- Какие кинофильмы? - Мурад тоже вскочил, дрожа от страха и тревоги. - Что такое комиксы?
- Кинофильм - это такая штука, которую смотрят, - вздохнув, пояснила Алекс. - Актеры изображают какую-нибудь историю, но только на пленке: они не настоящие, хотя движутся и даже говорят. Впрочем, тебе лучше забыть об этом, Мурад. В моем времени люди вовсю летают на самолетах, про которые я уже рассказывала, и ездят на автомобилях, и звонят по телефону… и я могу тебе это доказать.
Мурад, скрестив руки, смотрел, как Алекс метнулась к шкафу. Его хозяйка заболела. У нее помутился рассудок: она сочиняет небылицы, в которые сама же и верит. Алекс извлекла маленькую, переплетенную в кожу книжицу. Мурад и прежде обращал на нее внимание. Ему нравились серебряные колечки на переплете. Но он умел только говорить по-английски, а не читать, поэтому содержание книжки оставалось тайной.
Первое, что бросалось в глаза, - странная подборка чернил - красных, зеленых, синих и черных, - которой воспользовался тот, кто переписывал книгу. Мураду никогда прежде не доводилось видеть таких ярких чернил.
- Вот, это моя записная книжка, - торжествующе заявила Алекс. - А ну-ка взгляни на календарь, Мурад!
Он нерешительно подчинился и раскрыл гладкие страницы. И впился глазами в даты. Ведь даты-то он мог прочесть! Календарь был на 1996 год, и еще там был и на 1995-й, и на 1997 годы.
- Да, он выглядит необычно, но ты могла все это подделать, - начал было он. И тут же сам подумал, что вряд ли она стала бы этим заниматься с единственной целью ввести его в заблуждение.
- Да зачем мне это нужно?! - вскричала Алекс. - Ведь ты - мой самый близкий друг! Я вовсе не собиралась тебя обманывать.
Мурад задумчиво посмотрел снова на красную кожаную книжицу и перевел взгляд на ее лицо. Нет, в нем не было и намека на притворство. Она верила всему, что сказала. Несомненно. По его спине пополз холодок.
А ведь она к тому же была такой необычной, не похожей ни на одну женщину. Но это, конечно, оттого, что она - американка.
- Я не сумасшедшая, - горячо говорила Алекс. - И я знаю так много про ваш Триполи только потому, что изучала в университете войну между Штатами и Францией. Ты же помнишь, как я всегда без ошибок опознавала любой корабль? Дело в том, что мой предмет история навигации, морского флота. И потому я так хорошо разбираюсь в военных судах и их вооружении. Я прочла про Блэкуэлла, когда училась, и влюбилась в него. Ну почему ты не веришь мне, Мурад?! - воскликнула она. - Ты же мой лучший друг! И я так хотела, чтобы ты знал всю правду - с самого первого дня, когда Джебаль приставил тебя ко мне!
Мурад не знал, что сказать. То, о чем она толковала, не укладывалось в голове. Никому не дано путешествовать во времени, ни туда, ни сюда - никому! А вот Алекс еще и верит в свои собственные бредни. Сомнений быть не может. Она тяжело больна.
- Алекс, я бы не хотел, чтобы об этих вещах услышал кто-то, кроме меня. Обещай мне.
- А как насчет недавней блокады? - как заведенная продолжала Алекс. - Той, которую так бездарно прекратил Моррис? Это сейчас вы смеетесь. Однако уже этим летом в Триполи начнется голод, Мурад. И этим же летом Пребл по-настоящему возьмется за Триполи - он будет следующим командующим нашим флотом в Средиземном море, - и уж поверь, это не такой болван, как Моррис! Вот увидишь: во время штурма будет разрушена часть дворца, а также большая часть гавани и города!
Мурад остолбенел. Новая, еще более жуткая мысль пронзила его. И Алекс тут же это поняла.
- Да не смотри ты на меня так! Я никакая не колдунья! Я из будущего, клянусь, это правда! - Она затеребила его за рукав. - Вот, послушай! В октябре американский корабль "Филадельфия" сядет на мель. Ваши корсары нападут на него, и капитан сдастся в плен, потому что будет уверен, что судну конец. Однако через три дня ветер переменится, "Филадельфию" удастся снять с мели и доставить в Триполи - грандиозный, небывалый трофей!
Мурад стоял столбом, и в голове его гремело: "Аллах спаси нас и помилуй! Алекс может предвидеть будущее!" А она продолжала, несмотря на то что у нее пересохло в горле:
- А в 1804 году, в феврале, американцы сумеют взорвать "Филадельфию" прямо здесь, в гавани.
"Или ей только кажется, что она может видеть будущее". Мурад обнаружил, что прижимает руки к груди. С него градом катил пот. То, как сверкали у Алекс глаза, с какой уверенностью звучал голос, завораживало. В конце концов, может, она и не совсем сумасшедшая? Может, она просто пророчица?
- Поживем - увидим, - наконец сдержанно вымолвил он.
- А я-то считала тебя другом, - с отчаянием прошептала Алекс.
- Я и есть твой друг.
- Нет, неправда! Будь ты мне другом - ты бы поверил мне, ты бы понял, что я говорю правду! - вскинулась она.
- Я верю лишь в то, что ты сама веришь, что попала сюда из будущего.
- Вот уж спасибо! Да в тот самый час, когда я оказалась в плену и Джебаль решил на мне жениться, я поняла, что Блэкуэлл мой суженый. Ты что, совсем тупой? Ты так ничего и не понял? Его они должны будут казнить за связь с женой сына паши! А я и есть жена Джебаля! И я ничего не могла поделать с этим, Мурад! Джебаль сам меня выбрал.
"О Боже, - подумал Мурад, - если Алекс и вправду способна видеть будущее - значит, мы все обречены!"
- По-моему, ты на самом деле предсказательница, Алекс, а не ведьма и не сумасшедшая, и находишь утешение в том, что представляешь себя путешественницей во времени, однако твои предсказания не могут не пугать. Ты должна хорошенько думать, прежде чем говорить.
- Я только тем и занимаюсь, что думаю и думаю над всем, что ты сейчас услышал! - лихорадочно промолвила она. - Совершенно очевидно, что меня перенесли сюда и сделали супругой Джебаля потому, что Блэкуэлл - моя судьба! Я люблю его, и он меня любит - и нам суждено быть вместе и стать любовниками!
Мурад не выдержал, схватил ее за руку и изо всех сил тряхнул. Его самого била дрожь.
- Алекс, ты что, не понимаешь своих собственных слов? Ведь все, что ты сейчас сказала, означает, что он погибнет из-за тебя!
Алекс ошеломленно застыла.
Мурад не сводил с нее глаз, слыша, как часто и тяжело она дышит и как кровь стучит у него в висках. И наконец спросил:
- И что случится с тобой? С неверной женой-мусульманкой?..
- Не знаю, - растерялась она. - Мне как-то не приходило это в голову.
- Если Блэкуэлла схватят и казнят за связь с тобою - можешь не сомневаться, что и тебя ждет казнь. Мусульмане не прощают своим женам измену, Алекс, ни-ког-да!
Алекс не сразу нашлась что ответить.
- Мы сбежим, - сообщила наконец она. - Мы просто сбежим и изменим наше будущее - мы с Блэкуэллом!
- Никому не удавалось сбежать из Триполи.
- Неправда, в течение последних лет было совершено несколько удачных побегов, и ты отлично это знаешь, - запальчиво возразила Алекс.
- Не несколько, а один или два.
Она поморщилась. Из глаз брызнули слезы.
- Это был самый счастливый день в моей жизни, а ты все испортил!
- Но я вовсе не хотел его портить. Я хотел помочь тебе рассуждать разумно.
- Я и рассуждаю разумно!
- Это твое пророчество, - не выдержав, закричал Мурад, - оно не про вашу любовь - оно про вашу смерть!!!
Глава 13
Ксавье стоял в одном из внутренних садиков дворца, глядя поверх сверкающего на солнце фонтана. Легкий ветерок с моря обдавал лицо и грудь прохладными брызгами, но Блэкуэлл не обращал на это внимания. Его взгляд был устремлен за увитую розами стену. Там находилась гавань.
На фоне морской синевы особенно четко выделялись контуры мачт и парусов, а там, вдалеке, за пределами охраняемой молом и крепостью гавани, маняще сверкала вольная гладь Средиземного моря.
Однако Ксавье было сейчас не до моря. Из головы у него не шла пленница-американка, Вера.
Похоже, он в нее влюбился.
И хотя они были едва знакомы и такое вряд ли было возможно - тем не менее мысли о ней не давали ему спать почти всю ночь. Никогда прежде Ксавье не доводилось влюбляться по-настоящему, да он к тому же считал, что не способен на столь нежные чувства. Но с другой стороны, какое еще объяснение можно дать этому учащенному пульсу, этому ненасытному любопытству и жгучему желанию? Он привык быть честным с самим собою. Вера оказалась необыкновенной женщиной, ее красота и отвага были поразительны. Но, возможно, ему вообще ни к чему ломать голову, придумывая достойное объяснение своим смятенным чувствам. Ведь поэты постоянно твердят, что любовь объяснить вообще невозможно!
Но что тогда он должен делать? И что он может сделать? В конце концов он был женатым мужчиной. И то, что он за все время брака и пальцем не прикоснулся к своей жене, не имеет никакого значения. Он дал клятву заботиться о Саре, и иного пути больше нет. Он останется женат - пока кого-то из них не заберет смерть.
Он не холост, он не свободен, и в любом случае он не станет волочиться за американкой.
От этой мысли он был готов впасть в отчаяние. Ну почему судьба распорядилась так несправедливо?! Почему он встретил ее только сейчас, а не год назад, до того, как женился?!
Он чувствовал себя беспомощным. Это было так унизительно! Его бесило всякое упоминание о том, что она - пленница, даже хуже - рабыня, заточенная где-то в недрах дворца, используемая против воли, а он ничего не может предпринять, чтобы изменить положение!
Но он сделает это. Он дал клятву Всевышнему и себе самому. Когда он покинет Триполи, Вера уедет из этого варварского города вместе с ним. Он сделает все, чтобы она в целости и сохранности добралась до Америки, - или погибнет, спасая ее свободу и жизнь.
Ксавье с трудом заставил себя думать о более насущных делах. Нельзя забывать, что он и его команда тоже в плену - и прежде всего следует думать об этом, а не о женщине, всматриваясь в очертания "Жемчужины", стоявшей на якоре в порту.
Один ее вид причинял боль. А уж тем более мысль о том, что предстоит совершить…
Корабль должен быть затоплен. И чем скорее - тем лучше, пока у него есть хоть капля свободы. Однако такая задача не под силу одному. Нужна помощь нескольких преданных матросов. Еще утром он передал паше просьбу разрешить встретиться с экипажем. И до сих пор не получил ни слова в ответ. Да он особо и не рассчитывал на него. Джовар готов горы свернуть - лишь бы держать его подальше от соотечественников.
И конечно, очень скоро они потребуют окончательного ответа. В тот же миг, как он откажется становиться "турком", и его, и команду сделают рабами - если не придумают чего-нибудь похуже. Ксавье не тешил себя иллюзиями. Он понимал, что времени почти не осталось и надо постараться успеть сделать как можно больше.
Услышав легкие шаги на песчаной дорожке, Блэкуэлл обернулся. Показались двое рабов. Он застыл, мгновенно узнав ее.
Отсюда он прекрасно различал ее черты: она улыбалась.
Что-то в ее облике изменилось, однако, застигнутый врасплох, ошеломленный, ослепленный восторгом, он не сразу понял, что ее кожа гораздо темнее, а волосы из рыжих превратились в темно-каштановые. Он смутился и даже на мгновение засомневался, однако уже в следующий миг поймал себя на том, что улыбается красавице. Она оказалась еще прекраснее.
- Доброе утро.
- Привет, - откликнулась она.
Они смотрели друг другу в глаза: чудесные, трепетные мгновения.
- Ты хорошо спал этой ночью? - тихо спросила она.
Такое интимное начало удивило Блэкуэлла. Тем не менее он отвечал ей в тон:
- Нет. Меня мучила бессонница.
Она оглянулась и сказала:
- Я тоже ни на миг не сомкнула глаз.
Его окатило волной ликования. Он все понял. Как и он сам, она провела бессонную ночь - и по той же самой причине. Эти мысли пронеслись в его голове чередой неясных картин, полных неистовой страсти. Он был с ней едва знаком, благоразумие шептало об осторожности, о приличиях. Но ведь оба они пленники, оба находятся в заточении и не могут предвидеть своего будущего. В таких условиях, пожалуй, можно и позабыть о приличиях. Он стиснул зубы, стараясь сдержаться.
- Разве тебе позволено свободно ходить по дворцу? - спросил Блэкуэлл. Только теперь он заметил, что второй раб, Мурад, не отходит от нее ни на шаг и постоянно оглядывается, причем на лице его ясно написаны тревога и страх.
- Нет, - неохотно призналась она. - Не разрешено.
- Так ты подвергаешь себя ненужному риску! - не на шутку рассердился Блэкуэлл.
- Но ведь я обещала, что мы увидимся сегодня. А утро для этого подходит больше всего. Джебаль пошлет за мной не раньше вечера - или вообще ночью. - И она смущенно покраснела.
Ох, как взбесили Блэкуэлла эти слова! До безумия.
- Понятно. А если он все же станет искать тебя сейчас?
- Он никогда не вспоминает обо мне раньше полудня. - Судя по всему, она не решилась договорить до конца.
- И что же?
- Это не то, о чем ты подумал.
- Я вообще ни о чем не думал, - автоматически отвечал он. - Вера, я хотел, чтобы ты знала: я не покину Триполи без тебя.
- Ты покидаешь Триполи? - удивленно спросила она.
- Покину - рано или поздно. - Увидев выражение ее лица, он чуть улыбнулся.
- Понятно, - мигом успокоилась она. - Я хочу помочь. И я могу помочь. - Она пытливо глядела ему в глаза. - Мы могли бы сбежать отсюда вместе.
- Я надеюсь, что дело кончится выкупом, так значительно проще, - смущенно потупился он.
- Я так не думаю. Джовар люто тебя ненавидит. Паша тоже не пылает к тебе любовью. И как только ты откажешься принять ислам, их гостеприимству придет конец.
- Твой ум под стать твоей красоте.
- Не надо быть семи пядей во лбу, чтобы догадаться об этом, - улыбнулась она. - Ксавье, нам надо немедленно начать составлять какой-нибудь план.
- Нам? - Эта самоуверенность его позабавила.
- Я хочу помочь, - нисколько не смутившись, повторила она. - Я находчивая женщина. Я могу помочь. И Мурад тоже. Может быть, нам стоит сбежать немедленно. Здесь есть тайный подземный ход. Через него я выбираюсь из дворца, никем не замеченная. И пока вы наделены некоторой свободой передвижения…
- Я не могу бросить своих людей.
Она замолчала, растерянно глядя на него.
- А кроме того, у меня есть здесь еще одно дело.
- Какое дело?
- Вера, я не могу раскрыть тебе свои тайны, - улыбнулся Ксавье.
Она обиделась.
- Я обещаю, что постараюсь поскорее снова встретиться с тобой. Впрочем, об одной услуге я бы, пожалуй, попросил твоего раба. Пусть передаст от меня Нильсену пару слов.
- Запросто.
- Ты говоришь, как бывалый капитан, - ухмыльнулся Блэкуэлл.
- Я просто счастлива… - снова растерялась она, - я счастлива видеть тебя.
Ему хотелось бы признаться в том же самом, но слова не шли с языка. А еще ему хотелось признаться в том, что он женат, но и тут Блэкуэллу изменила решительность.
- Я бы хотел уведомить Нильсена, что прошу устроить нам свидание. Мне необходимо встретиться с ним, и чем скорее, тем лучше. А кроме того, я бы хотел узнать подробности о судьбе моего экипажа.
- Держу пари, что посол уже просил разрешения на встречу, - кивнула Алекс.
Ксавье беспокойно оглянулся. В саду было на удивление тихо и безлюдно.
- По-моему, тебе пора уходить. Пока нас никто не заметил.
- О'кей. - Она внезапно протянула руку и коснулась его плеча. Эта легкая ласка обожгла его. Их глаза встретились. - Ксавье, меня назвали Верой в тот день, когда заставили принять ислам. А настоящее мое имя - Алекс.
Он удивленно посмотрел на нее.
- Ну, то есть Александра. - Она трепетно улыбнулась. Ее глаза сияли счастьем.
- Александра, - прошептал он. - Мне нравится твое имя.
Алекс влетела к себе в комнату.
Следом за ней ворвался Мурад. Оба задыхались. Раб запер дверь.
- Не забывай про эту чертову краску! - сердито сказал он.
Алекс послушно прошла в ванную комнату и присела на край мраморной ванны. Мурад повернул ручки кранов в виде позолоченных раковин. С журчанием полилась вода, которая поступала во дворец из природных источников. Сердце все еще бешено билось в груди. А они с капитаном только и сделали, что поговорили несколько жалких минут.
Однако сегодня он показался еще более потрясающим мужчиной. И он сказал, что сбежит отсюда - сбежит вместе с нею.
- Сам не понимаю, как тебе удается заставить меня потакать всему этому, - пробурчал Мурад, всучив ей мочалку и кусок ароматного мыла. Алекс скинула шаровары и жилетку и залезла в воду, мгновенно ставшую темно-бурой.
- Хотела бы я знать, что он собирается сделать, прежде чем убежит. Разве что уничтожить "Жемчужину". Неужели он вправду надеется, что сумеет организовать побег всему своему экипажу?..
Мурад долго таращился на нее, будто у нее выросли рога, и наконец задумчиво сказал:
- Он все еще надеется на выкуп. Но ты права. Как только он отвергнет предложение паши - гостеприимству нашего правителя придет конец.
- Как по-твоему, что именно случится тогда?
- Не знаю и не хочу знать. У меня и так хлопот полон рот, пока ты млеешь над своим Блэкуэллом.
- Разве это так очевидно? - испуганно спросила Алекс.
- Это более чем очевидно, - сердито буркнул раб.
А она снова задумалась о Блэкуэлле. Ах, какое сильное у него плечо - ну просто каменная стена! И к тому же он такой учтивый кавалер! О, конечно, он немножечко бабник, но и она успела дать понять, что не имеет ничего общего с кисейными барышнями эпохи Регентства, падающими в обморок при виде мышки.
Алекс вздохнула. Ей так хотелось ласкать Блэкуэлла, самым интимным образом - и чтобы он ласкал ее. Обнимал, целовал, гладил… и овладел ею. Неистово и страстно.
Мыльная мочалка ткнулась в лицо. Она поморщилась:
- Ты делаешь больно!
- А ты давно заслужила бастонадо! - мрачно заметил раб. Мочалка стала уже совсем коричневой, а вода в ванне - черной. - Я не хочу принимать участие в твоем безумии. Алекс, держалась бы ты от него подальше! - Внезапно он остановился и спросил: - Почему ты выболтала свое настоящее имя? А что, если он станет расспрашивать про тебя?
- Я не могла не признаться. - Алекс тоже перестала оттирать ладони. - Меня трясло, когда он называл меня Верой. И мне ненавистна необходимость лгать и держать его в неведении, что я жена Джебаля. Вот только боюсь, что он и взглянуть на меня не посмеет, если узнает правду. Мурад, мне не обойтись без твоей помощи. Одной с таким делом не справиться!
Раб взглянул ей в глаза и смущенно потупился.
- Повернись, - сказал он. - Хотел бы я, чтобы он поскорее узнал правду. Потому что ты скорее всего права. Знай он, что связался с женой Джебаля, - и тебе его не видать. Блэкуэлл не такой дурак!
Алекс держалась за край ванны, пока он оттирал ей щеку.
- Не вздумай ему сказать! Я никогда тебе этого не прошу!
- Да что у тебя на уме, Алекс? Ты собралась обвести его вокруг пальца, соблазнить, а потом этак между прочим прощебетать, что вообще-то ты замужем за Джебалем? А что, если ты ошиблась? И он примет предложение паши?
- Не примет. И я сама расскажу ему обо всем, когда сочту нужным. - Алекс снова обуяла неясная тревога. - Ах, уж скорее бы мы сбежали из вашего Триполи! Может, он вообще не успеет узнать про Джебаля!