– Вы прекрасно знаете, зачем я пришел. Вы едете сегодня на этот вечер!
– Если вы прочли мою записку, то должны знать, что я не могу. Я неважно себя чувствую.
Джулиан произнес столь нелицеприятные слова по поводу ее объяснения, что уши Анны вспыхнули от такой непристойности, но она не дрогнула.
– Нет нужды браниться.
– Я буду браниться, когда мне вздумается. Я достаточно долго терпел вашу хмурую физиономию. Вы поедете со мной на этот вечер, даже если мне придется тащить вас за волосы.
– Говорю вам, что я больна, – сжав губы, буркнула Анна.
– Черта с два вы больны!
– Вы же уничтожили мой гардероб! Скажу откровенно: мне не в чем ехать!
– Зеленое платье вам очень к лицу.
– Я не могу появиться сейчас в таком платье на людях. В лучшем случае, если в лиловом или сером.
Казалось, что Джулиан потемнел до черноты, а голос стал просто скрипучим.
– Моя дорогая, если вы появитесь в чем-либо другом, я сам надену на вас зеленое платье. Можете мне поверить.
– Не смейте мне угрожать! – Анна совсем забыла об учтивости. Выпрямившись в постели, она сверкнула глазами.
– О, я осмелюсь и на большее, чем угроза. Попробуйте меня испытать, тогда увидите.
– Я вас не боюсь!
– В таком случае у вас не больше мозгов, чем у курицы. – На мгновение он с силой сжал бахрому постельного белья. – Карету приготовят к шести, я буду вас ждать.
– Можете ждать сколько угодно, я не приду, – бросила Анна ему вслед, когда он уже направлялся к двери.
– В таком случае пеняйте на себя! – пригрозил Джулиан и вышел.
39
Внизу часы пробили шесть. Анна, упрямо скрывавшаяся в своей спальне, услышала слабые отголоски этого боя. Ее охватило беспокойство. Она явно нервничала, ожидая в любой момент услышать в коридоре шаги Джулиана.
И предчувствие не обмануло ее.
Эти быстрые и решительные шаги невозможно было спутать ни с чем. Поняв, что он остановился перед дверью, Анна напряглась и мрачно улыбнулась. Дверная ручка задергалась под его рукой. Неужели он считал ее такой глупой? Конечно, дверь надежно заперта на ключ.
Эта трусиха Руби отказалась поддержать ее, боясь, как она выразилась, "адского скандала". Поэтому Анна и была одна. Вытянувшись в струнку, она с тревогой смотрела на дверь. Ладони ее стали влажными. Она слишком нервничала, стоя спиной к окну и неосознанно сжимая руки перед грудью в молитвенном жесте. Еще раньше она переоделась, заменив ночную кофточку на батистовый пеньюар, перехваченный под грудью широким синим поясом. Волосы перевязала на затылке простой синей лентой, а на ноги надела атласные башмачки. Это был туалет леди, собиравшейся провести вечер в своей спальне, а именно это Анна и намеревалась сделать.
Дверная ручка снова задергалась, но тщетно. Потом послышался властный стук.
– Анна?
– Уходите! – твердо и холодно заявила она, испытывая прилив гордости.
– Если вы не откроете сейчас же, я вышибу дверь.
– Вы не посмеете!
– Ну что же! Сейчас увидим!
Анна нахмурилась. Дверь была дубовая, замок тоже был мощным и прочным.
Конечно, Джулиан не мог вышибить такую дверь. Или все-таки мог?
Она не успела додумать эту мысль до конца. Дверь содрогнулась так, что на шум должен был сбежаться весь дом.
Анне не хотелось, чтобы все стали свидетелями войны между ней и Джулианом.
– Ладно, иду! – крикнула она, когда дверь снова содрогнулась от мощного удара.
Анна повернула ключ в замке и широко распахнула дверь. Джулиан, ослепительно красивый в черном вечернем костюме, с мрачным лицом стоял на пороге.
Анна ответила ему таким же мрачным взглядом.
– Мэм-сахиб? – послышался голос Раджи Сингхи, появившегося в коридоре. – Я вам нужен, мэм-сахиб?
На какую-то долю секунды Анна испытала искушение ответить утвердительно, но ей не хотелось причинять неприятности Радже Сингхе, а это непременно случилось бы, если бы он бросил вызов Джулиану.
– Нет, со мной все в порядке, Раджа Сингха, – ответила она самым любезным тоном. – Благодарю тебя.
Под внимательным взглядом Раджи Сингхи она не могла ссориться в коридоре с Джулианом. Прикусив язычок, Анна отступила, чтобы дать Джулиану войти. Он прошел мимо нее без единого слова, и Анна закрыла дверь.
Пожалуй, ее враг успешно взял эту крепость, битва проиграна. Мысль о победе Джулиана не давала ей покоя. Огонь мести буквально разгорелся в ее глазах, когда она увидела, что Джулиан уже вынимает из гардероба зеленое платье.
– Я сказала тебе, что не поеду! – заявила Анна решительно, стараясь держать свои чувства под контролем.
– Ну и что? Поди сюда!
Видя, что она все еще упрямится, он схватил ее за руку и потянул за пояс пеньюара.
– Не смей!
В панике Анна ударила его по рукам. Их глаза встретились...
– У тебя был выбор, – проговорил Джулиан ехидно, и его голос звучал неумолимо. – А теперь раздевайся, мы и так опаздываем.
– Я не могу раздеваться, пока ты здесь.
– Можешь и будешь! Иначе я сам тебя раздену.
Он снова потянул пояс, который наконец-то развязался. Под пеньюаром была только тонкая ночная рубашка. Анна поспешно запахнула пеньюар.
– Нет! – закричала она, отступив на безопасное расстояние и придерживая пеньюар на груди обеими руками.
Анна не хотела, чтобы ее насильно раздевали. Это было хуже любого унижения. Лучше уж одеться самой, как он лелел, и сохранить хоть малую толику достоинства.
– Твоя взяла, я поеду с тобой. Если ты выйдешь, я оденусь, – сказала она ледяным тоном.
Джулиан рассмеялся:
– О нет, моя прекрасная леди. У тебя уже была такая возможность. Я тебе не доверяю. Вдруг тебе вздумается выпрыгнуть из окна? Ты оденешься при мне, или я сам тебя одену.
– Я тебя ненавижу!
– Весьма вероятно. Ну!
Анна признала свое поражение. Кипя от негодования и злобы, она отступила за ширму в углу. Пока она снимала свой пеньюар и ночную рубашку, он бросал ей элементы дамского туалета на край ширмы. За прозрачной нижней сорочкой последовали две нижние юбки, чулки и подвязки. Было унизительно представлять, как он роется в ее нижнем белье, но, похоже, он хорошо знал, что надето на леди под платьем.
Анна натянула через голову сорочку, торопливо надев нижние юбки. Она не доверяла Джулиану и опасалась, что в любую минуту он может ворваться за ширму.
Натянув чулки и подвязки, Анна на мгновение остановилась в нерешительности, покусывая губу, потом протянула руку за пеньюаром, накинула его и вышла из-за ширмы.
Джулиан отдыхал на стуле. На нем был черный сюртук, черные бриджи и черные сапоги, а также белоснежная сорочка, и галстук был повязан безупречно. Никогда еще она не видела его так модно и тщательно одетым. Его бронзовое лицо, полное иронии и насмешки, было невероятно красивым. Он рассматривал ее, подняв брови, и Анна надменно вскинула подбородок и проследовала к своему гардеробу.
– Если ты выйдешь из комнаты и пришлешь ко мне Руби, я буду готова через пять минут. Даю слово.
С пылающими щеками она схватила зеленое платье и двинулась назад к ширме.
– О нет. Ты опять запрешься здесь на несколько часов. Если тебе нужна помощь, я окажу ее.
– Мне не нужна твоя помощь!
– Я не раз помогал – гм... надеть даме корсет.
– Ну а мне не будешь помогать!
Но Джулиан в момент оказался за ширмой и сделал это так непринужденно, будто вошел в гостиную. Анна уже сняла пеньюар. Какое-то мгновение Джулиан жадно разглядывал ее. Она стояла перед ним в прозрачном нижнем белье, прижимая к груди корсет. Глаза Джулиана блеснули.
– Повернись, – скомандовал он.
Анна медленно повиновалась. Джулиан взял корсет у нее из рук и повернул ее к себе, обнимая за плечи. К ее смущению и унижению, он все сделал с необычайной легкостью. И это свидетельствовало о его незаурядном опыте, столь необычном, как ей казалось, для мужественного человека.
Вероятно, подобную услугу он оказывал легионам своих любовниц!
– К чему корсет? – спросил он, застегивая его.
– Этого требует фасон платья!
Джулиан с такой силой потянул шнуровку корсета, что Анна едва не задохнулась.
– Вцепись во что-нибудь и держись крепко.
Анна безропотно подчинилась, обеими руками крепко вцепившись в подоконник, пока Джулиан затягивал шнуровку. Она редко надевала корсет и, уж конечно, не носила его затянутым так туго. Можно было предположить, что Джулиан сделал это специально, но Анна не собиралась просить его ослабить шнуровку.
– Что-нибудь не так? – поинтересовался он вежливо, оглядывая ее с головы до ног.
Конечно, он сделал это намеренно!
– Что может быть не так? – спросила Анна с наигранной любезностью. – Не будешь ли так любезен передать мне платье?
Джулиан только приподнял брови, но послушно бросил ей платье. Анна надела его, потом повернулась спиной.
– Застегни, – попросила она, думая, как бы ему отомстить за то, что он вынудил ее отправиться на вечер к миссис Ноук.
Анна улыбнулась.
– Тебя что-то рассмешило?
Джулиан посмотрел на нее с подозрением. Шурша шелковыми юбками, Анна остановилась перед туалетным столиком, чтобы причесаться и заколоть волосы. Она была вынуждена признать, что выглядит прелестно.
Анна принялась расчесывать волосы, движения ее стали чувственными и медленными. Она увидела в зеркале, как потемнели его глаза.
– Ты великолепна! – сказал Джулиан, когда Анна закончила с прической. Он сделал шаг вперед и положил руки на ее молочно-белые обнаженные плечи. Их глаза снова встретились, и Анна мгновенно почувствовала, как кровь прилила к ее щекам.
– Пойдем? – спросила она холодно, выскальзывая из-под его рук и поворачиваясь к двери.
С удовлетворением она заметила, как хмуро Джулиан последовал за ней.
40
Антуанетта Ноук жила в каменном доме, построенном в английском стиле, в сорока пяти минутах езды от Сринагара. Муж был намного старше ее. Он сделал состояние на корице, а потом умер, оставив жене все, что имел. Все ожидали, что Антуанетта продаст плантацию и вернется в Англию, но она почему-то этого не сделала. Злые языки судачили о том, что в Англии она была никем, всего лишь дочерью какой-то девицы из бара, а на Цейлоне признана достойной леди.
Какова бы ни была причина, но ее плантация Спайс-Хилл была самым лучшим поставщиком корицы на острове. Она была богата как набоб и обладала приятной внешностью. Гладкие темно-каштановые волосы, пышная грудь и тонкая талия, а также хорошие манеры, позволявшие ей сойти за высокородную даму.
Собственно говоря, эта леди была лакомым кусочком для любого джентльмена, питавшего надежду устроить свою личную жизнь и приумножить состояние, получив имущество богатой жены.
Антуанетта поспешила приветствовать Анну:
– Моя дорогая Анна, мне так приятно, что вы смогли посетить нас! Вы прекрасно выглядите. А какое роскошное платье!
– Благодарю вас.
Антуанетта повернулась к Джулиану, а тот приветствовал ее такой медлительной улыбкой, от которой, несомненно, у любой женщины в зале поднялась бы температура. И, разумеется, у Анны тоже. Хотя и не так, как он рассчитывал. Спина Анны буквально одеревенела, а улыбка могла бы заморозить не только Антуанетту.
– Добрый вечер, Антуанетта, – поприветствовал хозяйку Джулиан.
"Значит, они уже настолько подружились, что называли друг друга по имени! Очаровательно!" – злилась Анна.
– Джулиан, вы самый лучший брат, какого только можно себе представить, – заворковала Антуанетта. – Мои братья никогда не стали бы вывозить меня в свет, уж скорее отправились бы в Африку.
– В таком случае им недостает здравого суждения о вас.
– Он... – пробормотала Анна, – он мне не брат!
Но Антуанетта пропустила мимо ушей ее реплику, и Анне ничего не оставалось, кроме как стоять с застывшей улыбкой, пока госпожа Ноук флиртовала с Джулианом.
Было очевидно, что веселая вдова избрала его своей добычей.
Может, Джулиан и обладал изысканными манерами, но он не брезговал тем, чтобы заглянуть за отороченное пышными оборками декольте хозяйки, пока они разговаривали. С другой стороны, как можно упрекнуть в этом мужчину?
Анна подумала о своей маленькой груди. Ее скромные прелести не шли ни в какое сравнение со сладострастной роскошью Антуанетты.
Анна не собиралась соревноваться с кем бы то ни было за внимание Джулиана. Ей было ясно, что этот человек – распутник. Слишком уж легко поддалась она его вульгарной привлекательности. Пусть он поколебал ее нравственность своим натиском, но у нее еще оставалась гордость!
– Пройдемте в гостиную. Я хочу предложить вам аперитивы перед обедом. Все в сборе, кроме Дамесни и Кэр-ролов.
Положив руку на локоть Джулиана, Антуанетта повела всех в гостиную. Прилагая отчаянные усилия, чтобы не показать своего разочарования и раздражения, Анна поплелась в хвосте.
Дочери Кэрролов, Люсинда и Локаста, были примерно одного возраста с Анной. Но они были такими непривлекательными! Так и не побывав замужем, они, по общему мнению, считались безнадежными старыми девами. Казалось, их вполне удовлетворяла жизнь с родителями.
Том Кэррол получил образование в Англии и вернулся незадолго перед тем, как Анна покинула Цейлон. Это был стройный молодой человек двадцати двух лет. Жизнь на плантации ему глубоко претила. "Чертовски пресная!" – как он выражался.
Анна гадала, действительно ли его родители верят, что он сможет со временем взять в руки бразды правления на семейной плантации?
Войдя в гостиную вслед за Джулианом и Антуанеттой, Анна сразу же поняла, что все взоры обратились к ним.
Том Кэррол, к ее изумлению, внезапно замолчал и уставился на нее.
– Боже мой! – воскликнул он и поспешил к Анне. – Я ведь вас знаю? – спросил он, весьма невежливо пренебрегая Антуанеттой и Джулианом. Том не сводил с Анны своих карих глаз.
– Думаю, да, – ответила Анна, несколько смущенная.
– Это миссис Траверн, Том, – вмешалась Антуанетта, забавляясь ситуацией. – Конечно, вы ее помните!
– О, так вы замужем.
Он был явно разочарован и уже собирался отвернуться.
– Она овдовела, – сообщила Антуанетта, уже откровенно потешаясь. – Но это не значит, что у нее нет защиты. Здесь ее родственник Джулиан Чейз. Джулиан, Том Кэррол.
– Мистер Кэррол, – сказал Джулиан, слегка поклонившись.
Он с пристрастием оглядел молодого человека, но затем его лицо как-то утратило напряжение. По-видимому, он не счел опасным соперником этого щуплого франта с напомаженными волосами, расфуфыренного как денди.
– Не принести ли вам стаканчик шерри, миссис Траверн? – спросил Том.
Слегка ошарашенная его вниманием, Анна кивнула в знак согласия. К их небольшой группе тут же присоединились Майкл и Джонатан Харрисы. Как и Тому Кэрролу, им было по двадцать с небольшим. Анна хорошо знала их родителей. Они с Полом часто принимали Джорджа и Элизабет Харрис в Сринагаре, навещали и их на чайной плантации. Но никогда раньше их дети (она считала их мальчиками, хотя они были примерно одного возраста с ней) не проявляли к ней серьезного внимания. И вдруг оказалось, что они, как и Том Кэррол, смотрят на нее как-то по-особому. Это ее, конечно, смутило.
– Вы выглядите сногсшибательно, миссис Траверн, – сказал Джонатан, старший из братьев, склоняясь к ее руке.
– Да, просто сногсшибательно, – согласился Майкл, тоже, в свою очередь, целуя ей руку. Глядя на них с недоумением, Анна торопливо отняла руку.
– Кажется, вы отправились за хересом для миссис Траверн…– напомнил Джулиан Тому Кэрролу. А тот все топтался вокруг образовавшейся группы. Джулиана и Антуанетту это очень забавляло. Анна бросила на него умоляющий взгляд. Антуанетта продолжала представлять его другим гостям. Том Кэррол, то и дело оглядываясь, неохотно отправился за хересом.
– Дорогая, вы и оглянуться не успеете, как снова выйдете замуж, – прошептала ей на ухо Антуанетта.
Анна и глазом не успела моргнуть, как хозяйка дома увлекла Джулиана за собой, сказав, что хочет попросить его помочь выбрать закуски.
– Вы не можете просто так бросить меня, – еле слышно пробормотала Анна Джулиану. Том Кэррол вернулся со стаканом хереса. Теперь трое молодых людей жадно пожирали ее глазами. Так обычно собаки пожирают глазами кость. На Анну это действовало слишком возбуждающе. Она вдруг осознала, что, если не считать мужа, она никогда по-настоящему не разговаривала с молодыми людьми, да и теперь не знала, что делать, что говорить им...
И это мужское внимание ее неприятно удивило.
– Все будет в порядке, – пробормотал Джулиан, пожимая ей руку и стараясь хоть как-то успокоить. Потом Джулиан удалился с Антуанеттой, которая завладела им. Анне пришлось принимать знаки внимания своих будущих поклонников, и она старалась как можно лучше справиться с этой ролью.
К счастью для душевного равновесия Анны, к их группе присоединилась Мэри Чилдерз. Это была уравновешенная матрона среднего возраста. Анна с облегчением бросилась к ней. К ним подошли также Люсинда и Локаста Кэррол и Элинор Чейзен. Анна была довольна, что Элинор, похоже, захотела привлечь к себе внимание молодых людей. Анна в это время с удовольствием поболтала с пожилыми леди. Она нашла, что у нее гораздо больше общего с ними, чем с незамужними девицами, главным интересом в жизни которых были поиски жениха, а Анну это не тревожило.
– О, мои дорогие, вы слышали, какой ужас постиг семью, жившую возле Джафны?
К ним подошла Хелен Чейзен, окутанная облаком лилового шелка, и встала рядом с дочерью.
– Я говорю об ЭвансаХ, владевших большой каучуковой плантацией. Кажется, они дали ей имя "Калипсо". На прошлой неделе их нашли убитыми, зарезанными во сне. Всех шестерых! Дэвид... мой муж говорит, что это дело рук последователей какого-то ужасного культа.
– Какой кошмар! – сказала Анна.
– Я знал их сыновей. Боже милостивый! Не говорите только, что Ричард и Маркус убиты! – воскликнул, помрачнев, Джонатан Харрис.
– Они все убиты, мой дорогой. Родители и четверо детей, – подтвердила Хелен Чейзен. – Это просто ужасно.
– Культ, вы сказали? Что за культ? – спросила с ужасом Локаста Кэррол.
– Думаю, какой-то местный религиозный культ. Они называют себя головорезами или душителями, как сказал Дэвид. Они верят в какую-то богиню, не помню, как они ее называют, которая повелевает им убивать. О, пусть лучше Дэвид вам расскажет. Вы же знаете, ему известно все обо всех диковинных вещах, которые здесь происходят. Иногда меня удивляет, как я уживаюсь с ним.
Она подозвала мужа, но не успела ему ничего сказать, потому что ее перебила Элинор:
– Папочка, мама рассказывала нам о семье плантаторов, убитых ради какого-то культа. Это правда?
В голосе ее звучал ужас.
Дэвид Чейзен хмуро посмотрел на жену и успокаивающе положил руку на плечо дочери.
– Это правда, но не вижу оснований рассказывать об этом тебе. И, право же, тебе не о чем беспокоиться. Джафна далеко отсюда. Здесь такого не случится.
– Но что это за культ? – нетерпеливо перебил Майкл Харрис.
Бросив укоризненный взгляд на жену, Дэвид Чейзен принялся объяснять: