Выбравшись из укрытия, Бетани спустилась с башни, радуясь, что никому не пришло в голову проверить комнату, которую она занимала всего два дня назад. Быстро пройдя на кухню, девушка разожгла огонь и поставила на него котел с водой. Она больше не покажется захватчику на глаза грязной, словно деревенский сорванец.
Горячая вода показалась ей райским наслаждением. Бетани с удовольствием нежилась в ней, отмачивая покрывающий ее кожу слой грязи.
– Миледи… – раздался у нее за спиной робкий голос.
– Майда, ну и напугала же ты меня! – Бетани глубоко вздохнула, пытаясь успокоить бешено колотящееся сердце. – Я не ожидала кого-нибудь увидеть.
Закатав рукава, Майда начала готовить завтрак.
– Если моешься в людном месте, надо быть готовым ко всему.
– А больше мне мыться негде.
Майда как-то странно взглянула на девушку и, отвернувшись, занялась своими делами.
Бетани, видя такое поведение служанки, удивленно пожала плечами.
– Майда, помоги мне вытереть волосы.
Майда молча выполнила просьбу, стараясь не встречаться взглядом с госпожой.
Бетани вылезла из лохани и вытерлась. Затянувшееся молчание начинало ей действовать на нервы.
– Что случилось, Майда?
– Я боялась… что вчера вечером вам было больно, – ответила служанка, скручивая льняной передник в тугой жгут.
– Да нет же, клянусь небом! Я перехитрила тугоумного нормандца.
– Значит, это не ваши крики я слышала среди ночи, – с облегчением произнесла Майда, отпуская скомканный передник.
– Крики? Какие крики? – воскликнула Бетани, в испуге стискивая руки Майды.
– Мольбы о помощи. Где же вы находились, что не слышали их?
– В башне, но… – Бетани бессильно уронила руки. – Должно быть, я сама не сознавала, насколько устала. – Она быстро натянула мужскую одежду. – Но кто же это мог быть?
Майда осенила себя крестным знамением:
– Кто бы это ни был, миледи, она нуждалась в помощи.
– Майда, ты должна все разузнать.
– А какой будет прок, если мы узнаем, кто стонал вчера ночью?
– Может быть, мы сможем чем-то облегчить муки этого человека. Я не могу оставаться в стороне.
– Будьте осторожны, миледи. Вчера вечером по приказу своего предводителя воины обыскали весь замок. Поэтому когда ночью я услышала крики, то была уверена, что это кричите вы.
– Постараюсь последовать твоему совету, – сказала Бетани, наполняя ведро горячей водой. Наверняка он захочет перед завтраком умыться. – Надеюсь, это улучшит его настроение, – сказала она, хватая кувшин с элем.
Чмокнув в щеку встревоженную Майду, девушка вышла из кухни.
По крайней мере днем она будет в безопасности. Ночной сон рассеял похотливые желания рыцаря, и сейчас он должен думать лишь о насущных делах.
Когда Бетани поднялась по лестнице к спальне рыцаря, ей казалось, что руки ее вот-вот вырвутся из суставов. Она робко взялась за ручку двери. Дверь, оказавшаяся незапертой, легко отворилась.
Осторожно заглянув в спальню, Бетани с облегчением увидела, что рыцарь, с головой укрытый одеялом, громко храпит, что, бесспорно, свидетельствует о крепком сне.
"Благодарю Тебя". Мысленно обратившись с этими словами к небесам, Бетани вошла в спальню и, ступая на цыпочках, тихо прокралась мимо кровати к столу у окна.
Девушка старательно отводила взгляд от постели. Ее терзало любопытство, но она не собиралась играть с судьбой и смотреть на спящего рыцаря, ведь это может разбудить его. Комната по-прежнему наполнялась громким храпом, и Бетани налила воду в таз, не беспокоясь по поводу производимого шума. Затем, опустив кувшин с пивом на стол, она оглянулась, ища кубки.
– Не это ли ты ищешь?
Могучая рука поставила кубки прямо перед ее глазами, и Бетани медленно подняла взгляд к плечу, потом к лицу. Рыцарь был полностью одет, а она не слышала ни звука! Девушка посмотрела на кровать. Одеяло лежало все той же грудой, но храп теперь доносился совершенно из другого угла спальни.
– Так, значит, вы все это время не спали?
– Oui. Воину нельзя спать крепко, иначе враг подкрадется и вонзит меч ему в грудь.
Бетани медленно вздохнула, пытаясь оправиться от испуга.
– Я принесла вам теплую воду, чтобы умыться, и эль утолить жажду.
– Какая предусмотрительная рабыня! Но куда ты пропала вчера вечером? Ты была мне очень нужна.
Вспыхнув при этих словах, Бетани попыталась было проскользнуть к двери, но ее плечо сжала стальная рука рыцаря.
– Только посмей еще раз ослушаться меня.
Девушку захлестнула волна ярости, смешанной с отчаянием.
– Я вас не боюсь!
– Я это уже заметил. Но тебе же будет лучше, если ты будешь меня бояться. Сейчас же принеси сюда свои вещи. Отныне ты будешь спать здесь. Я ясно выразился?
Бетани кивнула:
– Я иду за вещами.
– Анни, помнится, я предупреждал, что, если ты заставишь меня искать тебя, это будет иметь для тебя неприятные последствия.
Бетани молча смотрела на рыцаря, даже не пытаясь скрыть ненависть и презрение.
– Если вам угодно выпороть меня, то я вам заявляю: я стерплю любые побои, лишь бы не делить с вами ложе!
– К счастью для тебя, я не собираюсь ловить тебя на слове. Но, сказать по правде, терпение мое на пределе.
Бетани с удивлением посмотрела на него. Хотя замком Ренвиг уже многие столетия управляли женщины, ей было хорошо известно, что это исключение. Она знала о том, что женщинам часто приходится терпеть побои и грубое обращение от своих супругов, не говоря уж о господах и хозяевах. Поэтому ее изумляло, что рыцарь до сих пор не наказал ее.
– Что же вы сделаете, когда терпение ваше иссякнет?
– И ты спрашиваешь меня? У тебя нет инстинкта самосохранения?
– Я должна знать, что за человек стал властелином моей земли и моих людей.
– Твоей земли? Твоих людей?
– Да, они обращаются ко мне со всеми своими бедами и горестями, и я отвечаю за них.
– Отвечала. С этим покончено, – решительно заявил рыцарь.
– Я и сейчас за них отвечаю. В противном случае вчера вечером я бы не спряталась, а бежала бы из замка.
– Да, кстати, это снова возвращает нас к тому вопросу: так где же ты была?
Бетани сглотнула комок страха:
– Это не важно.
– Ты спрашивала, что я сделаю, когда ты выведешь меня из себя, – прищурившись, он буквально пронзил ее взглядом. – Если мой вопрос останется без ответа, ты узнаешь.
Бетани непроизвольно отпрянула назад. Она в ловушке. Внутренний голос предостерег ее: "Сознайся, сегодня вечером ты найдешь какое-нибудь другое место".
– В башне. Я провела ночь в башне, дожидаясь, пока вы заснете, и вернулась только утром, когда стало безопасно.
Рыцарь поднял бровь, глядя на нее так, будто она говорила по-китайски.
– Безопасно?
– Да. Солнце уже взошло. – Увидев его недоуменное выражение, она пояснила: – У вас много работы, о сне нечего и думать. К тому же сейчас светло. А вы… вы не станете заниматься этим при свете дня.
Ройс де Бельмар изумленно глядел на нее, моргая, словно не в силах поверить своим глазам. Наконец вокруг его глаз появилась паутинка веселых морщинок, и он прикрыл рукой рот, как бы пытаясь откашляться.
Бетани поспешно наполнила кубок элем.
– Вот, выпейте.
Рыцарь послушно сделал глоток. Бетани заметила у него в глазах веселые искорки, но вслух ничего не сказала. Ее положение и так было слишком неустойчивым.
– В одном ты права, cherie, – наконец смог вымолвить рыцарь, возвращая девушке кубок. – Меня ждет очень напряженный день.
Он улыбнулся, показывая ослепительно белые зубы, и эта улыбка озарила его глаза. Нагнувшись к Бетани, рыцарь провел кончиками пальцев по ее щеке. Девушка ощутила жаркую волну, разлившуюся по ее телу до самых кончиков пальцев на ногах.
Глубоко вздохнув, рыцарь отодвинулся от нее.
– На первом месте дела.
Отвернувшись с нескрываемым сожалением, он вышел из спальни.
Бетани казалось, она вся пылает. Этот мужчина очень привлекателен. Разумеется, для нормандского завоевателя.
Перед глазами нормандских воинов, скакавших из замка на север, во все стороны расстилалось безбрежье серых холмов, покрытых редкими зарослями высоких унылых деревьев.
– Ройс, чему ты улыбаешься? – спросил брата Ги. – Северные границы владений, примыкающих к Шотландии, наверняка станут причиной постоянных беспокойств.
– Я думал о молодой рабыне.
– После вчерашней ночи я полагал, что она никак и никогда не сможет вызвать у тебя улыбку.
– Девчонка вернулась утром, сразу же после восхода солнца, – усмехнулся Ройс. – Знаешь, она уверена, что вожделение мужчины определяется временем суток. Судя по всему, она считает, что от захода солнца до рассвета сдержать похоть невозможно, но в светлое время дня на первое место выходят насущные заботы.
Ги фыркнул:
– Надеюсь, ты просветил ее.
– У меня не было времени. Но не беспокойся, брат, я излечу девчонку от этого заблуждения, и с превеликим удовольствием.
Ройс снова довольно улыбнулся, радуясь тому, как идут дела, и предвкушая наслаждение, которое подарит ему Бетани.
– Давно я не видел тебя таким счастливым.
Ройсу это тоже уже приходило в голову. Действительно, он никогда не позволял себе наслаждаться радостями жизни, все время стараясь пройти дальше, достичь большего.
– Скоро я добьюсь всего, чего хочу, – сказал Ройс.
– Надеюсь, брат, осуществление мечты доставит тебе столько же радости, сколько стремление к ней.
– Черт побери, что ты хочешь этим сказать? – раздраженно бросил Ройс.
– Я уже успел убедиться в том, что часто победа оказывается не такой сладостной, как путь к ней.
– Ты говоришь чушь, – недовольно буркнул Ройс.
– Или, быть может, наоборот, мои слова слишком верны, – тихо, но убежденно ответил Ги.
– Довольно. Мой выбор остановился на Дамиане, И ради сохранения мира в нашей семье ты должен принять его.
– Как скажешь.
Такая непочтительность со стороны младшего брата заслуженно стоила ему подзатыльника, но Ройс не вложил в удар полную силу.
– Мне следовало бы отослать тебя обратно в монастырь, как того желала наша мать.
– Сейчас уже слишком поздно горевать по поводу твоего решения. Я твой брат, и ты можешь быть уверен, что верный меч отразит направленный тебе в спину удар, а мудрый совет, нашептанный на ухо, спасет твою душу.
– Мудрый совет? – захохотал Ройс. – Вы со святым отцом потратили время впустую, пытаясь сделать из тебя служителя церкви.
– Согласен. Не в моей натуре подставлять другую щеку. Но из того, что я не стал священником, еще не следует, что время было потрачено напрасно. В отношения Дамнаны ты совершаешь ошибку.
– Это мое личное дело. Все, хватит. От твоей болтовни я устаю и старею.
– Стыдись, Ройс! – с деланной строгостью воскликнул Ги, не в силах, однако, сдержать улыбки. – Ты хочешь, чтобы я забыл о сказанном в Священном писании? Разве я не должен быть сторожем брату своему?
Ройс загрохотал раскатами смеха:
– Что-то ты стал слишком набожным. Занимайся своими любовными похождениями, а то я подыщу неотложные дела, чтобы ты не томился бездельем.
– Как скажешь, Ройс. У меня нет ни малейшего желания идти ночью в караул или обучать боевому искусству новобранцев.
Ройс кивнул, понимая, что уступчивость брата лишь временная.
– Я хочу поставить здесь дозор, – сказал он, указывая на крутой склон вдалеке. – Проследи за этим, Ги.
– Ты чего-то опасаешься? – тотчас же посерьезнел брат.
– Non, но было бы большой глупостью расслабиться и успокоиться. Шотландцы непредсказуемы, и у меня нет ни малейшего желания оказаться в их власти.
– Говорят, они язычники.
– Ну и черт с ними. Да пусть они хоть размалевывают свои тела и поджигают волосы на голове. Мне нет никакого дела до их верований. Меня интересуют лишь их воины. Соглядатаи доносили Вильгельму, что шотландцы отчаянно дерутся в бою и у них есть немало способных полководцев.
– Ты полагаешь, мы их встретим? – спросил Ги, и на его лице появилась тревога.
– Если это произойдет, брат, держись рядом со мной. Мне бы не хотелось писать матери, что ее младший сын имел глупость недооценить врага.
– Да, задача была бы не из приятных. Мама души не чает в своем любимчике.
Ройс тотчас же подхватил давнишнюю шутку:
– Oui, ей будет жаль своего младшего сына, слабого умом и телом.
Ги усмехнулся.
Ройс возблагодарил Бога, что его брат находится рядом с ним. Преданность Ги не вызывает сомнений, хотя его манеры и оставляют желать лучшего. Но Ройс уже давно отказался от попыток переделать младшего брата, откровенного до резкости. Нелицеприятную правду часто труднее высказать, чем выслушать.
– Перед отплытием из Нормандии мать отвела меня в сторону и попросила присматривать за тобой, Ройс. Она боится, что тот удар в голову лишил тебя последних остатков разума.
Рассмеявшись, Ройс небрежно заметил:
– За нами следят. На западе и севере появились два отряда.
Продолжая улыбаться, Ги поспешно оглянулся, затем внимательно посмотрел на брата:
– Давно ты их заметил?
– Ты как раз спросил, встретим ли мы шотландцев.
– Как ты думаешь, что они делают?
– Пытаются решить.
– Что?
– Стоит ли вступать с нами в бой.
Ги всмотрелся в небольшую рощицу на вершине холма.
– Тебя не выводит из себя то, что за тобой следят?
– Non! Выдержки мне не занимать, – ответил Ройс.
Ги покачал головой.
– В тот день, когда ты потеряешь свою железную стойкость, колокола на всех церквях начнут погребально звонить, а мне придется заниматься похоронной церемонией.
Ройс улыбнулся:
– Предводитель войска всегда должен сохранять трезвый рассудок. Но я ни перед кем не склоню головы.
– А как же Вильгельм?
– Я его верный вассал. Он заслужил мою преданность, а я заслужил свое положение. В этом отношении мы с ним равны. Но, помимо тебя и Вильгельма, на свете больше нет человека, за которого я бы пожертвовал жизнью.
– То же самое верно и в отношении меня, – сказал Ги. Обернувшись, он огляделся вокруг, как бы наслаждаясь красотами открывающегося вида. – Они не ушли?
– Non. Пока они только следят, – ответил Ройс. – Потом, вероятно, нападут. Но мы будем готовы.
Он развернул коня назад к замку, и весь отряд последовал за ним.
– Оставь Вашеля позади, – негромко приказал брату Ройс. – Он прекрасный воин. Если шотландцы станут преследовать нас, мы будем об этом знать.
Выслушав приказание, Вашель молча кивнул. Ройс задумался. Что-то должно произойти, и ему необходимо понять, что именно.
Глава 4
– Миледи, нормандские воины возвращаются! – воскликнула запыхавшаяся Майда, вбегая в комнату.
Сложив письмо втрое, Бетани убрала его в шкатулку, тайком смахнув слезу с глаз.
– Спасибо, Майда.
Бетани поставила шкатулку с личными бумагами нормандского рыцаря на прежнее место рядом с сундуком, в котором лежала его одежда. Отойдя назад, она убедилась, что все в порядке, и, удовлетворенная, повернулась к Майде:
– Он ничего не заметит.
– Вы нашли его слабое место, миледи?
– Да, он очень любит свою семью. – Бетани тряхнула головой, отгоняя эту мысль. Она должна видеть в рыцаре только безжалостного завоевателя. – Я должна придумать, как победить его, – произнесла она вслух.
Майда отерла пот со лба и верхней губы.
– Не волнуйся, Майда, – сказала Бетани. – Я знаю, что делаю.
– Это-то меня и беспокоит, миледи.
Девушка не стала одергивать служанку. Майда говорила искренне, от чистого сердца.
Служанка ушла, и Бетани быстро навела в спальне порядок. Укладывая вещи на свои места, она вдруг услышала странный скрежещущий звук. Оторвавшись от аанятий, девушка прислушалась, но все было тихо, и она решила, что ей это лишь почудилось.
Внезапно раздался голос Мери, донесшийся издалека, но очень настойчивый:
– Бетани, скорее сюда!
Распахнув дверь, Бетани тотчас же споткнулась и полетела вперед, на перила лестницы. Ударившись лицом о стойку, она потеряла равновесие и перевесилась через перила, успев в самый последний момент схватиться за них мертвой хваткой.
У нее закружилась голова, перед глазами все поплыло. Она едва не перевалилась через перила вниз. Делая медленные глубокие вздохи, чтобы успокоить бешено бьющееся сердце, Бетани опустилась на пол, прижимая ладонь к рассеченной щеке. Ее взгляд, скользнув в сторону двери, остановился на предмете, о который она споткнулась.
Боже милосердный, Бетани готова была поклясться, что убрала ведро с дороги! Если бы ей не посчастливилось ухватиться за перила, она сильно покалечилась бы, если бы не разбилась насмерть. Когда девушка осознала, чего только что избежала, у нее по спине прошла холодная дрожь.
Закрыв глаза, Бетани осторожно ощупала ноющую от боли щеку. По лицу текли слезы. Впредь надо быть осторожнее. Медленно открыв глаза, Бетани увидела перекатывающееся по дуге туда-сюда ведро. Несмотря на бесспорное доказательство, она никак не могла поверить, что оказалась такой беспечной.
Впрочем, мысли ее были заняты другим. Она пыталась разузнать как можно больше о предводителе нормандских воинов. Святой Бид свидетель, во всем виновата она сама. Бетани быстро отерла пот с лица, вызвав этим новую волну боли. Облегчить страдания поможет ивовая кора. Только бы она нашлась у Майды!
– Бетани! С тобой ничего не случилось?
Подняв взгляд, Бетани увидела склонившуюся над собой Мери.
– Ничего страшного, сестра. – Приняв протянутую руку, она встала с пола. – Ты меня звала?
– Я хотела сказать тебе, что нормандцы возвращаются, – ответила Мери, отпуская руку сестры.
Бетани захотелось воскликнуть: "Мне это уже известно!" Но Мери, разумеется, ни о чем не знала. Бетани нахмурилась, пытаясь сдержать раздражение в себе, и тут же застонала от боли.
– О боже, твое лицо! – ахнула Мери, увидев рассеченную щеку сестры.
Бетани тряхнула головой. Ей мало дела до того, как она выглядит.
– Ничего, жить буду. Мало ли что случилось с моим лицом.
Мери покачала головой:
– У тебя щека покраснела и распухла. Должно быть, болит ужасно.
Бетани глубоко вздохнула. У ее сестренки прямо-таки дар к преуменьшению. Не в первый раз она подумала, не затуманили ли Мери рассудок восемь лет, проведенные в монастыре.
– До свадьбы заживет, – сказала Бетани, тщетно пытаясь скрыть раздражение.
– А если тебя спросят, как ты объяснишь, откуда у тебя эта рана? – поинтересовалась Мери.
Увидев эту невинную озабоченность и обеспокоенное выражение на прекрасном лице сестры, Бетани тотчас же устыдилась своих недобрых мыслей:
– Не переживай так, сестра. Это один из тех редких случаев, когда правда ничем не повредит. Со мной произошел несчастный случай.
– Бетани, пожалуйста, будь осторожнее! – воскликнула Мери, заключая сестру в объятия.
Как и в детстве, она обвила Бетани подобно плющу, предлагая единственное утешение, которое было у нее, – тепло. Бетани была тронута до глубины души.