– Очень красивые. – Джулия это заметила. Она также заметила, как хорошо эти сапоги обрисовывают его мускулистые ноги. – Если я сойду с камня, у вас останется достаточно места, чтобы сохранить равновесие и прыгнуть.
Джулию начинало одолевать безудержное желание расхохотаться. Что же на нее нашло? Похоже, она почувствовала облегчение после того, как выплакалась в церкви.
– Я не позволю, чтобы моя жена брела по грязи лишь ради того, чтобы мои сапоги остались чистыми, – возразил Уилл.
Джулия откинула голову и увидела упрямое выражение его лица. Она заметила на нем маленькую темную родинку. Ей захотелось поцеловать его в эту родинку, но ее одолевало желание расхохотаться. Уилл же был очень недоволен, что оказался в подобной ситуации.
– Если мы начнем громко кричать, кто-то принесет доски или решетку из прутьев, – предложила Джулия. – Или это ниже вашего достоинства?
– Именно так, – согласился Уилл, и Джулия заметила, как он скривил губы. – Вот именно. Я и так выгляжу дураком, еще хуже будет, если сюда нагрянет гогочущая толпа работников фермы. Обнимите меня за шею.
Джулия послушно подняла руки. Камень накренился, раздался всасывающий звук.
– Похоже, камень тонет в грязи. Как глубоко здесь может быть?
– Мы этого не узнаем. – Уилл ухватил Джулию под ягодицы. – Подпрыгните и обхватите меня за бедра.
– Мои юбки…
– Достаточно широки, – ворчливо договорил Уилл, поднял Джулию, наклонился и сделал огромный шаг вперед к порогу здания для доения коров. Джулия крепко держалась за его шею. Она негромко вскрикнула, когда Уилл потерял равновесие. У нее перехватило дыхание. Уилл сжался и первым приземлился на куче соломы, Джулия свалилась на него.
– Ой!
Оба лежали, пытаясь отдышаться.
– Вы не уберете свой локоть? – спросил Уилл. – Иначе подвергнете опасности будущего наследника.
Сотрясаясь от хохота и не веря тому, что может смеяться над тем, что только что произошло, Джулия высвободилась и плюхнулась рядом с ним.
– Все же мы упали на чистую солому.
– Вам весело? – Уилл широко улыбался с видом человека, которого собственное веселье застигло врасплох. Джулия впервые убедилась, что он не лишен чувства юмора, и этим стал для нее еще более привлекательным.
– Никогда так не веселилась, – призналась Джулия. – Только взглянуть на нас! Вы где-то потеряли шляпу, в волосах запуталась солома, рубашка вылезла из бриджей, и, милорд, несмотря на изысканные сапоги, вы похожи на деревенского парня, повалившего свою девушку в стог сена.
– А вы на кого похожи, извольте спросить? – Уилл приподнялся на локте и посмотрел на нее. – Ваша шляпка точно валяется в грязи вместе с моим головным убором, эти сапоги достойны сожаления, подол юбок испачкался в грязи, ваши щеки порозовели. Я нисколько не корю деревенского парня за желание повалить вас в стог сена.
Уилл нагнулся и запустил пальцы ей в волосы. "Он никак не похож на деревенского парня, а сильно напоминает хозяина имения, воспользовавшегося правом первой ночи", – подумала Джулия.
– Ну что, моя доярка…
Уилл рассмеялся и поцеловал ее. В ответ Джулия поцеловала его. Своим телом Уилл прижал Джулию к соломе, его свободная рука поползла вверх по ее ноге. Возбуждение постепенно вытесняло смех Джулии.
– Уилл…
Глава 13
– Топ-ля! Молли, идем!
– Что за черт? – Уилл сел, а Джулия ухватилась за задравшийся подол.
– Милорд, стадо возвращается домой. Вставайте.
Уилл помог Джулии встать и стал отряхивать ее юбки. Джулия смахивала соломинки с его фрака.
– Слишком… поздно… они уже идут. Ради бога, Уилл, заправьте рубашку в бриджи!
Молочные коровы, возвращавшиеся с поля, прошли через просторный вход, источая запах травы и навоза. Широко раскрытыми, полными любопытства глазами они уставились на непрошеных гостей, явившихся на их территорию.
– Идите же, не останавливайтесь. – Джулия замахала руками, и коровы, моргая смешными длинными ресницами, безмятежно направились каждая в свое стойло.
– Миледи! О! И милорд тоже здесь. Я не знал, что вы оба здесь. – Билл Трент, работник на молочной ферме, стоял в дверях и с удивлением смотрел на них, но гораздо осмысленнее, чем его коровы.
– Трент, мы наткнулись на эту трясину, – заговорила Джулия. – Мы не рассчитали расстояние, когда хотели перепрыгнуть через нее. Вы не видели наши шляпы? Наверное, они слетели, когда мы прыгнули.
– Миледи, да вот они. – Билл указал на землю за кучей соломы. Так шляпы могли слететь с голов, только когда оба растянулись на соломе. С другой стороны, Джулия, направляясь за шляпами, тешила себя мыслью, что Билл Трент не самый сообразительный работник фермы, и у него не хватит фантазии догадаться, чем, собственно, здесь занимался барон со своей женой.
– Идем, дорогая. – Уилл говорил так напыщенно, что Джулия не могла решить, умирает ли он от стыда, едва сдерживает смех или несправедливо рассердился на нее за то, что оказался в таком положении.
– Да, идем. Спасибо, Трент. – Джулия кивнула настолько величественно, насколько это было возможно в подобной ситуации, и позволила Уиллу увести себя из здания дойки в главный двор. К счастью, поблизости больше никого не оказалось, и Уилл направился к подъездной дорожке, ведя Джулию за собой. – Дорогой, боюсь, все получилось не очень благопристойно.
– Однако все получилось весьма забавно. – Уилл давился от смеха.
– Уилл!
– К тому же это меня возбудило. Полагаю, миледи, что вы посчитаете нужным снять с себя всю одежду, чтобы избавиться от запахов фермы.
– Вы правы, милорд. Несомненно, вам тоже захочется снять одежду, чтобы убедиться, что ваши прекрасные сапоги нисколько не пострадали. И ваши бриджи тоже. Опасаюсь, что ваша рубашка, возможно, порвалась.
– Верно. Это случилось из-за непредвиденных обстоятельств. Вы можете идти быстрее?
– Нет, но я могу бежать. – Джулия пустилась бежать рядом с Уиллом, влетела в дом через парадную дверь и преодолела половину лестницы. Но тут вышел Геткомб выяснить, в чем причина шума.
– Миледи? – Он растерянно взглянул на Уилла и стушевался.
– Должно быть, все слуги потрясены, видя нас в таком состоянии. – Тяжело дыша, Джулия упала на постель. Уилл вошел следом за ней и повернул ключ в замке.
– Обойдемся без зрителей, – сказал он, бросил фрак на кресло и развязал помятый шейный платок. – Одного мужлана и дворецкого больше чем достаточно.
Джулия с удовольствием смотрела, как Уилл стаскивает рубашку через голову. Она наклонилась и стала расшнуровывать сапоги.
– Я ведь не очень величественная баронесса, не так ли? – спросила Джулия, разглядывая перепачканную изношенную обувь. Настоящая леди не показалась бы на людях в таких сапогах или в коровнике. Тогда она бы точно не знала, как доят коров, и упала бы в обморок при виде кучи навоза.
Джулия упрекнула себя за столь безрадостные мысли. "Я впервые не стесняюсь его, впервые чувствую, что состою в законном браке". Они открыли друг другу свои секреты, поделились неприятными воспоминаниями, а Уилл впервые ясно высказал свое мнение о том, как следует управлять имением.
Если бы только Джулия не испытывала столь тягостное чувство вины всякий раз, когда думала о тайне, которую хранила. Уилл стал доверять ей, однако то, что она скрывала от него, было ужасно. Уилл даже вообразить такого не мог.
– Вы так считаете? – спросил Уилл, возвращая ее к действительности. Что это она сказала? Конечно, нечто вроде того, что она недостаточно величественна. Уилл сел, чтобы снять сапоги. На его спине заиграли мышцы, пока он стаскивал сапоги. У Джулии пересохло в горле. – Я согласен, нет ничего величественного в том, чтобы валяться в соломе, но это вполне к лицу доярке и ее деревенскому дружку. Кстати, почему вы хотите быть величественной? Джулия, я не желаю, чтобы вы стали здравомыслящей матроной.
– Моя одежда не очень… Думаю, мне следует лучше одеваться. – Джулия подняла юбки и расстегнула подвязки, чувствуя, что Уилл следит за ее руками.
– Такая обувь удобна для дворов и полей, – заметил Уилл, ставя сапоги рядом с креслом, и снял чулки. – Разве вы не собираетесь купить новые платья? Туфли и шляпки? Не хотите позволить себе некоторое легкомыслие, свойственное женщинам?
– Легкомыслие, – повторила Джулия безучастно и отвела взгляд от обнаженных ног Уилла. Кто подумал бы, что мужские ноги могут быть такими привлекательными? Джулия задумалась над его вопросом. – Мне не хочется тратить деньги на глупости. Я считаю, что это было бы неправильно.
Уилл спас ей жизнь, дал надежду. Джулия считала, что было бы непристойно тратить его деньги на роскошные вещи. Представив, что она бродит по большому городу, вместе с толпой незнакомых людей заходит в магазины, Джулия снова испытала страх и дурные предчувствия. Она пожала плечами:
– Я не особенно люблю ходить по магазинам.
– Не могу поверить, что мне досталась единственная женщина в стране, которой это не нравится. – Уилл встал, чтобы расстегнуть бриджи. Он прищурил глаза, и Джулия спохватилась, что в предвкушении облизнула губы. – Мы вместе пройдемся по магазинам Эйлсбери, затем отправимся в Лондон. Я научу вас быть легкомысленной.
– Вы хотите, чтобы я накупила много новой одежды? – Джулия соскользнула с постели, когда Уилл направился к ней.
– Разумеется, – тихо сказал Уилл и повернул ее так, чтобы можно было расстегнуть пуговицы ее платья на спине. – Тогда я с наслаждением буду снимать их с вас. Шелк… – он стащил с ее плеч грубое платье, и оно сползло на пол… – и атлас. – Уилл начал расшнуровывать ее корсет. Несмотря на то что было тепло, Джулия поеживалась. – И индийский муслин, он такой тонкий, такой прозрачный. – За платьем последовали удобные нижние юбки. – И тогда я доберусь до вас, вот так… – Уилл стал носом тыкаться в плечо Джулии, в изгиб шеи… – и почувствую запах чувственной теплой женщины. Вот как сейчас. А также едва уловимый аромат чего-то экзотичного и французского.
Джулия отвела руки назад, нащупала пояс его расстегнутых бриджей и потянула его вниз. Ее ладони коснулись гладкой кожи бедер Уилла. Джулия ощутила, как его возбужденное достоинство упирается в ее ягодицы, и подалась назад.
Уилл простонал, подтолкнул Джулию вперед так, что та уперлась руками в постель, и одним резким движением вошел в нее.
– Джулия .
Им двигало чисто плотское вожделение, Джулия возбудилась до предела, страсти поглотили обоих, само положение их тел привело к тому, что она с головокружительной быстротой достигла кульминации. Она услышала выдох Уилла, его руки крепче обхватили ее за бедра, и оба, тяжело дыша, упали на постель. Их руки и ноги переплелись.
Уилл перевернулся на спину и привлек Джулию к себе. Было трудно найти какие-либо слова, да он и не думал, что Джулии, спокойно лежавшей в его объятиях, хочется говорить. Близость разрушила незримую преграду, возникшую между ними с тех пор, как Уилл вернулся домой. А может, этому помог веселый смех, который они не сдерживали, или то обстоятельство, что он осознал, как тяжело Джулии было пережить смерть ребенка. Что бы это ни было, все закончилось хорошо. Пустота одиночества в душе, тяготившая Уилла с того дня, как врачи вынесли ему смертный приговор, наполнилась теплым и успокаивающим участием Джулии. Он улыбнулся – какая причудливая мысль. Он не знал, какую боль причинили ему потеря родных братьев и сестер, ложь и скрытность, пока не рассказал Джулии обо всем.
– Вы молчите, – заговорила Джулия, дыша ему в грудь.
– Я просто задумался. – Уилл еще не был готов поведать ей о своем одиночестве. Это было бы равнозначно проявлению слабости. Мужчина должен без страха смотреть смерти в глаза и не жаловаться на судьбу.
– Я не слышала, чтобы вы раньше так смеялись. – Джулия села, обняла ноги и уперлась подбородком в колени.
– Простите, я и не догадывался, что казался таким мрачным.
Оглядываясь назад, Уилл не припоминал, чтобы после болезни он вообще смеялся. Иногда что-то забавляло его. Когда выяснилось, что он выздоравливает и не умрет за считаные месяцы, его душа наполнилась счастьем, но ему было не до смеха. Причиной игривого смеха сегодня стало не его выздоровление. Наверное, сегодня он осознал в полной мере, что к нему вернулась жизнь.
– Думаю, мы почувствовали облегчение, когда поговорили о печальных вещах, – сказала Джулия. – Иногда смех приносит исцеление.
Уилл тоже сел и наклонил голову, чтобы видеть ее лицо.
– Я рад, что вы говорили со мной об этом и поняли, какие у меня были родители. Я рад, что вы доверяете мне. Для меня это важно.
– Доверяю? – спросила Джулия, искоса взглянув на него.
– Да. Думаю, так случается, если ребенок растет в доме, где так мало честности и так много секретов. Только не подумайте, что меня обескуражило то обстоятельство, что у вас был любовник. Меня задело то, что вы не сказали мне правду о том, как в ту ночь оказались у озера. – Джулия застыла. – Ведь в этом все дело, не так ли? Нежелание говорить чужому человеку о том, как вас ввели в заблуждение и предали?
– Да, – ответила она и улыбнулась, глядя на него ясными глазами.
Почему же капля сомнения разошлась кругами и поколебала уверенность в том, что его брак наконец-то причалил к спокойной гавани?
– У вас ведь больше нет секретов от меня, правда? – игриво спросила Джулия, будто дразнила его.
– Конечно нет.
– Значит, вы не сожалеете, что заключили этот брак? – Она разглядывала пальцы своих ног. – Ведь нет веских причин аннулировать его.
Что-то насторожило Уилла. Он сожалеет о том, что произошло? Нет. Он не любил Джулию, но она ему нравилась. Уилл восхищался ею. Нет сомнений, он желал ее. Из нее получится хорошая мать.
– Конечно, я ни о чем не сожалею, – твердо ответил Уилл и заметил, что ее плечи чуть опустились, будто ей стало легче. Но какой-то демон вынудил его поспешно добавить: – Вы хотите спросить, не люблю ли я еще Кэролайн? Конечно нет. И никогда не любил. Это был бы брак по расчету и больше ничего. Все осталось в прошлом. С этим покончено.
Джулия чуть напряглась или же ей только показалось.
– Я бы не посмела расспрашивать о ваших чувствах к мисс Флетчер.
Уилл хотел что-то сказать, но передумал. "Я слишком много болтаю. Мне вообще не следовало упоминать Кэролайн".
Джулия встала с постели.
– Только взгляните на часы! Мне пора умыться и одеться. – Джулия казалась совершенно спокойной, но что-то в этой непринужденной атмосфере изменилось.
Уилл встрепенулся. Всему виной воображение и неуместная откровенность. Вот и все.
– Разве вы не сегодня утром хотели нанести визит полковнику Мейкпису по поводу щенков пойнтера? – спросила Джулия за завтраком, когда Уилл сломал печать на последнем письме сегодняшней почты. Каждый месяц в этот день Джулия помогала Генри разобраться в его счетах, и она забыла сообщить запиской, что теперь ему следует просить совета не у нее, а у Уилла. Генри еще чувствовал себя скованно в присутствии кузена, а Джулия не знала, хватит ли у Уилла терпения на это.
"Еще один раз", – смирилась она про себя. Как обычно, Генри придет утром, обуреваемый энтузиазмом, сомнениями, безрассудными идеями и более ясным пониманием своих обязанностей. Раз Уилла не будет рядом, она сможет убедить молодого человека в том, что муж с пониманием отнесется к его долгам и нуждам имения.
– Да, совершенно верно, – ответил Уилл, отрываясь от чтения письма. – Не хотите пойти со мной? Или вы собираетесь мне что-то поручить?
– Нет, я спросила просто так. – Джулия не любила уходить от прямого ответа, но раз Уилл не знает, что она все еще помогает Генри, то он не запретит ей заниматься этим. Джулия понимала, что это весьма сомнительный довод.
Спустя час Джулия искренне обрадовалась тому, что Уилла нет дома. Генри был бледен, встревожен и близок к отчаянию, хотя и пытался скрыть это.
Джулия не выдержала и отодвинула счета в сторону, положила перо и строго спросила:
– Генри, что с вами такое происходит?
На мгновение показалось, что Генри станет утверждать, будто все в порядке, или откажется отвечать, однако он захлопнул гроссбух и сказал:
– Все дело в маме. Она снова сватает меня, только на этот раз ей вздумалось пригласить Мери… эту юную леди и ее мать погостить у нас. Раньше мама так не поступала, не проявляла к ним столь подчеркнутого внимания, ведь у нас других гостей нет. Я знаю, что они ждут от меня объяснения в любви!
– Но это и так понятно. Вы проявили какой-нибудь интерес к этой девушке?
– Нет! – не на шутку всполошился Генри.
– У вас есть другая девушка? Придется сказать матери, если у вас появилась другая привязанность.
Генри ничего не ответил. Он встал и подошел к окну. У него покраснели кончики ушей.
– Значит, у вас уже кто-то есть? Девушка не из вашего круга, – гадала Джулия. Она встала, подошла к окну и села на диван почти рядом с Генри. Джулия не стала давить на него.
– О боже, вы правы.
– Как долго длятся ваши отношения?
Генри отвернулся. Джулия успокоила его:
– Клянусь, об этом не узнает ни одна душа. Генри, вы ведь знаете, я держу свое слово. – Конечно, привязанность к особе не своего круга ни к чему хорошему не приведет, но нельзя ведь усугублять его несчастье, сказав об этом откровенно. Похоже, Генри и сам это прекрасно понимал.
– Уже год.
Значит, дело приняло серьезный оборот.
– Генри, это куртизанка?
Возможно, он пытался преодолеть свою робость перед девушками и привязался к жрице любви, которую навещал. Генри решительно покачал головой.
– Эта женщина старше вас?
Он прикусил губу. А! Так вот в чем дело.
– Она из торгового сословия? Служанка?
– Из слуг. – Генри побледнел как мел. – Джулия, я не могу говорить об этом. Вас это потрясет.
– Нет, Генри. Уверяю вас, я восприму все спокойно. Видите ли, моя жизнь была полна тревог и забот. Расскажите мне о ней.
Генри вдруг сел рядом с Джулией, прижал руки к бедрам, точно пытаясь унять дрожь в них. Видно, он потерял дар речи, и Джулия начала кое-что подозревать.
– Генри, речь идет о молодом человеке?
– Как это вы?.. – Генри осекся, но по его лицу было заметно, что он выдал себя. Джулии удалось скрыть свое потрясение. Генри признался в том, что в худшем случае могло привести его на виселицу.
– Это лишь догадка. Генри, это серьезно? Кто он?
– Слуга. Я познакомился с ним, когда гостил несколько дней у Уолсингемов, и тогда… Ладно, думаю, можно обойтись без подробностей. Джулия, это серьезно. Я люблю его, а он любит меня. Я не знаю, как быть. Мама все время твердит, что мне пора жениться. – Похоже, Генри не знал, что еще сказать.
Да, дело серьезное. Джулия понимала это. Смертельно опасное, если не для Генри, ведь он джентльмен, то уж точно для его любовника. А у Генри был столь отчаянный вид, что он мог натворить глупостей. Сейчас не время сокрушаться или выражать недоумение. Джулия должна помочь ему.