– Казнить принцев приказал Ричард Плантагенет, – заявил граф тоном, нетерпящим возражения. – И никогда не пытайтесь опровергнуть этот общеизвестный факт. Принцы погибли около ста лет назад, и не стоит ворошить прошлое и возрождать старые споры. Вы меня поняли?
Кили кивнула. Убийство двух юных принцев было ужасным преступлением. Но сейчас на английском троне сидела внучка узурпатора из рода Тюдоров, и опасно было называть убийцей невинных детей основателя королевской династии. Ричард и Кили снова пересекли поросший травой дворик. По мере того как они удалялись от часовни, у Кили становилось спокойнее на душе. Теперь перед ними вновь высилось здание Лефтенентс-Лоджингз.
– Бэзилдон! – внезапно окликнул кто-то графа. Ричард повернулся и увидел средних лет человека, шагавшего к ним через двор.
– Это Уильям Кингстон, констебль Тауэра, – сказал граф, обращаясь к Кили. – Подождите меня минутку, я скоро вернусь.
И он с улыбкой направился к констеблю. Встревоженная тем, что Ричард оставил ее одну, Кили стала беспокойно озираться вокруг и вдруг увидела, что темноволосая женщина, которую она заметила недавно, стоит в нескольких футах от нее.
На незнакомке было черное бархатное одеяние, из-под которого виднелась яркая алая юбка. Ее черные как смоль волосы были убраны под украшенный жемчугом головной убор. Хотя ее наряд выглядел по-королевски роскошно, он уже давно вышел из моды.
Кили невольно присела перед дамой в глубоком реверансе.
– Добрый день, миледи, – учтиво поздоровалась она.
– Что вы здесь делаете? – спросила незнакомка, устремив на нее взгляд своих живых карих глаз.
– Я пришла сюда со своим женихом, чтобы посмотреть часовню Святого Петра, – ответила Кили.
Дама бросила взгляд на графа, стоявшего в отдалении с констеблем Тауэра, и заметила:
– Точно такие же рыжие волосы были у моего мужа. Кстати, мне необходимо срочно переговорить с ним по важному делу. Вы его, случайно, не видели?
– Я не знакома с ним, – ответила Кили, – но мой жених здесь многих знает. Скажите, как зовут вашего мужа?
– Генрих, – промолвила женщина со смущенной улыбкой, а потом добавила: – Дитя мое, опасайтесь вероломного черного кузнеца.
Кили похолодела. То же самое говорила ей Меган перед смертью.
– Кили!
Кили быстро повернулась на голос графа и увидела, что он приближается к ней в сопровождении констебля.
– Что вы делаете? Молитесь или разговариваете сама с собой? – спросил Ричард, удивленно глядя на невесту.
– Нет, я беседую вот с этой леди, – ответила Кили и, обратившись к констеблю, попросила: – Не могли бы вы отыскать ее мужа Генриха, сэр?
Ричард и констебль растерянно переглянулись.
– Дорогая моя, но здесь нет никакой леди, – возразил ей граф.
Кили посмотрела вокруг.
– Но она только что была здесь. Вы, должно быть, знаете жену Генриха. Разве вы не видели, как она беседовала со мной?
– На даме был наряд черного и алого цветов? – спросил констебль, осеняя себя крестным знамением.
Кили кивнула, чувствуя облегчение от того, что констебль, похоже, понял, о какой женщине идет речь. Однако тот, бросив на графа мрачный взгляд, сказал:
– Это призрак королевы Анны.
Ричард расхохотался и, хлопнув констебля по плечу, весело заявил:
– Прекрати, Кингстон, призраков не существует.
– Мой отец служил констеблем в трагическую эпоху правления Генриха Восьмого, – сказал Кингстон. – Королева Анна провела свои последние дни в Лефтенентс-Лоджингз. Многие видели, как она прогуливается мимо окон, но до сих пор она ни с кем не разговаривала.
– Ее душа обитает между двух миров, – сказала Кили. – Может быть, мне удастся…
Она замолчала, увидев, что граф нахмурился.
– Я полагаю, зверинец мы посетим как-нибудь в другой раз, – промолвил Ричард и, взяв Кили за руку, увлек за собой. Покинув территорию Лефтенентс-Лоджингз, они прошли к Средней башне. – Никогда никому не говорите о том, что вам привиделось сегодня, – строго приказал он. – Елизавета не погладит вас по головке за это.
– Как умерла королева Анна? – спросила Кили.
Ричард резко остановился и с изумлением посмотрел на нее.
– А вы разве не знаете? – спросил он ее.
Кили покачала головой.
– Король Генрих приказал обезглавить ее на Тауэр-Грин.
– Но почему?
– Потому что она не сумела родить ему сына.
Кили обернулась и бросила взгляд на Лефтенентс-Лоджингз. Некоторое время она стояла в задумчивости, покусывая нижнюю губу, а затем посмотрела на графа. В ее фиалковых глазах читалась мольба.
– Я могла бы помочь ей отправиться в великое путешествие.
– Вы сошли с ума?! – воскликнул Ричард и, схватив Кили за плечи, потряс ее, чтобы привести в себя.
– Но ведь она никогда не найдет упокоения, если…
– Нет!
– Хорошо, – согласилась Кили. – Я попрошу, чтобы это сделала Меган.
Ричард на мгновение прикрыл глаза, поражаясь невероятной глупости Кили и удивляясь тому, что до сих пор не оставил мысли жениться на ней. Да, Кили необходимы были его защита и наставничество.
– Дорогая моя, ваша мать мертва, – напомнил он ей, притворяясь совершенно спокойным.
– Меган обещала вернуться в Сэмуинн, – сказал Кили. – Вот тогда я и расспрошу ее обо всем.
– Боже правый! – взорвался Ричард, но, увидев устремленные на них любопытные взгляды слуг, понизил голос: – Мертвые не могут вернуться.
Кили открыла было рот, чтобы возразить, но Ричард не дал ей произнести ни слова.
– Молчите, я не желаю ничего слышать до тех пор, пока мы не вернемся в дом Толбота.
На обратном пути Кили хранила молчание, кипя от возмущения. Она почти уже решилась на то, чтобы разорвать помолвку. Разве сможет она жить под одной крышей с человеком, который неодобрительно относился ко всему, во что она свято верила? Воспитанная в духе древних друидов, Кили привыкла терпимо относиться к окружающим, но английская кровь, текущая в ее жилах, побуждала девушку осадить графа.
Когда они добрались до усадьбы Толбота и въехали на двор, Ричард спешился и повернулся, чтобы помочь Кили сойти с лошади. Но Кили опередила его. Спрыгнув на землю, она бросила графу, пылая гневом:
– Я замечательно провела время! Спасибо за прекрасную прогулку!
Ричард невольно засмеялся. Несоответствие тона, каким были сказаны эти слова, их содержанию показалось ему забавным. Заключив Кили в объятия, он ласково сказал:
– Всегда рад услужить вам, дорогая.
Гнев Кили сразу же утих. Она покорно прижалась к его груди. В конце концов, граф не виноват, что ничего не знает о загробной жизни. Ему с детства внушали, что существуют только "здесь" и "сейчас" и за гранью ничего нет.
– Почему вы настаиваете на нашей свадьбе? – спросила Кили. – Я ведь очень сильно отличаюсь от тех женщин, которых вы знаете, и никогда не изменю себе.
– Вы единственная женщина, которая сумела возбудить во мне ревность, – ответил Ричард. – Да еще какую! Я чуть не срубил это чертово дерево, которое вы обнимали!
Кили засмеялась.
– Представьте, что вы – благородный дуб, – сказала она.
– Но как? У меня это вряд ли получится… – с сомнением сказал Ричард.
Кили подняла обе его руки вверх и немного развела в стороны.
– Вот ваша крона, – сказала она.
Ричард изогнул медно-рыжую бровь, с недоумением глядя на Кили.
– И что мне делать дальше? – спросил он.
– Ничего, – ответила Кили и прижалась к нему всем телом. А затем обняла и, встав на цыпочки, поцеловала в губы.
Но прежде чем его руки успели опуститься и сомкнуться вокруг нее, она быстро повернулась, взбежала на крыльцо и исчезла за дверью дома Толбота.
"Твое девичество скоро закончится, – подумал Ричард, глядя ей вслед. – А пока можешь наслаждаться своими невинными шутками и играми…"
Глава 10
– Кузены, подсадите меня!
– Нет, малышка, не стоит залезать на дерево графа, – сказал Одо, не трогаясь с места.
– Вполне возможно, что он наблюдает за нами вон из того окна, – заметил Хью, бросив взгляд через плечо на дом Бэзилдона.
– Но нам необходимы ветки для сегодняшнего праздника, – возразила Кили и обратилась к брату: – Поскольку оба моих кузена оказались трусами, может быть, ты поможешь мне? Надеюсь, тебя не пугает мысль о том, что граф застанет нас на месте преступления?
– Маркиз по своему рангу выше какого-то графа, – с гордостью заявил Генри и, сцепив вместе руки, присел, чтобы подсадить Кили.
– Ладно, малышка, ты победила, – со вздохом сказал Одо. – Давай я подниму тебя.
– Нет, я сам сделаю это, – заявил Хью, пытаясь оттолкнуть брата.
– Я сильнее тебя, – заявил Одо.
– Нет, я сильнее, – возразил Хью.
Пока братья Ллойд спорили, кто из них поможет кузине взобраться на дерево, Генри наклонился, и Кили поставила свою обутую в изящную туфельку ножку на его сцепленные руки. Генри выпрямился, и Кили ухватилась за нижний сук тиса. С озорной улыбкой он подтолкнул ее снизу, положив ладони на ягодицы.
– Какая прекрасная задница, – сказал Генри. – Она отлично прощупывается сквозь твою юбку.
– Английская свинья! – обругала его Кили, усаживаясь на толстый сук.
Одо и Хью одновременно залепили затрещины юному маркизу Ладлоу.
Устроившись поудобнее, Кили достала из кожаного мешочка, висевшего у нее на шее вместе с кулоном, крохотный золотой серп и, бормоча заклинания, которым научила ее Меган, стала аккуратно срезать тисовые веточки. Поцеловав каждую, она передавала их кузенам и брату, стоявшим внизу и тянувшим к ней руки.
Взглянув на небо, Кили вздохнула с облегчением. Великая богиня-мать благожелательно улыбалась, обещая погожий вечер для празднования Сэмуинна. Утренние туманы уже испарились под лучами солнца, и осенний воздух был свежим и бодрящим. Ясное, без единого облачка небо, словно синее одеяло, покрывало землю.
– Все, кто соберется сегодня вокруг костра, получат по веточке тиса, – сказала Кили, обращаясь к Генри. – Сэмуинн – праздник предков, а вечнозеленый тис символизирует смерть и возрождение. Эти веточки помогут нам общаться с теми, кого мы любим, но кто уже отправился в великое путешествие. Ты понимаешь?
Последовало молчание.
– Генри, ты понимаешь, о чем я говорю? – переспросила Кили, не отрываясь от своего занятия и не глядя вниз.
– Я понимаю, что вас постоянно тянет нарушать границы моих владений, – раздался голос графа.
Открыв рот от изумления, Кили посмотрела вниз. Ричард стоял с мрачным видом, подбоченившись, и сердито взирал на нее. Кили вдруг поняла, что герцог был совершенно прав: граф в состоянии раздражения действительно очень походил на человека, которому всадили пику в… Как бы то ни было, но Кили решила притвориться, что считает свои действия вполне законными.
– Доброе утро, милорд, – весело поздоровалась она, хотя ей было не по себе. – Я не нарушаю границ ваших владений, а просто гуляю по вашему саду. Это совершенно разные вещи.
Ричард хмыкнул и устремил взгляд своих изумрудно-зеленых глаз на Ллойдов.
– Я слышал голоса Мэй и Джун в буфетной. Если хотите, можете пойти к ним. Я разрешаю вам это сделать.
Оба валлийца бросили на свою кузину вопросительный взгляд.
– С тобой ничего не случится, малышка? – спросил Одо неуверенным тоном.
– Неужели вы думаете, я побью ее за то, что она лазает по деревьям в моем саду? – насмешливо спросил Ричард.
Одо и Хью переглянулись. Им не хотелось раздражать графа, но они не желали покидать свою кузину, оставляя ее один на один с разгневанным англичанином. Однако Кили кивнула им, разрешая уйти, и кузены поспешно удалились.
Ричард повернулся к Генри, который совсем недавно похвалялся тем, что по рангу превосходит графа по знатности, и хмуро взглянул на него. Генри, не говоря ни слова, взял охапку тисовых веточек и быстро направился в сторону дома Толбота.
Оставшись наконец наедине с невестой, граф поднял на нее свои изумрудно-зеленые глаза и увидел, что она рассержена.
– Зачем вы запугиваете моих близких? – спросила Кили. – Страх таит в себе зло.
– Будьте любезны, спуститесь вниз, – попросил ее Ричард тоном, не терпящим возражения.
Кили спрятала золотой серп в кожаный мешочек и спрыгнула на землю. Ричард подхватил ее, и хотя Кили не грозила потеря равновесия, она обвила шею графа руками. Глядя на него снизу вверх из-под полуопущенных густых черных ресниц, она постаралась одарить его самой обольстительной улыбкой.
– Вы обещали скрывать ото всех ваши языческие верования, – напомнил Ричард, стараясь не поддаться ее обаянию.
– Я готовилась к празднику, который состоится сегодня вечером, – сказала Кили и, втянув носом воздух, вдруг заявила: – Вы так хорошо пахнете, что я, пожалуй, могла бы вас съесть.
Ричард не мог сдержать улыбки. Положив ладони на ее ягодицы, он прижал бедра Кили к своему телу и прошептал ей на ухо:
– Я видел, как шевелились ваши губы, дорогая моя. Вы не готовились к празднику, а произносили заклинания, поклоняясь духам.
– А вы поклоняетесь золоту, – с упреком сказала Кили.
– Я поклоняюсь Богу, – поправил ее граф, – а золото просто накапливаю.
Кили прижалась щекой к груди Ричарда и услышала мерное биение его сердца.
– Я передам золотую нить тайного знания своим детям, точно так же как моя мать передала ее мне, – предупредила она графа. – Хотите ли вы все еще жениться на мне после того, как я сделала это признание?
Ричард приподнял ее голову за подбородок и вгляделся в фиалковые глаза.
– Вы пытаетесь отговорить меня? – спросил он.
Кили покачала головой:
– Нет, я пытаюсь заставить вас понять, что никогда не отступлюсь от истины. Мой мир пронизан гармонией и красотой. Верещание сойки, воркование горлицы и крик совы звучат для меня как музыка. Земная жизнь слишком коротка, и я не хочу тратить ее впустую на споры с мужчиной, который не желает видеть того, что находится у него под носом. – И, показав жестом на три дерева, Кили продолжала: – Это священное место. Береза символизирует рождение, тис – смерть и вечность, а могучий дуб открывает ворота в другие царства.
– Вы пытаетесь обратить меня в свою веру? – спросил Ричард, изогнув бровь.
– Нет, подобное мне и в голову не приходило, – ответила Кили. – Вы слишком циничны и доверяете только власти золота.
– Спасибо, – сухо сказал он.
– Честно говоря, ваш скептицизм раздражает меня, – заявила она.
Ричард слушал ее с нарастающим изумлением. Каким образом ей удалось из обороны перейти в наступление? Спорить с теми, у кого отсутствовала логика, было бесполезным занятием, и Ричард пошел на мировую:
– Если я смирюсь с тем, что вы занимаетесь колдовством, то, может быть, и вы простите мне мой скептицизм?
Кили загадочно улыбнулась.
– Может быть, – сказала она.
– Я хочу попросить вас об одном одолжении.
– Я сделаю все, что будет в моих силах.
– Вчера вечером ко мне приехали мать и отчим, – начал было Ричард и замолчал, подумав о том, что его просьба может оскорбить Кили.
– И что дальше? – спросила она.
– Не могли бы вы вести себя более цивилизованно? – закончил он.
Кили изогнула черную как смоль бровь, передразнивая графа.
– А я веду себя достаточно цивилизованно.
– Вы прекрасно понимаете, что я имею в виду, – примирительно заметил Ричард.
– Я обещаю подумать над вашими словами, если вы примете сегодня вечером участие в праздновании Сэмуинна.
– Ни за какие сокровища мира я не пропустил бы празднование Сэмуинна, – заявил Ричард, дотрагиваясь указательным пальцем до кончика носа Кили.
Кили улыбнулась с довольным видом и вдруг задала неожиданный вопрос:
– А можно, я дотронусь до нее?
"Черт возьми! О чем это она?" – подумал изумленный Ричард, чувствуя, что краснеет.
– Что вы имеете в виду, дорогая моя? – спросил он, стараясь не выдать своей растерянности.
– Я хочу дотронуться до пламенеющей короны на вашей голове.
– Пожалуйста, милости прошу.
Кили протянула руку, и ее пальцы сначала осторожно, а затем более смело пробежали по его густым медно-рыжим волосам.
– На ощупь она холодная и шелковистая, – удивленно заметила Кили. – А я думала, что она горячая.
– Может быть, позволите мне поцеловать вас в честь праздника, дорогая моя? – спросил Ричард.
– Я позволю вам это сегодня вечером, когда мы будем танцевать вокруг костра, – пообещала Кили. – Сэмуинн начинается на закате, и тогда я поцелую вас.
Она хотела уйти, но Ричард остановил ее.
– Сегодня за обедом я намереваюсь познакомить вас с моими родителями, – сказал он. – Прошу вас, будьте осмотрительны.
Кили очаровательно улыбнулась и сделала реверанс.
– Милорд! Перед вами английская жеманница! – воскликнула она и, подхватив подол юбки, повернулась и побежала в сторону дома Толбота.
Спустя три часа Кили стояла перед зеркалом в спальне герцога и окидывала себя критическим взглядом. На ней было зеленое бархатное платье с плотно облегающим лифом, квадратным вырезом и длинными рукавами. Внизу оно имело разрез, в котором виднелась нижняя шелковая юбка цвета слоновой кости. Кили была обута в атласные туфельки, подобранные в тон платью. Ее иссиня-черные волосы волной ниспадали на спину, доходя до талии, на груди поблескивал драгоценный кулон в форме головы дракона.
Кили волновалась, думая о предстоящей встрече с родителями Ричарда. Что скажет графиня о браке своего единственного сына с незаконнорожденной девушкой? Да еще валлийкой?
Кили решила сделать все от нее зависящее, чтобы не посрамить графа в глазах родителей, ведь Ричард всегда был добр к ней. И все же она сомневалась, что сумеет вести себя так, как подобает англичанке. Было трудно играть чужую роль. И уж, во всяком случае, она не смогла бы притворяться слишком долго.
Покусывая нижнюю губу, Кили стала рассматривать свое обручальное кольцо. Приветливый блеск драгоценных камней, оправленных в золото, приободрил ее. Граф верил в нее, и она не могла подвести его.
Она предвкушала праздник, который должен был начаться вечером. Наступал Сэмуинн, наиболее важный момент в годовом цикле.
Солнце стояло высоко в ясном синем небе. Кили знала, что Толботы и Деверо уже собрались в парадном зале на обед, но не спешила присоединиться к ним.
Прижав ладонь к оконному стеклу, она прошептала:
– Совсем скоро, мама, мы снова будем вместе.
Отвернувшись от окна, Кили расправила плечи и вышла из комнаты. Она дала себе слово во что бы то ни стало очаровать своих будущих родственников. Она молила высшие силы о том, чтобы графиня, подобно своему сыну, оказалась терпимой к ее скандальному происхождению.
Переступив порог парадного зала, Кили остановилась. Члены обоих семейств уже сидели перед очагом. А это означало, что Кили вновь опоздала. "Если Моргана начнет оскорблять меня в присутствии родителей графа, – подумала она, – я не дам ей спуску".