– Если у Вудсайда не будет письменного обязательства, он едва ли сможет взыскать долг. По-моему, это прекрасный план.
– Не спорю, он мог бы сработать, – задумчиво согласился Нед. – И когда ты хочешь этим заняться?
– Прямо сейчас. У нас не так уж много времени, и мы не знаем, сколько времени потребуется, чтобы найти эту бумагу.
– Но скажи на милость, как ты можешь быть уверена, что Вудсайда не будет дома, когда мы попытаемся выкрасть расписку? – засомневалась Белл.
Эмма пристально посмотрела в глаза кузине:
– А вот это будет целиком зависеть от тебя.
– Нет! – Белл поморщилась. – Я и слышать не хочу об этом.
– Ради Бога, Белл, я же не прошу тебя продаваться. Все, что от тебя потребуется, – послать Вудсайду записку, в которой будет сказано, что ты очень хочешь его видеть, к примеру… – Эмма подняла глаза к потолку, мысленно перелистывая свою записную книжку с упоминанием всех светских вечеров, на которые была приглашена, – завтра на балу у леди Моттрам. Он так увлечен тобой, что стремглав помчится на встречу. Все, что ты должна сделать, – это развлекать его несколько часов, пока мы проскользнем в его дом и найдем расписку.
– И как ты предлагаешь действовать? Допустим, он подумает, что Нед решил пожертвовать моей невинностью и продал ее за десять тысяч фунтов. Тогда…
– Тогда он не покинет бала, пока ты остаешься там.
– Только не позволяй ему увлечь тебя в сад, – забеспокоился Нед.
– Или на балкон, – добавила Эмма. – Балконы часто бывают плохо освещены, и там многое случается.
– А что мне сказать, когда люди начнут вами интересоваться? – спросила Белл. – А они, как ты знаешь, непременно начнут.
– Ты будешь не одна, тебя будут сопровождать родители.
– Это меня успокаивает, но не так, как бы мне хотелось. – Каждое слово, срывавшееся с уст Белл, было пронизано сарказмом. – А их не удивит, что я провожу время с человеком, которого презираю?
– Белл, ты же умная женщина, – непринужденно заметил Нед. – В конце концов, придумай что-нибудь.
– Все равно это будет самое гнусное, самое ужасное дело в моей жизни, – вздохнула Белл, и лицо ее сморщилось, словно она выпила стакан прокисшего молока.
– Согласна, но… Ты это сделаешь? – спросила Эмма с надеждой.
– Конечно.
Вечер вторника Алекс провел наедине с бутылкой виски, размышляя об удивительном актерском таланте Эммы. В течение двух месяцев она морочила ему голову, а он был уверен, что по-настоящему узнал ее. Эмма стала неотъемлемой частью его жизни, и порой он даже мог предсказать, что Эмма скажет до того, как она начинала говорить. И кто мог бы догадаться, какой острый математический ум скрывается под ее ярко-рыжими локонами? К тому же она оказалась самой ловкой на Британских островах лазальщицей по деревьям. И все равно, женщина, способная лазать по деревьям и насадить на крючок червячка, произвести с легкостью любое арифметическое действие, не могла быть алчной маленькой сучкой, каковой он назвал ее не далее как нынче днем.
Но разве она не сказала ему прямо, что хочет выйти за него из-за денег? Точнее, она сказала, что нуждается в деньгах, и это невозможно было отрицать.
Тем не менее, оставалась одна мелочь. У Эммы и без него была куча денег, поскольку компания ее отца давала хороший доход. Но раз Эмма не нуждалась в его состоянии, тогда что же заставило ее обратиться к нему?
К сожалению, Алекс был слишком пьян, чтобы задуматься над этим; он заснул в кабинете, а в среду утром, ужасно страдая от похмелья, с трудом заставил себя подняться по лестнице. Упав на постель, он начал размышлять о том, не произошло ли здесь какого-либо недоразумения. Конечно, то, как Эмма вела себя в течение двух месяцев, должно было перевесить ее необдуманное фривольное замечание, и, возможно, он повел себя как полный осел. Хотя, с другой стороны, своим поступком Эмма лишь еще больше подтвердила его мнение о женщинах, укоренившееся за десять лет, а десять лет имели куда большее значение, чем два месяца.
В конце концов, проклиная себя за бестолковость, Алекс снова погрузился в сон. Это было куда приятнее, чем думать об Эмме.
Когда он проснулся через несколько часов, то причиной тому оказалась не деликатная попытка лакея разбудить его и не яркий солнечный свет, струившийся в окно. Он был грубо разбужен Данфордом, бесцеремонно преодолевшим сопротивление Смидерза.
– Просыпайся, Эшборн! – Данфорд потряс его за плечо. – У нас слишком мало времени, так что не стоит его терять.
Алекс с трудом открыл глаза. Ощущение было таким, будто ему на веки накапали воска.
– Что ты делаешь в моей спальне, позволь спросить?
Ощутив невыносимый запах перегара, Данфорд поморщился.
– Бог мой, Эшборн, что ты делал прошлой ночью? Может, ты искупался в виски?
– Не припоминаю, чтобы приглашал тебя к себе в спальню, – продолжал ворчать Алекс.
– Я тоже. По правде говоря, есть много спален, которые я предпочел бы твоей, но я уже сказал: у нас катастрофически мало времени, и если мы не примем отчаянные меры…
Алекс с трудом поднялся с кровати, потом отправился к умывальнику и несколько раз плеснул в лицо водой.
– И что же тебя так взволновало, друг мой?
– В Блайдон-Мэншн происходит что-то чрезвычайно странное; думаю, нам пора вмешаться.
На мгновение Алекс закрыл глаза.
– Боюсь, тебе придется заниматься этим одному; не думаю, что меня там встретят с распростертыми объятиями.
Данфорд изумленно поднял брови.
– Понимаешь, у нас с Эммой вышла размолвка из-за одного дела… – коротко пояснил Алекс.
– Понимаю. Да, и что?
– А то, что, должно быть, я самый величайший дурак на свете. – Алекс устремил на друга пристальный взгляд: они были знакомы много лет, и он очень ценил мнение Данфорда. – Скажи, что ты думаешь об Эмме, то есть о мисс Данстер? С момента ее прибытия вы провели немало времени вместе. Итак?
– Итак, я думаю, что ты будешь идиотом, если не женишься на ней.
– И она выйдет замуж из-за денег?
– Ради Бога, Эшборн, ей своего состояния хватает. Зачем ей выходить замуж ради денег, скажи на милость?
Алекс почувствовал, как внутри у него словно начинает расправляться холодный узел, который он носил в себе много лет.
– И ты не считаешь ее алчной? – спросил он с отчаянием. – А по-моему, женщинам всегда мало денег.
Данфорд пожал плечами:
– Так ты полагаешь, что она алчная?
Алекс энергично замотал головой.
– Я теперь вообще ничего не понимаю, – признался он, устало опираясь лбом о скрещенные руки.
Подойдя к окну, выходившему на шумную лондонскую улицу, Уильям едва слышно вздохнул, затем устремил взгляд на высокий дуб, росший на другой стороне.
– Я знаю тебя по меньшей мере десять лет и редко отваживался предложить тебе совет, но, похоже, сейчас это просто необходимо сделать. – Он сделал паузу, собираясь с мыслями. – Последние десять лет ты провел, отвергая идею брака, а потом встретил Эмму и переменил свое мнение. Но ты уже так привык не доверять женщинам, что теперь пытаешься найти причину, почему Эмма не может стать для тебя хорошей женой. Все дело именно в этом, а остальное – лишь твои фантазии.
Алекс закрыл глаза и покачал головой, но Данфорд не дал ему заговорить.
– Есть одна вещь, – продолжил он тихо. – Если ты будешь счастлив с Эммой, то это счастье превзойдет все твои ожидания. По-моему, она заслуживает того, чтобы рискнуть.
Алекс поднялся со стула и медленно подошел к другу.
– Поверь, это нелегко слушать, когда твою душу подвергают вивисекции, – сказал он серьезно. – Но я тебе благодарен. Только теперь я вовсе не уверен, что она захочет меня видеть. Я определенно все испортил и боюсь, что это непоправимо.
Уильям склонил голову набок:
– Чепуха. В мире нет ничего непоправимого, и к тому же теперь не ей приходится выбирать.
Алекс недоуменно поднял бровь.
– Они с Белл оказались в очень сложном положении, – пояснил Данфорд. – Именно поэтому я сюда и пришел.
– А что, собственно, случилось? – Алекс почувствовал, как в его душе нарастает паника.
– Понимаешь, утром я заглянул к Блайдонам повидать Белл и случайно услышал, как она дает поручение лакею отвезти письмо виконту Бентону и сделать это как можно скорее.
– Письмо Вудсайду? – Алекс нахмурился. – Чего ради она решила вступить с этим мерзавцем в переписку?
– Понятия не имею. По правде говоря, я не сомневаюсь в том, что Белл его терпеть не может, а он уже больше года зарится на нее. Белл не раз просила меня помочь ей избавиться от него. Надеюсь, теперь ты понимаешь, почему я так часто с ней танцую?
Алекс прикусил кончик большого пальца, пытаясь осмыслить поведение Белл.
– Что-то тут не так, – сказал он задумчиво.
– Еще бы! Пока я ждал появления Белл в гостиной, вниз спустилась Эмма и, не сразу заметив меня, схватила Белл за руку. "Ты послала записку? – зашептала она. – Надеюсь, Маллой скажет ему, что это срочно. Если он не придет на встречу с тобой к леди Моттрам, у нас ничего не выйдет".
– И что же произошло дальше?
– Заметив меня, Эмма покраснела и начала что-то объяснять, запинаясь на каждом слове. Я никогда ничего подобного не замечал за ней и никогда не видел ее такой растерянной. Потом она снова убежала наверх…
– И ты спросил у Белл, что это значит?
– Попытался, но она рассказала мне какую-то нелепую историю о том, что они хотят сыграть шутку с Недом. Думаю, она надеялась, что я не слышал, какие распоряжения она давала лакею насчет Вудсайда.
– Пожалуй, нам и правда следует что-то предпринять, – сказал Алекс решительно. – Вудсайд – беспринципный человек, и что бы они ни делали, до добра это не доведет.
– Но мы не можем их остановить, пока не узнаем, что происходит.
Алекс кивнул:
– Нам надо встретиться с ними нынче же вечером.
– Тогда жду тебя у леди Моттрам. – Данфорд повернулся и быстро вышел.
Глава 17
– Как я выгляжу?
Эмма отступила на шаг, давая Неду возможность лучше рассмотреть ее. Сегодня она была вся в черном, и Нед молча смотрел на нее во все глаза.
– Ну, сойду я за мальчишку? – не отставала Эмма. – Еще я заколю волосы и уберу их под шапку.
Нед прищурился:
– Все бы хорошо, но все-таки ты не похожа на мальчишку.
– Не похожа? – Эмма вздохнула. – Черт! А я так радовалась, что мне удалось найти пару бриджей, которые, правда, немного широки в талии, но все-таки… – Она потянула пояс. – То, что поуже, слишком обрисовывает бедра.
– Верно, бриджи не для женской фигуры. – Нед ухмыльнулся. – Хорошо, что я твой кузен, но мне бы не хотелось, чтобы кто-нибудь другой увидел тебя в этом костюме.
– Ладно, не будь эгоистом. – Эмма задорно рассмеялась. – Откровенно говоря, я нахожу эти бриджи очень удобными. Удивительно, что женщины еще не взбунтовались против своей одежды. К примеру, если ты захочешь узнать, почему женщины так часто падают в обморок, попытайся надеть корсет и зашнуровать его.
Нед поморщился:
– Как-нибудь потом. А пока тебе нужно…
– Нужно что?
– Перебинтовать твою…
Он махнул рукой в сторону ее бюста. Они с Эммой обычно говорили друг с другом откровенно, но Нед просто не мог заставить себя обсуждать интимные части ее тела.
– Понимаю, – сказала Эмма медленно. – Возможно, ты и прав. Если подождешь минуту…
Она быстро вышла из комнаты, а когда вернулась, ее грудь выглядела почти так же, как раньше.
– Сожалею, оказалось ужасно неудобно. Лучше я надену плащ пошире.
Нед тут же разыскал и протянул ей один из своих плащей.
– А теперь нам пора, – решительно сказал он.
Эмма придирчиво оглядела свой костюм.
– Сейчас я выгляжу как бездомная сирота на похоронах.
Нед кивнул, и оба заговорщика выскользнули в коридор, а потом на черную лестницу.
– Осторожнее на третьей ступеньке, – предупредила Эмма шепотом. – Она скрипит. Держись за стенку.
Нед бросил на нее удивленный взгляд:
– Похоже, тебе часто приходилось убегать по этой лестнице?
Вспомнив тот день, когда они с Белл крались вниз по лестнице, переодевшись служанками, Эмма вспыхнула. Именно тогда она впервые столкнулась с Алексом.
– Мне рассказала об этом Белл, – призналась она.
Они бесшумно двинулись по черной лестнице, на цыпочках миновали опустевшую кухню и выскользнули через боковую дверь в бархатную черноту ночи.
Вечер в доме леди Моттрам шел полным ходом, когда Алекс и Данфорд в безупречных, несколько аскетического вида вечерних костюмах вошли в бальный зал.
– Ты их видишь? – спросил Алекс, оглядывая зал поверх голов.
– Пока нет, – ответил Данфорд, вытягивая шею.
– Эммы здесь явно не наблюдается, – решительно заявил Алекс.
– Что ты хочешь этим сказать? Она должна присутствовать здесь.
– Но ее нет. Я мог бы узнать ее волосы за милю.
– Постой! – внезапно воскликнул Данфорд. – Зато я вижу Белл.
Алекс посмотрел туда, куда указывал Данфорд, и сразу заметил светловолосую Белл, окруженную обычной толпой поклонников.
Данфорд нахмурился:
– Кажется, за ней увивается Вудсайд, и она ничего не делает, чтобы осадить его. Пойдем. – Он решительно двинулся вперед, расталкивая толпу; Алекс следовал за ним по пятам.
– Белл! – весело окликнул девушку Уильям, когда они приблизились. – Сегодня вы еще красивее, чем всегда. – Он склонился над ее рукой, и Белл подозрительно посмотрела на него.
– Виконт Бентон! – Данфорд хлопнул одного из поклонников Белл по спине. – Я все собираюсь вас спросить насчет вашего жилета: где он сшит?
Убедившись, что Данфорд надежно отвлек внимание Вудсайда, Алекс решил, что пора заняться выяснением вопроса, который привел их сюда.
– Леди Арабелла, – сказал он, не обращая внимания на остальных молодых людей, не сводивших с Белл жадных взглядов, – мне надо поговорить с вами наедине. – Затем он повернулся к Вудсайду: – Вы не станете возражать, если я на минуту заберу от вас эту очаровательную красавицу? Обещаю как можно скорее возвратить ее. – Он подмигнул Вудсайду. – Я знаю, как она привязана к вам, и не хотел бы лишать вас ее компании надолго. – С этими словами герцог улыбнулся Белл, затем схватил ее за руку и почти выволок из бального зала на балкон. – Говорите быстрее: где ваша кузина?
– Не беспокойтесь, она не чахнет дома от тоски по вам, если вас волнует именно это, – выпалила Белл и тут же поняла, что сказала слишком много.
– Где она? Как я понимаю, бог весть в каких обстоятельствах и без всякой защиты. – Алекса не оставляло предчувствие, что Эмма ввязалась в какое-то очень опасное дело, и он вовсе не собирался позволить ей пострадать.
– Моя кузина вполне способна позаботиться о себе и без вас, – заносчиво заявила Белл. – К тому же я не думаю, что у вас есть право задавать такие вопросы.
– Лучше не играйте со мной в игры, маленькая миледи, – предупредил Алекс. – Где Эмма? Ну!
– Послушайте, ваша светлость, – не сдавалась Белл. – Вы вели себя омерзительно. Не знаю, что вы ей сказали, потому что об этом она не стала рассказывать, но, должно быть, это было что-то ужасное. Теперь она ходит по дому с таким мрачным лицом, какого я никогда у нее не видела, и то и дело принимается плакать. Мы же делаем все возможное, чтобы она забыла о вашем скверном поступке. К счастью, нам удалось… – Тут Белл внезапно осеклась.
– К счастью – что? – Алекс нахмурился.
– Послушайте, оставьте нас с Эммой в покое. – Белл вырвала руку из руки Алекса и направилась обратно в зал. – Очень сожалею о грубости Эшборна, – сказала она, подходя к Вудсайду и заглядывая в его бледно-голубые глаза. – Герцог спрашивал меня о кузине, за которой он волочился.
Вудсайд устремил на Белл пронзительный взгляд:
– Кажется, она отвечает ему взаимностью.
– Точнее, отвечала. По правде говоря, именно поэтому она нынче вечером осталась дома. И вообще сегодня я не хочу говорить об Эмме. Давайте лучше поговорим о вас, милорд: Нед так много мне о вас рассказывал…
В глазах Вудсайда появился лихорадочный блеск. Неужели его план сработал?
– Что ж, спрашивайте, – предложил он, с трудом скрывая торжествующую улыбку.
Заметив, что Алекс торопливо направляется к ним, Данфорд вздохнул.
– Вудсайд, вы не станете возражать, если я украду у вас леди Арабеллу на тур вальса? Знаю, что Эшборн только что воспользовался вашей любезностью, но, по правде говоря, мне тоже необходимо с ней поговорить.
– Но я вовсе не хочу танцевать, – громко произнесла Белл.
– Нет, дорогая, хотите. – Уильям и не думал сдаваться: он тут же увлек ее на площадку для танцев.
Глядя, как добыча ускользает от него, Вудсайд раздраженно вздохнул. Он уже собирался отправиться на поиски выпивки, когда рядом с ним возник Алекс.
– Прошу меня простить, – сказал Алекс с натянутой улыбкой. – Уверен, что вы предвкушали вечер в обществе леди Арабеллы, и вдруг такая незадача. Сказать по правде, Вудсайд, это моя вина: вы ведь знаете, что я ухаживаю за кузиной леди Арабеллы…
На лице Вудсайда появилось некое подобие улыбки. Он никогда не верил, что могущественный герцог Эшборн собирается жениться на какой-то шлюшке из колоний, не имеющей титула, и поэтому не считал нужным говорить об Эмме почтительно.
– За этой американской девчонкой? По виду она лакомый кусочек, но я бы не подумал, что такой человек, как вы, мог ею заинтересоваться.
Алекс с трудом подавил желание вырвать у негодяя язык.
– Видите ли, мы немного повздорили, и она не желает со мной разговаривать.
– Пошлите ей цветы, – снизошел до совета Вудсайд. – Или отправьте какую-нибудь драгоценность, если вы полагаете, что ее семья не сочтет это дерзостью, – подобный прием всегда срабатывает.
Алекс кивнул, словно соглашаясь.
– Я попросил Данфорда, чтобы он уговорил Белл походатайствовать о моем деле. Она должна убедить мисс Данстер переговорить со мной, чтобы мы могли устранить недоразумение.
Вудсайд откашлялся.
– Очень разумно. А если это не сработает, тогда я бы, пожалуй, разорился на браслет.
Алекс недобро улыбнулся:
– Нам обоим стоит молить Бога, чтобы эта беседа увенчалась успехом.
Однако его надежды и на этот раз не сбылись. Данфорд всеми силами пытался заставить Белл сообщить местонахождение Эммы, но та оставалась неумолимой.
Наконец, решив, что единственное средство, которое у него осталось, – это шантаж, Уильям язвительно ухмыльнулся:
– Дорогая мисс Блайдон, если вы не скажете сию же минуту, где ваша кузина, клянусь, я устрою такую сцену, что вам и жизни не хватит, чтобы расхлебать ее последствия.
Белл бросила на него взгляд, полный презрения:
– Не забудьте, мы находимся не в джунглях, дорогой мистер Данфорд. И что, собственно, вы собираетесь сделать, ради всего святого?
– Я вас поцелую.
– Извольте. – Белл равнодушно пожала плечами.
– Я использую для этой цели язык. – Данфорд многозначительно прищурился.
На этот раз Белл, казалось, была потрясена такой дерзостью.
– Вы не посмеете. Я вам не нравлюсь, и вы не раз мне это говорили.
– Это не имеет значения.