- Большое вам спасибо, отсюда мы уже сами разберёмся.
Он поклонился и ушёл. Мисс Огилви подождала, пока он скрылся внизу на лестнице, и только потом сказала:
- Мисс Хёрст, я надеюсь, вы не сочтёте меня нахальной, мы с вами только сегодня познакомились, но у меня ощущение, что я знаю вас гораздо дольше, и…
- Зовите меня Кейтлин, прошу вас.
- Тога вы зовите меня Салли.
- С удовольствием.
- Отлично! Должна сказать, что мне не удалось вам помочь на сегодняшнем ужине, но я подметила, что лорд МакЛин, возможно, испытывает к вам нежные чувства!
Кейтлин даже вытаращила глаза:
- С какой стати вы вдруг подумали такое?
- Он с вас весь ужин глаз не сводил.
- Только потому, что всеми способами пытался вывести меня из себя.
Салли прищурилась:
- И ему удалось?
- Да. Причём несколько раз. Некоторые вещи, которые он говорил, кажутся безобидными, но… - Кейтлин растянула губы в тонкую нитку.
- Зачем ему это нужно? - Салли покачала головой. - Мужчин так трудно понять.
- Ну, не всех. - Про некоторых сразу ясно, чего они добиваются. Александр однозначно пытался спровоцировать её на нарушение приличий. Но зачем? Чего он надеялся добиться? Завтра она обязательно узнает. Если и было что - то, что она твёрдо знала, так это то, что Александр МакЛин был…
- Кейтлин, могу я задать вам вопрос?
С трудом Кейтлин заставила себя вернуться к реальности:
- Естественно.
- Что вы думаете о графе Кейтнесса?
- О ком?
Шёки Салли порозовели:
- Вы, наверное, не обратили на него внимания, он был очень тих и сидел за графиней Дамфрис на другом конце стола.
- Ах, да. Вполне симпатичный мужчина.
Салли была довольна:
- Я тоже так подумала. - Разговор снова вернулся в ужину и к нарядам, в которые были одеты остальные дамы, но вскоре Салли уже не могла скрывать зевоту, и они пожелали друг другу спокойной ночи.
За дверью Кейтлин ждала Муйрин:
- О, мисс, как прошёл вечер?
- Мило. - Кейтлин расслабила шнурки и позволила Муйрин помочь ей сбросить платье и нижние юбки и влезть в пеньюар.
Муйрин накинула на плечи Кейтлин шаль:
- Присядьте перед трюмо, мисс, я расчешу ваши волосы.
Кейтлин так и сделала, глядя на служанку в зеркало, пока та вынула шпильки из её волос и затем начала бережно их расчёсывать.
Муйрин улыбнулась:
- Вы получили удовольствие от ужина?
Умиротворённая ритмом щётки, Кейтлин сонно ответила:
- Еда была превосходная, и почти все были милыми.
- Почти?
- Все, кроме лорда МакЛина и герцогини, которые… - Кейтлин поймала взгляд Муйрин в зеркале. - Я имею в виду…
- Ох, ничего удивительного, - произнесла Муйрин, продолжая водить щёткой по волосам Кейтлин. - Осмелюсь предположить, что вы понравились МакЛину, поскольку вы такая хорошенькая и вообще, а если и есть что - то, чего не любит её светлость, так это как раз когда её хахаль обращает внимание на другую.
Кейтлин нахмурилась:
- Её хахаль?
- Ну, теперь уже нет. Они были близки в прошлом году, но потом он перестал приходить. Думаю, что герцогине это не понравилось, потому что она вела себя как мегера, пока он снова не появился несколько месяцев назад. Теперь он здесь, но… - Муйрин посмотрела на дверь, прежде чем склониться вперёд и произнести громким шёпотом: - Он не остаётся на ночь в её спальне, как делал это раньше.
- Полагаю, герцогу есть, что сказать по этому поводу!
- Не думаю, что его это волнует. Покуда герцогиня украшает его стол и следит за домом и хозяйством, он не станет утруждать себя её приключениями. Я думаю, что так принято у мелкопоместного дворянства - и это печально, если вам интересно моё мнение.
Кейтлин снова вспомнила, как герцогиня смотрела на МакЛина, когда думала, что никто этого не видит, и как выражение лица старушки становилось всё более кислым:
- Значит, это он прекратил их отношения?
- Так точно, хотя служанка её светлости говорила мне сегодня утром, что её светлость всё ещё не теряет надежды его вернуть.
Кейтлин вдруг поняла, что зажала руки коленями; она расправила их и заставила себя расслабиться. Какая разница, с кем спит МакЛин. Он её просто раздражает, не больше:
- Мне трудно поверить, что у герцога не вызывают вопросов… наклонности герцогини.
- Да ладно, мисс! Вы его видели сегодня за ужином?
- Да, но…
- И он даже не спал?
- Ну, какую - то часть вечера.
- А вы заметили, что он больше, чем на тридцать лет старше, чем её светлость? Она была почти ребёнком, когда он впервые увидел её и взял в жёны. - Голос Муйрин снова перешёл в шёпот. - Служанка её светлости прошлым летом перебрала клубничного вина и рассказала мне, что герцогиня по рождению - не леди.
- Ну, теперь - то она определённо леди.
- Так точно, и к тому же прекрасно это осознаёт. Она была ткачихой на одной из фабрик герцога. Один раз её увидев, герцог захотел ею обладать. Но даже в качестве возлюбленной она была настолько ловка, что смогла добиться кольца на палец. Женившись на ней, он пригласил всякого рода репетиторов, портних и учителей танцев - целую армию людей, чтобы научить её вести себя и разговаривать.
- Вот это да! И что… все об этом знают?
- Только несколько человек. Но я знаю, что это факт, потому что на следующий день после того, как я это услышала, служанка её светлости постаралась всеми способами убедить меня, что всё что она мне рассказала, было неправдой.
Кейтлин и представить не могла, что элегантная надменная женщина, председательствовавшая за обеденным столом, могла быть не герцогиней.
Муйрин положила серебряную щётку на туалетный столик:
- Мисс, вы готовы лечь в постель? Уже поздно, и вы, я знаю, утомлены.
Кейтлин забралась на кровать и свернулась калачиком в нагретых простынях, слушая, как Муйрин гасит свет и помешивает угли в камине:
- Спокойной ночи, Муйрин.
- Спокойной ночи, мисс. Спите спокойно. - Служанка покинула комнату, мягко прикрыв за собой дверь.
Кейтлин зевнула, забираясь поглубже под одеяла, в то время как её утомлённый рассудок переваривал тот факт, что герцогиня когда - то была работницей на ткацкой фабрике, а Александр МакЛин был когда - то её любовником. От мысли о прекрасной рыжеволосой женщине с МакЛином у Кейтлин свело в животе. Она взбила подушку и постаралась думать о чём - нибудь другом… но потерпела жалкую неудачу. Не то, чтобы она ожидала, что МакЛин будет вести себя монахом или вроде того - небеса свидетели, он всегда и везде представлялся сладострастным распутником. Скорее это её воображение не могло избавиться от этой мысли. Всякий раз, когда она закрывала глаза, она представляла, как тёмная голова МакЛина склоняется к бледному, прекрасному лицу герцогини, и…
- О, пропади оно всё пропадом! - Она села и заколотила по подушкам сжатыми кулачками. Постель явно была комками и не располагала к спокойному сну. Она упала обратно на подушки и уставилась вверх во тьму, желая стереть эти картины из своей головы. У неё не было ни малейшей претензии к МакЛину - да ей и не до этого! Она просто переутомилась. Да, вот что было с ней не так: она переутомилась, а сюрприз от появления МакЛина здесь, именно в этом месте, оказался дополнительным ударом по её нервам.
Она вздохнула. Как жаль, что она не подумала взять книгу из папиной библиотеки. При такой своей усталости она ещё очень и очень долго не сможет уснуть.
Глава 4
Присматривайте за своим норовом, мои дорогие. Потому что если вы не будете этого делать, он будет присматривать за вами.
Кейтлин открыла глаза в полутемной комнате; сквозь щель в тяжёлых портьерах пробивалась полоска яркого солнечного света. Она посмотрела на часы и тут же села, сонливость как рукой сняло. Почти десять часов! О Боже, она проспала!
Она уже стала было подниматься, когда поняла, что в доме не раздавалось ни звука. С улыбкой она откинулась обратно на подушки и залезла под одеяла. Муйрин уже побывала здесь, потому что огонь весело потрескивал за каминной решёткой. А она была так измучена, когда наконец - то заснула, что даже не проснулась, когда приходила служанка.
Всё тут было не так, как в доме приходского священника, где тонкие занавески пропускали потоки утреннего света и понуждали обитателей пошевеливаться прямо с рассветом. Было такой роскошью лежать в постели в блаженно прогретой комнате прохладным утром, ощущая кожей тяжёлые мягкие простыни. Она улыбнулась и натянула до подбородка тяжёлое стёганое перьевое одеяло. Она легко могла бы к этому привыкнуть. Может быть, даже слишком легко.
Она зевнула, повернулась на бок, засунув руку под щёку, и стала смотреть на золотистые пылинки, которые плавали в потоке солнечного света, лившегося между шторами. Три месяца назад она вот так же лежала в такой же шикарной постели в лондонском доме её тётки. Она была в самом разгаре отношений с МакЛином и была поглощена мыслями о нём. Тогда она испугалась, что начала влюбляться, и ей даже было интересно, испытывает ли он то же самое. Он домогался её весьма энергично, и она не могла забыть, как вспыхивали его глаза, как только она входила в комнату.
Теперь - то она поняла, что была для него всего лишь временным развлечением и не более того. Слава Богу, она не выставила себя на посмешище, не открыла ему свои чувства; он разразился бы скептическим смехом.
Она поморщилась. Было совершенно очевидно, что он на неё сердит. Уж не считает ли он её одну ответственной за то, что случилось в Лондоне, и за почти скандал, который за этим последовал? Кейтлин готова была взять на себя часть вины; она была по - глупому беспечна - но ведь и МакЛин тоже. Они оба позволили своему внезапному увлечению войти в конфликт с обязательствами перед их семьями, а значит, они заслуживают одинакового порицания.
Жаль, что у них совсем не было времени разобраться в этом, когда всё произошло; но родители Кейтлин увезли её обратно в деревню так быстро, что у неё даже не было возможности поговорить с ним. После этого её держали взаперти три долгих, безрадостных месяца, оставив ей только её воспоминания и непривычное ощущение потери.
Вдали от дурманящего присутствия МакЛина она убедила себя, что жаркого влечения, которое она испытывала с ним рядом, на самом деле не существовало; оно было всего навсего плодом её слишком богатого воображения.
Но в ту самую секунду, когда она увидела его, входящим в гостиную герцогини, Кейтлин поняла, что лгала самой себе. Её и сейчас влекло к нему точно так же, как когда - то в Лондоне.
Воспоминания заполонили её; её разум хранил в памяти ощущение жарких губ МакЛина на её губах, его больших рук, скользящих по её груди и бёдрам, его тёплого дыхания, касающегося её шеи… Она решительно вздохнула и прогнала воспоминания прочь.
Раньше, когда страсть их только разгоралась, она дала себе волю, отдавшись горячему потоку и послав к черту последствия. Теперь такую роскошь она себе позволить не могла. Может, и хорошо, что МакЛин покончил с их безумным флиртом, потому что она не была уверена, что могла бы сказать про себя то же самое.
Кейтлин тяжело вздохнула и села: "Забудь о нём! Что тебе действительно нужно, так это поесть".
Она откинула одеяло, свесила ногу с края кровати, и её взгляд упал на изысканный поднос с чайником на столике у камина. К сожалению, кексов к чаю не оказалось; придётся ей тащить свой урчащий желудок вниз на завтрак.
Она поднялась и дёрнула за шнурок с бахромой у камина, который должен был отозваться колокольчиком на кухне; потом присела и налила себе чашку чая.
Вытянув к огню босые ноги, обхватив пальцами тёплую фарфоровую чашку, она стала думать о доме. Там уже несколько часов назад все были бы на ногах. Отец давал бы Роберту и Майклу урок греческого языка, а Мэри, если бы её оттащили от книги, куда она уже уткнула свой нос, помогала бы матери со штопкой.
Кейтлин вздохнула. Ей не хватало шума, скрипа ступенек и хлопанья дверей, звуков смеха. Даже из своей комнаты на третьем этаже она отлично слышала шелест голосов в гостиной на нижнем этаже, где мама собирала своих цыплят как курица - наседка. Или маме нравилось так думать об этом, потому что папа всегда говорил, что как только она соберёт своих "цыплят", она тут же разгонит их как генерал, раздающий поручения. Мама же всегда со смехом на это возражала, что ей не пришлось бы быть генералом, будь у неё более послушные птенцы.
Кейтлин с тоской улыбнулась. Когда - нибудь и ей хотелось бы иметь такие взаимоотношения, как у них, основанные на уважении и любви. Она надеялась, что её сестра Триона нашла это со своим молодым мужем Хью. Из писем Трионы выходило, что нашла. Приступ зависти заставил Кейтлин почувствовать себя ещё хуже. Встретит ли она когда - нибудь мужчину, которого сможет уважать и любить настолько, чтобы выйти за него замуж? Единственный мужчина, к которому она испытывала настоящее влечение, весь прошлый вечер из кожи вон лез, чтобы показать ей, как мало он о ней думает.
Дверь открылась, и вошла Муйрин, и скоро Кейтлин уже была одета к завтраку.
Ожидая, пока Муйрин найдёт её голубую шаль, Кейтлин обнаружила, что опять задумалась о том, что могло заставить бывшую любовницу МакЛина пригласить её в гости. Чем больше она думала об обстоятельствах своего визита, тем более странным он ей казался. Это не просто кажется странным - это в самом деле странно. Надо будет повнимательнее за ними обоими понаблюдать; то, что она и МакЛин были приглашены на приём в один и тот же дом, было не похоже на простое совпадение. Что - то происходило - и что бы это ни было, она разберётся и положит этому конец.
Муйрин принесла шаль, и Кейтлин спустилась к завтраку.
- Вы собираетесь это есть? - спросил Роксбург.
Александр сидел за столом для завтрака, лениво крутя своё пенсне на ленте, в ожидании появления Кейтлин.
- Я сказал, - снова послышался недовольный голос, но уже ближе, - вы собираетесь это есть?
Александр неохотно повернулся, чтобы посмотреть на дряхлеющего герцога, который стоял в двух шагах от него с зажатой в одной руке своей вечной табакеркой. Александр поднял лорнет и посмотрел на него:
- Прошу прощения, но я собираюсь есть что?
Герцог указал на тарелку Александра:
- Вот эту грушу. Она сварена в корице, знаете ли. Это одна из тех немногих, что мы добыли со своих садовых деревьев.
Александр посмотрел на грушу. Нежно белая мякоть была сбрызнута корицей и сахаром.
- Да, я собираюсь это съесть.
Герцог, казалось, был разочарован, но через миг он просиял:
- А, может, мы разрежем её пополам и…
- Роксбург! - Джорджиана возникла за спиной своего мужа, губы вытянулись в тонкую линию. - Чем ты тут занимаешься?
Герцог, с седыми жидкими донельзя волосами на верхушке головы, указал дрожащим пальцем на тарелку Александра и произнёс ворчливым голосом:
- МакЛин забрал с буфета последнюю грушу, вот я и спросил его, не хочет ли он поделиться.
Яркий румянец залил щёки Джорджианы:
- Ты не мог его спрашивать об этом!
Роксбург потёр табакерку большим пальцем:
- Я… это мой дом и моя груша.
- Раз она оказалась в тарелке МакЛина, значит теперь это его груша. - Джорджиана сжала руку герцога и буквально начала его оттаскивать, сердито сжав губы. - Сядь на своё место во главе стола и оставь гостей в покое.
Роксбург позволил себя увести, при этом громко жалуясь:
- Я просто хотел грушу! Это последняя и…
Она шикнула на него как на двухлетнего ребенка. Вытянув губы, он шлёпнулся на стул, пристроил свою табакерку на столе за тарелкой и потребовал, чтобы один из лакеев сходил на кухню и поискал ещё груш.
На другом конце стола раздался смех Дервиштона:
- Красавица и Чудовище. Удивляюсь, что Джорджиана в нём нашла.
- Его банковские счета, полагаю, - ответил Александр.
- Она красивая женщина - могла бы любого получить.
Теперь - может. Но в начале Роксбург был единственным, кто соблаговолил. Александр выяснил эту пикантную новость совершенно случайно. Он был на конюшне и случайно подслушал, как дворецкий, который злился на Джорджиану за её безапелляционное обращение с его племянником, новым лакеем, громко обсуждал происхождение своей хозяйки.
Просто удивительно, сколько можно узнать, если внимательно слушать. А поразмыслив, Александр с лёгкостью припомнил знаки того, что Джорджиана не была рождена для той роли, которую теперь играла. Она вела себя со слугами более пренебрежительно, чем любая хорошо воспитанная леди, как будто пыталась что - то доказать. Она напомнила ему человека, который говорит на иностранном языке слишком правильно и неуклюже.
В комнату для завтрака забрёл виконт Фолкленд и пристроился позади стула Дервиштона:
- Доброе утро! Что там на завтрак?
Дервиштон осклабился:
- Только не просите груш. Тут МакЛин уцепил последнюю, к полному ужасу нашего хозяина дома.
Фолкленд посмотрел на главное место за столом и увидел, как Джорджиана выкладывает клубнику на тарелку герцога, а потом садится на своё место на противоположном конце стола.
- Это почти преступление - вся эта красота в постели со сморщенной оболочкой мужчины.
- О, я думаю, Джорджиана эту постель не посещала уже несколько лет, - сухо вымолвил Дервиштон.
Пухлое детское лицо виконта прояснилось:
- Спасибо Господу за это. В любом случае, мне кажется, что эту свою золотую табакерку он ценит выше, чем свою жену. Он её из рук не выпускает и, говорят, даже спит, положив её под подушку.
- Бедная Джорджиана, - прошептал Дервиштон.
- Не тратьте попусту своё сочувствие, - сказал Александр. - Она не слишком мучается; вы сидите в одном из многих её утешительных призов. Роксбург заплатил за этот дом больше 80 тысяч фунтов стерлингов.
Дервиштон тихо присвистнул, а Фолкленд поморщился.
- Хоть что - то она с этого поимела. - Фолкленд бросил взгляд на буфет. - Надо бы взять что - нибудь поесть, пока дамы не пришли. Я вчера припозднился к завтраку, потому что никак не мог завязать свой галстук, и когда я всё - таки пришёл, не осталось ни одного яйца.
Дервиштон взглянул на воротник виконта:
- Да, заметно, что сегодня вы решили пожертвовать галстуком ради яиц.
- А что не так с моим галс… - Тут Фолкленд уставился в дверной проём, затем лихорадочно поправил манжеты и разгладил камзол.
Александр проследил за взглядом пухлого молодого лорда и обнаружил Кейтлин, входящую в комнату под руку с мисс Огилви. Они составляли премилую картину, и Александр готов был поспорить на свой фамильный замок, что они это знали.
- Господи помилуй, она… - прохрипел Фолкленд, густо покраснев. - Она - ангел! Сущий ангел! - Он замолк с блаженным видом и вытаращенными глазами.
- Полегче, идиот, - пробормотал Дервиштон. - Вы нас всех конфузите. - Он поднялся и отвесил показной поклон. - Доброе утро! Я надеюсь, вам хорошо спалось.
- Мне - то уж точно, - сказала мисс Огилви.
- Мне тоже. Я даже проспала почти до десяти, - добавила мисс Хёрст своим глубоким, мелодичным голосом.