И без того плохое расположение духа Риджа стало еще хуже, когда он прибыл в Форт-Кэнби и встретился с начальством. Пока он несколько месяцев отсутствовал, здешние офицеры придумали, как решить проблему индейцев раз и навсегда. Одетый, как настоящий навахо, в мокасины, кожаные штаны и кожаную рубаху, Ридж ничем не отличался от индейцев племени, которое защищал. Его строгий взгляд остановился на Лоримере Боуэне, командующем фортом. Внешность Боуэна раздражала Риджа, который и без того чувствовал себя отвратительно из-за предательства Сабрины и безжалостного плана выжить индейцев навахо с их территории. Спесивый командующий был одет в длинный двубортный мундир, украшенный золотым шитьем и пуговицами. Головной убор Боуэна придавал ему вид утонченного викторианского кавалера. Риджу казалось, что обладателю этого яркого мундира, усов и длинных светлых кудрей самое место на арене цирка.
"Надутый болван", – с отвращением подумал Теннер. Собственная внешность всегда заботила Боуэна больше, чем служебные обязанности. Он ни на йоту не изменился с тех пор, как Ридж видел его последний раз.
Каждая встреча с этим высокомерным офицером только усиливала неприязнь к нему. Боуэн по-прежнему был убежден, что индейцев навахо следует выселить в резервацию, и чем скорее, тем лучше. А ко всему прочему на переговорах присутствовали генерал Карлтон и полковник Кит Карсон. Но только Ридж решительно протестовал против такой жестокой политики.
Тонкие губы Лоримера Боуэна сложились в улыбку, и он искоса посмотрел на Риджа.
– Решение принято, Теннер, и, что бы Мануэлито, Барбонсито и другие ренегаты ни думали о нашем плане, мы добьемся переселения индейцев, даже если для этого придется применить силу. Если кланы не придут к форту со всеми своими пожитками, готовые к переселению в резервацию, мы позаботимся о том, чтобы их больше ничто не удерживало на нынешней территории.
Ридж мог поклясться, что Боуэн был главой заговора против Айвэна Спенсера. Лоример Боуэн стремился во что бы то ни стало занять его место и располагать достаточной властью, позволяющей не прислушиваться к мнению посредников. При жизни Айвэна Боуэн был вынужден держать свое мнение при себе, зато теперь, когда стал командующим, он раздавал приказы налево и направо.
Уехав со своего ранчо, Ридж провел неделю среди индейцев племени навахо, поговорил с вождями и только потом приехал в форт, чтобы довести мнение индейцев до армейского начальства. Но еще до разговора с вождями навахо он знал, как они отнесутся к насильственному переселению.
Мануэлито слишком не доверял армии, чтобы сложить оружие и, подобно раненой собаке, добровольно приползти к форту. Жестокость, проявленная военными по отношению к индейцам, была еще слишком свежа в памяти вождя, на глазах которого были убиты его братья. Он видел, как забирали в рабство индейских ребятишек. Его собственные родители погибли вместе с приемными родителями Риджа. За прошедшие годы Мануэлито не раз видел, как солдаты убивали скот индейцев, когда животные подходили слишком близко к воротам форта. Он попросил Риджа вернуться в форт и передать, что индейцы больше не верят белым, которые не раз демонстрировали свое двуличие. Племя навахо останется на своей земле – земле, которую они получили от Великих Духов. За нее они готовы сражаться до последней капли крови.
– Мы предупредили навахо, что уничтожим весь урожай и перебьем скот, – заявил генерал Карлтон. – А если голода окажется недостаточно, я намереваюсь послать к ним полковника Карсона с приказом стрелять на поражение.
Ридж обернулся в сторону Карлтона и обозлено усмехнулся. "Еще один надутый индюк", – подумал он, внимательно разглядывая генерала. В своей выходной форме тот выглядел так, словно приготовился к участию в параде в столицу. Кроме золотых эполет и перевязи на Карлтоне была потрясающая шляпа. Расшитая золотом, она казалась нелепой в этой забытой Богом глуши.
Приказ о подавлении малейшего сопротивления со стороны навахо уже был принят, и теперь Ридж не чувствовал себя обязанным соблюдать вежливость в разговоре с этими безмозглыми демагогами. Он сразу отбросил всякую дипломатию, как только узнал, что Карлтон и Боуэн планируют вторжение на земли навахо.
– Жаль, что вы не будете принимать участие в операции вместе с Китом, – со злостью заметил Ридж. – Я бы порадовался, если бы увидел, как индейские стрелы пронзают ваши сердца.
Карлтон усмехнулся такой откровенности:
– Думаю, я не должен напоминать вам, что ваша обязанность всего-навсего переводить наши приказы и доводить их до сведения индейцев, которые нашли себе такого рьяного защитника. Спенсер уже пытался договориться с ними о мире, но потерпел неудачу. Мы собираемся действовать более решительно, чтобы раз и навсегда положить конец их разрушительным набегам.
– Айвэн обязательно добился бы успехов в переговорах, если бы кто-то из офицеров преднамеренно не превратил безобидные скачки в кровавую бойню, – огрызнулся Ридж, бросив обвинительный взгляд на Боуэна. – Мне кажется весьма любопытным тот факт, что владельцем лошади, которую якобы отравили индейцы, был Лоример Боуэн – человек, который спал и видел, как бы занять должность полковника.
Боуэн вскочил на ноги и с грозным видом подошел к Риджу.
– Придержите язык, Теннер, я сделаю все, чтобы вы как можно скорее оказались без работы. – Он буквально кипел от злости. – Я не потерплю оскорблений.
Ридж медленно поднялся из кресла и с высоты своего роста посмотрел на командующего.
– Я все-таки узнал от людей, которым вы велели держать рот на замке, что именно вас и Уиншипа назначили сопровождать Спенсера в Санта-Фе, где его ждал трибунал. – Ридж смотрел на Боуэна с нескрываемым презрением. – Кто из вас убил его? Или вы стреляли одновременно? И надо же какая удача – при попытке к бегству он сорвался с утеса и тело его так и не нашли!.. А если бы и нашли, то как вы объясните, что убегающий от вас человек был застрелен в грудь?
Боуэн едва сдерживался. У него просто руки чесались дать этому посреднику по физиономии, чтобы тот, наконец, заткнулся. Но Ридж был на несколько дюймов выше Боуэна и не в пример сильнее, поэтому он без труда перехватил занесенную руку и заломил ее за спину. Тот вскрикнул от боли.
– Шли бы вы за свой письменный стол, Боуэн. Вам не поймать меня врасплох, как это случилось со Спенсером. Он надеялся, что у вас еще осталась офицерская честь, но я-то знаю, что вы представляете собой, – обдал Ридж Лоримера горячим дыханием.
Генерал Карлтон стоял широко расставив ноги и дожидался, когда Боуэн послушно вернется на место. Было ясно, что сейчас с Теннером лучше не связываться, поскольку тот спрятал свои хорошие манеры в задний карман кожаных штанов. С каждой секундой Теннер вел себя все наглее.
– Теннер, с вами все труднее иметь дело. С тех пор как вы вернулись от индейцев, вы обвиняете нас во всех смертных грехах. Если вы не начнете следить за своими выражениями, мне придется связаться с Управлением по делам индейцев и потребовать вашей замены. А что касается дела Спенсера, оно официально закрыто. – Карлтон был очень рад этому, потому что Спенсер возражал против всего, что он предлагал.
Ридж пронзил Карлтона взглядом своих синих глаз. Лицо его выражало твердую решимость не отступать.
– Вы угрожаете мне, генерал? – понизил голос Ридж. – Вы таким же способом убедили и Кита Карсона атаковать людей, которые называют его своим другом? – Он буквально – впился взглядом в Карлтона, даже не пытаясь скрыть свою неприязнь к нему и его бесчеловечным методам. – По-моему, вы забыли, что можете приказывать только Карсону, потому что он ваш подчиненный, а я лицо гражданское, от вас не зависящее. А Майкл Стек, глава Управления по делам индейцев, – мой личный друг. Сомневаюсь, что ваша жалоба убедит его подыскать мне замену. Ему известно, что я единственный человек, который стоит между индейцами навахо и жестокостью военных. Я не обязан подчиняться ни вашим приказам, ни приказам этого спесивого щенка Боуэна. – Ридж грозно улыбнулся.
Ему очень хотелось, чтобы генерал не сдержался и набросился на него, предоставив уважительный повод придушить себя.
– Из-за таких, как вы, я и ушел из армии два года назад.
Бросив на Карлтона и Боуэна полный ненависти и презрения взгляд, Ридж вышел на улицу. В начале переговоров он еще пытался образумить этих спесивых офицеров, но сейчас понял, что любые разговоры с ними бесполезны. Карлтон уже настроился выгнать индейцев с их земель, чего бы это ни стоило, и был полон решимости воплотить этот дьявольский план как можно скорее. Возглавлять войска, которые будут посланы уничтожить персиковые сады и кукурузные поля индейцев, будет Кит Карсон. А это означает, что кровавая бойня и голод индейцам обеспечены. Черт побери, похоже, что положение безнадежно.
Скрип открываемой двери вывел Риджа из задумчивого состояния. Он обернулся и увидел полковника Карсона. Когда-то они были близкими друзьями, сражались бок о бок, чтобы избавить Нью-Мексико от конфедератов. Но сейчас они стояли по разные стороны баррикад.
– Я знаю, что вы не одобряете политику Карлтона, но боюсь, что здесь мы бессильны, – проговорил Карсон, шагая рядом с Риджем. – Карлтон очень упрямый человек. Он пообещал прекратить набеги индейцев, чего бы ему это ни стоило.
– Он кровожаден и беспощаден, – невесело подхватил Ридж. – Вы же прекрасно знаете, что вам и вашим людям придется сделать с индейцами. Жертвами ваших солдат станут не только непокорные индейцы-воины, но также женщины и дети.
– Я дал присягу и должен выполнять приказы, – невесело проговорил Кит.
– А я, слава Богу, нет, – взорвался Ридж, подходя к своему жеребцу.
– Вы действительно считаете, что это Боуэн избавился от Спенсера? – спросил Кит Карсон очень серьезно.
Ридж одним махом вскочил в седло, потом нагнулся и, хмуро глядя полковнику в глаза, сказал:
– Боуэн слишком много выиграл от смерти Айвэна, гораздо больше, чем другие.
Ридж тронул жеребца с места, но Кит пошел вслед за ним:
– Куда вы направляетесь? Как мне объяснить Карлтону, почему вы не вернулись на переговоры?
Ридж придержал коня.
– Я пытался соблюдать субординацию и направлял свои жалобы по официальным каналам, но это бесполезно. Поэтому теперь я направляюсь в Санта-Фе для переговоров с губернатором Коннелли. – Дьявольская улыбка заиграла у него на губах. – Можете передать Карлтону, что я посылаю его ко всем чертям. Я уже предупредил Мануэлито и Барбонсито, чтобы они собирали свои кланы и уходили. Если я не вернусь из Санта-Фе к началу вашей операции, простите, что не смогу пожелать вам успеха… Уверен, вы понимаете… Вешатель…
Карсон сжался, когда Ридж намеренно употребил прозвище, которое дали полковнику индейцы навахо. И хотя Кит всей душой сочувствовал индейцам, он был обязан выполнять приказ. Карсон тяжело вздохнул и посмотрел вслед одинокому всаднику, тающему в наползавшей темноте. Хитрая улыбка появилась на лице Карсона, когда он возвратился в дом, где его ожидало начальство. Карсон был уверен, что Карлтону не понравятся слова Риджа. "Что ж, – рассудил Кит, – они будут квиты. Ведь и Риджу Теннеру не нравится, как бесчеловечно Карлтон обращается с индейцами".
Было уже далеко за полночь, а Ридж все еще оставался в седле, продвигаясь к Санта-Фе. От досады и злости совсем не хотелось спать. Если он не сумеет убедить губернатора действовать в отношении индейцев другими методами, то на территории Нью-Мексико начнется настоящая бойня.
Все, с чем сталкивался Ридж за последние несколько недель, вызывало у него боль и разочарование. Он был уже не тем человеком, который въехал в Лас-Вегас. Сабрина Стюарт по-прежнему занимала все его мысли, и что бы он ни делал, избавиться от воспоминаний было невозможно. В каком-то смысле Риджу хотелось, чтобы Сабрина выполнила то, зачем приехала в Санта-Фе, и покинула город до его приезда туда. Ридж не был уверен, что он готов к повторной встрече с этой обманщицей. А с другой стороны, ему очень хотелось встретиться с ней лицом к лицу и сказать, что она ему так же глубоко безразлична, как и он ей. Черт бы ее побрал! Только-только он начал чувствовать, что Сабрина ему нужна, как она его бросила. Его жизнь и так достаточно беспокойна, не хватало еще, чтобы эта ведьма выворачивала его наизнанку.
День ото дня Ридж чувствовал себя все хуже. Сначала он испытывал возмущение и страдал оттого, что его отвергли, потом наконец возненавидел Сабрину Стюарт и все воспоминания, связанные с ней. Когда Сабрина сказала, что боится позволить себе привязаться к мужчине, Ридж постарался быть с ней терпеливым и нежным. Боится? Ха-ха! Эта женщина не испытывала перед ним никакого страха, она вообще никого и ничего не боится. А эти слова, произнесенные дрожащим голосом!.. Сплошное притворство, хорошо продуманный план!
– Черт бы побрал всех женщин, – проворчал Ридж в темноту.
Очевидно, он всегда подсознательно подозревал, что есть причина, по которой не стоит надолго связывать себя с женщиной. Они существуют только для того, чтобы доставить удовольствие своим обществом мужчине, когда тот устал от одиночества. Но им нельзя поклоняться, нельзя доверять. Женщиной надо попользоваться, а потом выбросить, как надоевшую рубашку. Раньше Ридж никогда не верил в эту теорию, но теперь… Сабрина оставила глубокую отметину в его душе, ему уже никогда не забыть того, что он узнал о женщинах, пока был женат на этой красавице с железной хваткой.
Его приглушенный смех раздался в темноте. Интересно, они все еще муж и жена? Бог свидетель, он надеялся, что уже нет. Сабрина наверняка добилась признания брака недействительным. Ведь она была в ужасе оттого, что оставалась его женой всю дорогу до Санта-Фе.
Сабрина.!. Ее образ преследовал его неотступно. Загадочные фиалковые глаза околдовали его и затянули в свой омут. Воспоминания накатывали одно за другим, как морские волны. Вот он видит Сабрину в нелепом вдовьем наряде, а вот она стоит в тонкой, почти прозрачной сорочке, сквозь которую проглядывают контуры соблазнительного тела, разжигая в нем сумасшедшее желание. Теперь она предстает перед ним в одеянии монахини, всем своим видом приказывая обуздать плотское желание. И вот так же бесшумно, как роза раскрывает свои лепестки, Сабрина исчезает, растворяется в ночи, оставляя его мучиться понапрасну.
Боже, каким дураком надо было быть, чтобы привязаться к этой притворщице Сабрине Стюарт! Как только он мог подумать, что она способна испытывать глубокие чувства к мужчине, которого считала полукровкой? Ей не было никакого дела, что он буквально разрывался на части, стараясь помочь индейцам, Сабрина не потрудилась остаться рядом с ним, утешить, оказать моральную поддержку. Нет, эта эгоистка думала только о своей цели, совершенно незначительной по сравнению с теми, которые приходилось решать ему, будучи посредником. Черт, эта женщина понятия не имеет о том, что такое неприятности!
Усилием воли Ридж заставил себя отбросить мучительные воспоминания и поклялся себе, что Сабрина Стюарт больше не будет занимать его мысли. Его теперешняя поездка в Санта-Фе не имеет никакого отношения к желанию увидеть ее снова. Он едет, чтобы переговорить с губернатором. Пусть ее высочество мисс Стюарт едет своей дорогой, он в ней больше не нуждается. У него и так достаточно неприятностей. Если он не дурак, он и не взглянет на нее больше, а лучше всего сделать вид, что эта красавица с фиалковыми глазами и золотистыми волосами вообще никогда не существовала.
Так он и ехал, проклиная в душе имя единственной женщины, которая тронула его сердце и тут же обратила его в камень. Теперь Ридж твердо знал, что на свете есть женщины, с которыми лучше никогда не встречаться. И одна из них – Сабрина Стюарт!
Глава 16
В сопровождении Джорджа Уиншипа Сабрина со скучающим видом шла через зал к выходу из ресторана. Слава Богу, по крайней мере, это последний вечер, когда она вынуждена терпеть общество казначея. Сабрина уже сообщила Маргарите, что собирается завтра уехать. Правда, хозяйка кабаре очень неохотно согласилась ее отпустить и пообещала взять Сабрину назад, когда та вернется в город из поездки на запад.
Пока Сабрина под руку с Уиншипом шла к выходу, она была настолько занята собственными мыслями, что не заметила человека, сидевшего в плохо освещенном углу ресторана. Не замечая, что за ней внимательно наблюдают, она через силу заставила себя улыбнуться, когда Джордж наклонился к ее уху и пробормотал, что предпочел бы проводить ее до своего дома, а не до ее номера в гостинице.
Если бы Сабрина не была так занята необходимостью сохранять доброе расположение казначея, исключительно ради того, чтобы выудить из него как можно больше информации, она с огромным удовольствием огрела бы его чем-нибудь тяжелым по голове за подобное откровенное предложение. Еще раньше Сабрина неоднократно давала ему понять, что Уиншип не станет ее любовником, пока она точно не будет знать, какое содержание он ей обеспечит.
В свою очередь, Джордж не раз намекал – хотя никогда не признавался прямо, – что имеет большой дополнительный доход благодаря связям с армией. Из этих уклончивых намеков и ночных похождений Уиншипа Сабрина заподозрила, что он занимается какими-то нехорошими делами и нечист на руку. К сожалению, пока она еще не могла назвать его пособников. Даже в тех редких случаях, когда Джордж говорил о своих делах, он никогда не называл имен.
Хотя девушка в своих предположениях исходила исключительно из догадок, а потом принимала эти недоказанные предположения за факты и делала из них определенные выводы, она была уверена, что Джордж Уиншип так или иначе жульничает, пользуясь служебным положением, но не могла точно сказать, как и в чем именно. Кроме того, Джордж находился в подчинении ее отца в то время, когда произошел инцидент на скачках, который впоследствии привел к конфликту между индейцами навахо и военными.
"Это просто нелепо! – убеждала себя Сабрина. – Ты не можешь обвинять человека в заговоре и убийстве, исходя из косвенных улик". Девушка мрачно смотрела в окно кареты. Ей не терпелось поскорее распрощаться с Уиншипом и вернуться к себе в номер.
Когда Джордж потянулся к ней, чтобы заключить ее в объятия, напоминая всем своим видом осьминога, хватающего добычу, Сабрина негромко вскрикнула и как бы случайно ударила его под дых, от чего у казначея перехватило дыхание.
– О, Джордж, – проворковала она с притворной жалостью. – Прости, я так задумалась… Ты напугал меня. Это получилось непроизвольно.
Непроизвольно? Как бы не так! Сабрина заранее продумала этот удар и с удовольствием ударила бы Уиншипа еще сильнее, если бы смогла объяснить, как это случилось.
– Все… в порядке, – ответил Джордж, потихоньку растирая место удара и глотая воздух открытым ртом. – Я сам виноват, моя прелестная Сара. Просто очень трудно находиться рядом с тобой и не дотрагиваться до тебя. И поскольку это последний вечер перед нашим расставанием…
Когда экипаж остановился, Сабрина сделала усилие над собой и, прежде чем покинуть карету, вытянула шею, позволив Уиншипу поцеловать себя в щеку. Джордж был явно разочарован: он рассчитывал на большее. Черт побери! Несмотря на все свои усилия, он до сих пор так от нее ничего и не добился. Ей искусно удавалось избегать, всего, что могло бы ее скомпрометировать. В этом Джордж был совершенно уверен, потому что уже не раз пытался загнать плутовку в угол.