- А ты замолчи, глупая негритянка! - крикнула девочка. - Тебе что, нечем заняться? Да если бы мама узнала, что ты тут стоишь сложа руки и ничего не делаешь, она бы тебя сразу выгнала! А если б это было несколько лет назад, она бы высекла тебя как следует, чтобы ты мне не указывала! Но ничего! Может, тебя все-таки проучат ночные мстители.
Ханна стиснула зубы, но в глазах ее мелькнул страх.
- Ну, это уж слишком! - вскричала Грейс и схватила Мэри-Луизу за руку. - Сию же минуту извинись - сначала передо мной, а потом перед Ханной.
Девочка уставилась на гувернантку, ее голубые глаза расширились от изумления:
- Что?
- Я жду твоих извинений, и мисс Ханна тоже.
- Во-первых, - процедила Мэри-Луиза, - я скорее умру, чем стану извиняться перед какой-то ленивой негритянкой.
Грейс отшатнулась. Чего она ожидала? Это ведь не Нью-Йорк, а глубокий Юг. Мэри-Луиза воспользовалась моментом и выскочила из комнаты.
- Ничего, ничего, мисс О'Рурк, - пробормотала Ханна. - Когда будете готовы, спускайтесь вниз и поешьте чего-нибудь. Джон принесет ваши чемоданы.
И она вышла.
Грейс в жизни не видала таких безобразных манер у ребенка. Разрешат ли ей наказывать девочек? Господи, если нет, как же она справится с маленькой нахалкой? Она с облегчением вздохнула, когда в коридоре послышались шаги и вошел Джон, неся два небольших чемодана. За ним семенил мальчик лет шести с ее саквояжем.
- О, Джон, большое вам спасибо, но ведь этот саквояж слишком тяжел для ребенка.
- Я всю дорогу тащил его сам, - похвастался малыш, и белые зубки ослепительно сверкнули на его круглой темнокожей рожице.
- Не болтай, пока к тебе не обратятся, - одернул его отец. - Пожалуйста, не сердитесь на него, мэм.
- Что вы, я совсем не сержусь, - быстро сказала Грейс.
Мальчик только что был так горд собой, но теперь, после слов отца, печально понурился. Грейс с улыбкой наклонилась к нему и спросила:
- Как тебя зовут?
- Джеффри, мэм.
- Большое тебе спасибо, Джеффри, за отличную работу.
Смущенный и довольный, он переступил с ноги на ногу.
- Если вам еще что-нибудь понадобится, вы просто позовите меня или Ханну, - сказал Джон, выходя и подталкивая перед собой сынишку.
Грейс пошла посмотреть, где находится классная комната, и обнаружила ее в конце коридора. Это, по-видимому, была еще и детская. Здесь Грейс увидела младшую мисс Баркли; Маргарет-Энн, шестилетняя девчушка, удивительно походила на свою сестру, разве что была более пухленькая. Она сидела на полу и играла с куклой, которая явно стоила бешеных денег. Прервав игру, она подняла глаза и стала разглядывать Грейс.
Та улыбнулась и, подойдя, опустилась на корточки возле нее.
- Здравствуй, Маргарет-Энн. Какая красивая кукла! Я твоя учительница.
- Она моя, - сказала малышка, крепче прижимая к себе куклу. - И я терпеть не могу учиться. Я не хочу читать.
- Я тоже не слишком любила уроки, представляешь? Особенно когда мне было столько же лет, сколько тебе сейчас.
- Я терпеть не могу учиться, - упрямо повторила девочка, и глаза ее наполнились слезами. - Я не хочу читать!
- Сегодня уроков не будет, Маргарет-Энн, - сказала Грейс как можно спокойнее, поднимаясь с пола. - Но завтра мы начнем заниматься, и ты увидишь, как это весело и интересно.
- Я не хочу заниматься! - крикнула Маргарет-Энн и так швырнула куклу, что та пролетела через всю комнату и ее фарфоровая голова от удара об пол раскололась.
Грейс молча смотрела на чудесную золотоволосую куклу с разбитой головой.
Маргарет-Энн вскрикнула и выбежала из комнаты.
Грейс вздохнула - начинались неприятности - и вышла вслед за ней.
- Мама, мама! - всхлипывала Маргарет-Энн, исчезая за поворотом коридора.
Грейс бросилась за ней. Только этого ей не хватало - чтобы ребенок в слезах прибежал к матери, когда она еще и двадцати минут не проработала здесь. Она завернула за угол и - бух! - налетела на живую стену - жаркое, мускулистое тело мужчины. Сильные руки обхватили ее, прижимая к мощным, стальным бедрам и твердой как скала груди. Лицо ее уткнулось в тонкую белую рубашку, чуть влажную от пота. Острый мужской запах ударил ей в ноздри. Широкие ладони нежно, уверенно сжимали ее бедра. Он засмеялся - низко, раскатисто:
- Так что это у нас здесь стряслось?
Глава 3
Грейс пришла в себя.
Она стояла, тесно прижавшись к мужчине… к незнакомому мужчине. Руки его беззастенчиво, ласково поглаживали ее бедра. Сердце ее бешено колотилось, колени подгибались, внутри все как будто таяло. Он снова рассмеялся - все тем же глубоким, раскатистым смехом. Упершись кулачками ему в грудь, Грейс оттолкнула его.
И подняла глаза.
Она тотчас же узнала его.
Не из-за его потрясающей внешности - чудесно вылепленных скул, прямого, с широкими, нервно подрагивающими крыльями носа, чувственных, суливших наслаждение губ, синих, как сапфир, глаз и золотистых, словно солнечные лучи, волос, но оттого, что из всех людей, собравшихся в особняке вам Хорна в тот вечер два года назад, он был единственным, кто нашел ее забавной. Он один смеялся так, будто вопрос о женских правах - всего лишь шутка! Не говоря уж о том, что в тот раз - так же, как и сейчас, - он вертел ее, словно мешок с бобами, перекинув через плечо и бесстыдно похлопывая по заду. Да-да, она ничего не забыла! Грейс не знала, как его зовут, но она знала его.
Мужчина широко улыбался. Глаза его блестели. В уголках рта появились две глубокие ямочки. Зубы были белые и ровные.
- Как вы смеете! - вскрикнула Грейс. Он приподнял одну бровь.
- О, прошу прощения - я нечаянно налетел на вас.
Его тягучий техасский выговор ласкал слух. Грейс, к вящей своей досаде, вспыхнула - ведь им обоим было ясно, что это она сама налетела на него с разбегу. Она с достоинством выпрямилась и попыталась пройти мимо него, но незнакомец загородил ей дорогу. Лицо ее застыло от ярости.
- Не убегайте. Зачем же так сердиться? - добродушно пробормотал он. - Как вас зовут?
- Грейс О'Рурк.
Мысли ее заметались. Узнал ли он ее? Прошло почти два года с той короткой встречи, и на ней тогда был берет, прикрывавший лицо. Грейс старалась не поддаваться панике, но можно ли забыть активистку, взобравшуюся на рояль в разгар званого вечера и устроившую скандал? Если он узнает ее, она скорее всего лишится работы. Похоже, он свой человек в доме Баркли. Кто же он? Брат?
Кузен? Любовник? О Господи, пусть это окажется гость… который вот-вот уедет! Ей нельзя потерять работу!
- Грейс О'Рурк, - протянул незнакомец, точно пробуя ее имя на вкус. Как видно, оно ему понравилось, и он улыбнулся так, что у нее сжалось горло. В смятении Грейс снова попыталась протиснуться мимо него. Могучей рукой он преградил ей путь и подмигнул, будто намекая на какую-то лишь им двоим известную шутку.
- Мисс Маргарет-Энн, а ну-ка выходите! - Его глаза, устремленные на Грейс, смеялись.
Грейс так и застыла на месте.
Дверь рядом с ними отворилась, и появилась Маргарет-Энн: вид у нее был воинственный, глаза красные от слез.
- Это и есть маленькая беглянка, которую вы ищете?
- Да, благодарю вас, - сказала Грейс. Маргарет-Энн исподлобья взглянула на нее и бросилась к золотоволосому незнакомцу:
- Она разбила мою куклу! Она разбила Лайзу! Он взял ее на руки и поднял высоко в воздух.
- Не может быть! Бедная Лайза! Но ведь мисс О'Рурк сделала это не нарочно, она ведь не хотела, правда?
Он прижал к себе девочку и ласково потерся носом о ее личико. Даже самый капризный ребенок не смог бы устоять перед ним.
- Мисс О'Рурк ведь наверняка ужасно жалеет о случившемся. А вы, принцесса, должны быть милостивы и простить ее.
- Я не разбивала ее куклу, - сказала Грейс, с трудом сдерживая негодование. - Она сама бросила ее на пол от злости.
Он заглянул в глаза девочке.
- Маргарет-Энн! Та заплакала.
- Ну-ну, малышка, - тихонько бормотал он, покачивая ее. - А как ты думаешь, не отвести ли нам Лайзу к доктору?
- Она разбилась, - всхлипывала девочка.
Незнакомец посадил Мархарет-Энн на согнутую руку, и Грейс против воли пришлось последовать за ними в детскую. Опустив девочку на пол, он присел на корточки и стал осматривать Лайзу.
- Ну что ж, ничего страшного, хороший кукольный доктор ее моментально вылечит, - весело объявил он.
- Правда? - недоверчиво спросила Маргарет-Энн.
- Разве я стал бы тебя обманывать? - мягко, с ласковой улыбкой заверил он.
Грейс сжала губы. Его обаяние неотразимо действует даже на шестилетнего ребенка! И девочка, уже поддавшись этому обаянию, успокоилась, заулыбалась.
- Я люблю тебя, Рейз! - воскликнула она, обхватывая ручонками его шею.
Он засмеялся, крепко обнимая ее.
- И я тебя люблю. Сейчас я возьму с собой Лайзу, и ты и глазом не успеешь моргнуть, как она уже будет здорова. Но взамен ты должна быть поласковее с мисс О'Рурк. Настоящие, хорошо воспитанные леди всегда вежливы и приветливы, а ведь ты, моя красавица, маленькая леди!
Грейс просто ушам своим не верила.
Маргарет-Энн нахмурилась.
- Не дуйся, - сказал Рейз, - а то у тебя появятся некрасивые морщинки.
Он поднял куклу и повернулся к Грейс, глаза его сверкнули:
- Вы тоже не должны дуться.
Кулачки ее невольно сжались. Этот человек… этот ловелас уже принялся превращать ребенка в глупенькую, жеманную барышню! Грейс готова была взорваться, но так как она не знала, кто он, и не хотела рисковать своей работой, то неожиданно для себя промолчала.
- Пойду расскажу про Лайзу Ханне! - крикнула Маргарет-Энн и выбежала из комнаты.
Грейс посмотрела ей вслед - это было безопаснее, чем смотреть на Рейза, - но в конце концов ей все же пришлось поднять на него глаза. Взгляд его скользил по ней медленно, неторопливо, охватывая ее всю - от рыжеволосой головки до кончиков туфелек. Грейс почувствовала, что снова краснеет, - ее тонкая белая кожа вспыхивала слишком легко и слишком часто. Она вздернула подбородок, изо всех сил стараясь не замечать его откровенно оценивающего взгляда. Беда только в том, что тело ее жило своей собственной жизнью и сердце так билось, что казалось, вот-вот выскочит из груди.
- Девочке всего лишь шесть, а не шестнадцать. Какие морщинки? Прошу вас, не забивайте ей головку глупыми мыслями, их там и без того предостаточно.
- А почему бы и нет? - беспечно поинтересовался Рейз. - Она красивая малютка и обещает в будущем превратиться в прелестную женщину. Вы что-нибудь имеете против комплиментов, Грейс?
Она стиснула зубы. Взгляд его, казалось, пронизывал ее насквозь, проникая в душу, точно он намеревался заглянуть в ее самые потаенные уголки.
- Меня вообще не интересуют комплименты, - ответила она холодно.
- Прекрасно. - Глаза Рейза потеплели. Рука стала медленно подниматься. Грейс с ужасом поняла, что он тянется к ее очкам, и отшатнулась назад, к стене. - Потому что сейчас я сниму эти гадкие очки и посмотрю вам прямо в глаза. - Его указательный палец коснулся ее лица. - А потом скажу, как вы очаровательны.
Грейс так и подпрыгнула.
- Прошу вас, - почти выкрикнула она, задохнувшись, - избавьте меня от ваших бесстыдных ухаживаний!
Рука его замерла; он смотрел на нее в замешательстве:
- Бесстыдных ухаживаний?
Это мужчины вроде него виновны в жалком положении современных женщин. Развратники, которым нужны только смазливое личико да пышное тело, чтобы удовлетворить похоть. Жаркая волна торжества захлестнула ее: все-таки ей удалось поставить его на место!
- Я не нуждаюсь в комплиментах - ни от вас, ни от любого другого мужчины.
- А, понимаю. Так мы, значит, независимы, да?
Она вспыхнула:
- Да.
Рейз не отрываясь смотрел "а нее, потом слегка улыбнулся и спросил:
- Вы боитесь меня, Грейс?
От ярости и возмущения она просто потеряла дар речи.
- Или вы опасаетесь заслуженных комплиментов? Она презрительно фыркнула:
- Я, сэр, не боюсь ни мужчин, ни уж тем более их высказываний, по крайней мере тех, какие припасены у вас! Но мне бы хотелось задать вам один вопрос… - Грейс взглянула на него торжествующе. Она перешла в наступление и готовилась нанести сокрушительный удар. - В какой области вы считаете себя большим специалистом - в комплиментах или в женщинах? Он хмыкнул:
- И в той и в другой, моя милая. И в той и в другой. Грейс чуть не задохнулась от такого нахальства.
- Пока мужчины, подобные вам, сэр, смотрят на женщин как на низшие существа, как на кукол, пока нам отвешивают комплименты только за то, что у нас смазливые личики, мы никогда в полной мере не сможем воспользоваться тем, чем Господь одарил нас.
Рейз серьезно посмотрел на нее, мигнул, потом опять широко улыбнулся.
- Нет-нет, не может быть, - тяжело вздохнул он. - Вы ведь не из этих ненормальных активисток, а? Грейс не ответила, только густо покраснела.
- Это такие, как вы, сэр, виновны в сегодняшнем бесправном, униженном положении женщин!
- Бесправном… Униженном… Я хотел только сделать вам приятное, Грейс.
- А разве мужчинам комплименты приятны? - парировала она.
- Комплименты приятны даже собакам, если уж на то пошло. Я часто ласкаю собак, им это необходимо. Рейз смотрел на нее твердо, спокойно.
- Мы говорим о людях, а не о собаках, - не уступала Грейс.
- Ну что ж, давайте поговорим о людях, - сказал он, многозначительно понижая голос, и усмехнулся. - Хотя любые разговоры рано или поздно надоедают. У нее просто дух захватило от негодования.
- Так что же, сэр, нравятся вам комплименты - да или нет?
- Грейси, вы можете делать мне комплименты когда угодно, в любое время, даже сейчас, если вам так хочется.
- Боюсь, - съехидничала она, - эта задача слишком трудна и попросту невыполнима для меня.
Он имел наглость расхохотаться, причем с нескрываемым удовольствием:
- А я-то думал, мои чары неотразимы!
- Не все мы пустые, легковерные дурочки, - отрезала Грейс.
- У вас своеобразный взгляд на лучшую половину рода человеческого - прямо скажем, не слишком лестный!
- Я не лицемерка. Рейз улыбнулся:
- Знаете, Грейси, мне кажется, уж что-что, а это обвинение вам не грозит.
Он ни о чем не может говорить серьезно! Грейс решительно повернулась к нему спиной.
- Мне надо идти.
- Подождите минутку.
Рейз удержал ее за локоть. Она снова повернулась к нему, насупившись, поджав губы. Он был невыносим, он улыбался.
- Вот что, Грейси, как вы смотрите на то, чтобы прогуляться у реки?
Она пришла в полное замешательство, не находила слов от возмущения.
Рейз шагнул к ней.
Она отступила.
Улыбка его стала шире, зубы ярко сверкнули на загорелом лице. Спиной Грейс почувствовала, стену. Руки его - в одной из них он все еще держал куклу - опустились на ее плечи.
- Ну что, рискнем? - шепнул Рейз. - Вы очаровательны даже в этих нелепых очках.
Она не могла произнести ни слова.
- И знаете что?
Рот его, казалось, придвинулся еще ближе.
Грейс смотрела в его синие глаза, сознавая лишь одно: рядом мужчина, и дыхание его, отдающее табаком и бренди, мешается с ее дыханием. Он посмотрел на нее пристально, без улыбки.
Грейс приоткрыла рот, собираясь что-то сказать.
Он наклонился к ней и прошептал:
- Ваши губы… они чудесны… они жаждут поцелуя… мужчины…
"Он хочет поцеловать меня", - поняла Грейс, но не в силах была шевельнуться.
- Рейз! Дорогой! Где вы?
Он улыбнулся, покачивая головой и пожимая плечами, но не двинулся с места.
- Черт! - вырвалось у него.
- Рейз!
Он отступил на шаг.
- Я в детской, Луиза.
Глаза его все так же нежно смотрели на Грейс. Слишком нежно. Она запылала до корней волос.
Луиза вошла, взглянула на них и, подойдя к Рейзу, ласково взяла его руку и прижала ее к груди.
- Мой дорогой, Джон сказал, что вы здесь. Я так надеялась, что вы приедете к ужину. Что вы делаете тут, наверху?
- Да вот пришел поздороваться с девочками, - ответил Рейз, улыбаясь Луизе. - И успокоить Маргарет-Энн. Она разбила свою куклу.
- Я вижу, вы познакомились с мисс О'Рурк.
- Да, мы уже успели познакомиться, - подтвердил Рейз.
- Смотрите не начните флиртовать с прислугой, дорогой, - насмешливо фыркнула Луиза. Рейз засмеялся:
- Не беспокойтесь, прелесть моя, этого не случится. Луиза не сводила с него глаз, крылья ее тонкого носа трепетали.
Он обнял ее за талию.
- Так-то вы меня встречаете?
У Грейс было такое ощущение, будто она подглядывает в замочную скважину. Что-то мутное подкатило к горлу когда она догадалась об их отношениях.
- Но я вовсе не хотела вас обидеть, - проворковала Луиза.
Грейс, пробормотав какое-то извинение, выскользнула из комнаты. Вбежав к себе, захлопнула дверь, чтобы не видеть и не слышать их больше. Она дрожала с головы до ног и злилась даже сильнее, чем раньше, если, конечно, такое было возможно. Этот мужчина не только отъявленный наглец, но еще и худший из донжуанов - бездушный, бесчувственный, самовлюбленный. Она ненавидела его.
Какая несправедливость, что он так красив!
Глава 4
- Ну и что вы о нем думаете? - спросил Роберт Чатэм.
- Я думаю, - Рейз чувствовал, как каждая жилочка в его теле трепещет от напряжения, - я думаю, что он великолепен! Да-да, великолепен!
Утро стояло чудесное, было еще прохладно благодаря раннему часу; легкие, изящные, как на картинке, облачка плыли над Миссисипи; птицы заливались в высоких ветвях кизила. Рейз стоял, глубоко засунув руки в карманы твидовой куртки, одной ногой опираясь на низкую изгородь; его высокие сапоги блестели. Он смотрел, как годовалый жеребенок Чатэма мчится через луг, стремительный, неудержимый, а ведь ему только год от роду. Рейз приехал в Натчез не только для того, чтобы повидаться с партнерами, но и чтобы взглянуть на этого жеребенка. Теперь он радовался, что приехал, и особенно потому, что такая великолепная лошадь вскоре, вероятно, будет принадлежать ему.
Рейз вдруг сообразил, что желание владеть этим животным слишком явно отражается на его лице. С трудом оторвав взгляд от лошади, он напустил на себя безучастный вид.
- Я слышал, твоя кухарка печет необыкновенные пончики, - сказал Рейз, желая переменить тему и отвоевать свои позиции перед предстоящей сделкой.
Правда, он не особенно беспокоился. Он привык к успеху: успех сопутствовал ему всю жизнь.
- Да, верно, - ответил Чатэм. Гостеприимный хозяин, он махнул рукой назад, в сторону белого особняка на холме:
- Пойдем?
Спустя полтора часа Рейз ехал от Чатэма гордым владельцем жеребца, приобретенного по сходной цене. Это не удивляло его. Один из его друзей как-тo сказал с легкой завистью, что он обаятельный негодяй. Рейз тогда посмеялся, но приятель, пожалуй, был прав.