14 ОКТЯБРЯ.
Сегодня днем кое-что случилось.
Когда я выезжаю на верховую прогулку, мне полагается брать кого-нибудь с собой, однако я все чаще и чаще нарушаю это правило. В самом деле! Мне ведь уже больше шестнадцати. Скоро мне будет семнадцать, ну, через какие-нибудь семь месяцев, и я правда считаю, что девушка моего возраста должна пользоваться некоторой свободой.
Конюхи никогда не рассказывают, когда я выезжаю одна, и на всякий случай, чтобы не было шума, я всегда сама седлаю свою лошадь, так что они к этому не причастны.
Мисс Гилмур иногда выезжает со мной, однако она не из тех, кто катается верхом ради удовольствия. Она ездит, лишь если ей нужно куда-нибудь попасть. Она никогда не обращает внимания на пейзвж, как это делала мисс Брей, у той всегда находились для меня любопытные рассказы про животных, растения и людей. Мисс Гилмур таких историй не рассказывает. Путешествие ее никогда не интересует - только его конечная цель. С ней не интересно.
В этот день после обеда я выехала одна и забралась гораздо дальше обычного. Проезжая мимо "Королевского дуба", я увидела одну из наших лошадей - ту, на которой обычно ездит мисс Гилмур, - рядом с гостиницей.
Там была и другая лошадь. Я подумала, не ошиблась ли я, и сгорала от нетерпения выяснить, так это или нет.
Я сошла с лошади, привязала ее рядом с остальными и вошла в гостиницу. Нет, я не ошиблась. Мисс Гилмур была в гостинице, она сидела за столиком, перед ней стояла пивная кружка, и она беседовала с мужчиной. Он был весьма хорош собой, и его темные глаза были особенно заметны на фоке белого парика, прекрасно напудренного и модного. Столь же модными были его сюртук и широкополая шляпа.
Мисс Гилмур была поразительно хороша в платье, подходящем для верховой или пешей прогулки. Платье было с очень пышными юбками, простым плотно облегающим корсажем и белым воздушным шейным платком. На голове у нее был черный цилиндр с пером того же темно-синего цвета, что и платье. Никогда не видела женщины, менее походившей на гувернантку. И никогда не видела человека более изумленного, чем мисс Гилмур, никогда она подняла глаза и увидела меня.
На самом деле я бы сказала, что ее это просто потрясло.
Она приподнялась и сказала таким голосом, какого я от нее никогда не слышала:
- Энн Элис.
- Здравствуйте, - отозвалась я. - Я проезжала мимо и увидела вашу лошадь у гостиницы. Мне показалось, что я ее узнала, и я зашла, чтобы узнать, не ошиблась ли я.
Мисс Гилмур быстро обрела спокойствие.
- Что ж, какой приятный сюрприз! Я зашла в гостиницу освежиться и кого бы ты думала я встретила? Старого друга моей семьи.
Мужчина уже поднялся. Он был примерно того же возраста, что и мисс Гилмур - под тридцать, как мне показалось. Он низко поклонился.
- Ах, да, - спохватилась мисс Гилмур. - Я забыла о хороших манерах. Это Десмонд Фидерстоун. Мистер Фидерстоун - мисс Энн Элис Мэллори, моя дорогая маленькая ученица. - Она обернулась ко мне. - Ты одна? - спросила она.
- Да, - довольно дерзко ответила я. - Не вижу причин, почему бы мне…
- Совершенно никаких причин, - согласилась мисс Гилмур, что было совсем не похоже на гувернантку. Казалось, будто мы все в заговоре.
- А сейчас, раз уж мисс Мэллори здесь, может быть, она захочет чего-нибудь прохладительного? - предложил мистер Фидерстоун.
- Хочешь? - спросила мисс Гилмур.
- Я бы с удовольствием выпила сидра.
Мистер Фидерстоун подозвал одну из служанок - весьма хорошенькую девушку в кружевном переднике крест-накрест и белом чепчике.
Мистер Фидерстоун сказал:
- Сидр для юной леди, пожалуйста. Девушка улыбнулась мистеру Фидерстоуну особой улыбкой, словно была счастлива служить ему. Я уже начала замечать эти мелкие знаки, проскальзывавшие между лицами противоположного пола.
Мистер Фидерстоун перенес свое внимание на меня. Казалось, его блестящие темные глаза стремятся проникнуть в мои мысли.
Спустя несколько минут мисс Гилмур обрела равновесие и снова сказала:
- Надо же, какой сюрприз. Сначала мистер Фидерстоун, потом Энн Элис… настоящая маленькая компания.
Она так подчеркивала тот факт, что встретила мистера Фидерстоуна случайно, что я задумалась, а так ли все было на самом деле, и не назначили ли они эту встречу. Она ошиблась, как многие люди, принимая меня за несмышленого ребенка. Я же уже рассуждала как взрослая. И что-то подсказывало мне, что влечение, которое я замечала иногда между мужчинами и женщинами, существует и между мисс Гилмур и мистером Фидерстоуном.
Принесли сидр.
- Надеюсь, он вам понравится, мисс Мэллори, - сказал мистер Фидерстоун.
- Он очень хорош, - сказал я. - Мне действительно хотелось пить. Он наклонился ко мне.
- Я так рад, что вы решили зайти сюда, - произнес он. - Я был бы просто огорчен, если бы этого не случилось.
- Если бы я не зашла, вы бы не знали о том, что была такая возможность, так чем же вы были бы огорчены? - спросила я. Мисс Гилмур рассмеялась:
- Моя ученица - не какая-нибудь глупенькая малышка, - сказала она. - Могу вас заверить, что вам будет трудно опровергать ее доводы. Вспомните, ведь это я ее обучаю.
- Запомню, - с нарочитой серьезностью отозвался мистер Фидерстоун.
Он стал расспрашивать о составлении карт. Я сообщила ему, что один из моих предков плавал с Дрейком и что уже с тех пор в нашей семье всегда был большой интерес к картам.
- Составление карт не только интересно, но и выгодно, - прибавила мисс Гилмур.
Мистер Фидерстоун стал спрашивать меня об окрестностях и поместье. Я сообщила, что моя мать умерла и что я до сих пор очень тоскую по ней.
Он сочувственно похлопал меня по руке. И сказал:
- Но ведь у вас есть отец. Уверен, что он бережет вас, как зеницу ока.
- Он меня едва замечает.
- Ах, ну что ты, - запротестовала мисс Гилмур. - Он самый лучший из отцов. Со мной он очень много беседует о тебе.
- С мисс Брей он много не разговаривал. Мисс Гилмур таинственно улыбнулась.
- По-моему, он очень хочет, чтобы о тебе хорошо заботились.
Мистер Фидерстоун подвинул свой стул поближе к моему. Время от времени он касался моей руки, словно желая подчеркнуть некоторые свои слова. Из-за этого я чувствовала себя немного неловко, мне хотелось, чтобы он этого не делал. Мисс Гилмур, похоже, это тоже не очень нравилось.
- Вы остановились где-нибудь по соседству, мистер Фидерстоун? - спросила я.
Он улыбнулся, глядя мне в глаза, и попытался задержать мой взгляд, однако я глаза отвела.
- Мне было бы приятно думать, что это заботит вас, мисс Энн Элис, - сказал он.
- Разумеется, я надеюсь, что вы удобно устроились.
- А я надеюсь, что еще встречусь с вами во время одной из ваших верховых прогулок.
- Энн Элис вечно нарушает приличия, - заметила мисс Гилмур. - Ей бы не следовало ездить одной. Хорошо, что мы встретились. Мы можем вернуться вместе, и тогда все решат, что мы и выехали вдвоем.
- А вы часто нарушаете приличия, мисс Энн Элис? - спросил мистер Фидерстоун.
- Некоторые приличия прямо-таки созданы для того, чтобы их нарушать… если они бессмысленны. Мне скоро будет семнадцать. Вполне взрослый возраст, чтобы ездить одной.
- В самом деле. Семнадцать! Восхитительный возраст. Мне кажется, вы в своем роде мятежница.
- А мне кажется, - заявила мисс Гилмур, - что нам пора возвращаться в поместье.
Я поднялась. Мне хотелось отделаться от них обоих, оказаться в своей комнате и записать эту встречу в дневник во всех подробностях, пока я ничего не забыла. Мы вышли из гостиницы и сели на лошадей. Мистер Фидерстоун немного проехал вместе с нами, затем простился своим преувеличенно низким поклоном.
- Как необыкновенно, - сказала мисс Гилмур. - Вот так наткнуться на старого друга моей семьи… совершенно случайно.
Да, подумала я, что-то вы слишком подчеркиваете это, мисс Гилмур.
Не доверяю я мисс Гилмур.
Я отправилась прямо в свою комнату, чтобы записать все в дневник.
1 ЯНВАРЯ 1791.
Первый день Нового года.
Как долго я ничего не писала в дневнике. Похоже, я подумала о нем только потому, что сегодня первый день Нового года и, конечно, из-за папы.
Я держу дневник в глубине ящика, подальше от посторонних глаз. Я бы не хотела, чтобы кто-нибудь прочитал мои самые сокровенные мысли.
Раз или два я встречала мистера Фидерстоуна. Похоже, у него вошло в привычку приезжать сюда "по делам", как он говорит. Интересно, что у него за дела и где. Если в Лондоне - а мне мажется, так оно и есть, - так это довольно далеко.
Иногда я раздумываю, не "липнет" ли он, как говорят на кухне, к мисс Гилмур. Она из тех женщин, к которым мужчины "липнут" легко.
Надеюсь, что это так. Тогда, возможно, он женится на ней и увезет ее отсюда, как мистер Эггертон увез мисс Брей. Тогда я избавлюсь от низ обоих, а отец наверняка скажет, что такая взрослая особа, какой стала его дочь, не нуждается в гувернантке.
Что меня немного тревожит, так это отношение ко мне мистера Фидерстоуна. Похоже, он постоянно стремится оказаться поближе ко мне, и его руки вечно бродят. Это единственный способ, каким я могу описать их. Он жестикулирует, разговаривая, и его руки тянутся и ложатся мне на плечо, на руку, иногда на волосы. И задерживаются там. Его глаза блестят, глядя на меня. И под этим изучающим взглядом я чувствую себя неловко. По-моему, он немного зловещий. Но предположим, что как друг семьи мисс Гилмур он время от времени хочет видеться с ней. Это ведь вполне естественно, и, наверное, как говорила мисс Брей, у меня слишком буйное воображение.
Рождество было непохоже на прошлое Рождество… или любое другое Рождество. Как обычно, у нас было несколько гостей, и мой отец предложил, чтобы мисс Гилмур присоединилась к нам.
- Рождество есть Рождество, - сказал он мне. В этот день он был необычно общителен. - И мисс Гилмур теперь живет здесь. Мы не можем ее вычеркнуть. Может быть, ты предложишь, Энн Элис, чтобы она присоединилась к нам как член семьи. Если приглашение будет исходить от тебя, ты тем самым проявишь свою заботу и добрые чувства.
С некоторых пор мисс Гилмур стала есть вместе с нами. Отец сказал, что пора мне уже перестать питаться в детской. Мне ведь почти семнадцать. Так что я должна присоединиться к нему вместе с мисс Гилмур. А мисс Гилмур заявила, что это прекрасная мысль. По ее мнению, молодых, людей не следует слишком долго держать в детской.
Так что теперь мы сидим за столом вместе. Отец сильно изменился, и все это благодаря обществу мисс Гилмур. Она сияет, а отец много смеется тому, что она говорит. Мисс Гилмур демонстрирует великолепную смесь благопристойности и светскости. Она скромна и дерзка одновременно. Что это? Я не могу объяснить. Разве что дело в мисс Гилмур и в том, что особы противоположного пола находят ее очень привлекательной.
Когда встал вопрос о Рождестве, мисс Гилмур казалась смущенной. Она колебалась, когда я пригласила ее присоединиться к нам, и я не стала настаивать. За обедом мисс Гилмур снова вернулась к этому вопросу.
- Я была так тронута, - сказала она. - Но я подумала, что лучше мне не соглашаться. У вас свои друзья… ваши близкие друзья.
- Но Энн Элис очень хотела бы, чтобы вы присоединились к нам. Разве не так, моя дорогая?
Почему, если люди чего-то хотят, им надо, чтобы другие притворялись, что им на самом деле этого хочется?
Я с минуту поколебалась, но, увидев, как лицо отца искажается гневом произнесла:
- О да, конечно. - Я презирала себя за эту ложь. Почему я не сказала правду: "Нет, я не хочу, чтобы мисс Гилмур была здесь на Рождество. Рождество с ней будет совсем не то".
И я оказалась права. Мисс Гилмур взяла Рождество в свои руки.
Однажды она сказала отцу:
- У меня есть друг… друг моей семьи… Он остановился в гостинице и не попадет на Рождество домой. Мне так грустно думать о том, что в Рождество он будет один.
Отец тут же ответил, что она должна пригласить своего друга к нам.
Я не слишком удивилась, когда этим гостем оказался мистер Фидерстоун.
В общем, он был здесь вместе с ней, и если мисс Гилмур не испортила нам Рождество, то уж он этого добился.
Он танцевал со мной. Его руки, эти блуждающие руки… Какое отвращение они у меня вызывали! Они снились мне в туманных снах, и я просыпалась с ощущением дурного предчувствия, хотя и не знала толком, почему.
3 ЯНВАРЯ.
Мне очень трудно писать об этом, потому что я никак не могу доверить в то, что это случилось. Я хочу написать о чем-нибудь другом, ибо знаю, что как только увижу это написанным в дневнике, мне придется с этим смириться. Но какой смысл притворяться?
Отец позвал меня в кабинет и сообщил:
- Я хочу, чтобы ты узнала об этом первой.
Наверное, я обо всем догадалась, ибо мне вдруг захотелось крикнуть: "Нет! Не говорите этих слов! Этого не может быть!"
Однако я просто стояла, спокойно глядя на отца, и ему в голову не пришло, что я мечтаю о том, чтобы он сказал что-нибудь другое, а не то, что я так я боялась услышать.
- Прошло много времени с тех пор, как умерла твоя матушка, Энн Элис. Мужчина со временем начинает чувствовать себя одиноко. Ты понимаешь меня?
- Разумеется, понимаю, - отозвалась я. Жаль, что мне постоянно намекают на то, что я не понимаю этого. Отец, казалось, был удивлен моим раздраженным ответом, однако продолжал:
- Я намерен снова жениться. Мы с Лоис решили, что тебе надо сообщить об этом, не откладывая… До того, как будет сделано официальное объявление.
- Лоис! Мисс Гилмур.
- Все сложилось на редкость удачно. Я был удивлен, когда Лоис согласилась. Она значительно моложе меня и очень привлекательна.
Я смотрела на отца с несчастным видом, надеясь, что все это - просто шутка.
- Скажи мне, - продолжал отец, - ведь это прекрасно все решает?
Я, запинаясь, выговорила:
- Я… не знаю.
- Для тебя это сюрприз. С тех пор, как здесь появилась Лоис, весь дом переменился.
Да, переменился, и для меня так же, как для отца.
- Он кажется светлее, совсем таким, как когда-то…
- Вы хотите сказать, когда была жива матушка.
- Такие трагедии случаются, Энн Элис. И мы должны с ними смириться. Это Божья воля. Однако не стоит замыкаться в своем горе. Это не угодно Господу. Мы должны стараться пережить свое горе. И попытаться стать счастливыми.
Я кивнула и отвернулась.
- Мне так приятно знать, что ты понимаешь, - сказал отец. - Я ведь делаю это не только ради себя, но и ради тебя.
Я хотела крикнуть ему: "Не думайте обо мне! Я вовсе не этого, хочу. Я хочу, чтобы она немедленно уехала и увезла с собой мистера Фидерстоуна."
- Мы дадим званый обед в Двенадцатую ночь, - продолжал отец, - тогда и объявим о помолвке.
Я ничего не могла сказать, не выдав своих чувств. Я просто кивнула и ускользнула, как только смогла.
И вот теперь я сижу и смотрю на слова, написанные в дневнике. Мой отец женится на мисс Гилмур.
Где-то в глубине души я знаю, что уже долгое время боялась именно этого.
1 МАРТА.
Сегодня они обвенчались. Теперь в доме тишина. Она напоминает мне тигра… спящего тигра. Однако тигр проснется и нанесет удар. Он уничтожит все, что было, и построит новый дом.
Я люблю свою маленькую комнатку. Я опускаю голубой полог над кроватью и отгораживаюсь от всего. Это мое маленькое святилище. Здесь я могу уединиться…
Они уехали сегодня днем в свадебное путешествие. Отправились с Италию.
- Я всегда хотела поехать в Италию, - заявила мисс Гилмур.
Они отправились в замечательное путешествие. Во Францию они поехать не могут из-за тамошних беспорядков. Сейчас во Франции творятся ужасные вещи. Говорят, королю и королеве грозит опасность. Ни один человек в здравом уме не поедет сейчас во Францию, сказал папа. Так что пусть будет Италия - страна озер, гор и величайших произведений искусства в мире. Папа очень ими интересуется, а мисс Гилмур - только теперь она уже не мисс Гилмур, а моя мачеха - интересуется всем, что интересует папу.
Она идеальная спутница.
Прошло так мало времени с тех пор, как я распрощалась с моей дорогой мисс Брей. Ох, зачем она уехала? Теперь она ждет ребенка и пишет, что она счастливейшая из женщин на Земле. Как это эгоистично - жалеть о том, что она уехала со своим преподобным Джеймсом.
Подумать только, твержу я себе, если бы мисс Брей не уехала, не было бы у меня сейчас мачехи. Все было бы по-прежнему. Может быть, и скучно, зато уютно.
А теперь все так изменилось. В доме воцаряется новая атмосфера. Интересно, чувствует ли это кто-нибудь еще, кроме меня? Вряд ли, так что скорее всего я просто выдумываю. Такое ощущение, словно в доме поселилось что-то злое, безмолвное, следящее за всем, выжидающее, чтобы нанести удар.