– Думаю, что на сегодня достаточно и пора идти спать. – О'Брайен поставил бокал на столик и поднялся на ноги. – Нужно готовиться к отъезду.
А в это время в комнате, расположенной чуть дальше по коридору, проходило собрание.
Джиана показала всем газету, которую она обнаружила в библиотеке на столе у Маккендрика. После того как все присутствующие просмотрели статью, принцесса сообщила о том, что возникла еще одна проблема: Адам Маккендрик собирался открыть охотничий домик для широкой публики. Вернее, для избранной публики, для богатых и влиятельных людей. И это, конечно же, грозило "семье" почти неминуемым разоблачением. Более того, создавалась даже угроза их жизни.
Джиана заявила, что они во что бы то ни стало должны отсрочить приезд гостей в охотничий домик. И следовало дождаться, когда в Шотландию, в замок Балморал, приедет королева Виктория. Если приезд остальных гостей удастся задержать, то она, Джиана, сможет попросить аудиенции у своей высокопоставленной крестной, а шпионы Виктора ее не обнаружат.
Однако действовать следовало с предельной осторожностью, чтобы Маккендрик ничего не заподозрил и не выгнал их из дома. А Маккендрик, конечно же, хотел бы, чтобы его охотничий домик приносил прибыль, поэтому он никому не позволит сорвать его планы. Значит, нужно было как-то его перехитрить, возможно, даже пойти на риск, если риск будет оправдан.
Тяжело вздохнув, Джиана окинула взглядом людей, которых называла своей "семьей". По ее замыслу, каждому из них отводилась особая роль, и успех каждого зависел от того, как исполнит свою роль другой. Только так – сообща – они смогут добиться цели.
– Мы должны полагаться друг на друга, – напомнила Джиана. – Потому что больше нам не на кого рассчитывать.
Немного помолчав, принцесса взглянула на Альберта.
– Нам необходимо получить доступ к почте Маккендрика. Прежде чем газеты передаются ему, они иногда попадают в руки дворецкого, не так ли? Вы, Альберт, должны предварительно просматривать газеты, так как в них снова могут появиться статьи о событиях в Каролии. При этом непременно будут упоминаться наши имена и могут даже появиться наши фотографии. Вы должны ежедневно прятать все газеты, в которых содержатся какие-либо сведения о нас, понятно?
Альберт молча кивнул.
– Мы не можем допустить, чтобы Маккендрик прочел эти газеты. И уж тем более нельзя допустить, чтобы он увидел мою фотографию, потому что он обязательно меня узнает. Мы должны предотвратить разоблачение, которое грозит нам смертью. А если Адам Маккендрик узнает меня на фотографии, то наш маскарад будет закончен.
Как бы в знак согласия с хозяйкой Вагнер принялся рвать зубами газету, которую принцесса положила на стул. Взглянув на пса, Джиана улыбнулась; хотя Вагнеру было уже три года, он иногда вспоминал детство и предавался щенячьим шалостям – разрывал на части газеты и грыз туфли. В прошлом отец не раз отчитывал Джиану за то, что она не уследила за Вагнером и тот забрался в кабинет князя или в гардеробную. В таких случаях ущерб, нанесенный псом, вполне мог сравниться с ураганом или каким-нибудь другим стихийным бедствием.
И тут Джиану осенило – ей пришло в голову, что можно использовать вредные привычки Вагнера, чтобы помешать Адаму знакомиться с содержанием утренних газет. "Итак, решено, – подумала она. – С сегодняшнего момента Вагнеру будет открыт свободный доступ к газетам мистера Маккендрика".
Разумеется, принцесса отдавала себе отчет в том, что ее затея довольно рискованная. Она прекрасно понимала, что Адам будет ужасно недоволен и бедному псу придется испытать на себе всю силу его гнева. Что ж, она сумеет защитить своего любимца. Вагнер всю свою жизнь защищал ее, и теперь настала очередь Джианы платить ему той же монетой. Она не даст верного пса в обиду.
На письменном столе в библиотеке осталось еще много газет, и им с Вагнером предстояло изрядно потрудиться.
– Вы меня поняли? – спросила она, снова окинув взглядом свое "семейство".
Все утвердительно закивали.
– Вот и хорошо, – промолвила принцесса. – Итак, начнем с этого же дня.
В библиотеке пахло дорогими сигарами, кожаными книжными переплетами, лимонным пчелиным воском для протирания мебели и… Адамом Маккендриком. Джиана на цыпочках подошла к письменному столу и, чиркнув спичкой, поднесла ее к фитилю лампы.
– Что, вернулись на место преступления? Или для продолжения урока поцелуев? – Адам рассмеялся и добавил: – Только осторожнее, пожалуйста. Не разбейте лампу, иначе спалите весь дом.
Поднявшись с дивана, Адам приблизился к Джиане.
– Как вы догадались, что это я? – спросила она.
– По запаху флердоранжа.
– Простите… – Джиана взглянула на него с недоумением.
Он снова рассмеялся.
– Дорогая, только от вас в этом доме пахнет цветами апельсинового дерева.
– А вы единственный, от кого пахнет сандаловым деревом и сигарами.
– Вы это заметили? – проговорил Адам с ухмылкой. Джиана покосилась на кожаный диван.
– Как же можно было этого не заметить?
Проследив за ее взглядом, Адам тотчас же понял, что имелось в виду. Шагнув к Джиане, он раскрыл ей объятия. И Джиана тотчас же забыла обо всем на свете – в следующее мгновение она оказалась в объятиях Маккендрика. И он снова ее поцеловал.
Только на сей раз Джиана уже имела представление о том, чего можно от этого ожидать и как следует реагировать. Обвивая руками шею Адама, она со всей страстью ответила на поцелуй. Он обнял ее еще крепче, и в какой-то момент ей снова почудилось, что сердца их бьются в унисон.
Наконец, чуть отстранившись, Джиана тихонько вздохнула. Этот поцелуй был похож на первый, который она постоянно вспоминала, и в то же время он оказался чем-то большим – этот поцелуй был одновременно и нежным, и сладостным, и возбуждающим. И конечно же, он требовал такого же ответа.
Отвечая на поцелуй, Джиана в восторге трепетала и старалась как можно крепче прижаться к Адаму. В эти мгновения она забывала обо всем и словно растворялась в поцелуе. Прежде она даже не подозревала, что поцелуй мужчины может похитить у нее сердце и душу, но вот сейчас… Сейчас она с удивлением обнаружила, что именно это с ней и произошло. И теперь она была не просто обыкновенной принцессой из плоти и крови, – а вдруг превратилась в принцессу из волшебной сказки, спавшую много лет, пока в один прекрасный день к ней не явился прекрасный принц и не разбудил ее своим поцелуем.
Адам Маккендрик целовал ее так, словно она была для него самой желанной женщиной на свете. Он пробудил в ней мечты и желания, о которых она забыла в тот самый день, когда погибли ее родители. Он ласково дразнил ее и нежно уговаривал. Он обещал. Он обнимал ее так, словно она, принцесса Джиана, была рождена именно для того, чтобы находиться в его объятиях. И ей больше всего на свете хотелось, чтобы Адам обнимал ее и обнимал…
Только сейчас, в его объятиях, она впервые осознала, какой большой жертвы требует от нее ее положение. Принцесса королевской крови династии Сакс-Валлерштайн-Каролии не имеет права выйти замуж по любви. Потому что долг требует от нее, чтобы она вышла замуж ради политической и экономической выгоды своей страны. Конечно, каролийский закон позволял ей выйти замуж за мужчину ниже ее по положению, но не могло быть и речи о замужестве, если ее избранник не являлся аристократом и не имел титула, переданного ему по наследству. И уж конечно, прямая наследница каролийского престола не могла вступить в брак, не получив предварительно согласия своего ближайшего родственника мужского пола. А Виктор никогда не согласится, чтобы она вышла замуж не за него, а за другого мужчину. Он скорее убьет ее, чем допустит это. Если кузен уже обагрил свои руки кровью ее родителей, то не было оснований предполагать, что он пощадит ее и мужчину, которого она выберет себе в женихи. Тем более американца.
Это означало, что она никак не могла выйти за Адама замуж. Однако она может его любить. Могла любить все то время, пока будет оставаться в Ларчмонт-Лодже. Все время, пока будет жить в Шотландии. И всю свою жизнь!
Принцесса положила руку на грудь Адама – туда, где билось его сердце.
Но он вдруг разомкнул объятия и отошел от нее.
"Наконец-то! – мысленно воскликнул Адам. – Наконец-то ко мне вернулось здравомыслие! Святые угодники, что это со мной? Неужели я снова взялся за старое?!" Да, он опять поцеловал свою служанку – поцеловал эту длинноногую голубоглазую блондинку. Господи, о чем он только думает? И что с ним происходит? Как же его негласный кодекс чести? И где его инстинкт самосохранения, в конце концов?
– По-моему, я велел вам держаться от меня подальше, – пробурчал Адам, не глядя на девушку.
– Да, кажется, велели… – прошептала Джиана.
– Тогда зачем же вы пришли сюда?
Джиане ужасно не хотелось лгать. Поэтому она решила: раз уж нельзя сказать всю правду, то надо быть хоть в чем-то правдивой.
– Я пришла в библиотеку, чтобы взять здесь что-нибудь почитать, – ответила девушка.
Адам посмотрел на нее с удивлением:
– Почитать?
Принцесса кивнула:
– Да, конечно. А что в этом особенного? Разве вам не известно, что библиотека предназначена для того, чтобы читать?
Адам обвел взглядом книжные полки и кивнул:
– Да, разумеется.
Джиана рассмеялась.
– Вы удивлены? Да, я не похожа на других служанок. Видите ли, мои родители, так же, как и графиня Брокавия, всегда поощряли стремление к знаниям.
Адам покачал головой:
– Нет-нет, я не удивился, но дело в том… Просто мне в голову никогда не приходило, что служанки тоже умеют читать. – Отвернувшись от девушки, Адам начал разглядывать корешки книг, стоявших на полках. Потом спросил: – А что именно вы хотели бы почитать? Мильтона? Шекспира? Сэра Вальтера Скотта?
– Я хотела бы почитать газеты, – ответила Джиана, покосившись на стопку газет, лежавшую на письменном столе.
– Газеты? – переспросил Адам.
– Похоже, сэр, вы все-таки удивлены. Да, я интересуюсь новостями и слежу за событиями, происходящими в мире.
– Следите за международным положением? – Адам в изумлении уставился на девушку.
– Совершенно верно, – кивнула Джиана. – Слежу за международным положением. Поэтому я и прошу у вас газеты. Прошу на время. Разумеется, если вы уже их прочли.
Адам пожал плечами и пробормотал:
– Я их даже еще не просмотрел.
– А-а, понятно… – Джиана понурила голову. Но Маккендрик вдруг улыбнулся и проговорил:
– Но вряд ли у меня будет время перед отъездом, чтобы почитать газеты.
– Перед отъездом? – удивилась Джиана. – Вы покидаете Ларчмонт-Лодж?
– Утром я отправляюсь в Лондон, – подтвердил Адам. – Так что, пожалуйста, читайте в свое удовольствие. – Он подошел к письменному столу, взял стопку газет и протянул принцессе. – И пусть мой отъезд в Лондон не удивляет вас, Джорджи. Я получил из Лондона письмо от сестры.
– От сестры? – переспросила Джиана.
– Вас удивляет, что у меня есть сестра? – Адам рассмеялся. – К слову сказать, на самом деле у меня даже не одна сестра, а целых четыре. И еще у меня есть мать. – Он улыбнулся и прикоснулся пальцем к кончику ее носа. – Это нормально, Джорджи. У меня есть мать и три сестры, которые остались в Америке. И еще есть одна сестра в Лондоне. А вы думали, что меня в капусте нашли?
– А ваш отец? Где сейчас он?
Адам пожал плечами:
– Полагаю, что он тоже в Лондоне.
– Вместе с вашей сестрой?
– Нет. Вместе со своей женой и детьми.
– Но как же… – Джиана умолкла и посмотрела на него с удивлением.
Адам нахмурился. Какое-то время он молчал, потом заговорил:
– Я не знал своего отца. В Америке он познакомился с моей матерью, которая была в то время вдовой с четырьмя дочерьми. Еще до моего рождения отец оставил ее и вернулся в Англию. Когда он узнал о моем рождении, он хотел, чтобы мы приехали к нему, но мать отказалась. Она не хотела оставлять ферму и не желала терять свободу. Спустя несколько лет отец аннулировал брак с моей матерью, чтобы жениться на другой женщине.
– И вы никогда его не видели?
– Нет, никогда.
– Значит, и он никогда не видел вас?
– Полагаю, что так.
– Как это печально… – пробормотала Джиана. – Не могу представить, как бы сложилась моя жизнь, если бы я не знала своего отца. Он был… – Она вовремя спохватилась. – То есть он прекрасный человек.
– Все в порядке, Джорджи. Не сочувствуйте мне. – Адам улыбнулся. – Мне грех жаловаться на судьбу. Моя жизнь сложилась просто замечательно. Я рос с матерью и четырьмя сестрами. – Он криво усмехнулся. – И одну из них я собираюсь завтра навестить. Вы не успеете оглянуться, как я вернусь. Не успеете по мне соскучиться.
Адам наклонился и коснулся лба девушки губами. Затем, взяв ее за плечи, развернул ее к двери.
– И знаете что, Джорджи…
– Что?
– Пока меня не будет дома, постарайтесь, пожалуйста, держать ваше чудовище подальше от моей комнаты и от моей постели. Сегодня утром я обнаружил, что он изгрыз мой башмак.
Глава 19
Благодетельный Барон знает, кто он и чего хочет. Он чувствует себя одинаково непринужденно и в компании шахтеров, и в обществе миллионеров.
Первая часть "Правдивых приключений Благодетельного Барона – приехавшего с Запада покровителя белокурых прекрасных дам, в отношении которых совершилась несправедливость". Сочинение Джона Дж. Букмана, 1874 год
Чтобы добраться из Глазго до Лондона, нужно было проехать в поезде в общей сложности десять часов. Первый этап путешествия – путь от Глазго до Эдинбурга – занял почти четыре часа. Второй этап – поездка в экспрессе из Эдинбурга в Лондон – составил почти шесть часов. Адам и Мерфи путешествовали в относительном комфорте, в вагоне первого класса. Адам несказанно обрадовался, узнав, что их поезд оснащен паровой тягой, что являлось последним достижением техники.
Прибыв на лондонский вокзал, приятели наняли экипаж, который доставил их в резиденцию лорда Маршфельда, находившуюся в фешенебельном районе Уэст-Энда. Хотя Керстин в письме умоляла брата приехать в Лондон как можно скорее, его визит не должен был нарушить установленный распорядок светской жизни Маршфельдов. Приезд Адама совпал по времени с музыкальным вечером и приемом, который лорд и леди Маршфельд устраивали для сливок лондонского общества. Прибыв к Маршфельдам, Адам и Мерфи О'Брайен едва успели помыться и переодеться перед торжественным ужином.
– А вот и он, – с важностью проговорила Керстин, когда Адам вошел в гостиную. – Мой брат, знаменитый американский Благодетельный Барон!
Керстин улыбнулась брату, затем обвела взглядом своих гостей, и те, тоже улыбнувшись, дружно зааплодировали.
– О Господи, – пробормотал Адам себе под нос, – Даже в Лондоне про это разнюхали.
Мерфи рассмеялся, однако промолчал. Приблизившись к сестре, Адам поцеловал ее в щеку и сказал:
– Вижу, ты снова в своем репертуаре, дорогая сестричка. – Отступив от Керстин на шаг, он пытливо посмотрел ей в лицо – ухоженное, с умело наложенной косметикой. – А как его милость? Продолжает в том же духе?
Керстин бросила взгляд на мужа – тот при появлении Адама отошел в сторонку.
– Как только мы ступили на английскую землю, он стал обращаться со мной, как с королевой. Особенно после того, как в обществе заговорили о Благодетельном Бароне. – Керстин одарила брата чарующей улыбкой. – Твоя популярность в Лондоне растет с каждым днем. Скоро ты станешь так же знаменит, как герои сэра Вальтера Скотта. Когда мои друзья начали рассказывать мне о "Правдивых приключениях Благодетельного Барона – приехавшего с Запада покровителя белокурых прекрасных дам, в отношении которых совершилась несправедливость", я сначала не поверила. И если честно… – Керстин с восхищением смотрела на брата. – Если говорить честно, то я устроила эту небольшую вечеринку и пригласила тебя сюда только потому, что знала: я единственная светская дама в Лондоне, которой под силу заполучить тебя в качестве гостя. О, как я признательна тебе за то, что ты приехал, Адам! Благодаря тебе моя вечеринка удалась на славу.
Керстин взглянула на О'Брайена и одарила его величавой улыбкой.
– Теперь я первая светская дама во всем Лондоне. После членов королевской семьи, разумеется. – Керстин сияла от радости и гордости. И почти так же ярко сияли украшавшие ее бриллианты. – Адам, ты должен радоваться, что я нашла способ увеличить свою популярность в лондонских светских кругах.
Мерфи хмурился, глядя на Керстин. Прекрасно зная своего друга, он понимал, что тот ужасно зол и едва сдерживается.
– Ты считаешь, что я должен радоваться? – процедил Адам сквозь зубы. Он весь кипел от негодования, однако не расставался с вежливой улыбкой – та была словно приклеена к его физиономии. Взяв с подноса официанта два фужера шампанского, Адам протянул один сестре, другой оставил себе. – Выходит, ты хочешь, чтобы я радовался по поводу того, что ты хитростью заманила меня в Лондон? Тебе наплевать, что я из-за тебя до смерти перепугался. Главное для тебя – поднять свой авторитет в лондонском светском обществе, верно?
Керстин надула губки.
– Дорогой, я из кожи вон лезу, чтобы казаться лучшей хозяйкой в Лондоне, и я делаю это вовсе не для себя. Я все делаю ради Маршфельда. И ради тебя тоже.
– Вот как? – Адам сделал глоток шампанского. – И как же ты пришла к такому умозаключению?
– Маршфельд мечтает стать своим в самых высших кругах. Видишь ли, несколько членов клуба, в котором он состоит, решили основать международную компанию по торговле лесом и рудниками. Муж хочет к ним присоединиться, мой долг – помочь ему, понимаешь?
– Помочь в обмен на что? – шепотом спросил Адам. – В обмен на обещание больше не поднимать на тебя руку?
– Это было всего один раз, Адам.
– Он избил тебя, Керстин.
– Он рассердился, потерял терпение и вышел из себя.
– Ну и что? – не сдавался Адам. – Я выхожу из себя, Мерфи выходит из себя, однако мы при этом не бьем женщин.
– Ты – совсем другое дело. Ты не женат.
– Значит, ты считаешь, что заключение брака дает право мужу тебя бить?
– Но это же так, Адам. Я принадлежу ему.
– Ты принадлежишь только себе. А твоему муженьку – ему место в аду! И он непременно туда отправится, если хоть еще раз пальцем тебя тронет!
– Он больше не тронет меня, Адам. Он очень переменился. И обещал, что больше ни разу не поднимет на меня руку, – сказала Керстин, избегая смотреть в глаза брату. – Как только князь стал проявлять ко мне интерес и оказывать всяческие знаки внимания, Маршфельд стал со мной очень мил.
– Какой еще князь?
– Князь Виктор, правитель Каролии, – ответила Керстин. – У них с Маршфельдом общие деловые интересы.
– Побойся Бога, Керстин, ты же замужем! Только не вздумай затевать интрижку с этим князем, – предупредил Адам. – Вот увидишь, он окажется еще хуже, чем твой английский лорд. Не думай, что он будет лучше к тебе относиться.
Керстин пожала плечами.