– Твоя сестра останется здесь, – заявил герцог, обращаясь к младшей дочери. – А ты не распускай язык и веди себя прилично. Или я зря плачу Эшмол за то, чтобы она учила тебя хорошим манерам?
– Успокойтесь, Моргана, – промолвила графиня, решив окончательно вывести младшую дочь герцога из себя. – Кили осталось недолго жить с вами под одной крышей, через месяц она уедет из дома вашего отца.
– Я с нетерпением буду ждать этого дня, – заявила Моргана. – Впрочем, как и даты вашего отъезда, графиня.
Герцог занес уже было руку, чтобы шлепнуть свою вздорную дочь, но графиня остановила его. С лучезарной улыбкой она завершила разгром Морганы:
– Наша дорогая Кили сумела очаровать графа Бэзилдона. В ноябре они с Деверо обвенчаются в Хэмптон-Корте.
– Так ты украла моего суженого?! – завопила Моргана.
– Твоего суженого? – переспросила Кили, потрясенная ее словами, и вопросительно взглянула на герцога.
Но тот молчал, озабоченно хмурясь.
– Коварная потаскуха! – закричала Моргана и дала Кили звонкую пощечину рукой, унизанной тяжелыми перстнями.
От этого удара Кили отлетела в сторону и упала на землю около каменной скамьи. Герцог, леди Дон и Генри бросились ей на помощь.
– Со мной все в порядке, – прошептала Кили, приподнимая голову.
– У тебя губа кровоточит, – заметил Генри, приложив к ранке свой носовой платок.
Кили скосила глаза на белоснежную ткань, а затем снова посмотрела на брата.
– Не беспокойся, он совершенно чистый, – заверил ее Генри. – Я еще им не пользовался.
Услышав это замечание, Кили не смогла сдержать улыбки. Взяв платок из рук брата, она прижала его к своей разбитой губе.
– Хочешь, я помогу тебе встать на ноги? – спросил Генри. Кили отрицательно покачала головой и, не глядя на сестру, сказала:
– Простите, леди Моргана, я не хотела причинить вам боль.
Известие о том, что Ричард до их знакомства ухаживал за ее сестрой, причиняло Кили больше страданий, чем разбитая губа.
– Кили не сделала ничего плохого, – заявила леди Дон, – это решение графа. Деверо души в ней не чает, очевидно, за ее мягкость.
– Не могу поверить в то, что это правда, – жалобно сказала Моргана, и у нее на глаза навернулись слезы.
– Немедленно ступай в свою комнату, – велел ей герцог. – И не смей показываться мне на глаза до ужина, а не то я возьму ремень и выпорю тебя.
– Так, значит, ты на ее стороне?! – возмутилась Моргана. – Неужели она настроила против меня моего собственного отца?
– Делай то, что я приказываю, – строго сказал герцог.
Но Моргана совсем потеряла голову, забыв об осторожности.
– Наверное, эта потаскушка рассказала тебе, как я вышвырнула ее из замка Ладлоу? – злорадно поинтересовалась она.
– Ты выгнала Кили из Ладлоу?! – взревел герцог, и его лицо пошло красными пятнами от гнева.
Моргана тут же опомнилась.
– Я… я думала, что ты не захочешь встречаться с одной из своих побочных дочерей…
Не в силах больше сдерживаться, герцог дал Моргане пощечину, а затем, схватив за руку, потащил в сторону дома. И еще долго до слуха Кили доносились жалобные вопли Морганы. Графиня Чеширская, лукаво улыбнувшись, направилась вслед за герцогом и его младшей дочерью. Генри засмеялся, заметив, что Моргана сама себя выдала. Но Кили было не до смеха. Сидя на земле, она положила руки на каменную скамью и, уткнувшись в них лицом, расплакалась.
– Ты действительно не пострадала? – с тревогой спросил Генри и помог Кили подняться на ноги, а затем, усадив ее на скамью, присел рядом.
Кили с несчастным видом смотрела прямо перед собой. Она пыталась взять себя в руки, но у нее ничего не получалось. Закрыв лицо руками, она снова горько заплакала.
– Если хочешь, можешь поплакать на моем плече, – предложил Генри, не зная, что ему делать в такой ситуации.
Кили вдруг замолчала и, опустив руки, удивленно взглянула на него. Слабая улыбка тронула ее губы.
– Я очень рада, что у меня есть ты, братик, – сказала она и, икнув, продолжала: – Спасибо за ту записку.
Генри усмехнулся.
– Какие пустяки! Обожаю срывать планы Морганы.
– У меня все еще кровоточит губа? – спросила Кили. Придвинувшись поближе, Генри внимательно осмотрел ранку и кивнул.
– Прижимай сильнее платок, – посоветовал он. Некоторое время они сидели молча.
– Скажи, сестра, – внезапно снова заговорил Генри, и в его глазах появился озорной блеск, – каким образом тебе удалось заманить графа Бэзилдона в свои сети?
– Брат, у тебя неверное представление о случившемся, – ответила Кили с грустной улыбкой. – Это он заманил меня в ловушку.
– И как ему это удалось?
Кили пожала плечами, а затем, не таясь, рассказала историю своего падения, подробно описав кульминационный момент, когда в спальню Деверо неожиданно ворвался герцог.
– Ума не приложу, как его сиятельство узнал обо всем, – недоуменно размышляла Кили. – Только леди Дон знала, куда я пошла, но вряд ли она могла предположить, что граф затащит меня в постель.
"Моя старшая сестра – удивительно наивная девица", – сделал вывод Генри, с трудом сдерживая смех.
– Ты недооцениваешь графиню Чеширскую, – сказал он. – Надеюсь, ты обратила внимание, как умело она только что распалила ярость Морганы, заставив ее забыть об осторожности?
– Никто не может заставить нас совершать дурные поступки против нашей воли, – возразила Кили. – Душа человека несет ответственность за его судьбу. Если бы Моргана с открытым сердцем откликнулась на мое предложение дружить, то не плакала бы сейчас в одиночестве, запертая в комнате, а любовалась бы этой великолепной осенью.
– Я уверен – Эшмол утешит ее, – сказал Генри и, отведя руку сестры от ее лица, осмотрел разбитую губу. – Кровь больше не идет, – сообщил он и, наблюдая за реакцией Кили, добавил: – Деверо, должно быть, настойчиво добивается твоей руки.
– Я не могу поверить в искренность его чувств. Что он во мне нашел? Я никто, нищенка из Уэльса.
Генри усмехнулся.
– Посмотри на себя в зеркало, и ты сразу поймешь, почему граф сделал тебе предложение.
Кили улыбнулась.
– Спасибо за комплимент, братец.
– А где ты прячешь своих великанов?
– Одо и Хью уютнее чувствуют себя на конюшне, – ответила Кили, вставая. – Пойдем со мной, я вас познакомлю.
– Не сейчас, – возразил Генри, приглашая сестру вернуться на скамью. – Сначала я хочу, чтобы ты рассказала мне о себе.
– Я жила в поместье своего отчима в Уэльсе, – сказала Кили, снова усаживаясь рядом с братом. – Когда моя мать скончалась, я уехала в Англию, чтобы разыскать своего отца.
– И нашла здесь не только отца, но и жениха, – закончил за нее Генри.
"Га-га-га!" – раздалось поблизости. Кили и Генри увидели бегущего вперевалку Энтони, пытающегося ускользнуть от приставленных к нему слуг.
– Что ты думаешь об этом любимце графини? – поинтересовался Генри.
– Энтони живет припеваючи, – ответила Кили. – Мне очень нравится его ожерелье с изумрудами и алмазами.
Гогочущий гусь остановился перед Кили, которая каждый день примерно в одно и то же время кормила его с руки. Она достала из кармана немного хлеба и, раскрошив его на мелкие кусочки, дала Энтони. Пока жирный гусь ел, Кили жестом подозвала его охранников, Барта и Джаспера, и те, надев на него поводок, увели его в сторону дома.
– Дружить можно с кем угодно, – сказала Кили, глядя на брата. – Даже гусь, свинья или дерево могут быть достойными товарищами.
Генри улыбнулся. Сестра была необыкновенно красива, но казалась ему довольно странной. Но если бы ему предстояло сделать выбор между Кили и Морганой, он предпочел бы общаться с первой. Лучше уж милая, очаровательная и несколько странная родственница, чем эгоистичная, мелочная и порочная стерва.
– Ты будешь на моей свадьбе? – спросила Кили. – Я хочу, чтобы кто-нибудь приглядывал за Одо и Хью, пока мы с графом будем заняты гостями.
– А когда состоится твоя свадьба?
– Через неделю после Сэмуинна.
– А что такое Сэмуинн?
– Сэмуинн – это то, что церковь теперь называет кануном Дня всех святых, Днем всех святых и Днем всех душ, – ответила Кили. – Это три волшебных дня, когда исчезает завеса между нашим миром и миром предков. Посвященные в это время могут совершить путешествие в потусторонний мир.
Генри недоверчиво фыркнул.
– Неужели ты действительно веришь, что люди могут покидать этот мир и совершать путешествия в…
– …прошлое и будущее, – закончила за него Кили. – В эти изумительные три дня воцаряется хаос. Неужели англичане не отмечают этот праздник?
– А как он проходит в Уэльсе? – не ответив, с любопытством спросил Генри, прищурив глаза.
– Там устраивают пиры, переодеваются, шутят и веселятся от души.
– Устраивают маскарады и веселятся? – заинтересовался Генри.
– Да, а еще разжигают огонь в очагах и костры на улицах, – продолжала Кили. – Двери в домах оставляют раскрытыми настежь, а сами садятся за уставленные яствами столы.
– А во что переодеваются валлийцы и как они веселятся?
– Одежду необходимо вывернуть наизнанку, а лицо вымазать сажей, чтобы злые духи не узнали тебя и не причинили вреда, – ответила Кили. – В течение трех дней ты можешь разыгрывать кого и как хочешь, и тебе за это ничего не будет.
– Я с нетерпением жду наступления этого праздника, – сказал Генри, потирая руки, и в его голубых глазах зажегся озорной огонек. – А у нас в Англии, к сожалению, существует только один обычай, связанный с кануном Дня всех святых, – показывать фигу.
– Как это?
Генри сложил пальцы правой руки в кукиш.
– Вот смотри, – сказал он, демонстрируя Кили комбинацию из трех пальцев. – Это и есть фига. Обязательно покажи ее родственникам, друзьям и жениху в канун Дня всех святых. Это будет означать, что ты очень любишь их.
– Но почему нужно показывать фигу только в определенный день? – спросила Кили. – Я могла бы сделать это когда угодно.
– Это древний английский обычай, – ответил Генри, стараясь убедить сестру. – Ты же не станешь дарить другу новогодний подарок в разгар лета?
– Конечно, нет.
– Новогодние подарки мы дарим под Новый год, а фигу показываем в канун Дня всех святых. Таков обычай, понимаешь?
Кили очаровательно улыбнулась брату и кивнула.
– Было бы очень забавно разыграть графиню Чеширскую, – продолжал Генри, представив, как будет в страхе высоко вздыматься пышная грудь леди Дон. – Что ты на это скажешь? – И когда Кили кивнула, он продолжил: – Придвинься поближе ко мне, я не хочу, чтобы нас кто-нибудь подслушал.
Кили и Генри, склонив головы, начали тихо перешептываться, придумывая озорные выходки, с помощью которых можно будет разыграть обитателей дома Толбота. Они так увлеклись, что не заметили, как к ним подошел граф.
– Добрый день, красавица моя, – промолвил он.
При звуке любимого голоса Кили подняла голову, и прежде чем успела подумать о том, что надо бы скрыть свои чувства, на ее лице появилась счастливая улыбка. Как всегда в присутствии графа, ее охватило радостное волнение.
– Вы скучали без меня, дорогая моя? – спросил Ричард.
– Возможно, я скучала бы, но графиня постоянно отвлекала меня разными делами.
– Вы раните мое сердце своими словами, любимая, – промолвил Ричард. – Каждая минута, проведенная при дворе без вас, казалась мне целой вечностью. Я боялся, что зачахну от тоски в разлуке с вами.
Кили изогнула черную как смоль бровь.
– А как поживают леди Capa и леди Джейн?
– Кто? – спросил граф с выражением кроткой невинности на лице.
Кили рассмеялась, обаяние графа обезоруживало ее.
– Мы с Генри придумывали розыгрыши для Сэмуи… то есть я хотела сказать – для Дня всех святых, – сообщила она.
Генри встал, уступая графу место на скамье рядом с Кили.
– Примите мои поздравления, милорд, – сказал он, подмигивая Ричарду. – Я слышал, у вас скоро свадьба. А как вы поохотились при дворе?
– Я больше не играю в эти игры, – ответил Ричард, в свою очередь весело подмигивая мальчику, но когда он перевел взгляд на Кили, у него сразу же испортилось настроение. – Что у вас с лицом? – спросил Деверо. – У вас опухшие глаза. Вы плакали?
– Я упала, – солгала Кили. – И от боли заплакала.
Ричард неожиданно обнял ее за плечи и прижал к себе.
– Теперь вы видите, что я вам нужен, чтобы всегда защищать и оберегать вас, дорогая? – нежно спросил он.
– Никто не успел защитить Кили от гнева этой бесноватой сучки, – заметил Генри. – Моргана ударила ее по лицу.
– Генри! – воскликнула Кили, бросая на брата осуждающий взгляд.
– Позвольте нам поговорить наедине, – обратился Ричард к Генри раздраженным тоном. Это был скорее приказ, чем просьба.
– Пожалуйста, – промолвил Генри и, повернувшись к Кили, сказал: – Мне жаль, что ты моя сестра и я не могу заняться с тобой тем, что в последнее время меня так увлекает.
– Ну почему же? Я могла бы помочь тебе заняться любимым делом, – предложила Кили.
– Но только не в этом случае.
– Почему?
Подмигнув графу, Генри направился в сторону дома и, обернувшись, на ходу бросил сестре:
– Потому что речь идет о занятиях любовью.
Кили покраснела до корней волос, она боялась поднять глаза на графа.
– Впредь никогда не лгите мне, – прошептал Ричард ей на ухо. – Я презираю лгунов.
– Однако вы забыли сообщить, что собирались жениться на Моргане. Вы умолчали об этом, а это тоже ложь.
– Это Моргана намеревалась выйти за меня замуж, но, проведя неделю в замке Ладлоу, самую длинную и скучную в моей жизни, я решил, что этому не бывать, – сказал Ричард. – К такой девице может посвататься только нищий, у которого нет другого выхода.
После этих слов Кили немного успокоилась.
– Злые люди, как правило, бывают несчастными, – сказала она. – Надо проявлять сочувствие к окружающим.
– Вас мучает ревность? – спросил Ричард.
– Нет, никогда, – слишком поспешно ответила Кили. Ричард изогнул бровь. Теперь эта привычка графа с каждым днем казалась Кили все очаровательнее.
– Что именно вы обсуждали с Генри? – поинтересовался Ричард.
– Мы придумывали розыгрыши ко Дню всех святых.
– Какие именно?
– Это тайна.
Ричард нежно поцеловал Кили в уголок рта, стараясь не задеть разбитую губу, и попросил:
– Поделитесь ею со мной, дорогая.
Кили покачала головой:
– Нет, мы с братом готовим вам сюрприз.
Ричарду хотелось припасть к ее губам, но он не мог этого сделать, поскольку знал, что тем самым причинит боль Кили. Поэтому граф довольствовался тем, что поцеловал ее в шею.
Кили охватил трепет наслаждения. Она не знала, должна ли позволять ему подобные смелые ласки теперь, когда они помолвлены. Или следует остановить его, хотя Кили очень не хотелось этого делать…
– Меня ждут дела, – прошептал он ей на ухо, – но мы еще увидимся, сегодня вечером я ужинаю у вас.
– Нет, вам не стоит приходить к нам, – попыталась отговорить его Кили. – Моргана…
– Ею займется барон Смайт, он не даст ей скучать, – промолвил Ричард и прижался губами к ее виску. – Уиллис увлечен Морганой.
При упоминании о черноволосом приятеле графа у Кили по спине привычно пробежал холодок, и в ее фиалковых глазах отразилось беспокойство.
– Что случилось? – удивленно спросил Ричард, заметив произошедшую в ней перемену.
– Я не люблю барона, – призналась Кили.
– Но ведь вы едва знакомы с ним.
– Внутренний голос подсказывает мне, что ему нельзя доверять.
– Женское чутье?
– От него веет смертью. Барон – опасный, ненадежный человек.
Ричард рассмеялся.
– Разве вы цыганка, умеющая предсказывать судьбу? – поддразнивая невесту, спросил он. – Или ведьма?
– Я… – начала было Кили, но осеклась, опасаясь, что ее признание может расстроить свадьбу.
Ей очень хотелось выйти замуж за графа, даже если их брак будет недолговечным.
– Так кто же вы такая? – спросил Ричард с улыбкой.
– Глупая женщина.
– Нет, неправда, – возразил Деверо. Он устремил на нее пылкий взор и продолжал хрипловатым от сдерживаемой страсти голосом: – Вы прекрасны, как богиня Венера, и сладки, как марципан… Но вы заблуждаетесь, считая Уиллиса опасным человеком.
Кили заставила себя улыбнуться.
– Я буду рада признать свою ошибку.
– Увидимся за ужином, дорогая, – сказал Ричард и направился к своему дому.
Уже подходя к крыльцу, Ричард неожиданно вспомнил предостережение Берли во время их разговора в замке Кенилуорт. Повернувшись, он поспешил снова в сад, но Кили уже не было на прежнем месте. Она успела вернуться в дом Толбота. Неужели то, что Кили и Берли характеризовали Смайта почти одними и теми же словами, простое совпадение?
Всю вторую половину дня Кили провела у себя в комнате. Ей очень не хотелось попадаться на глаза сестре и терпеть ее выходки. Но нельзя было сидеть взаперти до бесконечности. Кили совсем было пала духом, но ей в спальню принесли новые наряды.
Она выбрала светло-серое бархатное платье с шелковыми нижними юбками и блузкой цвета слоновой кости. Приглушенные тона этого наряда напоминали Кили туманы в горах родного Уэльса и соответствовали ее настроению. Единственным ярким пятном в наряде был блестящий кулон в форме головы дракона, который она носила не снимая.
Кили боялась, что Моргана набросится на нее с оскорблениями в присутствии графа. Впрочем, возможно, это был бы хороший урок для него. Граф должен знать, что может принести ему брак с незаконнорожденной. Или он разорвет помолвку, или приготовится к тому, что всю жизнь его жену будут преследовать перешептывания за спиной.
Кили не могла забыть и о бароне Смайте, собиравшемся присутствовать на ужине, и хотя она не любила этого человека, однако решила не показывать свою неприязнь при Ричарде.
Погрузившись в свои мысли, Кили начала покусывать верхнюю губу, но тут же вскрикнула от боли. Ранка все еще давала о себе знать. Девушка заставила себя встряхнуться и выйти из спальни.
– Добрый вечер, красавица моя, – приветствовал ее Ричард, когда Кили спустилась по лестнице в вестибюль.
Граф стоял, прислонившись к стене, со скрещенными на груди руками. Он окинул ее внимательным взглядом своих изумрудно-зеленых глаз. Но Кили так и не поняла, какое впечатление произвела на жениха, поскольку выражение лица последнего оставалось непроницаемым.
– Что вы здесь делаете? – удивленно спросила она.
– Жду вас.
Радостная улыбка озарила ее лицо.
– В этом нет никакой необходимости. Я знаю, как пройти в парадный зал.
Ричард усмехнулся.
– Отважные рыцари всегда защищают своих дам от драконов, – торжественно заявил он. – Я думал, вы захотите явиться в общество одного из таких чудищ под моей охраной.
– Вы очень галантны, – отметила Кили, у которой потеплело на душе от его слов. – А как вы догадались о моих опасениях?