- Я попрошу его защитить меня и сестру от графа, - бросила Валентина. - Неужели ты думаешь, что мне Мюрат нужен как любовник? И что я делаю это втайне от мужа? Нет, моя дорогая, он сам подложил меня, подло подложил Мюрату, чтобы я в постели выведывала разные вещи и передавала графу и его честным друзьям! Я отказалась сперва, и ты видела, к чему это привело - вчера… Он угрожал смертью моей сестры, и я знаю, что он выполнит угрозу. Еще утром я собиралась бежать из этого дома послезавтра. Но сейчас уже нет времени. Мне казалось, что до рандеву с Мюратом у меня есть еще день-другой. За это время мы добрались бы до Чартаца, до Александры. Вдвоем с ней мы сумели бы избежать преследований графа. Я только не думала, что все произойдет так скоро. Но я сделала свой выбор. Я поеду этой ночью к Мюрату и отдамся на его милость. Если в нем сохранилась хоть капля чести или милосердия, он сжалится надо мной!
- На этом свете все имеет цену, мадам, - вздохнула Яна. Своим крестьянским умом она хорошо понимала, что вряд ли кто станет помогать ближнему своему задарма. Ее несколько приземленные представления о целомудрии и чести базировались на практическом подходе. Всю свою жизнь она видела, как торгуют крепостными крестьянами, отбирают у них детей, наказывают розгами или просто барину захочется позабавиться с девкой…
- Я заплачу, если потребуется, - просто ответила Валентина. - Торопись, скоро за мной приедет карета.
И вот тряпье кокотки уже свалено в кучу на полу; снят медальон с бриллиантом, и вместо него на шею ложится жемчужное ожерелье, оставшееся Валентине от матери. Темно-голубое платье наглухо закрыто, и прекрасные плечи и грудь Валентины спрятаны под плотной материей. Длинный плащ цвета сапфира покрывает фигуру, оставляя лицо ее в строгом обрамлении высокого воротника…
Валентина чувствовала себя ужасно измученной. Ломило виски, а невыплаканные слезы жгли глаза и, казалось, от любого неосторожного слова готовы были хлынуть ручьем. Что он собою представляет, этот грубый, со звериными ухватками мужчина, который бесцеремонно набросился на нее с поцелуями, так, как будто она была девкой-горничной? Какой помощи она может ждать от него, кроме как самой помочь ему - утолить его плотский аппетит? Она не знала, с чего же ей начать. Она ведь ничего не знала о любви, вся любовь помнилась ей в форме чего-то унизительного, болезненного, грубого, не приносящего ни нежности, ни наслаждений. Она вся сжималась от отвращения при одном лишь грубом, властном прикосновении Мюрата. Он обращался с женщиной как мужлан. И она собиралась отдаться этому мужику и готовилась вынести с ним все то же, что перенесла с мужем, за исключением (она Бога молила об этом) тех извращенных штучек, которыми он так часто любил забавляться и превращал этим их ночь в кромешный грех… При одном воспоминании об этом ее решимость несколько поуменьшилась. Она в изнеможении прислонилась к высокой спинке кровати… Но миг слабости прошел. "Вперед, или Александру убьют!" Да, граф Грюновский пойдет на все… Оставалось только ехать на этот конфиденциальный ужин, и все, что в ее силах, - это вызвать к себе сочувствие Мюрата. Может быть, он окажется столь благороден, что ничего не потребует взамен своей поддержки. На это была вся надежда.
- Яна, - велела она, - сходи вниз и посмотри, не подъехала ли карета маршала. Уже время.
Девушка вернулась скоро. Она замешкалась в дверях, как бы нехотя оставляя проход для госпожи.
- Карета стоит внизу, - тихо сказала Яна. - Я сказала, что вы сейчас спуститесь. Граф стоит у входа, - добавила она в недоумении от происходящего.
- Спасибо, Яна. Не жди меня сегодня ночью, а лучше собери свои вещи. Если все пойдет так, как я задумала, я за тобой пришлю.
- Доброй ночи, мадам. Бог вам в помощь, а я буду готова.
Валентина сошла вниз по скрипучей лестнице. В холле внизу горели все свечи; посреди холла стоял граф Грюновский в плаще и шляпе, словно тоже собираясь наружу. Услышав скрип ступенек, он взглянул снизу на Валентину.
- Запомни, - сказал он отчетливо, - что тебе надо постараться получить удовольствие от всего этого. Он парень грубоватый, как я думаю, но ты не смей показывать и вида, что ты такая ледышка. Одним словом, завтра я жду от тебя отчета об этой ночи. Тебе надо будет побольше с ним разговаривать, слышишь, побольше!
Валентина прошла мимо него, не повернув к нему лица и ничего не ответив. Граф проследил, как она вышла во двор и французский офицер посадил ее в экипаж. Карета тронулась и выехала со двора, сопровождаемая двумя верховыми.
Граф кликнул карету для себя. Теперь можно было ехать к Потоцкому с докладом об успешно пройденном первом этапе этого дельца.
* * *
- Какого черта вам надо! Я занят!
Обычно де Шавель не был резок с младшими офицерами, но сейчас он был утомлен, а предстояло еще закончить обстоятельный рапорт и отослать его в Париж. Сегодня он обедал в одиночестве и побыстрее вернулся к себе на квартиру работать. И вот около полуночи его побеспокоили.
- Ах, Фонесэ, это вы! А я уж думал, это опять какой-нибудь идиот из штаба. Что там у вас?
Фонесэ, адъютант Мюрата, хладнокровно поклонился. Он давно привык не только к крепким выражениям, но даже к летящим в голову ботинкам, которыми Мюрат часто швырялся в приступах гнева.
- Его Величество маршал Мюрат велел передать вам поклон и просить вас сейчас же явиться к нему на дом. Он просил передать, что это очень важно и связано с его сегодняшним приемом.
- Неужели? - заметил полковник, уже застегивая плащ. - Я поеду с вами, если у вас экипаж.
- Нет, сударь. Но Его Величество велел мне скакать верхом.
- Черт бы вас подрал с потрохами! - выругался полковник. - Пойдите, скажите олухам на конюшне, чтобы седлали мою гнедую.
- Я, простите за дерзость, уже сделал это, - ответил Фонесэ.
- Браво! - одобрил полковник. - В таком случае я готов ехать.
Стояла тихая летняя ночь, просвеченная ясной луной, и дорога до дома в центре Данцига, где жил Мюрат, оказалась очень короткой. Сам дом представлял собою роскошную и просторную башенку, в которой свободно разместился весь штаб Мюрата. В войсках ходила шутка, что отдельная комната была отведена под склад одежды маршала.
Полковник нашел Мюрата в полуподвальной комнате, которую маршал использовал под кабинет для приема. Мюрат был аккуратно одет и задумчиво курил трубку. На столе за ним стоял графинчик с коньяком.
- Садитесь, дружище, - пригласил маршал. - Налейте себе бодрящей жидкости из этой посудины. Представьте себе, это польский бренди, и следует отдать должное гостеприимному хозяину, который его сохранил для нас.
Полковнику стало ясно, что маршал не в духе. Он всегда отпускал добродушные шуточки тогда, когда ему хотелось стереть кого-нибудь в порошок.
- Спасибо, однако я думаю, в этом доме немного останется спиртного к началу нашего похода в Россию!
- Пожалуй, я сам об этом позабочусь! Мне до смерти надоели эти проклятые поляки!
- Вы послали за мной срочно, - напомнил де Шавель. Он отпил польского бренди и поморщился. - Боже мой, маршал, как вы пьете такую гадость - ею только сапоги начищать!
- Вот он, весь вред от аристократического происхождения, - хихикнул Мюрат. - Ну что ж, садитесь. У вас хорошая память, и повод для вашего приезда действительно срочный. Надеюсь, вы сегодня обедали?
- Было такое, - ответил полковник. - Чувствуется, что и вы пообедали, и теперь у вас небольшое несварение от этого обеда, не так ли?
- Вы правы, - заявил Мюрат. - Все это оказалось уловкой. Я поехал сегодня на эту вечеринку к Грюновским, где меня обхаживала мадам, в платье с вырезом до пупка, которая изображала из себя похотливую козочку, мечтающую усладить собой бравого французского тигра. Было совершенно ясно, что ее послали меня подцепить, и похоже, все эти мерзкие поляки знали об этом. Я назначил ей свидание этой ночью.
- Она обещала прийти? - У полковника не дрогнул ни один мускул.
- Да, после некоторого колебания. Я уже говорил вам, полковник, что мне опаскудели эти дружественные шпионы, которые нас продадут, как только им предложат хорошую цену. Их надо попросту проучить. Эта история - прямое покушение на меня, а покушения должны быть наказаны!
- Достаточно того, что покушение провалилось, - спокойно возразил полковник. - Само по себе это отличный урок. Видите ли, император не может позволить накануне похода заводить себе новых врагов в тылу. А поляки - это наш главный тыл. Но, с другой стороны, нам надо избавляться от таких наглецов, как этот Грюновский, и избегать их ловушек. И что же вы думаете делать с этой женщиной? Где вы встречаетесь?
- Здесь, - сказал Мюрат. - Примерно через полчаса. Она-то приготовилась, что ее ждет здесь ужин, за которым она даст себя соблазнить, а дальше игра у нее пойдет сама. А вы уверяли, что она - воплощенная невинность!
Мюрат бросил недокуренную сигару в вазу.
- Вы бы ее видели сегодня ночью! Видели бы ее со мной в саду! Вот уж чего я терпеть не могу, так это шлюх, которые строят из себя девственниц!
Он не мог ни забыть, ни простить ее испуганной дрожи в его объятиях и сопротивления поцелую. Он был смертельно обижен и готов был придумать любое наказание для этой шлюшки, оскорбившей его мужское достоинство.
- Мне не следовало быть здесь, - сказал Мюрат. - Но я решил поиграть немножко и по своим правилам. И вот что я вам хочу предложить, мой дорогой де Шавель. Займите мое место. Делайте с ней что хотите, она вам покорится. А что там у вас произойдет - это уж ваше дело. Скажите ей, что вы тоже договорились с ее мужем.
Де Шавель пригубил бренди, думая над ответом. Он мог поклясться, что Валентина не замешана в этой игре. Он не мог представить себе воочию ту картину, которую нарисовал ему Мюрат, с ее распущенным поведением и вызывающей наготой… И все же это могло быть правдой, - ведь женщины непревзойденные обманщицы. Безусловно, она пыталась сыграть свою роль так, чтобы завлечь намеченную жертву в расставленные силки.
- Она вас совсем заморочила, - сказал Мюрат. - Еще немного, и вы сами попались бы на дешевые уловки этой девчонки.
- Может быть, лучше, если ею займетесь вы? - спросил де Шавель.
- Нет, у меня другие планы. Через пятнадцать минут мне нужно быть у другой дамы. Однако я не хотел бы просто так выпускать отсюда и эту, Валентину; Займете мое место или мне пригласить для этой приятной процедуры кого-нибудь из слуг? Если вдуматься, то это получится даже эффектнее…
- Нет, - сказал де Шавель, и, взглянув в глаза Мюрату, нехорошо улыбнулся. Он действительно чувствовал себя круглым болваном, и это ощущение напомнило ему о жизни с супругой… - Нет, этим вечером я свободен и вполне мог бы развлечь дамочку в ваше отсутствие. В форме допроса, естественно.
- Ну да! - захохотал Мюрат, Он представил себе вытянутое лицо этой девчонки, когда наедине с полковником ей придется заниматься совершенно не предусмотренной любовью. Эта хладнокровная и расчетливая сучка заслужила именно такое наказание - быть изнасилованной совершенно посторонним человеком. Это будет ответом на ее содрогания в его объятиях и ее сомкнутые губы! Мюрат позвонил в колокольчик, вошел слуга, неся маршальский шлем и куртку, отороченную мехом.
- Adieu, дружище, - подмигнул Мюрат полковнику, одеваясь. - В спальне на первом этаже все готово для встречи. Там шампанское, закуска и вообще все, чего душа пожелает! Развлекайтесь!
- Спасибо, - сказал де Шавель. - Я постараюсь.
* * *
- Сюда, мадам, - ординарец маршала поклонился Валентине. Гладкое молодое личико мальчика горело недавним восторгом: минут десять назад он самолично провожал маршала Мюрата до кареты. Слуги легли спать, а ему маршал велел встретить даму и проводить ее в столовую, а также не совать туда нос, что бы там ни происходило. Валентина следовала за молодым человеком по коридору, и сердце ее немело от стыда и ужаса. Наконец ее провожатый подошел к большой двустворчатой двери и открыл ее со словами: "Пожалуйте сюда, мадам". Это была небольшая комнатка, обставленная уютной мебелью в стиле эпохи ранней Директории, с круглым столом посредине. Стол, накрытый крахмальной скатертью, был сервирован на две персоны великолепной серебряной и хрустальной посудой, а в серебряном ведерке со льдом стояла бутылка шампанского. Свечи ярко пылали красноватым огнем, и в этом свете пышные белые розы в вазоне казались вылепленными из теплого телесного мрамора.
- Будьте любезны, мадам, подождите минутку, - сказал юноша, слегка поклонясь, и прикрыл за собой дверь. Валентина услышала его удаляющиеся шаги. Оставшись одна, она подошла к софе и скинула свой плащ. Она постояла, прислушиваясь. Казалось, во всем доме - ни звука, ни шороха. Потом она шагнула к камину и протянула озябшие руки к пламени, продолжая поглядывать на дверь, в которой должен был появиться Мюрат. Еще в карете она снова и снова повторяла про себя то, что она скажет маршалу. Кинуться на колени перед ним, рассказать о тех угрозах и унижениях, которые вынудили ее впутаться в эту интригу, умолять его взять под защиту ее и сестру. Сейчас, за мгновение до встречи, все эти слова показались ей совершенно неубедительными.
- Добрый вечер, графиня. Позвольте налить вам шампанского?
Она обернулась. У другой, незаметной двери в смежную комнату стоял человек. Но это был не Мюрат. Человек шагнул вперед к свету, и она узнала насмешливое лицо со шрамом на щеке…
- Полковник?!
- К вашим услугам, - поклонился он и подошел к ней вплотную. - Вы, кажется, чем-то удивлены? Вы не ждали меня?
- Но… я думала… Меня пригласил маршал Мюрат… - Она беспомощно замолкла, а в стальных глазах полковника появилось нечто, заставившее ее отшатнуться.
- Увы, - заметил полковник. - Его Величество вынужден был уехать. Позволите мне заменить его? Я ведь тоже французский офицер и даже знаю чуть больше секретов, чем маршал.
Глядя в ее фиалковые глаза, широко раскрытые от ужаса и неожиданности, он боролся с желанием дать ей пощечину за подлую ложь. Да, у нее оказался прекрасный актерский дар, но он не принадлежал к тем зрителям, которые по два раза смотрят один спектакль.
- Я не понимаю, что вы имеете в виду, полковник. Я приехала на ужин к маршалу Мюрату. А что вы здесь делаете?
Он шагнул к ней.
- А что вас во мне не устраивает, мадам? В тот вечер я вам, кажется, очень понравился. Уверяю, что ужинать со мной ничуть не менее приятно, чем с маршалом. Успокойтесь, вам не нужно разыгрывать буффонаду со мной. Как вы предпочитаете, сперва поужинать или ужин немножко подождет за другими делами?
- Не понимаю, что это значит, - сказала она резко. - Я хочу выйти! Дайте пройти!
- Вам не нужно цепляться за вашу игру, - повторил он. - Вы хотели секретов - вот же они, тяните их из меня, вы же владеете методой?
Он обхватил ее за талию, зажав руки. У Валентины не оставалось возможности сопротивляться - он был силен и в своей жизни целовал множество женщин, иных - против их желания. Он запрокинул ее голову и крепко поцеловал ее в губы. Она отчаянно пыталась увернуться и оттолкнуть его голову:
- Нет! - воскликнула она. - Нет, не надо! Вы не знаете причины, почему я здесь!
- Отчего же… - говорил он, покрывая мелкими сильными поцелуями ее шею и сжимая Валентину так, что она не могла двигаться. - Вы же пришли к любовнику?.. И теперь вы его получите - в моем лице!
Она пронзительно вскрикнула, на что полковник только усмехнулся и, слегка приподняв ее, почти понес в соседнюю комнату.
- Вас никто не услышит, а если кто и услышит, то не придет! Бросьте сопротивляться, мадам! Лучше вообразите себе, что я - Мюрат.
Она кричала не переставая; в какой-то момент ей удалось ударить его в лицо кулаком. Это только разъярило его. Но то, что началось с желания подшутить над шутником, теперь превратилось в злобное желание обладать ею. Крепко держа ее, он усиливал натиск своих поцелуев, ожидая, как обычно, рано или поздно ощутить ответное движение. Был миг, когда он приостановился, приподняв голову и увидев ее залитое слезами лицо с зажмуренными глазами. Но колебался он недолго, потому что бешено хотел ее. "Она готова была делать это с Мюратом, - подумал он. - Так что же, пусть делает это со мной". Он распутал голубую ленточку, стягивающую платье на груди, и обнажил ее плечи. На секунду он застыл. Валентина открыла глаза; она была измучена так, что больше не могла бы сопротивляться.
- Кто это сделал? - прошептал он, глядя на нее в растерянности. - Откуда у вас эти ужасные синяки?
- Мой муж… - ответила она и отвернула голову.
- О Боже! - пробормотал де Шавель. - Когда это было?
- Вчера. Это все произошло после того, как я отказалась спать с Мюратом.
- Господь милосердный! - У де Шавеля задрожал голос. - Что же вы не сказали?
- А это могло что-то изменить? - спросила она язвительно. - Что же вы остановились, полковник? Чем вы отличаетесь от моего мужа?
- Мне никогда в жизни не доводилось бить женщину, - медленно произнес полковник. - Я готов убить этого негодяя. Погодите, я помогу вам подняться.
Он подхватил ее, посадил на подушки, и она сразу расслабилась и позволила ему поддерживать себя. И вдруг, как от толчка, она бросилась ему на шею и горько зарыдала. Он накрыл ее покрывалом.
- Простите меня, - сказал он. - Я, должно быть, сделал вам очень больно.
- Неважно… - Она наконец вытерла глаза. - Мне больше ничего не известно, полковник. Я пришла к маршалу Мюрату, чтобы рассказать обо всем. Я надеялась, что он, быть может, поможет мне.
Де Шавель взял ее ладонь и гладил ее, словно она была ребенком.
- Я очень сомневаюсь, - сказал он, - что маршал стал бы вас слушать. Он считал, что это вы все затеяли. Он думал, что вы хотите быть с ним. Только поэтому я позволил себе так обойтись с вами. Простите меня. Я очень виноват. Прошу, дайте мне возможность помочь вам. Расскажите, что все-таки с вами произошло?
- Мой муж велел мне шпионить за французскими офицерами, - сказала Валентина бесстрастно. - Он утверждал, что это мой долг.
Де Шавель кивнул:
- Мне это вполне понятно. Продолжайте.
- Когда он пришел ко мне ночью накануне приема, он был безумно зол. Он страшно негодовал, что я упустила из рук Мюрата и предпочла вас ему.
Неожиданно легкий румянец нежно окрасил ее щеки, и она стесненно отвела взгляд в сторону.
- А вы?.. - спросил он с неясным ожиданием в голосе.
- Ну да… Да, но, я думаю, это не так важно… С вами, мне казалось, это было безобидно…
- Да, - подтвердил полковник спокойно, - вполне безобидно.
- Более того, он запретил мне видеться и беседовать с вами. Тогда я спросила, что же мне надо делать. Он объяснил все без обиняков. Мне нужно было… переспать с Мюратом. Все было запланировано и устроено графом Потоцким. Я отказалась. Полковник, я не проститутка, не думайте обо мне так…
- Я был идиотом, Просто круглым болваном, вот и все.