым и ненасытным. И он, и она старались удовлетворить голод друг друга, который лишь становился острее и с каждым биением сердец поднимался вверх по спирали, усиливаясь и выходя из-под контроля - пока не прорвался наружу, жадный, неуправляемый, алчный.
У Джарвиса не осталось иных мыслей. В тот момент, когда Мэдлин шагнула к нему в объятия, когда его руки сомкнулись вокруг нее, а она подставила ему свои губы, он переступил через какую-то границу - в мир, где правит желание.
Но не то простое желание, которое ему было знакомо. Жар был знакомым, но каждое прикосновение было более волнующим, более ярким, каждое ощущение более острым, более глубоким, более сильным - просто абсолютно непреодолимым, бесконечно заманчивым.
Ему требовалось больше - и все, что он просил, Мэдлин ему давала, подчинялась ему.
Ее рот и губы принадлежали ему, ее тело, мягкое и соблазнительное, наполняло его руки.
Кр-р-р-ах!
Они оба вздрогнули и смущенно взглянули друг на друга, когда к ним вернулся разум и мир снова встал на свое место.
Зигзаг молнии прорезал небо сверху вниз, и по террасе пронесся порыв ветра, кружа листья, сорванные с соседних деревьев.
- Мэдлин? Джарвис? Вы здесь?
Лорд Портлевен, стоя на пороге открытой раздвижной двери, смотрел на террасу, но темнота их скрывала.
Сделав глубокий вдох, Джарвис почувствовал, что его голова перестает кружиться.
- Мы здесь - любуемся грозой.
- А-а. - Закивавшего сиятельство взглянул на небо. - Грандиозно, правда? Но лучше вернуться в дом - вот-вот пойдет дождь.
Освободившись из объятий Джарвиса, Мэдлин сделала шаг назад, и Джарвис, повернувшись, взял ее под локоть и пошел рядом с ней - совершенно невозмутимо - по террасе обратно к дому, где другие гости, прильнув к окнам, наблюдали за грозовым небом.
Мэдлин задержалась возле двери, и Джарвис, тоже остановившись, взглянул сначала на небо, а потом на нее.
- Это… волшебство, неистовство, восторг.
- И опасность.
Она ответила на его взгляд и, повернувшись, прошла в дверь.
Джарвис последовал за ней, нисколько не сомневаясь, что Мэдлин, как и он, говорила не о грозе.
На следующее утро Джарвис уселся в кожаное кресло, стоявшее у письменного стола в кабинете-библиотеке, и, откинувшись назад, подняв и скрестив в лодыжках ноги, занялся чтением последних сообщений, которые прислал ему его лондонский управляющий, но прошло не более десяти минут, как дверь отворилась.
- Мисс Гаскойн, милорд.
Подняв голову, Джарвис с удивлением увидел, что Ситуэлл отступил в сторону от открытой двери, позволяя Мэдлин промаршировать в библиотеку.
Промаршировать, прошагать, прошествовать - безусловно, ничего похожего на более мягкое "войти".
- Благодарю вас, Ситуэлл, - отпустила она дворецкого коротким кивком.
Ситуэлл поклонился и вопросительно посмотрел на Джарвиса, а когда тот кивнул, удалился из комнаты, закрыв за собой дверь.
Остановившись посреди комнаты, Мэдлин с заметным раздражением стягивала перчатки. На ней было дорожное платье, а не ее костюм для верховой езды, так что она, по всей видимости, приехала в экипаже. Она, должно быть, выехала сразу же после завтрака - заключил Джарвис, взглянув на часы, стоявшие на камине, и встал.
- Пожалуй, гостиная…
- Нет. - Она бросила в его сторону хмурый взгляд; в это утро ее глаза имели цвет штормового моря. Непокорная пуговица наконец поддалась, и Мэдлин сняла перчатки, а затем оглядела комнату. - Значит, это ваше убежище?
- Ну, так сказать, - в замешательстве ответил Джарвис.
- Хорошо. Потому что нам, очевидно, не помешают. Мне не хотелось бы заводить светскую беседу с Сибил и вашими сестрами - не это цель моего визита.
Засунув перчатки в карман, она принялась расхаживать туда-сюда перед его столом и, поворачиваясь, едва не запутывалась в своих юбках. Насколько Джарвис мог видеть выражение ее лица, оно обещало упрямое и бескомпромиссное поведение.
- Быть может, вы сядете и расскажете мне о цели вашего визита?
Мэдлин остановилась, взглянула на него, потом на кресло, на которое он указывал, и покачала головой:
- Я предпочитаю ходить.
Вздохнув про себя, Джарвис остался стоять за столом и смотреть, как она снова принялась именно за это, а Мэдлин, взглянув в его сторону и заметив, что он не сел, нахмурилась.
- О, сядьте, ради Бога! - Она указала ему на кресло. - Просто сядьте и слушайте. На сей раз это я должна кое-что сказать вам наедине. И я подчеркиваю - сказать.
- Обсудить. - Он снова опустился в кресло и, когда она бросила на него недоуменный взгляд, пояснил: - Вчера вечером я сказал, что нам нужно обсудить кое-что наедине - и мы обсудили.
- Разумеется, - моргнув, кивнула Мэдлин. - Вот именно поэтому я здесь. - Она развернулась и пошла мимо его стола в обратную сторону. - То, что мы обсуждали вчера вечером, - это не то, что мы когда-нибудь впредь будем снова обсуждать.
Джарвиса интересовало, какова будет ее реакция; теперь он это знал.
При каждом шаге энергия исходила от нее мощными волнами; Мэдлин сцепляла, крутила, конвульсивно сжимала пальцы, освобожденные от перчаток. При всем том, вместе с ее порывистыми шагами, невозможно было ошибиться в ее чувстве - она была взбешена.
- Почему? - спросил он спокойно.
- Давайте разберемся, как мы дошли до этого - какие события привели нас к тому, что произошло вчера вечером на террасе леди Портлевен?
- Я поцеловал вас, вы поцеловали меня, и нам обоим это понравилось.
- Конечно. - Она остановилась, как будто задумавшись, следует ли внести поправку в это признание, но потом сделала глубокий вдох и продолжила хождение, обращаясь к участку ковра у себя под ногами. - Но если оглянуться назад - поправьте меня, если я ошибаюсь, - все началось с того, что вы вбили себе в голову какую-то совершенно нелепую идею, будто вам нужно лучше узнать меня. А потом, когда я сообщила, что меня не интересует флирт с вами, вы решили, что убедить меня в обратном - это великолепная мысль. И, так или иначе, это привело к тому, что произошло вчера. - Она бросила Джарвису взгляд, который чуть не обжег его. - Это правда?
Он задумался - всего на одну секунду! - стоит ли сообщить ей о том, с чего все началось, о том, чего она не знала: о причине, по которой ему необходимо было лучше узнать ее.
- Такая последовательность событий, по существу, соответствует действительности.
- Совершенно верно. - Мэдлин была в ярости, но хорошо это скрыла, и выдали ее только руки. - Так что не существует абсолютно никакой благопристойной причины того, что произошло на террасе ее сиятельства, за исключением вашей прихоти.
Джарвис собрался было возразить, но она подняла палец, хотя в этот момент и не смотрела на него, и заставила его молчать.
- Нет, выслушайте до конца - это все, что от вас требуется. В подтверждение неуместности вашего каприза выступают следующие факты. Во-первых, я воспитатель Гарри, его опекун, и буду им еще шесть лет. Во-вторых, вы Краухерст, и поэтому нам с вами необходимо встречаться по различным деловым вопросам, по крайней мере каждую неделю. В-третьих, мы с вами главные землевладельцы в этой округе и, таким образом, фактически занимаем положение лидеров местного сообщества.
Она остановилась в конце дорожки, которую протоптала в его ковре, повернулась лицом к Джарвису и, прищурившись, задрала вверх подбородок.
- Я не имею абсолютно никакого желания рисковать чем-либо из перечисленного ради того, чтобы удовлетворять какие-либо ваши прихоти.
Мэдлин сделала паузу только для того, чтобы перевести дух, и продолжила:
- И прежде чем вы что-нибудь скажете, позвольте напомнить вам, что мне уже значительно больше семи лет. Прежде чем вы хотя бы на долю секунды сможете предположить, что флирт между нами мог бы превратиться в нечто большее, позвольте сообщить вам, что я прекрасно осознаю, что вы ни здесь, ни в лондонском свете не сможете представить меня своей женой.
Она бросила на Джарвиса быстрый взгляд - и обнаружила, что его лицо, все это время остававшееся невозмутимым, наконец-то изменилось. Теперь оно стало жестким - нет, каменным; его глаза прищурились, а губы приоткрылись. И Мэдлин снова накинулась на него:
- Например, я прекрасно понимаю, что ваш каприз лучше узнать меня, несомненно, навеян вовсе не каким-то искренним интересом ко мне как к женщине - вы знаете меня много лет, тогда почему сейчас? Потому что в данный момент поблизости нет других леди, во всяком случае, леди в вашем вкусе, и вы мучаетесь от скуки, если не от тоски. А я оказалась рядом - отсюда и ваш каприз! Но, как знаем мы оба, я слишком стара, чтобы могла рассматриваться как леди, достойная стать вашей графиней. Я не обладаю ни внешностью, ни грацией, ни изысканностью, которые необходимы, чтобы соответствовать такому положению, и это не может измениться. Все в округе это прекрасно понимают! - Она на мгновение замолчала, чтобы набрать воздуха. - Помимо этого, мой характер и мои привычки абсолютно несовместимы со статусом вашей жены. - Проходя мимо письменного стола, она указала на Джарвиса пальцем. - Мы слишком похожи друг на друга, чтобы ладить в повседневных домашних делах, хотя, конечно, вы никогда об этом не задумывались.
Дойдя до конца дорожки, Мэдлин повернулась лицом к нему.
- Все это приводит меня к следующему заключению. В силу того, что вы не можете помышлять о женитьбе и я по-настоящему вас не интересую, вам не следует делать вид, что у вас неожиданно возникло непреодолимое желание сделать меня своей любовницей… - Она дерзко встретила его взгляд. - Поскольку у вас нет мотива, кроме того, чтобы удовлетворить пришедший вам в голову каприз, вы должны положить этому конец и прекратить это бессмысленное ухаживание за мной.
Джарвис пристально смотрел на нее. Его начальным побуждением было возразить - хотя на то, чтобы решить, какую ее нелепую идею атаковать в первую очередь, потребовалось бы время. Однако… Пока он удерживал взгляд Мэдлин, смотрел в штормовое море ее бурлящих эмоций и слушал ее голос, ему пришло в голову, что возражение почти наверняка приведет его в никуда.
Мэдлин верила в то, что говорила, - абсолютно и непоколебимо. Она и в самом деле не верила, чтобы он когда-нибудь мог считать, что она может быть его женой. А что касается желания, то она тоже не верила, что могла бы возбудить желание в нем.
Конечно, она искусно нанесла множество уколов его самолюбию, по меньшей мере один из которых Джарвис не собирался прощать. Она только прямо не обвинила его в издевательстве над ее лучшими чувствами. Ему это не нравилось, совсем не нравилось, но как же теперь он должен вести себя с ней - с тем, чтобы при этом не пасть окончательно в ее глазах?
На его взгляд Мэдлин ответила таким же пристальным взглядом, а затем, издав тихое "гм", скрестила руки - плотно, под соблазнительно пышной грудью, - отчего Джарвису стало еще труднее смотреть ей в глаза и тем более думать.
Надув губы, Мэдлин в течение полуминуты притопывала ногой и в конце концов, раздраженно фыркнув, потребовала ответа:
- Ну?
- Что "ну"?
Так как она не задала прямого вопроса, у Джарвиса, естественно, не было ответа - пока не было.
Как было видно по ее глазам, Мэдлин прекрасно понимала, что он нарочно прикидывается бестолковым.
- Вы согласны прекратить ухаживать за мной и вместо этого обращаться со мной так, как обращались прежде?
Джарвис еще на мгновение задержал ее взгляд, а потом, откинувшись в кресле, бросил:
- Нет.
- Что вы хотите сказать этим "нет"?
Ее глаза расширялись, пока не стали похожими на серебряные диски - валькирия вернулась. Если бы у Джарвиса не было такого опыта в сражениях, он, без сомнения, съежился бы и поспешно отступил. Но вместо этого он с интересом рассматривал Мэдлин, а затем спокойно заявил:
- Вы будете великолепно согревать мою постель.
- Что-о?!
Она уставилась на Джарвиса, словно громом пораженная. Любые сомнения, которые оставались у него относительно ее полной слепоты к собственной привлекательности, были уничтожены ошарашенным выражением в ее глазах. Затем Мэдлин расправила плечи, и холодное достоинство словно накидкой накрыло ее.
- Прекратите! Вы же знаете, что не хотите, чтобы я…
- Мэдлин… - Он дождался, чтобы она посмотрела ему в глаза. - Как по-вашему, для чего был тот поцелуй?
- Я… - моргнув, она недовольно посмотрела на него, - не имею ни малейшего представления. Что ж, не скажете ли мне?
- Тот поцелуй был предназначен выяснить, совместимы мы или нет. - Джарвис смотрел ей прямо в глаза. - На тот случай, если вы не уверены, как интерпретировать результат, то могу вас заверить, что мы совместимы.
- Совместимы с чем? - прищурившись, уточнила она.
Джарвис насмешливо выгнул бровь, как бы говоря: и кто теперь притворяется бестолковым?
- Оставив в стороне тему женитьбы…
- Прошу вас, не оскорбляйте мою способность мыслить упоминанием об этом.
Он разглядывал ее поднятую руку, оценивал высокомерное выражение, вдумывался в ее слова, прислушивался к ее тону. Что бы он ни сказал, какие бы аргументы ни привел, она все равно не поверит, что он собирается на ней жениться, - несмотря на то что это была правда.
У Джарвиса на этот счет больше не было ни малейшего сомнения с тех пор, как он провожал Мэдлин с террасы леди Портлевен.
Но неверие Мэдлин - больше того, ее неспособность поверить - не оставляло ему почти никакого выбора.
- Прекрасно, оставим это в стороне. Как я сказал, после этого вечера у меня в голове есть одна 'вполне осмысленная, разумная, логичная и обоснованная цель, касающаяся вас.
- И какая же?
- Я хочу - и добьюсь этого! - чтобы вы были в моей постели. - Единственная женщина, которая когда-нибудь будет согревать его постель наверху в графских апартаментах, - это его графиня.
- И это осмысленно, разумно, логично и обоснованно? - спросила Мэдлин после того, как долго молча смотрела на Джарвиса.
- Для меня - да.
Он сохранял спокойное, непроницаемое выражение; с таким же успехом они могли обсуждать севооборот.
Мэдлин еще раз взглянула на него, снова сложила руки под грудью - это движение подвергло суровому испытанию выдержку Джарвиса, - а потом глубоко вздохнула.
- Лорд Краухерст…
Заметив, как он поднял глаза к потолку, Мэдлин всплеснула руками, значительно облегчив ему задачу самообладания.
- Хорошо! Пусть Джарвис! Но вы должны понимать, что эта бессмыслица - ваше нелепое ухаживание за мной - ни к чему не приведет. Все, чего вы добьетесь, - заставите меня потерять терпение, но, как могут сказать мои братья, вам это не понравится.
Джарвис не был в этом так уверен. В образе валькирии Мэд-лин бесспорно вызывала возбуждение. Конечно, она совсем не верила, что была привлекательной, поэтому, сказав ей об этом, он, несомненно, ничего не достиг бы. Он наблюдал, как Мэдлин снова беспокойно расхаживала по комнате. Если бы она была оскорблена тем, что он ее добивается, то рассердилась бы. Если бы она и вправду была равнодушна к нему - во что он не верил после поцелуя накануне вечером, - то ее обычная спокойная уверенность не была бы поколеблена.
А вместо этого она приехала сюда, протаптывала здесь его ковер, старалась уговорить его перестать ухаживать за ней… Почему?
Хороший вопрос, самый уместный вопрос. Джарвис улыбнулся про себя и после короткого размышления спокойно спросил:
- А что, если я добьюсь успеха?
Мэдлин замерла и уставилась на него. Несмотря на то что Джарвису были хорошо видны ее глаза, он совершенно не мог угадать ее мысли.
- Это бессмысленно, - переведя дыхание, тихо ответила Мэдлин.
- Давайте разберемся. Есть я, который, как вы справедливо заметили, лишен женского общества. И есть вы, двадцатидевятилетняя, незамужняя и намеренная оставаться такой еще по меньшей мере шесть лет. Мы происходим из одних слоев общества. Мы оба знаем, что нет никаких помех для любых отношений, которые могли бы доставить нам удовольствие. Я говорю, - продолжил Джарвис после короткой паузы, - что хочу видеть вас в своей постели. Единственное препятствие в достижении этого - ваше несогласие, и единственный человек, которого я должен убедить сказать "да", - это вы. И я намерен это сделать.
- Но вы не можете!
- Почему?
- Потому что вы не можете всерьез хотеть меня - невозможно, чтобы я на самом деле привлекала вас!
- А тот поцелуй вчера вечером? - прищурился Джарвис.
- Заблуждение!
- Если вы правы, то в результате действительно ничего не получится.
Он олицетворял само спокойствие… если не обращать внимания на его глаза и их пронизывающий взгляд.
Она посмотрела Джарвису прямо в лицо и ощутила то напряжение, которое привело ее на грань срыва, а когда его губы искривились, это напряжение снова со всей силой обрушилось на нее.
- Но если все же прав я, если меня действительно влечет к вам и я на самом деле хочу видеть вас в своей постели, тогда, по моему убеждению, вы должны дать мне возможность доказать вам это.
Мэдлин во все глаза смотрела на него, не понимая, каким образом они дошли до этого.