Лошади ринулись в галоп, и он рассмеялся, когда мы набрали скорость.
- Если вы испугались, держитесь за меня.
- Спасибо, но я не боюсь.
- И благодарю за комплимент. На самом деле он вполне заслужен. Я знаю, как управляться с моими лошадьми. Между прочим, последнее время я не вижу, чтобы вы ездили на лошади.
- Я не ездила с тех пор, как вернулась.
- Почему же?
- У нас в пасторском доме нет конюшни.
- Но вы обычно регулярно ездили.
- Так было, когда дома была Лавиния.
- Моя дорогая мисс Делани, вам вовсе не надо спрашивать разрешения брать лошадь из конюшни Фремлинга. Я думал, что вы это знаете.
- Когда Лавиния была здесь, было совсем другое дело. Я ездила вместе с ней.
- Нет никакой разницы. Пожалуйста, в любое время берите лошадь, на которой вы обычно ездите.
- Благодарю вас. Вы очень добры.
- Да нет. В конце концов, вы близкий друг моей сестры. Вы завидуете, что она расправила крылышки в Лондоне? - спросил Фабиан.
- Я не думаю, чтобы меня это беспокоило.
- Ну, конечно. Но, пожалуйста, катайтесь, когда захотите.
- Вы очень добры.
Он довольно сардонически улыбнулся мне.
- Расскажите мне о Ламазоне, - попросил он.
- О, он считается превосходной школой.
- Где девчонок-сорванцов превращают в юных леди.
- Мне кажется, идея именно такова, - подтвердила я.
- И вы думаете, что они проделали удовлетворительную работу в отношении вас и Лавинии?
- Я не могу говорить за Лавинию. Вы должны спросить у нее.
- А вы?
- Об этом должны судить другие.
- Хотите услышать мое мнение? - поинтересовался он.
- Не особенно. Оно не может быть объективным, поскольку вы едва меня знаете.
- Мне кажется, что я знаю вас очень хорошо.
- Не понимаю, почему. Я так редко видела вас.
- Это были очень запоминающиеся моменты. Помните, когда вы взяли веер из павлиньих перьев?
- Да, по вашему приказанию. Скажите, как ваша тетя Люси?
- Она стала очень слабой. Она потеряна для этого мира и существует только в своем собственном.
- У нее все еще есть слуги-индийцы?
- Да, есть. Они никогда не покинут ее, и она без них совсем пропадет.
- Мне очень жаль, - сказала я.
Последовало короткое молчание, затем он спросил:
- Вы скоро собираетесь в Лондон?
Карета накренилась, и я упала на него, вцепившись в его пиджак.
- Все в порядке. Я сказал вам, что со мной вы в безопасности, - рассмеялся он.
- Я действительно должна уже быть дома. Мне очень много надо сделать.
- Вы должны подготовиться к своему визиту в Лондон?
- Да, это и другие дела.
- Как Долго вы намерены там оставаться?
- О… около недели.
- Вы очень любите свою старую няню.
- На самом деле она не старая. Полли - одна из тех, кто никогда не стареет.
- Ваша лояльность делает вам честь.
- Разве уж так похвально выражать свои истинные чувства?
- Нет, конечно, нет. Вот видите, какой я послушный. Я доставлю вас к дверям пасторского дома в течение трех минут.
- Благодарю вас.
Он резко остановился у дома из серого камня, соскочил и помог мне выйти. Взяв меня за руки, он улыбнулся.
- Надеюсь, подарки подойдут.
- Какие подарки?
- Мехи и детская одежда.
К моему неудовольствию, я вновь покраснела. Взяв протянутую сумку, я поблагодарила его и вошла в дом.
Тревога охватила меня. Он всегда являлся причиной моего волнения. Как жаль, что он видел мои покупки. Я почувствовала, что он, не показывая виду, рассмотрел их. Интересно, что он подумал?
Отец поинтересовался, разумно ли мне одной ехать до Лондона.
- Мой дорогой отец, - ответила я, - что может случиться со мной? Я саду на поезд под присмотром мистера Хансона, начальника станции, и мистера Бриггса, носильщика. На другом конце меня будет ждать Полли. Ты знаешь, я уже взрослая.
- Все же… - настаивал он.
- Со мной все будет хорошо.
Наконец он согласился, что со мной ничего не должно случиться, и я отбыла со своим чемоданом, в котором были подарки и небольшой личный багаж.
Я села в купе около окна и закрыла глаза, предвкушая удовольствие от встречи с Полли, от того, что вновь увижу Эфф и ребенка.
Дверь открылась. В купе вошел Фабиан.
- Я неожиданно должен ехать в Лондон. Забавно. Мы поедем вместе. Однако вы, кажется, не рады видеть меня? - ухмыльнулся он.
- Я не ожидала, что…
- Вы не считаете, что сюрпризы приятны?
- Иногда.
Он сел напротив и сложил руки.
- Убежден, что ваш отец был бы доволен. Я уверен, что он немного волнуется оттого, что вы путешествуете одна. Юные леди так обычно не поступают, не так ли?
- Я придерживаюсь мнения, что мы не так хрупки, как пытаются представить некоторые.
- Почему бы?
- О, это мужская идея… направленная на то, чтобы показать превосходство мужчин.
- Вы действительно в это верите?
Поезд тронулся со станции.
- Верю во что? - спросила я.
- В превосходство мужчин.
- Конечно, нет.
- Тогда вы принижаете их значение?
- Я не говорила этого.
- Это очень любезно с вашей стороны.
- Но… это просто здравый смысл. Два пола предназначены, чтобы дополнять друг друга.
- Не сказано ли это в Библии? Но я думаю, что существуют примеры, когда проявляется подчиненная роль женщины. Святой Павел… например.
- О, Святой Павел! Не один ли он из тех, кто считает женщин искушением и обвиняет их за то, что они таковы?
- Разве? Я думаю, что ваши познания в Библии больше моих. Это все оттого, что вы являетесь "отшлифованной" юной леди.
- Благодарю вас.
- Как долго вы будете в Лондоне?
- Думаю, что неделю. Я не хочу оставлять отца на длительное время.
- Я знаю, что он очень болел зимой. Я понимаю ваше беспокойство. Думаю, что викарий очень достойный молодой человек.
- Он очень услужливый и пользуется любовью среди прихожан, что очень важно.
- Для всех нас важно пользоваться любовью.
- Но особенно для человека в его положении. Например, я не думаю, что это не заботит вас.
- Меня беспокоит… когда это относится к некоторым. - Он улыбнулся мне в своей уже знакомой мне поддразнивающей манере и, продолжая улыбаться, откинулся назад. - Это действительно приятный способ путешествия. Обычно я сожалею о времени, потраченном на него.
- Смею заметить, вам придется много путешествовать.
- А, вы имеете в виду Индию, куда я когда-нибудь поеду.
- Я полагаю, скоро.
- По-видимому, в конце года. Каррузерс тоже поедет. Знаете, наши семьи связаны с Ост-Индской компанией.
- Я слышала.
- Я полагаю, от Каррузерса. Я знаю, что он частый гость в пасторском доме.
- Он нравится моему отцу. У них общие интересы.
- Мы выросли с мыслью, что в конце концов войдем в компанию. У моего дяди… брата отца… конторы в Лондоне. Я время от времени езжу туда… как говорят, набираюсь опыта.
- Это, должно быть, интересно.
- Компания… о да. Конечно, это часть истории. Она уходит в глубь веков. Как вы знаете, торговля с Индией началась, когда Васко да Гама открыл восточный проход и бросил якорь в Калькутте. Но португальцы никогда не создавали торговой компании; они оставили это нам. Знаете ли вы, что королева Елизавета даровала нам грамоту на торговлю? Это было в самые последние дни шестнадцатого века. Так что вы понимаете, наши корни уходят в глубокое прошлое, и семья обязана продолжать это.
- Вы должны очень гордиться своими предками.
- Среди них есть и грешники.
- Во всех семьях так.
- Но в некоторых больше, чем в других. Я сейчас думаю, что ваша была очень достойной… просто с небольшими пустяковыми грешками, наверное.
- Может быть, лучше не выяснять.
- Я уверен, что вы правы. Но в таких семьях, как наша, все оказывается записанным. Мы знаем того, кто был основателем компании, и кое-что о жизни тех, кто были продолжателями. Вы согласны, что люди непредсказуемы? Те, кто кажутся добропорядочными, часто имеют свои секреты, а в злодеях нередко обнаруживаются зерна добра.
- Расскажите мне о торговле. Какими товарами вы торгуете? - попросила я.
- Мы продаем в Индию золотую нить для вышивания, шерстяные ткани, скобяные изделия и тому подобное, а обратно привозим шелк, алмазы, чай, фарфор, перец, набивной ситец, наркотики и т.п.
- Понятно. Вы торговцы.
- Совершенно верно. Но мы становимся очень могущественными. Понимаете, нам мало одной торговли. Мы хотим управлять, и мы принимаем участие в ссорах индийских принцев. Мы добились власти, и, можно сказать, что Ост-Индская компания является истинным правителем Индии.
- Не возмущаются ли этим индийцы?
- Конечно, некоторые из них возмущены. Другие же понимают приносимую нами выгоду. У французов тоже есть своя Ост-Индская компания. В этом причина волнений между нашими двумя странами.
- Мне кажется, что такое стремление к власти вызывает много тревог.
Он кивнул.
- Вы понимаете, почему? Такова наша семейная традиция.
- Да, понимаю, - сказала я.
- Ладно, довольно о компании и о моей семье. А как вы? Что вы намерены делать теперь, когда вы дома?
- Делать? Что я могу делать?
- Расскажите мне.
- В данный момент я помогаю по дому и приглядываю за отцом. На семью пастора приходится очень много обязанностей. Думаю, это и есть то, чем я буду продолжать заниматься.
- У вас нет планов… стремлений? Возможно, путешествовать? Вы уже были во Франции… и Линденштайне.
Я торопливо ответила:
- Я думаю, надо подождать, как сложится дальше.
- Некоторые из нас нетерпеливы и торопят судьбу. Вы не из таких?
- Это я должна выяснить. До сих пор я никогда этого не делала. А вы?
Он наклонился ко мне.
- Я постоянно это делаю. Если я захочу чего-то, то стараюсь добиться этого.
- Это все то же стремление и жажда власти. Это потому, что вы принадлежите к Фремлингам и Ост-Индской компании.
- Не только. Это моя предприимчивая натура. Я рассмеялась и он сказал:
- Как вы меняетесь, когда смеетесь. Вы знаете, что выглядите немного суровой?
- Не думаю, что в действительности я такая.
- Может быть, вы становитесь такой только тогда, когда видите меня?
- Не понимаю, почему я должна так реагировать на вас.
- Возможно, потому, что вы осуждаете меня?
- За что?
- Я могу догадываться о нескольких причинах.
- Тогда мне они неизвестны.
- Не смотрите с ожиданием. Я не собираюсь называть их. Я не настолько глуп, чтобы усиливать ваше нерасположение.
- Нерасположение - это полностью ваше воображение. Как можно осуждать человека, не зная его?
- Возможно, из-за плохой репутации.
- Я не наслышана о ней.
- Ну вот! Теперь вы опять стали суровой. Я чувствую, что мы лучше узнаем друг друга за это путешествие.
- Разве эта непродолжительная поездка поможет нам больше, чем годы проживания по соседству?
- В такой обстановке есть что-то интимное.
- Неужели?
- Вы этого не чувствуете?
- Я думаю, что мы разговариваем дольше, чем за все время, что мы знаем друг друга.
- Это потому, что вы здесь и не можете уйти от меня.
- Так же, как и вы от меня.
- О, а я и не хочу.
Я рассмеялась.
- Я думаю, что мы уже должны скоро приехать.
- Через пять минут, - сказал он. - Увы! Каким коротким показалось путешествие. Но очень воодушевляющим. Как удачно, что мы были одни в купе. Я скажу вам кое-что. Это не было удачей. Я заранее дал кондуктору чаевые.
- Зачем?
- По вполне ясным причинам. Я подумал, что нам было бы интересно познакомиться друг с другом. Посторонние нарушили бы наш маленький тет-а-тет.
- Не понимаю, почему вы беспокоились.
- Я принимаю на себя массу беспокойств, добиваясь того, что хочу. Разве я не говорил вам, что я "толкач"?
Я немного удивилась и почувствовала легкое беспокойство, не зная, что у него на уме. Мне показалось, что он собирается позволить себе легкий флирт. Он, без сомнения, думал, что я была наивной девочкой, готовой упасть в объятия всемогущего лорда поместья. Если Лавиния мало что извлекла из своего горького опыта, то я вынесла многое.
Я холодно повторила:
- Не представляю, почему вы должны брать на себя беспокойство.
- Позже я скажу вам.
- Однако мы приехали.
Он взял мой чемодан.
- Знаете, я сама справлюсь, - сказала я.
- Не могу позволить вам его нести.
Мне показалось, что он уже занял собственническую позицию.
Следовало бы остерегаться его. Он относился к тому типу мужчин, которые думают, что стоит им только поманить девушку, как она тут же за ним побежит. Он был сэр Фабиан, богатый и могущественный; и его мать заставила его чувствовать себя - как обычно говорили - маленьким Цезарем.
Я попыталась взять у него мой чемодан, но он, улыбаясь, настоял на своем. Мы прошли по платформе, и там стояла ожидавшая меня Полли.
Она пришла в изумление, увидев меня с мужчиной, а когда узнала его, ее удивление перешло в смятение.
Я подбежала к ней, и она обняла меня.
- О, Полли, - воскликнула я, - как чудесно увидеть тебя.
Она была напряжена из-за его присутствия.
- Полли, это сэр Фабиан. Он был так добр, что помог нести мой багаж.
Он поклонился Полли.
- Мы с мисс Делани встретились в поезде.
Полли выглядела воинственно. Она никогда не одобряла Фремлингов. Я знала, что она думает. Кто они такие вне своей семьи? Или когда едут на поезде и несут чьи-то вещи? Нельзя не признать, что ничего хорошего они из себя не представляли. Я так хорошо знала ее, что угадывала ее мысли.
- Итак, благодарю вас, сэр Фабиан, - сказала я. - Вы были очень добры.
- Мы возьмем кеб и в один момент будем дома, - заволновалась Полли.
- Я провожу вас, - сказал он, - и возьму кеб.
- Нет необходимости… - возразила я.
- Я настаиваю. - Он говорил так, будто его слово было закон. Мне непреодолимо хотелось вырвать у него мой чемодан и сказать, что мы не нуждаемся в его помощи. Но если я так сделаю, это может выдать что-то, что я должна скрывать.
Я уже знала его властную манеру, с которой он подозвал кеб, и очень скоро мы оказались на пути к дому.
Я пыталась болтать с Полли так, будто его с нами не было. Я спросила об Эфф. Она процветает. Живет очень хорошо. Может, даже приобретет дом № 10 Макклестона, если живущий там старик выедет. Эфф всегда внимательно следила за этим.
Никто из нас не упомянул о девочке, но я знала, что Полли, так же, как и я, жаждет поговорить о ней.
Я была рада, когда наша поездка закончилась. Он вышел из кеба и донес мой чемодан до двери. Эфф открыла нам. Увидев меня, она вскрикнула от удовольствия, а затем, при виде Фабиана, отступила.
Он снял шляпу и поклонился.
- Это сэр Фабиан Фремлинг, мой сосед, - объяснила я. - Я встретила его в поезде, и он мне очень помог.
Я видела, что она раздумывает, следует ли его пригласить на чашку чая с куском особого кекса с изюмом, который она испекла по такому случаю; ее колебания были связаны с его титулом и, возможно, с его безупречной внешностью.
Я быстро сказала:
- Вы были очень добры, сэр Фабиан. Большое вам спасибо. - С этими словами я повернулась, и он, вновь поклонившись, пошел обратно к ожидавшему кебу.
Мы вошли в дом.
- Ну и ну! Вот те раз! - сказала Полли. - Я думала упаду, когда увидела, кто это.
Она покачала головой. Она была обеспокоена; я должна сказать ей при первой возможности, что нет необходимости бить тревогу.
Эфф заворковала:
- Я знаю, кого ты хочешь видеть. Она у меня здесь, но сейчас спит, и я не хочу ее беспокоить, иначе будут неприятности, верно, Полли?
- Это точно, - подтвердила та.
- Ну что же, как насчет чашки хорошего чая сначала? У меня есть горячие булочки.
Когда мы сели за чай с булочками, я услышала о процветании их бизнеса и о том, как малышка с каждым днем становится все красивее.
Наконец Эфф принесла ее, и я взяла ее на руки, при этом она удивленно смотрела, ее маленькие ручки обвились вокруг моих пальцев и на ее розовом личике появилось что-то вроде довольной улыбки. Она очень изменилась с того дня, когда мы с Лавинией привезли ее сюда. Ей скоро должно было исполниться девять месяцев - уже большая. Меня всегда расстраивали мысли о нежеланных детях, но эта, по крайней мере благодаря Полли и Эфф буквально купалась в любви.
У Флер были живые голубые глаза, а почти черные при рождении волосы значительно посветлели. Они были темно-каштановыми с рыжеватым отливом - унаследованные, несомненно, от Лавинии. Было видно, что она довольна, и это было счастье.
Присутствие Флер заставило меня вновь подумать о других малышах, родившихся в том месте вместе с ней. Что произошло с Эммелиной? У ее ребенка должен быть счастливый дом, я уверена. А бедная маленькая девочка, которую изнасиловали? Ее семья, конечно, будет ухаживать за ее ребенком. А Агата? Она должна была бы знать, что делать. У нее доброе сердце, и она не позволит стать своему ребенку сиротой. Больше всего я беспокоилась о Мириам, которая собиралась оставить своего ребенка ради спасения брака. Казалось, что этот случай был самым грустным из всех.
Но я была рада видеть здесь Флер. Она не должна была скучать без родителей, потому что нельзя было найти двух более преданных людей, чем Полли и Эфф, которые бы так хорошо заботились о ней.
Кузнечные мехи были приняты с радостью.
- Этот кухонный очаг никогда не имел такой тяги, - сказала Эфф.
Шляпка была немедленно надета, и в пинеточках Флер была очень забавной.
- Очень пригодятся ей для прогулок, - сказала Полли. - Скоро она начнет ходить. Она достаточно уже наползалась на руках и коленях.
- Тебе не кажется, что она маленький ангел? - заметила Эфф.
Я ответила, что да.
- Эфф ее просто балует, - сказала Полли.
- Мне это нравится - возразила Эфф. - Ты и сама хороша.
Все было так уютно, так похоже на то, что я от них ожидала. Полли по-прежнему оставалась светлым пятном в моей жизни.
Однако ей было не по себе. Я это чувствовала. Когда вечером Эфф ушла, она вошла в мою комнату и заговорила со мной очень серьезно.
- Друзилла, я беспокоилась о тебе. Мне не нравилось, что ты была в этом заграничном месте. Я не знаю, что случилось. Флер… она дочь Лавинии. Теперь я знаю это. Сначала я подумала, что она твоя.
- Ох, Полли.
- Именно поэтому мы так быстро приняли ее. Я сказала Эфф: "Это моя девочка, и она в беде. Мы, как сможем, поможем ей, и если надо взять ребенка сюда, мы сделаем это".
- Я сразу же подумала о вас. Я помню, что вы с Эфф всегда любили детей.
- Да.
- Ты не сомневалась.
- Нет… Как я тебе говорила, я думала, что это твой.
- Ты всегда прекрасно относилась ко мне, Полли… всегда.