– Вовсе нет. Увлечение – это сильное взаимное притяжение. Истинная любовь рождается в сердце. – Ее голос смягчился. – Сердечная любовь разительно отличается от физической.
– Сердечная любовь?
Она прижала ладонь к груди:
– Говорю, Дру, она исходит отсюда. Это ощущение тепла, нежности… Сердечная любовь – когда думаешь прежде всего о том, кого любишь. Когда готова все для него сделать. Когда хочешь быть с ним и тоскуешь, если его нет рядом. И твоя жизнь становится куда ярче и радостнее, потому что в ней присутствует он. И невозможно представить, что он смотрит не на тебя. Вы когда-нибудь испытывали нечто подобное к женщине?
Дру промолчал, хотя мог бы уверенно сказать, что никогда ничего подобного не испытывал. Не дождавшись ответа, Розлин грустно улыбнулась.
– Не верю, что существует опасность влюбиться в меня.
Для этого нужно изведать, что такое настоящее чувство. Не просто похоть и желание.
– Ты любишь Хэвиленда?
Розлин резко вскинула голову и уставилась на Дру, но почти сразу же отвела взгляд.
– Теперь мне вообще нет смысла думать о лорде Хэвиленде.
Дру снова ощутил свирепый укус ревности. Совершенно очевидно, что Розлин неравнодушна к графу. Только сейчас Дру понял, что экипаж замедлил ход и свернул на подъездную аллею Данверз-Холла. Отбросив мрачные мысли, он осторожно отвел выбившуюся прядку с лица Розлин. Та дернулась, как обожженная.
– Видите, – тихо сказала она, – именно это я имею в виду. Наше влечение чисто физическое.
Она, наверное, права, потому что он испытал столь же сильный шок. Искра, проскочившая между ними, опалила пальцы. Но были и другие признаки того, что его тянет к ней. Стоило ей приблизиться, как его сердце начинало биться неровно. Он постоянно ощущал ее присутствие. И хотел проводить с ней все ночи… до конца их дней.
Когда лошади остановились, Дру открыл дверцу и попытался выйти, но Розлин его остановила.
– Пожалуйста… совсем необязательно провожать меня в дом. Сегодня вы уже сделали более чем достаточно. Я искренне благодарю вас за помощь моей подруге Уинифред. И за то, что пытались защитить мою репутацию, обручившись со мной. Но я не верю, что мы подходим друг другу.
Дру ничего не ответил. Конюх спустил подножку и помог Розлин спуститься. Сам Дру, не шевелясь, проводил ее взглядом и подождал, пока за ней закроется дверь.
– Ваша светлость? – почтительно спросил лакей, отвлекая его от невеселых мыслей.
– Да?
– Куда прикажете, ваша светлость?
– Домой. В Мейфэр, – сухо приказал Дру, пытаясь выбросить из головы неприятный разговор с Розлин. Но когда лошади тронули, вновь стал перебирать в памяти все, что она сказала насчет эмоций.
Да, сам он редко проявлял их по отношению к другим людям. Но она ошибалась, считая, что он не испытывает к ней никаких чувств. Как она могла сказать такое?! Ведь ей удалось пробудить в нем веселость, желание, влечение, раздражение, досаду, ревность, страсть. Особенно страсть.
Розлин привнесла что-то совершенно новое в его прекрасно организованную, упорядоченную жизнь, тепло в его холодное существование, и Дру обнаружил, что наслаждается каждым днем.
А она? Что чувствует к нему она? Уж конечно, не любовь. Он может возбудить ее чувственность, но не чувства. Разжечь страсть, но ничего больше.
Дру задумался. Что ж, придется добиться от Розлин больше, чем просто страсти.
Придется завоевать ее сердце.
Глава 15
Все это совершенно непонятно и крайне тревожно. Теперь герцог, вместо того чтобы соблазнять меня, ухаживает самым романтическим образом, что делает его еще более неотразимым.
Из письма Розлин к Фанни
Подъехав к своему лондонскому особняку, Дру неожиданно увидел Элинор в модном маленьком фаэтоне. Как только он спустился вниз, Элинор швырнула поводья конюху и спрыгнула на землю, чтобы вслед за Дру взлететь по ступенькам крыльца.
Разумеется, не было смысла в том, чтобы журить ее за вторжение в холостяцкий дом. Подумать только, она даже не взяла с собой горничную! Но младшая сестра Маркуса, едва научившись ходить, беспрепятственно бегала по его особняку.
– Чему обязан такой честью, плутовка? – спросил Дру, пропуская ее вперед.
– Кто-то должен повезти меня в парк на прогулку, Дру. Маркус все еще не приехал, а у Хита вдруг появились какие-то спешные дела в Гемпшире.
Дру молча повел ее в кабинет, где принимал самых близких друзей. Втайне он гадал, какие причины неожиданно заставили Хита отправиться в Гемпшир.
– Так ты повезешь меня на прогулку? – настаивала Элинор.
Дру, прищурясь, разглядывал девушку. Элинор считалась богатой наследницей, обладавшей не только исключительной красотой, но и живым, веселым характером. У нее никогда не было недостатка в поклонниках, стремившихся всячески угодить прелестной особе.
– Почему именно я? Любой из твоих обожателей был бы рад покататься с тобой в Гайд-парке.
– Но я устала от них! Мне нужен ты! Сегодня утром я послала тебе записку, но ты не ответил, так что я лично явилась, чтобы убедить тебя. Ты никогда не мог устоять против моих просьб.
Дру уселся на удобный кожаный диван, продолжая подозрительно разглядывать девушку.
– Интересно, почему я тебе не верю? Ты ведь вовсе не из-за этого приехала, так ведь?
Элинор, лукаво улыбаясь, опустилась в свое любимое кресло.
– Ну… собственно говоря, мне хотелось знать, как твоя помолвка. Все засыпают меня вопросами, и, похоже, в Лондоне только об этом и говорят. Но у меня не было возможности обсудить с тобой эти новости. Тебя постоянно нет дома. А прошлым вечером у леди Фримантл мне не удалось побеседовать с тобой с глазу на глаз.
Дру недовольно поджал губы:
– Ты ведь знаешь, что я ни с кем не обсуждаю своих личных дел.
– Если не считать Маркуса и Хита, а они оба в отъезде. Предлагаю себя, в качестве замены.
Дру не ответил.
– Я крайне удивлена, что ты сделал предложение Розлин, – как ни в чем не бывало продолжала Элинор, – особенно после того, как столько сетовал на поспешную женитьбу Маркуса. Ты действительно хочешь на ней жениться? Воспылал нежными чувствами?
Лицо Дру оставалось бесстрастным.
– Мои чувства к кому бы то ни было никогда не станут всеобщим достоянием, плутовка. И я не собираюсь ни с кем ими делиться. Даже с тобой.
– Но может, стоит поделиться? Я могла бы тебе помочь.
– Не нужна мне твоя помощь.
– Ах, Дру, не отказывайся. Я уже начала. Пела тебе дифирамбы прошлым вечером. Но, думаю, настало время предложить тебе сестринский совет.
Когда вся ирония этого предложения дошла до него, Дру резко качнул головой:
– Поверь, за нами и так наблюдает тысяча глаз тех, кто желает вмешаться в наши отношения. Кроме того, вряд ли ты сможешь что-то посоветовать. Вспомни о двух разорванных помолвках, причем в обоих случаях виновата была именно ты.
– Но у меня были веские причины их разорвать! И, думаю, это делает меня кем-то вроде эксперта по помолвкам. Тебе стоило бы учиться на моем опыте!
– И чему, по-твоему, мне стоило бы научиться?
– Думаю, найдется чему. Кроме того, я могу объяснить тебе, что думает Розлин насчет всего этого. Я женщина, и могу многое объяснить с точки зрения женщины.
Да, тут она, пожалуй, права. Только с полчаса назад он решил, что нужно менять стратегию ухаживания за Розлин и попробовать завоевать ее сердце. Если, конечно, он хочет, чтобы она стала его женой.
Откинувшись назад, он скрестил руки на груди:
– Так объясни, как я могу заставить ее полюбить меня?
– Я думала, ты не веришь в любовь! – ахнула Элинор.
– Не верю. Зато Розлин верит. И хочет выйти замуж только по любви. Помолвка даст мне время официально ухаживать за ней, но нужно нечто большее. Чтобы она полюбила меня.
– Но что она испытывает к тебе, Дру? Похоже, Розлин еще не влюблена в тебя. По крайней мере, не слишком спешит назначить дату венчания.
– Так и есть. И, подозреваю, будет рада любому предлогу разорвать помолвку.
– Как по-твоему, сможешь ли ты когда-нибудь ее полюбить? – с любопытством спросила Элинор.
– Не знаю.
– Почему же ты считаешь, что она до сих пор не влюбилась в тебя?
– Не знаю, как ответить и на это.
– Полагаю, это потому, что ты считаешь ее кем-то вроде твоих дам полусвета.
Дру был вынужден признать, что это так и есть. При первой встрече он принял ее за куртизанку, а все его наставления были направлены на то, чтобы отточить ее мастерство в любви.
Глядя в его потрясенное лицо, Элинор тихо проворковала:
– Я права. Ты пытался соблазнить ее, вместо того чтобы ухаживать, как полагается.
– Что, если и так? – нахмурился Дру.
– В этом все дело. До сих пор ты делал все, чтобы она тебя оттолкнула.
Дру горько усмехнулся. Какая ирония! Ему вообще было неприятно, что приходилось уговаривать Розлин: до сих пор он без труда мог покорить любую женщину. Зато теперь он был готов выслушать все, что может посоветовать Элинор.
– Итак, что плохого в моих способах ухаживания?
– Ты сосредоточен на обольщении. Не на романтике. Это далеко не одно и то же.
– Романтике? О чем ты толкуешь, черт возьми?
– Мисс Розлин – не потаскушка. Она леди, хорошо воспитанная, порядочная леди. Невозможно полагаться только на физические отношения, чтобы заставить ее полюбить тебя.
– Это я сознаю.
– Значит, тебе придется вспомнить о романтике.
– О какой еще романтике, черт побери?
– Прежде всего ты должен думать о ней как о личности. Не как о собственности или призе, который необходимо завоевать. И брак – это не сделка.
– Я считаю ее личностью.
– Неужели? – скептически бросила Элинор и, не услышав ответа, продолжала: – И ты должен быть с ней честным. Это покажет, что ты ее уважаешь. И, кстати, хотя бы притворись, что тебя не интересует ни одна женщина, кроме нее. Нельзя содержать любовницу, пока ты ухаживаешь за Розлин.
– У меня уже несколько месяцев как нет любовницы.
– Прекрасно. Пусть так будет и дальше. Думаю, после всего, что пришлось пережить Розлин, верность очень важна для нее… как и для меня. – Элинор мрачно нахмурилась, прежде чем продолжить: – Прислушивайся ко всему, что она говорит.
– Я прислушиваюсь.
– Но слышишь ли? Вот в чем беда!
Только сегодня Розлин обвиняла его в том, что он ее не слышит. Не принимает ее жалобы близко к сердцу.
– Что еще? – спросил Дру.
– Тебе следовало спросить, о чем она мечтает.
Он уже знал все мечты Розлин. И она вовсе не мечтала влюбиться в него и выйти замуж. Скорее уж жаждала стать женой соседа, к которому явно питала какие-то чувства.
– Что еще? – повторил он.
– Ты должен окружить ее лаской, заботой и добротой. Тщательно продуманные поступки. Ничего сложного и изысканного. Простейшие вещи чаще всего наиболее романтичны.
– Какие именно?
– Прогуляйся с ней по лугу, нарви полевых цветов. Она оценит фиалку куда выше; чем оранжерейную розу. Поезжайте покататься вдвоем.
– Уже катались, – мрачно буркнул Дру, – и попали в ужасную грозу.
– Значит, придумай что-то еще. В любом романе необходимы мгновения тепла и нежности.
– А вот Фанни Ирвин дала ей другой совет.
Элинор удивленно уставилась на него:
– Сомневаюсь, что Фанни что-то знает о романтике, поскольку она зарабатывает на жизнь, ублажая покровителей. А я вот что имею в виду, Дру. Тебе нужно научиться угождать Розлин, но не в физическом смысле. Собственно говоря, я думаю, что вы вообще не должны быть близки. Тебе не следует целовать ее. Даже руку. В этом случае она сразу же разглядит в тебе перемены.
– Хочешь, чтобы я ее игнорировал?
– Не игнорировал. Только не пользуйся своим искусством обольстителя, чтобы преследовать ее. Это просто собьет бедняжку с толку. Она начнет тревожиться, что ты снова попытаешься обольстить ее… и невольно пожелает сдаться на твою милость.
– Как насчет подарков?
Элинор задумчиво поджала губы.
– Думаю, для таких людей, как Розлин, маленькие сувениры значат больше, чем самые щедрые подарки. Но если хочешь что-то подарить, убедись сначала, что подарок будет иметь для нее особое значение.
– Драгоценности не годятся. Я пробовал.
– Я так и думала. Может, ты сумеешь узнать у ее подруг, что она любит.
– Я знаю, что она любит. Литературу и политические трактаты.
– Значит, привези ей книгу, – посоветовала Элинор. – У тебя бесценное собрание книг. Уверена, ты можешь найти что-то такое, что придется ей по вкусу. – Немного поколебавшись, она добавила: – Вот что по-настоящему важно, Дру. Ты должен думать прежде всего о ней, и уж потом – о себе. Показать, что тебя интересует ее благополучие. Например, когда повезешь ее знакомиться с матерью, ты должен сделать все, чтобы ее защитить.
– Я так и намеревался.
– Надеюсь, – бросила Элинор зябко поежившись. – Сам знаешь, как холодна и язвительна герцогиня. Если она не заморозит вас взглядом, значит, заживо снимет шкуру языком.
Дру невольно улыбнулся при этом описании своей высокородной мамаши.
Элинор улыбнулась в ответ:
– Собственно говоря, Розлин будет полезно увидеть тебя в ином свете. Это даст тебе шанс показать свое истинное "я"
– Я открылся перед Розлин, как ни перед одной женщиной, если не считать тебя… но на тебя я никогда не смотрел, как на женщину.
– Большое спасибо! – воскликнула Элинор с притворным негодованием.
– Ты понимаешь, о чем я.
– Да, понимаю: ты видишь во мне сестру. Розлин должна знать, почему ты не слишком охотно сходишься с людьми. Она не сможет влюбиться в тебя, пока не узнает, каков ты на самом деле.
– Откуда столько мудрости, плутовка?
Элинор состроила гримаску.
– Никогда не видела ничего хорошего в мудрости. И я вовсе не так мудра. Просто рассказала тебе о своих мечтах. Всю жизнь хотела, чтобы за мной ухаживали именно так.
– И ни один из твоих поклонников не был достаточно умен, чтобы разгадать твои желания, – заметил Дру.
– Ни один, – эхом откликнулась она с таким видом, словно мыслями была в миллионе миль отсюда.
– Хорошо, – сдался он. – Прикажи седлать свою лошадь.
Элинор тряхнула головой, прежде чем лукаво улыбнуться.
– О, я вовсе не хотела кататься в парке. Успела погулять сегодня утром. Я просто решила убедиться, что дорога любви для вас уже проложена.
– Ах ты, хитрюга! – смеясь, воскликнул Дру. – Удивительно, что Маркус не велел связать тебя по рукам и ногам и засунуть в рот кляп, как только ты достаточно повзрослела, чтобы носить длинные платья.
– Верно, – кивнула она и, поднявшись, поплыла к двери, оставив позади смеющегося Дру.
Но его веселье скоро улеглось, сменившись угрюмой задумчивостью. Пожалуй, Элинор права. Для того чтобы завоевать сердце Розлин, нужна романтика, а не обычные методы соблазнения.
Когда Дру наутро навестил Розлин, он показался ей совершенно иным человеком. Порочная улыбка сменилась приветливой и теплой. Куда девались его привычный цинизм и резкость выражений? На этот раз он был дружелюбен и прост. И при этом даже не коснулся ее руки.
Кроме того, его визит был чрезвычайно коротким. Он всею лишь сообщил, что отдал распоряжения о поездке в кентское фамильное имение. В ближайший понедельник им предстояло отправиться в Арден-Касл на встречу с герцогиней Арден. Дру решил, что они переночуют в Кенте и наутро возвратятся в Лондон.
Когда он предложил Розлин взять с собой горничную, она недовольно свела брови:
– Потому что ваша матушка так строго соблюдает правила приличия?
– Нет, потому что так тебе будет удобнее путешествовать со мной в одном экипаже. Тогда ты не станешь опасаться, что я снова соблазню тебя.
Его заботливость застала ее врасплох, но Розлин не стала спорить, тем более что сама собиралась взять горничную. Пусть послужит дуэньей, чтобы избежать повторения постыдной сцены в экипаже.
Правда, она не сказала, как неохотно соглашается ехать в Кент. Розлин считала, что ей вообще нет смысла знакомиться с герцогиней, поскольку свадьба все равно не состоится. И все же она сознавала, что нужно продолжать притворяться: еще слишком рано разрывать помолвку.
К своему удивлению, о Дру не было ни слуху ни духу до самого дня поездки. Розлин стыдилась признаться себе самой, что тоскует по нему. И мысль о том, что он больше не станет преследовать ее, была абсурдно обидной, хотя она сказала себе, что будет лучше, если он наконец согласится с тем, что они не подходят друг другу.
За это время Дру дважды писал ей. Первый раз послал только что опубликованный последний том "Парламентской истории" Коббета, а во второй – чрезвычайно редкое издание "Новой Атлантиды" Фрэнсиса Бэкона, на латинском. При этом Дру подчеркнул, что не дарит ей книги, а дает почитать, поскольку она не любит принимать от него дорогих подарков.
Розлин невольно улыбнулась замаскированной колкости и сразу же удалилась в библиотеку, чтобы погрузиться в чтение.
Она глупо обрадовалась, когда увидела Дру в понедельник утром, и была просто счастлива, когда горничная Нэн уселась напротив. Теперь ей ничто не грозит!
Нэн была горничной, которую нанял Маркус, чтобы заботиться о новых гардеробах сестер Лоринг, помогать им одеваться и причесываться. Совсем еще молодая, она, однако, прекрасно выполняла обязанности дуэньи.
В ее присутствии Дру вел легкую, ни к чему не обязывающую беседу с Розлин. Однако по мере приближения к поместью он все чаще замолкал. Розлин недоуменно взирала на него. Она непременно расспросила бы, в чем дело, но при Нэн не осмелилась.
Дру заговорил, только когда экипаж проезжал каменные ворота замка.
– Дом моих предков, – сухо обронил он, глядя в окно.
Розлин поняла, что замок окружен огромным парком: вот уже минут десять они ехали по вьющейся подъездной дороге, обсаженной высокими деревьями. Но тут она увидела Арден-Касл и забыла обо всем. Великолепное сооружение из золотистого камня стояло на холме. Выстроенное всего два столетия назад, оно ничем не походило на средневековый замок: просто резиденция чрезвычайно богатого аристократического рода.
С полдюжины ливрейных лакеев и конюхов выбежали им навстречу, чтобы позаботиться о лошадях, багаже и слугах вновь прибывших. Дру повел Розлин по широкой каменной лестнице к массивным входным дверям. Там; их приветствовал величественный дворецкий и проводил в так называемую малую гостиную.
Обстановка в замке была еще более великолепной, чем ожидала Розлин. В каждой комнате стояла позолоченная, обитая парчой мебель, с потолка свисали хрустальные люстры, на стенах висели бесчисленные картины и шпалеры. В углах стояли бесценные скульптуры.
Окружающее богатство заставляло Розлин чувствовать собственное ничтожество. Она даже поежилась немного, когда оказалась в просторной комнате, где в высоком кресле сидела величественная серебровласая женщина.
Герцогиня поднималась медленно. Те, кто предупреждал Розлин, не ошиблись: вид у нее был на редкость надменный. В светло-серых глазах стыли льдинки.
– Арден, – произнесла она вместо приветствия.