Эрих обернулся и на его лице появилась улыбка. На щеках образовались лёгкие ямочки, которые свели бы с ума любую девушку. Он смотрел на Таню, затаив дыхание. Её большие карие глаза с густыми чёрными ресницами, были устремлены прямо на него. Слегка растрёпанная, но такая живая, она улыбалась и с интересом смотрела то на него, то на пылающий огонь.
– Доброе утро, моя спасительница. Я разжёг нам костёр, чтобы хоть как-то согреться. Ты хочешь есть?
– Хочу!
Эрих потянулся к своему небольшому, изодранному рюкзаку и вынул оттуда два ломтика хлеба и маленькую фляжку с водой. Один кусок белого хлеба он оставил себе, а другой протянул Тане.
– Вот, держи! Это всё чем я могу тебя угостить.
– Спасибо тебе большое.
Ребята принялись есть, предварительно, устроившись поудобнее возле костра. Время незаметно летело, а они не прекращали разговаривать друг с другом. Слегка перекусив и потушив огонь, пылающий рядом с ними, между ребятами возникла немая пауза. Они с трепетом смотрели друг другу в глаза, а тем временем в лесу поднимался ветер. Эрих акцентировал своё внимание на грациозных чертах Таниного лица, и уже через пару секунд его голубые, как небо глаза, опустились до самого контура её губ. Затаив дыхание, Таня закусила нижнюю губу, а ладонью пригладила прядь, развивающихся от ветра волос. Её зрачки бегали из стороны в сторону, словно маленькие солнечные зайчики. Это очень забавляло Эриха, и он мог бы ещё долго этим любоваться.
– Нам пора уходить!
Сухо произнёс он и на лице его виднелась печаль. За короткий промежуток времени, Эрих сумел распознать в Тане родственную душу и ему не хотелось расставаться с ней, но выбора у него не было. К всеобщему сожалению, в Москву он прибыл не погостить, и это было самым большим разочарованием в этой истории.
– Хочешь я скажу где находится наш лагерь?
Взволнованно произнесла Таня и её вопрос озадачил Эриха.
– Ты ведь боялась говорить, я знаю это.
– Никогда тебя больше не увидеть – вот чего я по-настоящему боюсь.
Эти слова звучали сладким звоном в ушах молодого солдата. Он чувствовал невероятное притяжение к этой русской красавице. Только в это мгновенье Эрих понял, что война может не только отобрать счастье, но и подарить его. Это звучало безумно, но являлось чистейшей правдой, ведь если бы ни этот ужасный замысел атаковать ворота Москвы, пройдясь именно по этой дороге, именно через этот лес, Эрих никогда бы не повстречал именно эту девушку.
– Я тоже этого боюсь!
– Тогда запоминай! За лесом есть посёлок – Приволжье называется, там на окраине, где начинаются поля, наши сидят в засаде. Если сможешь, приходи в полночь, я буду ждать тебя.
– Я обязательно приду, а теперь побежали скорее отсюда.
Эрих встал на ноги, оттряхнул свой китель и протянул Тане руку. Она без раздумий вцепилась в него и ощутила на себе шероховатость его ладоней. Быстрыми шагами они стали выходить из леса, а дальше и вовсе разбежались по разным сторонам.
Вернувшись в лагерь, Таня заметно начала волноваться. Она наперёд знала, как именно будет оправдывать своё отсутствие перед Зинаидой Ивановной, но всё же её сердце стучало как у воробья. Посёлок Приволжье был небольшим и на удивление уцелевшим. В ряд, по широкой дороге стояли маленькие домики с низкими окнами. Огороды выглядели несчастными, урожая совсем не было, да и жителей в этой деревне с каждым днём становилось всё меньше и меньше. Наша медицинская дружина обосновалась в небольшом кирпичном доме, который с виду напоминал сарай. Здесь жила сестра Зинаиды Ивановны. В её тесных комнатушках были размещены девочки, у которых даже в мыслях не было жаловаться на жильё. Таня подошла к кирпичному дому и постучала по чёрной двери, на пороге появилась Зинаида Ивановна, и Таня, опустив глаза, приготовилась слушать выговор в свой адрес. Но госпожа Широкова не спешила этого делать, напротив, она с облегчением вздохнула и обняла Таню.
– Танечка, милая, ты жива! Мы так испугались вчера, когда не досчитали в дружине одну из наших лучших медсестёр.
– Простите меня, Зинаида Ивановна, я помогала одному очень хорошему человеку.
– Это хорошо, что ты помогала! Я горжусь тобой! Чего мы стоим на пороге, проходи в дом, сейчас всё расскажешь. Тебе надо поесть и как следует отдохнуть перед совершением новых героических подвигов.
Таня была приятно удивлена такой реакцией своей наставницы. Она прикрыла за собой дверь и направилась вслед за Зинаидой Ивановной, которая вела её на маленькую угловатую кухню.
Сегодня не намечались никакие военные операции и девочки могли не рисковать своими жизнями, дабы спасти кого-то из "своих". Было принято единогласное решение о том, чтобы весь день провести в этом стареньком доме на окраине Приволжья. Ото всех сторон доносились возгласы, болтающих девчушек. Они сидели в общей комнате и плели друг другу косы, рассказывая при этом забавные истории из жизни. Радоваться в дни войны было нечему, поэтому девочки вспоминали хорошие события, пережитые ими ещё в довоенное время. Большая часть времени уделялась рассказам и историям, связанным с детством. Кто-то вспоминал хорошее, кто-то плохое, а Таня и вовсе не участвовала в разговоре. Такие темы она конечно-же не любила и старалась обходить их стороной, однако иногда даже ей приходилось задумываться над тем, каким же на самом деле было её детство. Девочки, привыкшие к Таниному безучастию в этой теме, попросту не втягивали её в разговор. Они сидели на полу, укрывшись свои кофтами, а Таня лежала в стороне, на узкой железной койке. Все её мысли занимал лишь один человек. Им являлся Эрих, человек, которого она едва знала. Таня вспоминала их знакомство, то, как впервые увидела его белоснежную улыбку и услышала хриплый голос. Его речь была красивой независимо от того, на каком языке он говорил. Таню привлекала его логика и всё его мировоззрение в целом. Ещё вчера, её так пугало знакомство с ним, ведь он немец, враг для её родины, а уже сегодня она понимала, что готова побежать за этим человеком на край света. Поверить в любовь с первого взгляда всегда сложно, но Таня отчётливо понимала, что её чувства взаимны. Она молилась, чтобы единственный день, который девочки по праву называли выходным, пронёсся быстрее урагана. Она поглядывала на старые настенные часы и ждала, чтобы на дворе стемнело. Таня знала, что в полночь сюда явится Эрих, её любимый солдат. За окном уже начинало темнеть, а галдёж в комнате так и не прекращался.
– А спать сегодня кто-нибудь собирается?
Громко спросила Таня и слегка приподняла одну бровь. Но девочки будто вовсе её не слышали, они продолжали хохотать и разговаривать друг с другом. Тогда Таня погасила свет во всей комнате и пожелала всем доброй ночи.
– Танька, ну ты чего? Сама не разговариваешь, так другим не мешай. У нас между прочем здесь – девичьи секреты, а ты свет гасишь.
– Зинаида Ивановна себя плохо чувствует, а мы ей спать не даём. Ложитесь скорее, поздний час уже.
Враньё – это последнее дело, к которому Таня прибегала в крайних и очень редких случаях. На самом деле Зинаиде Ивановне галдёж девочек не доставлял никакого дискомфорта, однако доставлял его Тане. В её голове до мельчайших деталей был придуман план, следуя ему она должна была дождаться пока в комнате, все до последней девчонки заснут, а она тем временем тихонько встанет и прокрадётся к выходу. Опасность всей затеи стоила того, ведь в награду она получит бесценное время, которое сможет провести наедине с Эрихом. Вечернее время тянулось несказанно медленно и вот наконец наступила долгожданная тишина. В комнате все заснули. Аккуратно спустившись со скрипучей кровати, Таня накинула коричневый плащ поверх лёгкого белого платья. Она распустила свои длинные вьющиеся волосы и положила их на одно плечо. Её сердце дребезжало от одной мысли, что совсем скоро, рядом с этим домом окажется Эрих, самый бесстрашный солдат, которого она знала. Едва дыша, она пробралась через спящих девочек, осторожно открыла дверь и оказалась на улице. Теперь ей нельзя было медлить, и она побежала в сторону заброшенных сараев. Подходя к одному из них, она сразу же заметила мужской силуэт, так грациозно стоявший среди стволов деревьев и маленьких, полуразваленных избушек.
– Эрих!
Шепнула Таня и подбежала к нему.
– Ты пришла! Я уже начал за тебя волноваться. Милая моя!
Эрих слегка обнял Таню за талию и прижал её к себе. Она слышала, как стучит его сердце и ей хотелось взять его в руки, окутать своей нежностью и заботой. Рядом с ним она чувствовала себя такой слабой и защищённой, что вырываться из его объятий просто не хотелось. Никакая война не была ей страшна, когда рядом находился Эрих. Он опустил свой подбородок на её голову и на мгновенье закрыл глаза. Их тела пылали страстью, а сердца рвались на свободу.
– Я не видела тебя целый день, и он казался мне целой вечностью. Тебя спрашивали где ты был вчера?
– Да, устроили мне серьёзный допрос, но я не сломался. Я даже отчасти рассказал им правду.
– Что? Какую правду ты им рассказал?
Испуганно произнесла Таня и в темноте искала глаза Эриха для того, чтобы взглянуть в них.
– Я сказал им, что был занят незапланированной встречей. Что взял в плен русского человека.
– Солгал! Разве ты брал меня в плен?
– Ты в моём любовном плену и никуда уже от меня не уйдёшь.
– Я и не собиралась, глупый.
– Поцелуй меня!
Таня замерла на мгновенье. Просьба Эриха казалась ей такой безумной и легкомысленной, но в то же время, такой нужной и правильной. Она томно вздохнула и слегка встав на носочки, потянулась к пухлым губам Эриха. В эту секунду она поняла, что готова разделить с ним абсолютно всё, что доведётся ей пережить: радость, печаль, все ужасы войны и надежду на светлое будущее. Губы Эриха были холодными, но очень чуткими. Его поцелуи были нежными и одновременно страстными. Одна его рука охватывала тонкую талию Тани, а вторая придерживала её голову, проникая при этом пальцами в струящиеся коричневые волосы. Запах его кожи был своеобразным. Одновременно в нём смешивалась сладкая мята и ваниль. Эрих осторожно оторвал свои губы от Таниных и принялся нежно целовать её в шею. По их телам пробежали мурашки, то ли от волнения, то ли от чувств, переполняющих их. Местами, Тане становилось даже щекотно, но она сдерживала себя, чтобы не засмеяться. Ей доставляло удовольствие ощущать на себе то, как Эрих нежничает с ней, боясь совершить лишнее движение. Она обняла его за шею обеими руками и тихо шепнула на ухо:
– Я хочу быть только с тобой!
Немедля он взял её на руки и не отрывая губ от сладкой кожи, направился в один из сараев. Приоткрыв правой ногой дверь, он осторожно вошёл внутрь и внёс за собой Таню. В сарае было темно и прохладно. Сквозь широкие щели проникали тонкие лучи лунного света. Сарай давным-давно был заброшенным. Его непригодность выдавала измятая крыша, обшарпанная дверь без замка и лёгкая сырость внутри. Сквозь полумрак виднелись старые тумбы, стоящие где-то посредине и небольшой стог сухого сена. Сверху на нём были разбросаны какие-то тряпки. Увидев это Таня вспомнила, как Зинаида Ивановна рассказывала девочкам о заброшенном сарае, в который местные жители приносили свои вещи на сохранение. По всей видимости, это был тот самый сарай. Эрих прикрыл за собой старую дверь, и в помещение стало ещё меньше света. Аккуратно он положил Таню на сено и прилёг рядом.
– Я до сих пор не верю, что наши разные миры нашли что-то общее между собой.
– Я тоже не верю в это, Эрих, но как видишь мы нужны друг другу.
– Du bist meine Liebe. (Ты и есть моя любовь.)
Сжав Танину ладонь в своей, Эрих принялся развязывать тонкий пояс её пальто. Оставив Таню в лёгком платье, он стал снимать свою военную форму. В этот момент юные влюблённые забыли про всё на свете, никакая война не могла помешать самому сильному чувству на земле, чувству, которое единожды, испытывал каждый из нас – чувству любви! Осыпая нагое тело Тани поцелуями, Эрих шептал ей самые красивые слова. Именно такую девушку он мечтал встретить. Она покорила его и уже ничто не могло потушить огонь, вспыхнувший между ними. Таня впервые почувствовала себя такой любимой и желанной, ей не хотелось, чтоб Эрих прекращал свои ласки. Она доверилась ему, открылась полностью, подарила душу и тело. Он сделал из юной девушки настоящую женщину. Таня пылала страстью и из её уст вырывались слова любви.
– Я люблю тебя, Эрих!
– Я тоже люблю тебя, Таня!
Эта фраза, греющая душу, не была для двух влюблённых пустым звуком. Искренность ребят и добрые намерения по отношению друг к другу читались в их взгляде. Часы, проведённые вместе казались им секундами.
– Я вижу море в твоих глазах. Бездонное море, в котором я тону и не хочу, чтобы меня спасали.
Нежно прошептала Таня и опустила свою голову на грудь Эриха. Там, с левой стороны, в её ухо проникал звук горячего сердца, которое стучало всё громче и громче.
– Молчи, Таня! Ничего не говори, а просто будь рядом со мной.
– Я всегда буду рядом с тобой.
Как не хотелось бы им забыть про окружающий мир и остаться навсегда вдвоём, необходимо было возвращаться назад. Таню ждали в своём лагере, а Эриха в своём. Неизвестно сколько ребятам удастся скрывать друг друга от внешнего мира и устраивать тайные, ночные свидания, но одно было известно точно – говорить о возникших чувствах никому нельзя. Они поклялись держать всё в тайне до тех пор, пока не прекратятся военные действия и люди не начнут жить с чистого листа.
– Пора идти! Когда мы снова увидимся, Эрих?
– Завтра мы с отрядом наступаем на соседнюю деревню, местное население грозится распихать гранаты по нашим карманам. Зададим им встряску.
– Я прошу тебя, не убивай никого и береги себя!
– Я постараюсь быть менее активным, чем обычно. Я люблю тебя.
– Как вернётесь в лагерь, дай мне знать. Теперь ты знаешь где меня найти. Мы побудем ещё какое-то время здесь. Я тоже люблю тебя.
– Я обязательно вернусь.
С трепетом и нежностью Эрих поцеловал Таню в лоб, на прощанье и ребята, накинув на себя верхнюю одежду стали осторожно выходить из сарая. И снова они разбежались по разным сторонам, чтобы никто не узнал и не увидел их вместе. Окрылённая Таня, сломя голову, бежала к дому. Виднелся красивейший рассвет, глядя на который появлялись силы исправить положение в мире, стать чуточку добрей и начать жизнь с чистого листа. Подбегая к дому, Таня перекрестилась правой рукой, выдохнула и тихонько открыла дверь. К счастью, в доме была абсолютная тишина, как и тогда, когда она только уходила. По-видимому, все спали и Таня, сняв с себя пальто побежала на кухню, сделав вид, что проснулась самой первой. Кухня была очень маленькой. Таня присела на шаткую табуретку и налила в жестяную кружку кипячённой воды. Она облокотилась о стену и взгляд её был устремлён в потолок. Все мысли её были лишь о том, как прекрасно она провела эту ночь. Неожиданно, на кухню зашла Шура. Её растрёпанный рыжий волос смотрелся весьма забавно. Она зевнула и потянулась вверх, проговаривая при этом, что-то невнятное.
– И тебе доброе утро, Шурочка! Чего так рано вскочила?
– Ну, во-первых, не рано, а как обычно, а во-вторых, услышала какой-то шум в коридоре. Испугалась, что кто-то чужой решил нанести нам визит.
– Наверное я тебя разбудила. Сегодня я самая ранняя пташка.
Таня улыбалась и смотрела на Шуру, которая слегка была в растерянности.
– Ясно всё с вами, товарищ Иванченко. Кто рано встаёт, тому Бог подаёт. Молодец ты!
– Что правда, то правда!
Воскликнула Таня и подскочила с шаткой табуретки. Она открыла маленький угловой шкафчик и достала оттуда пышный хлеб. Улыбнувшись, она отрезала от него кусочек и протянула Шуре.
– Спасибо тебе. Позволь полюбопытствовать, с чего ты такая весёлая сегодня? Помниться мне, тебя редко кто такой видел.
– Да так, ничего особенного!
– Нет, погоди! У нас принято разделять с ближним и горесть, и радость. Горести нам всем надолго хватит, давай уж хорошее что расскажи.
В этот момент Таня замешкалась. Она понимала, что раскрыть свой секрет – дело опасное, к тому же, они с Эрихом поклялись держать всё в тайне, но чувства переполняли её. Ей безумно хотелось поделиться с кем-то новостью о том, что она влюблена. Звучало это глупо, но было самой настоящей правдой. Сегодня был всего лишь третий день, как она знакома с Эрихом, но эти дни открыли ей совершенно другой мир. Мир, в котором живёт любовь и нежность. Таня махнула на всё рукой и посмотрела Шуре прямо в глаза.
– Ладно, Шурка, слушай пока все спят. Только тссс, никому!
– Я –могила!
– Я влюбилась. Ох, по уши влюбилась, Шурочка! Знакомы мы с ним не так давно, но любим друг друга, будто целую вечность. Он заботливый, нежный, в то же время статный и сильный. Мне с ним вообще ничего не страшно. Я знаю, что за меня он готов рисковать своей жизнью. Такой человек, как он не предаст в трудную минуту. Теперь мы с ним ещё больше ждём окончания войны, чтобы наконец почувствовать себя абсолютно счастливыми людьми.
– Вот это да! Чего, чего, а такого я не ожидала. Почему ты молчала? Кто же осчастливил нашу Таню?
– В этом то всё и дело. Казалось бы, что мы с ним совершенно разные люди и нам нельзя быть вместе, но это всего лишь предрассудки. Его зовут Эрих Ремер, родом он из Касселя и служит в немецких войсках.
На Танином лице исчезла улбыка, в глазах читалось волнение и страх того, как на всё отреагирует Шура. Последняя же стояла в полной растерянности и хлопала своими глазами. Руки её затряслись, и она немного закашляла. Увидев такое её состояние, Таня мгновенно попыталась исправить сложившуюся ситуацию.
– Шурочка, милая, да ты не бойся. Он хороший, он вовсе не фашист. Я говорила ему какие мы дружные с вами, как живём здесь и воюем бок о бок. Он и слова дурного о вас не произнёс.
– Ты ещё и про нас ему рассказала?
– Ну, что ты, Шура. Я доверяю ему полностью, я ведь люблю этого человека. Я полностью уверена в том, что он не предаст меня. Ты бы его видела, человек – неземной красоты с большим, добрым сердцем!
– Ну, про смазливые лица немцев мы все и так знаем, проходили уже это, но вот уж не ожидала, что ты влюбишься во врага.
– Да не враг он мне, миленькая! Не виноват же никто, что две державы воевать стали. Он просто выполняет то, что им всем приказывают, но сам то человек он хороший. Не злись, Шурочка, я же тебе как подруге своей сказала.
– Ладно, твоя взяла. Я никому не скажу, в конце концов, любовь – такая штука непредсказуемая, поди знай, на кого в дальнейшем мой выбор падёт.