Катриона смотрела на широкоплечую фигуру, возвышавшуюся за ней. Смуглая ладонь резко выделялась на ее бледном животе. Другая рука, лежавшая на бедре, скользнула вверх под мерцающей вуалью ее волос. Катриона тихо застонала и откинула голову, наблюдая за длинными пальцами, сжимавшими ее груди. Она сдавленно спросила:
- В постель?
- Подожди, - вымолвил он, обдав ее шею теплым дыханием.
Дрожь предвкушения пронзила Катриону. Предвкушение быстро перешло в возбуждение, нараставшее с каждой умелой лаской, с каждым прикосновением его рук к ее трепещущему телу.
- Наклонись, - хрипло шепнул Ричард.
Она подчинилась. Слегка переместившись, он обнял ее за талию и одним плавным движением вошел внутрь, прижавшись губами к ее затылку.
Из-под полуопущенных век Катриона смотрела на его сосредоточенное лицо с заострившимися от страсти чертами, на его гибкую фигуру и свое тело, колеблющееся в такт его движениям.
С тихим стоном Катриона крепко зажмурилась и почувствовала, как Ричард, ускорив темп, начал долгое восхождение к звездам.
А потом несколько бесконечных мгновений удерживал ее на вершине, прежде чем присоединиться к ней в заоблачных высотах.
Спустя неделю Катриона, набросив тяжелый плащ и прихватив выложенную мягкой тканью корзинку, поспешила в амбар. Было уже три часа дня, а она хотела успеть засветло. На улице мела поземка. Но пока она пробиралась по двору, из-за низких облаков выглянуло солнце и озарило все вокруг бледно-золотистым сиянием.
Увязая в сугробе, Катриона отворила узкую дверцу, вделанную в ворота амбара, и проскользнула внутрь. Чуть помедлив, чтобы привыкнуть к тусклому освещению, она закрыла дверь и двинулась к лестнице, ведущей на чердак.
Катриона искала кошку, которая, не считаясь со временем года, произвела на свет потомство где-то на сеновале.
Взобравшись на верхнюю ступеньку лестницы, она поставила корзинку на пол и огляделась. Все пространство длинного чердака занимали громоздившиеся почти до потолка кипы сена.
Неведомо почему, но Катриона была уверена, что кошка и котята где-то здесь. Как и в том, что к утру они умрут, если она не найдет их и не отнесет в теплое место.
Вздохнув, она ступила на присыпанные сеном половицы и начала поиск.
Внизу амбар был поделен на три просторных помещения, но чердак представлял собой единое целое. Подбросив мысленно монетку, Катриона решила начать с ближайшей его части, располагавшейся над каретным сараем.
Методично отодвигая мешки с сеном, она обшаривала все щели, стараясь сосредоточиться на поисках, но, как всегда, безуспешно.
Ее муж обладал гипнотической способностью притягивать ее мысли. Катриона готова была смириться с тем, что он завладел ее чувствами, но одержимость, с которой она постоянно думала о Ричарде, тревожила ее не шутку. Никогда прежде она не чувствовала себя настолько связанной с другим человеком, никогда не сознавала, насколько ее счастье зависит от него.
Долгие годы Катриона была сама себе хозяйка. Став женой Ричарда, она во многих отношениях изменилась, чего никак не ожидала. И, что совсем скверно, от нее это никак не зависело.
В минуты слабости, такие как сейчас, когда ее мозг погружался в бесплодные размышления, вызывая тревожные образы, Катриона по укоренившейся привычке одергивала себя. Чему быть, того не миновать, повторяла она, но от этого лишь острее ощущала свою беспомощность
перед могучими силами, повернувшими ее жизнь в неведомое русло.
Так и не найдя кошку, Катриона постояла, давая отдых спине, и, прихватив корзину, занялась осмотром той части чердака, которая располагалась над хлевом.
Она уже добралась до середины, когда услышала приглушенные голоса внизу. Охваченная любопытством, она выпрямилась и, стараясь не производить шума, направилась на звуки.
Опасаясь, что наткнется на любовное гнездышко - так она истолковала доносившееся до нее воркование, - Катриона тихо подкралась ближе, готовая тут же ускользнуть, если ее предположение окажется верным.
И услышала голос Ричарда:
- Полегче. Вот так, солнышко. А теперь - давай-ка… не спеша.
Ему тихо ответил высокий женский голос, явно выражая согласие.
Катриона замерла. Она похолодела, а затем вспыхнула. Чувства, которые она испытывала в это мгновение, не поддавались описанию, но в них определенно присутствовали ощущение предательства и некая свирепая сила - зеленая, как ее глаза. Именно она раздувала пламя ее праведного негодования. Сжав кулаки, дрожа от гнева, она решительно подошла к лестнице, которая вела в последнюю секцию амбара.
Услышав ее шаги, они подняли головы.
Долю секунды Катриона смотрела на своего мужа и ту, что была рядом с ним.
На восьмилетнюю девчушку, которую Ричард удерживал на спине лохматого пони.
Прищуренные глаза Катрионы расширились, и, пока она пыталась придать лицу невозмутимое выражение, губы ее непроизвольно сложились в изумленное "ох". Она ощутила такое облегчение, что покачнулась и поспешно отступила от края чердака.
Взгляд Ричарда, прикованный к ее лицу, потемнел. Опустив девочку на землю, он выпрямился. Только теперь Катриона заметила остальных детей, терпеливо ожидавших своей очереди.
- Я, э-э… - Слабым жестом она указала на заваленный сеном чердак. - Кошка принесла котят.
- Табита? - Один из мальчиков, оторвавшись от компании, бросился к лестнице. - Где она?
- Ну… - Катриона в смятении попятилась, когда все юные наездники ринулись вверх по лестнице. - Как раз это я и пытаюсь выяснить.
За учениками последовал учитель. Огромный чердак словно сжался в размерах, когда Ричард ступил на широкие половицы. Прижавшись к стене из сена, Катриона махнула в глубь чердака.
- Она где-то там. Нужно найти ее и забрать котят на кухню, иначе они замерзнут.
Дети не нуждались в дальнейших указаниях. Они с воодушевлением бросились врассыпную, кувыркаясь в сене и выкрикивая имя кошки, которая была всеобщей любимицей.
Оставшись наедине с их учителем, Катриона бросила на него быстрый взгляд.
- Кое-где я уже поискала.
- Они ее найдут. - При звуках яростного чихания Ричард приподнял брови. - Если не уморят себя от усердия. - Помолчав, он поинтересовался: - Ты давно здесь?
Катриона небрежно повела плечами, избегая его взгляда.
- Несколько минут. - Она указала в дальний конец чердака. - Я была там.
- А-а. - Подойдя к ней, он без предупреждения сгреб ее в объятия и поцеловал.
Задохнувшаяся Катриона удивленно моргнула.
- С чего это?
- Не удержался. - Он снова склонился к ней, но Катриона уперлась ему в грудь.
- Дети, - прошипела она.
- Они заняты, - ответил Ричард и приник к ее губам.
- Таби! Таби!
Радостный вопль, раздавшийся откуда-то из угла, сорвал с места всех детей. Никто из них не оглянулся и не увидел, как их хозяйка, возбужденная и раскрасневшаяся, вырывалась из рук своего супруга. Никто не заметил понимающей усмешки на его губах.
Стараясь не обращать внимания на его самодовольный вид, Катриона поспешила за детьми.
Пятеро крохотных дрожащих котят трогательно жались к боку своей ослабевшей матери. Детские руки с готовностью уложили все семейство в корзину и торжественно пронесли по чердаку. Ричард внес свой вклад в спасательную операцию, спустив корзину по лестнице в амбар, где ее передали на попечение объекта ревности Катрионы. Девочка осторожно двинулась через двор в окружении ребятишек, которые, сбившись в кучку, прикрывали кошку и ее выводок от кружившегося в воздухе снега.
Сумерки уже сгустились, когда они вышли из амбара. Ричард закрыл дверь и, запахнув на Катрионе плащ, обнял ее за плечи.
Они двинулись следом за детьми.
- Надеюсь, котята выживут. Они совсем продрогли. Думаю, немного теплого молока им не повредит. Надо попросить кухарку…
Она без умолку болтала, не решаясь встретиться с ним взглядом. Улыбнувшись снежному вихрю, Ричард крепче обнял жену, защищая от порывов ветра, и повел ее к дому.
Ричард не знал, что разбудило его - но определенно не шаги Катрионы, ступавшей бесшумно, как привидение. Скорее подсознательное ощущение, что ее нет рядом, в их постели, где ей полагалось находиться.
Лежа под теплым одеялом и ощущая приятную истому во всем теле, он приподнял голову и увидел жену. Она расхаживала перед камином, скрестив руки на груди.
Огонь в камине погас, и только мерцание углей освещало комнату. В спящем доме царила тишина.
Катриона хмурилась. Ричард наблюдал, как она мечется по комнате, покусывая губы, чего он никогда за ней не замечал.
- В чем дело?
Резко остановившись, она бросила на него обеспокоенный взгляд. Пауза затянулась, и Ричард понял, что не получит ответа на свой вопрос.
- Прости. Не хотела будить тебя. - Поколебавшись, она подошла к кровати. - Спи.
Ричард приподнялся, опираясь на локоть.
- Не могу, пока ты бродишь как неприкаянная. - Теперь, когда она подошла ближе, он почти физически ощутил тревогу, сменившую ее обычную безмятежность. - Что случилось?
Катриона вздохнула и сбросила халат.
- Ничего особенного. - Не признаваться же ему, что она не спит ночами, размышляя об улучшении породы скота.
Не стоит морочить ему голову своими проблемами. Услышав его голос, Катриона ощутила инстинктивный порыв рассказать обо всем, переложить часть забот на широкие плечи мужа - разделить с ним свое бремя. Но… в глубине ее сознания притаилось убеждение, что обратиться к Ричарду было бы ошибкой. По множеству причин.
Попросив у него совета, она привлекла бы его к управлению долиной, что в конечном итоге пошло бы во вред им обоим. Слишком тонкая грань пролегает между мудрым советом и принятием окончательного решения, а, по мнению Катрионы, властные мужчины с сильным характером не видят особой разницы между этими понятиями.
Едва ли Ричард представляет собой исключение. К тому же, если он собирается в Лондон, нет смысла превращать его в личного советника. Лучше держать на расстоянии - по крайней мере в хозяйственных вопросах. Нельзя полагаться на человека, готового в любой момент отбыть в неизвестном направлении.
И хотя Ричард неоднократно заверял, что не заставит ее покинуть долину, он никогда не обещал, что останется сам.
Как ни велика была ее нужда в твердом плече, на которое можно опереться, Катриона не могла позволить себе
подобной зависимости. В конечном счете ответственность за долину лежит на ней.
Принужденно улыбнувшись, она скользнула под одеяло.
- Хозяйственные дела.
После некоторого колебания Ричард привлек ее к себе. Положив голову ему на грудь, Катриона заставила себя расслабиться и забыть на время о своих проблемах.
До тех пор, пока не сможет справиться с ними сама.
На следующее утро, расхаживая по своему кабинету, Катриона бранила себя за глупость и нелепые сантименты.
Она так и не решила, как быть с разведением скота, и совет Ричарда пришелся бы кстати.
В свете дня соображения, помешавшие ей обратиться к мужу ночью, казались несущественными и уж точно не настолько весомыми, чтобы действовать вопреки здравому смыслу. Подобная чувствительность была совсем не в ее духе.
Катриона нуждалась в помощи и имела все основания полагать, что Ричард в состоянии ей помочь. Еще в Макинери-Хаусе он поразил ее своими познаниями в сельском хозяйстве и управлении поместьем. Пренебрегать его опытом было в высшей степени неразумно.
Уставившись себе под ноги, она круто развернулась, продолжая вышагивать по комнате.
Ричард ни единым словом не обмолвился об отъезде. Из его поведения никак не следовало, что он вынашивает планы все бросить и умчаться в Лондон в погоне за развлечениями. Напротив, он вел себя так, словно собирался остаться в замке и оказывать ей всяческую поддержку.
И если, вынудив его принять участие в ведении хозяйства, она крепче привяжет его к долине - и к себе, - значит, так тому и быть.
Глубоко вздохнув, Катриона решительно выпрямилась и направилась в библиотеку, воспользовавшись узким коридором, который вел к потайной двери, замаскированной под панель сбоку от камина. Повернув ручку, она бесшумно приоткрыла дверь и услышала голоса. Помедлив в нерешительности, она различила низкое "хм" Ричарда.
- Полагаю, сэр, пора потихоньку укладывать вещи. Не хотелось бы делать это в спешке, да и январь на исходе. После небольшой паузы Уорбис продолжил:
- Если верить Хендерсону и Хиггинсу, того и гляди наступит оттепель. Осмелюсь предположить, что понадобится неделя, чтобы сошел снег, но, разумеется, чем дальше на юг, тем дороги лучше.
- Хм…
Застыв, с упавшим сердцем, Катриона слушала разглагольствования Уорбиса.
- Не мешало бы, сэр, освежить ваши апартаменты на Джермейн-стрит. Я тут подумал… может, вы пожелаете навестить герцога? В таком случае я мог бы прямиком отправиться в Лондон и привести все в порядок к вашему приезду.
- Хм…
- Если позволите, сэр… вам понадобятся несколько новых сюртуков к сезону. До бала у Ричмондов, естественно. Ну и сапоги, конечно… нужно напомнить Хоби о кисточках. Что касается белья…
Погрузившись в чтение письма от Хиткоута Монтегю, Ричард не обращал внимания на монолог Уорбиса. За восемь лет они научились безошибочно понимать друг друга. Уорбис отлично знал, что хозяин его не слушает, а Ричард догадывался, что тревожит его камердинера.
Причина смятения Уорбиса была очевидна. Ему нравилось в замке - и это не умещалось у него в голове. Вытирая пыль с книжных полок, он устроил целый спектакль, пытаясь убедить их обоих в скором отъезде, между тем как точно знал, что Ричард не думает ни о чем подобном, да и сам не хотел уезжать.
То, что он считал глухоманью, оказалось земным раем, в который он идеально вписался, словно недостающее звено. Взаимоотношения обитателей замка отличались от строгой иерархии, к которой Уорбис привык в других домах. Жители долины преданно служили своей хозяйке; их связывал дух товарищества и взаимного доверия, помогавший переживать суровые зимы и выращивать за короткое лето урожай в полной изоляции от остального мира.
Здесь людей ценили за их качества, а не положение, которое они занимают в обществе. В своей первозданной невинности домочадцы замка приняли Уорбиса с распростертыми объятиями - и он не устоял.
Бедняга привязался к долине и ее жителям, но упорно не желал этого признавать. Понимая его чувства, Ричард не мешал Уорбису отводить душу. Когда тот замолкал, ожидая отклика, Ричард неопределенно хмыкал, не желая обсуждать то, чему не бывать.
Тем более что письмо, которое он читал, оказалось весьма занятным. Вдохновленный визитом Потсов, Ричард написал Монтегю, интересуясь вопросами разведения скота как в южных, так и в северных графствах. Он также поручил адвокату найти породистых животных в Райдингсе, расположенном чуть южнее границы, неподалеку от долины.
- Такие вот дела, сэр, - заключил Уорбис и выдержал паузу. - Если вы назовете дату отъезда, я сразу же займусь приготовлениями, как мы и договорились.
Ричард посмотрел на камердинера.
- Непременно. Когда я решу ехать, ты первый узнаешь об этом.
Довольный Уорбис отвесил поклон и, прихватив вазу с увядшими цветами, направился к выходу.
Дождавшись, когда за ним закроется дверь, Ричард усмехнулся. Вернувшись к письму, он дочитал его до конца и отложил в сторону.
И почувствовал сквозняк. Оглянувшись, он увидел, что вделанная в панель дверь приоткрыта. Ричард поднялся и, обойдя вокруг стола, распахнул ее шире, обнаружив тускло освещенный коридор. Пожав плечами, он закрыл дверь. Она так незаметно вписывалась в панель, что, будь она открыта целую неделю, он бы не обратил внимания.
Вернувшись за стол, он вытащил карту окрестностей. Его интересовал Хексхэм, где жил некий Оуэн Скроггс, известный своими достижениями в разведении скота.
Он хотел иметь все козыри на руках. Вдруг жена доверится ему настолько, что попросит совета и поддержки?
Глава 13
Ричард не отличался особым терпением. С момента получения письма от Монтегю он искал повод обсудить его с женой, с беспокойством наблюдая за ее удрученным видом. Однако по прошествии четырех дней так и не выбрал подходящего момента.
Прислонившись к стене поблизости от ее кабинета, Ричард мрачно созерцал дубовую панель. Он вовсе не хотел вести деловые разговоры в постели. Там Катриона оставалась страстной и нежной возлюбленной, и Ричард подсознательно противился всему, что могло отразиться на их растущей близости.
Но днем Катриона была вечно занята. Надзирала за хозяйством, давала всевозможные советы, принимала посетителей. А если не занималась ни тем, ни другим, ни третьим, то находилась в обществе Макардла или миссис Брум или, того хуже, Алгарии. В те редкие минуты, когда Ричарду удавалось застать ее одну, она тут же срывалась с места по очередному делу.
Дошло до того, что он начал всерьез опасаться за ее здоровье. Катриона так и не сказала ему о своей беременности, но Ричард предполагал, что усталый вид и приступы нервозности связаны с ее состоянием, и ее непомерная нагрузка внушала ему опасения.
Из кабинета вышел Макардл.
Дождавшись, пока старик скроется за углом, Ричард подошел к двери. Поколебавшись секунду и напомнив себе, что не должен ничего требовать, он постучал и, не дожидаясь ответа, с небрежным видом переступил порог.
Сидевшая за столом Катриона подняла голову. Ричард обаятельно улыбнулся, стараясь не замечать сумрачного выражения зеленых глаз.
- Занята?
Катриона глубоко вздохнула, опустив взгляд на лежавшие перед ней бумаги.
- Вообще-то да. Хендерсон и Хиггинс…
- Я не задержу тебя, - беззаботно уронил он.
Остро ощущая его присутствие, Катриона заставила себя откинуться в кресле, Ричард же с ленивой грацией подошел к окну.
- Собственно, я хотел узнать, не нужна ли тебе помощь. Ты совсем забегалась в последнее время.
Глубоко вздохнув, Катриона бросила на него испытующий взгляд. Лицо Ричарда выражало вежливое безразличие - никакого намека на искреннее чувство. Из его поведения никак не следовало, что долина - и она сама - что-нибудь значит для него.
Он снова лучезарно улыбнулся, однако улыбка не коснулась его глаз.
- Надо же как-то убивать свободное время.
Катриона постаралась сохранить невозмутимый вид. Итак, он скучает и решил, как истинный джентльмен, предложить ей свою помощь. Она покачала головой:
- Нет необходимости. Я вполне справляюсь с делами, - произнесла она жестко, пытаясь одновременно убедить себя, что не нуждается в его джентльменском предложении.
Ричард помолчал, прежде чем ответить. В голосе его появились стальные нотки:
- Как пожелаешь. - И, учтиво поклонившись, вышел, оставив ее в гордом одиночестве.
Наступила оттепель.
Лежа в постели, Ричард прислушивался к монотонному перестуку капели. Катриона поднялась рано, шепнув что-то насчет беременной горничной и заверив его, что не собирается выходить наружу.
Уставившись в темно-красный полог кровати, Ричард старался не думать о свинцовой тяжести, поселившейся у него внутри после разговора с Катрионой.
Но безуспешно.