– Тебе не приходило в голову, что твоя реакции была бы другой, окажись на ее месте Бетани?
– Ты считаешь, я ставлю рабыню выше всех остальных? – воскликнул Ройс, сознавая, что не сможет дать ответ на этот вопрос.
– Обыкновенно ты все же бываешь менее туп, – поднял бровь Ги.
Ройсу было хорошо знакомо это выражение. Ги всегда чувствовал, когда берет верх над старшим братом.
– Да, я действительно проникся нежным чувством к этой мадемуазель, но она не встанет на пути к моей цели.
– Ройс, обеих ты не получишь.
Ройс оглядел брата:
– Это еще почему?
– Возможно, это ускользнуло от тебя, но, видишь ли, данная леди не стерпит подобного унижения и покинет замок.
– Дамиана никуда отсюда не уедет, – презрительно бросил Ройс.
– А я говорил не о Дамиане, – многозначительно улыбнулся Ги.
– Бетани некуда идти, никто ее не приютит.
– Ошибаешься. У нее есть родственники. Бетани остается здесь из-за своих людей. Как только Дамиана получит над ними власть и ее дело будет проиграно, она уйдет.
Ройс не мог отрицать справедливость его слов:
– Ладно, пойдем заглянем к одной даме, а потом я займусь другой. Насчет Бетани можешь больше не волноваться.
Хотя он и предложил брату выбросить из головы Бетани, последовать его примеру самому было очень трудно. Однако нельзя допустить, чтобы она приобрела такую власть над его жизнью; и Ройс дал себе клятву задвинуть мысли о ней на самые задворки своего сознания. Впредь он больше никогда не позволит себе предаваться грезам о прекрасном лице Бетани и волшебных прелестях, которыми способно одарить ее тело. Ну вот и все, с этим покончено. "Лжец!" – воскликнул его рассудок. Он весь изнывает от желания быть рядом с Бетани.
К двери спальни Дамианы Ройс подошел в отвратительном расположении духа. Ги отпустил стоявшего на страже воина. В комнате была полная тишина.
– Ну? – спросил Ги, насмешливым поклоном приглашая брата идти первым.
Ударом ноги Ройс распахнул дверь. От грохота в постели вскочили двое. Дрожащее пламя свечей и очага осветило обнаженные тела.
Ройс сжал губы, узнав избранника Дамианы – Филиппа Гастона.
– Ну что ж, вот моя тайна и раскрыта, – небрежно заявила Дамиана, и само ее спокойствие уже было оскорбительно.
– Тайной это никогда не было. Всем в замке известно, что в этой комнате живет не благородная дама, а шлюха, – с отвращением произнес Ройс.
– Давай заключим договор, Ройс, – ответила Дамиана, не слишком поспешно прикрывая грудь. – Если ты откажешься от своей стервы, я отошлю Филиппа во Францию.
– Ты не в том положении, чтобы выдвигать условия.
– Не заблуждайся, – сказала она, лаская своего любовника. – Филипп привез мне известия от отца – тот сообщает, что нашел мне другого жениха. Тебе нужно мое имя, но ты не получишь его до тех пор, пока не дашь обещание вышвырнуть Бетани вон. Я не потерплю унижений в собственном доме!
Дамиана одержала над ним верх, и при этой мысли Ройса захлестнула волна ненависти. Да, ему нужно ее имя, и ради этого он пойдет на все. Мысль о расставании с Бетани пронзила болью его сердце, но так по крайней мере он сможет освободиться от ее чар. Он же только что дал самому себе клятву, что эта женщина для него ничего не будет значить. Вот хорошая возможность убедиться, как он держит слово.
– Отдай рабыню Ги, – презрительно бросила Дамиана. – Похоже, она его очаровала.
Ги повернулся к брату, ожидая его ответа. В его взгляде не было и тени насмешки. Слава богу, он понимал, что это не шутка.
Но Ройс не мог отдать Бетани никому, даже своему брату. Хотя подобное было вполне обычным делом, он понимал, что не сможет заснуть, зная, что она находится в объятиях другого.
– Я прикажу ей переселиться в комнату сестры.
– Non! – взвизгнула Дамиана. – Рабыня мне не ровня, чтобы ей выделять комнату в господском крыле. Брось ее в темницу!
– Non! Она не преступница, – заявил Ройс. Глубоко вздохнув, он медленно выпустил воздух. – Я отошлю ее в башню.
– Башня – это замечательно, – промурлыкала Дамиана. – Мне наплевать, Ройс, с кем ты водишь шашни. Но никто не смеет покушаться на мою власть в этом замке!
– Итак, по рукам, миледи, но если вам снова вздумается обмануть меня, расплачиваться за это вам придется своей жизнью. Помните об этом.
Еще никогда прежде Ройс не испытывал такой ненависти по отношению к женщине.
Глава 17
– В башню? – повторила пораженная Бетани. Она перевела взгляд с Ройса на его брата, чувствуя, что весь мир рушится. – Почему? – спросила девушка, недоумевая, какое преступление совершила, раз заслужила такое строгое наказание.
Ройс страшился взглянуть Бетани в глаза. Она заметила суровые морщинки вокруг глаз, стиснутые зубы, напряженные мышцы на скулах. Ей стало не по себе.
Бетани повернулась к Ги:
– Я ничего не понимаю.
– Я провожу тебя в твою комнату.
Подойдя к ней, он учтиво взял ее под руку.
– Подожди, – вырвавшись, Бетани шагнула к Ройсу. – Я чем-то провинилась?
– Non, – отрезал тот.
Заметив у него в глазах виноватый блеск, Бетани высказала свои подозрения:
– Это из-за нее, из-за твоей невесты. Ты прогоняешь меня от себя по ее требованию.
Ройс молчал, и она поняла, что ее догадка верна. Ее охватила смесь стыда и обиды за предательство. Прежде чем Бетани успела осознать, что делает, ее рука, взметнувшись вверх, обрушилась на щеку Ройса.
Тот не шелохнулся, а у Бетани от удара заныла ладонь. Но боль эта помогла ей совладать с обуявшим ее гневом.
– И что дальше, милорд? Вы отдаете меня Ги – или кому-то еще?
– Как ты смеешь! – взревел Ройс.
– Смею, – ответила Бетани, не испугавшись его гнева.
Ройс схватил ее за плечи, привлекая к себе. Их лица едва не соприкоснулись.
– Ты никогда не будешь принадлежать никому, кроме меня.
– Я не твоя собственность – особенно если ты хочешь отставить меня в сторону, точно недоеденный ужин.
– Забери ее, – проскрежетал Ройс.
По его лицу промелькнула тень сожаления. Он толкнул Бетани к своему брату.
Ги вежливо вывел Бетани из комнаты. Они стали подниматься бок о бок по лестнице. Вдруг Бетани почувствовала на плече руку Ги.
– У него не было выбора, Бетани.
Она стряхнула его руку.
– Выбор есть всегда. И Ройс сделал свой выбор, – сказала она, не желая выслушивать его объяснения. – Я пленница?
– Non, просто тебе предоставляется отдельная комната, чтобы Дамиана могла спать спокойно.
– Понимаю, – ответила Бетани, чувствуя, как у нее от этой новой картины – Дамиана в постели с Ройсом – сжимается в груди.
– Non, думаю, что нет. Когда дело доходит до честолюбия, Ройс становится слеп. Несмотря на то что он убедился, какая Дамиана ведьма, Ройс по-прежнему собирается взять ее в жены. Пойми, Бетани: он старший сын, и его жизнь сильно отличается от той, что веду я. Ройс не простил тех, кто обращался с ним словно с грязью под ногами.
– Мне нужно сочувствовать ему и расплачиваться за чью-то жестокость? – спросила Бетани и тут же быстро продолжила, не давая Ги возможности сказать ни слова. – Кажется, невзгоды нисколько не повлияли на тебя.
– Я и Ройс – в точности так же, как и ты с Мери, – смотрим на жизнь с разных сторон. В отличие от Ройса, мне нет никакого дела до того, что думают окружающие. Наверное, он христианин в большей степени, чем я.
– Очень жаль, что Ройс не может взглянуть на жизнь твоими глазами.
Ги пожал плечами:
– Да, возможно, ему жилось бы легче. Но Ройс с детства был слишком серьезен. Мама говорила, ей нужно было больше смеяться, когда она его носила.
При упоминании о матери любопытство Бетани вспыхнуло с новой силой.
– Что думает ваша мать по поводу борьбы Ройса за признание общества?
– Она очень любит своих сыновей. Ройс лишь однажды навлек на себя ее гнев, но к настоящему времени, уверен, мама уже простила его за то, что он вызволил меня из духовной семинарии.
– Похоже, даже святые взирают на твоего брата с улыбкой.
Рука Бетани скользнула вниз по животу, оберегая развивающуюся там новую жизнь. Сегодня утром она наконец была вынуждена признать, что приступы тошноты и головокружений, донимающие ее в последнее время, не являются следствием какой-либо болезни, и она собиралась поделиться этим радостным открытием с Ройсом. Бетани с трудом сглотнула комок, стиснувший ей горло. Раз Ройсу нет никакого дела до нее самой, его не тронет известие о ребенке, которого она носит.
– Я этого ему никогда не прощу.
Расшитый пояс, зажатый в ее пальцах, напомнил о чудовищности совершенного ею безумного поступка. Ради этого мужчины она предала не только себя саму, но и своих людей.
– Бетани, христианам надлежит прощать своих врагов.
Бетани подняла взгляд на Ги:
– Да, конечно. Но, боюсь, ты спутал меня с моей сестрой Мери.
Ги отворил дверь, и на них пахнуло промозглым воздухом. Бетани шагнула в темную комнату. Сырость, словно злой дух, проникла под ее одежду, леденящим холодом прикоснувшись к коже. Вздрогнув, она съежилась, чувствуя, что покрывается гусиной кожей.
Ги вошел в комнату следом за ней.
– Merde, я сейчас же распоряжусь развести в очаге огонь.
Растирая озябшие руки, Бетани заходила по тесной комнате, вдыхая холодный затхлый воздух. Ройс снова бросил ее в эту темницу – как и в первый день. Не надо строить никаких иллюзий по поводу того, какое место занимает она в его жизни.
До слуха Бетани доносился голос Ги, но она не разбирала слов. Весь ее мир рассыпался на мелкие части, и она больше никогда не сможет сложить их вместе. Любовь оказалась выдумкой. Она поверила мужчине, надеясь, что судьба каким-нибудь образом позволит им быть вместе. Но какая награда ждала ее за то, что она полюбила врага? Ее заточили в эту сырую темную комнату, но, что еще хуже, она сама возвела себе тюрьму, более надежную, чем каменные стены. Можно бежать из башни, но куда деться от собственного сердца, попавшего в рабство? Можно ли забыть про такую любовь? Пройдет ли со временем невыносимая боль? Вдруг на Бетани сошло озарение, ослепившее ее, словно луч солнца. Она застонала, постигая ужасную правду. Ройс ее не любит. Вероятно, и не любил никогда. О боже! Какой же она была дурой!
Внезапно Бетани почувствовала тепло обвивших ее сильных мужских рук. Разрыдавшись, она уткнулась в широкую грудь Ги, провожая слезами мечты о будущем, о вечной любви, – теперь все кончено.
– Ну же, Бетани, не надо так.
Бетани слышала голос Ги, но остановиться не могла. Она попыталась высвободиться, но он лишь крепче прижал ее к себе.
– Успокойся, не принимай это так близко к сердцу.
– Ги, я…
Нет, она не может открыться ему. Каким бы заботливым и отзывчивым он ни был, гордость не позволяет поделиться с ним даже самой незначительной болью, не говоря уж об этой смертельной тоске.
Бетани ощутила, что Ги подхватил ее на руки, и прижалась к нему, позволяя отнести себя на кровать. Ей казалось, что отчаяние притупило все ее чувства и ничего не пропускало извне в сердце и разум.
Ги целую вечность качал ее на руках. Бетани чувствовала его близость, но успокоения от нее не получала. Переполняющая ее боль не утихала. Ее неродившемуся ребенку нужно, чтобы его мать была сильной и крепкой, но таких сердечных мук Бетани еще не испытывала. Воспоминания бесконечным хороводом захлестывали ее, с раздирающей душу отчетливостью давая понять, чего она отныне лишена навсегда.
– Бетани, я за тебя волнуюсь. Посмотри на меня.
Она слышала слова Ги, но не могла откликнуться на них. Его голос доносился откуда-то издалека, временами пропадая совсем.
– Бетани, прекрати немедленно. Миледи, пожалуйста, ответьте мне!
В желудке Бетани стали подниматься одна за другой волны тошноты.
– Пожалуйста, пусти меня. Сейчас меня…
Ги освободил ее, и. Бетани, зажимая рот ладонью, бросилась к помойному ведру.
– Майда! – взревел Ги. Он продолжал выкрикивать имя кухарки до тех пор, пока один из стражников, услышав его зов, не послал за ней.
Майда, вбежав в комнату, ахнула:
– Милорд, что вы сотворили с моей любимой крошкой?
– Только что она безутешно рыдала, а теперь ее тошнит так, что, кажется, конца и края этому не будет Я начинаю за нее бояться.
– Миледи, вы меня слышите? – спросила Майда, приближаясь к Бетани.
Та не могла ответить, содрогаемая приступами рвоты.
– Леди Бетани. – Опустившись на колени, Майда смахнула волосы с лица госпожи. – Позвольте вам помочь.
Веки Бетани, задрожав, раскрылись, открывая ее взору встревоженное лицо кухарки.
– Оставь меня, Майда. Мне плохо.
Она сделала несколько глубоких вдохов, пытаясь справиться с тошнотой, но та не проходила.
– Миледи, вам необходимо успокоиться, – запричитала Майда, ласково поглаживая свою госпожу по спине. – Миледи, рана в вашем сердце заживет. Ни один мужчина не стоит вашей любви.
– Майда, говорю же, оставь меня, – судорожно глотнула воздуха Бетани. – Мне хочется лишь одного: умереть!
– Прекратите, миледи! От таких слов ни вам, ни вашему малышу не будет ничего хорошего.
Поразившись необыкновенной проницательности Майды, Бетани тотчас же с ужасом поняла, что ее тайна раскрыта. Она испуганно взглянула на служанку.
– Ты никому не должна об этом говорить! – воскликнула она.
Увидев изумленное лицо Ги, Бетани схватила его за руку.
– Поклянись всем, что тебе дорого на этом свете, что никому не откроешь эту тайну!
– Беременность нельзя сохранить в тайне, – проворчал Ги. – Тебя выдаст время, а не я.
Бетани еще крепче стиснула ему руку, пытаясь передать важность своих слов.
– Ги, ради ребенка, который будет называть тебя дядей, пожалуйста, пойми меня. Я хочу сама сообщить об этом Ройсу, когда наступит подходящий момент.
– Дядей, – с радостным удивлением повторил Ги. Пожав Бетани руку, он повернулся к Майде.
– Оставайся с ней, – задумчиво бросил он, выходя из комнаты.
– Что ты хочешь этим сказать, Ги? Она больна или нет?
– Ей нехорошо. Сейчас с ней Майда, но, боюсь, тебе тоже надо прийти, – ответил Ги, показывая дорогу.
Ройс стал подниматься по винтовой лестнице, с ужасом думая о предстоящем свидании с Бетани. Каждый шаг приближал его к этой встрече, которую ему так хотелось бы избежать. К своему стыду, он сознавал, что предпочел бы встретиться с отрядом закаленных воинов, а не с этой саксонкой.
В голове у Ройса звучали слова брата, но он не мог связать их с той, которую знал. И, лишь войдя в комнату, он, как ему показалось, все понял. Бетани признала свое поражение. Ройс не мог в это поверить.
– Мученица? Бетани, никогда бы такое о тебе не подумал.
При звуках его голоса она подняла голову, и на ее прекрасном бледном лице блеснули влажные потеки от слез.
– Бедняжка мадемуазель, нам нужно вас пожалеть? Вы послали за мной брата, чтобы иметь мужское плечо, в которое можно вдоволь поплакать?
– Ройс, ты заходишь слишком далеко, – предостерегающе произнес Ги.
– Я знаю, что делаю, – резко бросил Ройс.
Водивший войска на неприятеля в бесчисленном количестве сражений, он понял, что произошло с Бетани. Ему не раз доводилось видеть воинов, ставших жертвой такого же недуга. И хотя его курс лечения, вероятно, был жестокий, другого не существовало. Нельзя позволить Бетани упиваться жалостью к себе самой.
– Майда, о Бетани надо позаботиться. Проследи за тем, чтобы с ней обращались как с беспомощной калекой, – с издевкой произнес он.
– Как ты смеешь врываться сюда и говорить со мной таким тоном? – с вызовом воскликнула Бетани, не обращая внимания на то, что голос ее был слабым, а заплаканные глаза покраснели и распухли.
Сердито вскочив на ноги, Майда, подбоченясь, сверкнула глазами на Ройса.
– Отродье Сатаны! Мало горя ты навлек на мою невинную малышку! Уходи, или клянусь всем, что мне дорого, я заставлю тебя уйти!
Ройс был ошеломлен этой гневной отповедью служанки.
– Бетани, я рад, что твои люди так стоят за тебя, и все же, полагаю, тебе следует напомнить Майде, кто здесь господин.
– Майда, спасибо.
Бетани попробовала было встать, но сразу же зашаталась.
Ройс, бросившись вперед, успел подхватить ее, прежде чем она, потеряв сознание, упала на пол.
– О господи, что с ней?
Уложив девушку на кровать, Ройс смахнул с ее лба прядь рыжих волос. Неужели он ошибся? Неужели Бетани действительно больна?
– Анни, – прошептал Ройс.
Бетани никак не приходила в себя, и он повернулся к Майде:
– Займись своей госпожой.
Услышав этот ненужный приказ, служанка, фыркнув, отстранила Ройса в сторону:
– Отойдите и дайте мне заняться своим делом.
Ройс поднял бровь, удивляясь подобному неуважению, но ничего не сказал. С Майдой он разберется потом. А сейчас он нуждается в ее услугах. Отойдя от кровати, Ройс беспокойно заходил по комнате, дожидаясь, когда же Бетани придет в себя. Еще никогда в жизни он не чувствовал себя таким беспомощным. Это ощущение действовало ему на нервы.
– Во имя ран Господа нашего, скажите же, какую болезнь она подхватила? – взревел Ройс, но никто не соизволил ему ответить.
Ги перевел взгляд с Бетани на Ройса:
– От тебя здесь нет никакого толку. Предоставь Майде заниматься своей госпожой.
– Non, я останусь до тех пор, пока не смогу убедиться, что Бетани стало лучше.
– Мне нужна моя шкатулка со снадобьями, – сказала Майда.
Ги поспешно покинул комнату.
Время, казалось, остановилось. Его ход возобновился лишь тогда, когда у Бетани задрожали ресницы, и, только когда девушка открыла глаза, мгновения понеслись с прежней скоростью.
– Анни, что с тобой случилось? – спросил Ройс. Взглянув на него так, словно перед ней совершенно незнакомый человек, Бетани отвернулась.
– Она поправится, милорд, – заверила его Майда. Ройс понял, что Бетани не хочет отвечать ему. До чего упрямая женщина! Ройс поспешил отвернуться от Бетани и тотчас же наткнулся на Ги, вернувшегося с лекарственными снадобьями. Не сказав брату ни слова, он вышел из комнаты. Это было невыносимо трудно: уйти, оставив Бетани без поддержки и утешения.
Ройс вышел на лестницу, не имея четкого представления, куда он направляется, и коридор откликнулся гулким эхом на его поступь. Ему необходимо собраться с мыслями. Для этого требуются уединение и помещение, которое можно беспокойно мерить шагами.
Для того чтобы предохранить от оскорбительных нападок своих потомков, ему нужно жениться на нормандской даме знатных кровей. Бетани не может и не хочет это понять. И в то же время она готова пойти на все ради своих людей. Странно, как она не замечает, насколько они с ним похожи. Ради блага других оба заключили сделку со своей совестью.
Бетани может его ненавидеть, но это ничего не изменит. Его план приведен в действие, и он не допустит никаких срывов. Раз он способен терпеть эту стерву Дамиану ради будущего его детей, значит, и Бетани следует довольствоваться тем, что она выторговала для своих людей.