- И когда вы будете уверены в том, что ваше отвратительное семя растет во мне, я смогу вернуться домой?
- Вы будете возвращены вашему законному мужу в таком же состоянии, в каком Изабелла была возвращена мне.
- Вы очень мстительный человек, - сказала я. - Ради вашей мести вы не щадите других.
- Вы правы.
- Я презираю вас за вашу жестокость, за ваше безразличие к другим, за вашу холодную и расчетливую мстительную натуру. Хотя, думаю, вас это не интересует.
- Нисколько, - ответил он с поклоном. Я вышла, но продолжала думать о нем весь день, мечтая о том, как смогу отомстить ему.
Несколько позже повивальная бабка въехала на муле во двор и ее сразу же привели к Хани. К нашей радости, женщина немного говорила по-английски. Она была средних лет и жила с семьей в Кадисе, где работали двое слуг англичан. По-английски она говорила плохо, но все же мы почувствовали большое облегчение от того, что она немного понимает нас.
Она сказала, что у Хани состояние хорошее и ребенок должен родиться на следующей неделе, и попросила, чтобы ее оставили здесь. Вдруг женщина посмотрела на Дженнет и спросила, когда та ожидает рождения ребенка.
Дженнет вспыхнула. Я удивленно посмотрела на нее и только теперь заметила то, что она усиленно скрывала от нас.
Дженнет ответила, что, по ее подсчетам, прошло уже пять месяцев. Женщина потрогала ее живот и сказала, что ее нужно осмотреть. Они вместе вышли от Хани в комнату, где спала Дженнет.
- Я не удивлена, - сказала Хани. - Это рано или поздно случилось бы. Это ребенок Альфонсо.
- Сначала мне показалось, что это ребенок Рэккела.
- Она не могла выносить его после Альфонсо.
- Думаю, что Дженнет может легче перенести любого мужчину, чем отсутствие их.
- Ты часто несправедлива к ней, Кэтрин. Это вряд ли ее вина, что испанский моряк наградил ее ребенком.
- Не думаю, что она слишком противилась.
- Если бы она сопротивлялась, то это ни к чему бы хорошему не привело. Она только подчинилась.
- С большой радостью. Внезапно я стала смеяться:
- Мы все трое, Хани… подумай только! Все беременны. Во всяком случае, не сомневаюсь, что я тоже скоро забеременею. И только я буду иметь ребенка против собственной воли. Что можно чувствовать по отношению к ребенку, появившемуся после изнасилования? Конечно, это было очень вежливое изнасилование. Я не думала, что это так произойдет. - Я смеялась, но вдруг по щекам потекли слезы. - Я плачу, - сказала я. - Впервые. Мне стыдно за себя. Во мне столько ненависти, Хани… к нему и к Джейку Пенлайону. Они виноваты в том, что произошло с нами. Если бы не они, я сейчас была бы дома, в Аббатстве, вместе с моей матерью.
Я закрыла лицо руками, и Хани принялась утешать меня.
- Все произошло наоборот. Мы с Кэри совсем по-иному планировали нашу жизнь. Все должно было быть так прекрасно.
- То, что мы планируем, Кэтрин, редко исполняется.
Ее лицо стало грустным и задумчивым, и я подумала об Эдуарде, ее прекрасном муже, лежащем на булыжниках в крови.
- Что с нами будет? - спросила я.
- Будущее покажет, - ответила Хани. Дженнет вернулась к нам, ее лицо зарумянилось от застенчивости.
Да, она была беременна.
- И, зная это, ты скрывала, - упрекнула я.
- Я не могла заставить себя признаться, - робко произнесла Дженнет.
- Ты скрывала, и тебе пришлось даже расставлять свои платья.
- Это было необходимо, госпожа.
- И ты уже на пятом месяце.
- По правде говоря, на шестом, госпожа. Я прищурилась и посмотрела на нее.
- Как? - удивилась я. - Это произошло еще до отъезда из Англии?
- Повивальная бабка могла ошибиться, госпожа.
- Дженнет, - сказала я, - не могла бы ты пройти в мою спальню? Думаю, что должна сказать тебе кое-что.
Она вышла.
Хани говорила о том, какое это облегчение, что повивальная бабка рядом. Я не прерывала ее, а думала о том, что скажу Дженнет.
Дженнет смущенно смотрела на меня.
- Правду, Дженнет! - сказала я.
- Госпожа, вы все знаете.
Я не была уверена, но сказала:
- Не думай, что сможешь обмануть меня, Дженнет.
- Я знала, что вы откроете, - ответила она огорченно, - Но он был таким мужчиной! Даже не сравнить с Альфонсо…
Я взяла ее за плечи и посмотрела в лицо.
- Продолжай, Дженнет, - скомандовала я.
- Это его ребенок, - прошептала она. - Без сомнения, его. Я надеюсь, что мой сын не будет похож на капитана.
- Капитана Джейка Пенлайона, конечно, - я говорила о нем, как об отвратительной гадине.
- Госпожа, ему нельзя отказать. Он не считается ни с чем. Он хозяин, а кто может сказать "нет" хозяину?
- Конечно, не ты, Дженнет, - сердито сказала я.
- Нет, госпожа. Он посмотрел на меня, и я поняла, что рано или поздно это случится. Я была бессильна, ничего хорошего это не принесло бы, и я решила, что будет, то и будет.
- Также ты поступила и с Альфонсо. Ты никогда не была жертвой насилия, Дженнет. Ты готова была подчиниться, не правда ли?
Она не ответила. И снова я поразилась ее невинному виду, когда она опустила глаза.
- Когда это произошло? - настаивала я. По одной причине я хотела знать все в деталях. Я сказала себе, что ненавижу все произошедшее, но знать я должна все.
- Это было накануне помолвки, госпожа. О, я не виновата. Он сам взял меня… вместо вас.
- Что за ерунду ты говоришь, Дженнет?
- Хорошо, госпожа: после помолвки я пошла в вашу комнату, ведь я слышала, как вы сказали, что проведете ночь с другой госпожой, поскольку боитесь его. Я зашла. Окно было распахнуто настежь, и, когда я открыла дверь, он вышел вперед и схватил меня. Я держала свечу, но она упала и покатилась. Я услышала, что он засмеялся.
Она усмехнулась, и я встряхнула ее, сказав:
- Продолжай.
- Он взял меня за подбородок и грубо поднял мне лицо. Он всегда был груб в таких случаях. Он сказал: "Так это ты? А где же госпожа?" - "Ее здесь нет, хозяин, - ответила я. Она не придет, так как спит у другой госпожи". Он очень разозлился, а я испугалась. Он выругался и проклял вас. Он хотел вас, госпожа, и был взбешен, поскольку решил, услышав мои шаги, что это идете вы.
Я громко засмеялась:
- Он был обманут, не правда ли?
- Он так подумал. И он разозлился. Я сказала, что пойду и предупрежу вас, что он здесь, но он ответил: "Ты глупышка, неужели ты думаешь, что она придет?" Мне показалось, что он решил пойти к вам. Но даже он не мог сделать это в доме у соседа, ведь верно? Тогда он заставил меня остаться и сказал: "Поверим, Дженнет. Ты будешь хозяйкой сегодня ночью". И тогда это произошло, госпожа. Я ничего не могла поделать. Подобное случилось со мной впервые.
- В моей постели!
- Я хотела все привести в порядок, госпожа. Но времени было очень мало. Он ушел на заре, а я заснула. Госпожа, это была такая ночь… а когда я встала, было уже поздно, и я пошла в свою комнату привести себя в порядок… Я вернулась прибрать комнату и постель и…
- Это была твоя победа, Дженнет.
- О чем вы, госпожа?
- Поэтому он и оставил тебя с ребенком. Она снова стала робкой.
- Это случалось еще не раз. Он приходил и приказывал мне приходить в Лайон-корт - И ты, конечно же, приходила.
- Я не могла перечить ему.
- Дженнет, - сказала я. - Ты лживая служанка. Ты обманула меня во второй раз.
- Я не хотела, госпожа. Это было не по моей воле - От него ты перешла к Альфонсо, и я могу поручиться, что ты уже залезла в постель к кому-нибудь и здесь!
- В конюшне, госпожа. Один из слуг.
- Избавь меня от отвратительных подробностей. - Я продолжала думать о Джейке Пенлайоне, ожидавшем в комнате и овладевшем Дженнет вместо меня Как это было похоже на мои отношения с Фелипе Гонсалесом, внушившим себе, что женщина, к которой он ходит каждую ночь, это Изабелла, а не я. - И тебе не пришло на ум, что из-за тебя, из-за твоей похоти ты можешь подарить миру несчастного младенца?
- Да, это так, госпожа, но у господина Пенлайона было много таких, как я, и он позаботился о них. Он всех устроил на хорошие места, и я сказала себе: "У меня все будет так же с капитаном Джейком".
- Ты ошиблась.
- Все изменилось, госпожа. Кто мог подумать, что мы окажемся за морями, в этом месте? Кто мог предвидеть это?
Она стояла передо мной, жалкая, хотя глаза ее светились от воспоминаний о связи с этим мужчиной Я не понимала, как могла не заметить, что она беременна, - это было так очевидно.
"Джейк Пенлайон, - думала я. - Все беды шли от тебя". Я надеялась, что смогу выбросить из головы воспоминания о нем и Дженнет.
- Уйди с моих глаз, - сказала я Дженнет - Ты отвратительна мне. Она вышла.
Я ненавидела Джейка Пенлайона.
Я ненавидела отца и Кейт за свою испорченную жизнь. Эта ненависть была, как болезнь. У меня до боли сжималось горло; я хотела действиями облегчить свои муки. Я жаждала отомстить Джейку Пенлайону, но он был далеко.
Я хотела кого-нибудь ударить. Бить Дженнет было бесполезно. Кроме того, она была беременна, и мне не хотелось навредить невинному ребенку, хотя он и был плодом похоти Джейка Пенлайона. Я думала о Фелипе. Меня поражала молчаливость этого странного человека. Затем я снова вспомнила свою спальню в Труинде и Джейка Пенлайона, ожидающего за дверью меня, а поймавшего Дженнет.
Я стала свыкаться с этими темными ночами, когда Фелипе Гонсалес приходил ко мне. Я не могла признаться себе в том, что они больше не пугали меня. Я стала привыкать к его визитам и равнодушно принимала его; а с того момента, как увидела Изабеллу, моя симпатия к нему возросла.
Но и желание стало расти во мне - может быть, я мечтала о мести, может быть, мое женское тщеславие было оскорблено. Мне кажется, я стала думать о нем больше, чем раньше.
Однажды, когда он пришел ко мне, я притворилась спящей и лежала тихо. В комнате было темно, но слабый свет от месяца и сверкающих звезд проникал в комнату. Я закрыла глаза, но чувствовала, что он стоит у кровати и смотрит на меня.
Он всегда оставлял свечи за дверью. Я решила, что он стыдится и не хочет, чтобы его смущал свет.
Я почувствовала, что он лег в постель. Я знала, что он смотрит на меня. Поддавшись порыву, я дотронулась до его лица, позволив пальцам задержаться на его губах. Могу поклясться, что он поцеловал их.
Я не пошевелилась, все еще притворяясь спящей. Он смотрел на меня несколько минут. Затем молча ушел.
Я лежала, прислушиваясь к его удаляющимся шагам Мое сердце бешено билось. Я ликовала. Наши отношения начали меняться. Слабые волны желания поднимались во мне - но не любви, а мести.
Срок родов у Хани приближался, и повивальная бабка пришла осмотреть ее.
Я пошла к Фелипе в его кабинет якобы поблагодарить за то, что он сделал для Хани. На самом же деле я хотела поговорить с ним и увидеть, произошла ли какая-нибудь перемена в его отношении ко мне Когда я вошла, он поднялся из-за письменного стола и учтиво остался стоять.
Затем он указал на кресло.
- Я пришла поблагодарить вас, - сказала я, садясь. - Повивальная бабка здесь. Она скоро понадобится сестре.
Он поклонился.
- Хорошо, что вы обращаетесь к нам по-людски, - добавила я, подпустив немного сарказма, но он сделал вид, что не заметил. - Она не виновата, что находится здесь. Конечно, ей нужен уход. Она родит хорошего католика. У меня же серьезное подозрение, что я беременна.
- Подозрений еще недостаточно. Я должен знать это точно.
- Как скоро я уеду, если это выяснится?
- Я должен подумать. Ваша сестра не сможет путешествовать некоторое время. Ваша служанка, я слышал, тоже скоро родит.
Я не собиралась говорить ему, кто был отцом ребенка Дженнет.
- Ее изнасиловал один из ваших матросов.
- Сожалею, - сказал он.
Он привстал в кресле, показывая, что разговор окончен.
Я продолжала.
- Нас содержат здесь как пленников. Вы боитесь, что мы найдем дорогу к побережью и уплывем домой?
- Нет причин для содержания вас под стражей. Если вы действительно беременны, то получите большую свободу. Вас содержали в изоляции потому, что ребенок должен быть только моим.
Я вспыхнула.
- И вы думаете, что я такая женщина, что могу взять в любовники любого из ваших испанцев в Лагуне? Вы оскорбили меня, сэр.
- Прошу прощения. Я не это имел в виду. Вашу служанку изнасиловали. В вас есть нечто необычное… вы иностранка… это опасно. Меня может не оказаться рядом, чтобы защитить вас.
- Надеюсь, что скоро буду вне вашей защиты.
- Я не меньше вашего хочу этого.
Я думала о его последнем визите ко мне, о том, как он смотрел на меня и как ответил, когда я приложила пальцы к его губам.
Я представила все это. Сейчас же он был бесстрастен, этот странный молчаливый человек.
* * *
Схватки у Хани продолжались долго. Они начались за сутки до того, как родился ребенок, - слабенькая девочка, маленькая, но живая.
Хани лежала в постели, необыкновенно красивая, с темными распущенными волосами. Ее милые голубые глаза светились радостью материнства.
- Я назову ее Эдвина, - сказала она. - Это похоже на имя Эдуарда. Как ты считаешь, Кэтрин?
Я была так рада за Хани, что любое имя было для меня хорошим. И все же иногда я боялась за нее. Тогда я и поняла, как много она значит для меня. Я вспоминала наше детство в Аббатстве и думала о том, что сейчас делает наша мама, думает ли о нас - ее дочерях, затерявшихся в Испании.
Ребенок занимал все наше время и мысли. Его появление вернуло нас к жизни. Я радовалась, когда смотрела на эти маленькие пальчики.
Через неделю после рождения Эдвины я окончательно поняла, что беременна.
Я встретила дона Фелипе в кабинете с торжествующей улыбкой.
- Сомнений нет, - сказала я. - Повивальная бабка осмотрела меня. Ваши неприятные обязанности закончились.
Он опустил голову.
- Сейчас нам самое время вернуться домой.
- Вы сделаете это в любое удобное для вас время.
- Вы осквернили меня, унизили, заронили в меня свое семя. Этого недостаточно? Я еще пленница?
- Вы свободны, - ответил он.
- Тогда я хочу вернуться домой.
- Для этого вам потребуется корабль.
- У вас есть корабли. Вы посылали их за мной, а теперь доставите меня домой.
- Сейчас в гавани нет кораблей.
- Тогда вы послали галион…
- Он оказался под рукой.
- Тогда, умоляю вас, отыщите возможность довести до конца нашу сделку.
- Я не заключал сделок. Я поклялся Небесами.
- Вы обещали, что я вернусь домой.
- Когда придет время, вы уплывете в свою варварскую землю и расскажете вашему пирату все, что видели здесь. Вы расскажете, что произошло с благородной юной леди и с вами. Вы можете сказать, что ее жизнь загублена и я отомстил ему за это. Вы подарите ему своего незаконнорожденного ребенка.
Я встала.
- Итак, когда придет корабль, я смогу уплыть?
- Все будет подготовлено, - сказал он. - Но я должен быть уверен, что вы носите ребенка.
- Он никогда не видел своего ребенка. Почему вы должны видеть вашего? И в этом вы тоже поклялись?
- Его ребенок уже родился, - ответил он. - Я должен быть уверен, что родится и мой.
- Вам не удалось полностью отомстить. Я не Изабелла. Вы оскорбили и унизили меня, но не отняли у меня разум.
- У вас будет ребенок, - продолжал он. - Вы не покините острова, пока он не родится.
Я вышла из кабинета. "Он сказал, что я уеду, когда ребенок появится на свет. Но он не хочет, чтобы я уезжала. - Я торжествующе засмеялась и решила:
- Он уязвим, и, когда я пойму, насколько, я отомщу".
Месть сладка, в этом нет сомнения. Она дает стимул к жизни.
Я начала понимать Фелипе.
* * *
Наша жизнь изменилась. Дон Фелипе больше не приходил ко мне, и я снова стала сама себе хозяйкой, а то, что в доме появился ребенок, способствовало нашему спокойствию.
Теперь у меня появилась своя спальная комната, и какая хорошая? Она перестала быть местом моего ночного унижения, и мое отношение к ней изменилось. Мне нравились со вкусом подобранные, хотя и темные интерьеры: гобелен на одной из стен, тяжелые, не пропускающие света шпалеры, сводчатый, украшенный занавесом проход, который вел в туалетную комнату и ванну. Все было оформлено в восточном стиле - позднее я узнала, что семья Фелипе жила в той части Испании, которая попала под мавританское влияние.
Удивительно было то, что вскоре я стала забывать обстоятельства зачатия ребенка, и думала лишь о новой жизни, растущей во мне, и о том, что скоро я стану матерью.
Я мечтала о своем ребенке и не могла дождаться его появления, не только потому, что тогда я вернусь домой, но и из-за страстного желания взять его на руки.
Нам разрешили в сопровождении Джона Грегори и Ричарда Рэккела пойти в город. Хани оставила малышку с Дженнет, и мы двинулись в путь.
Когда я увидела город, лежащий на равнине, меня охватил восторг. Солнце ярко освещало белые дома и собор, который, по словам Джона Грегори, был построен в начале века. Отсюда мы не могли видеть великую горную вершину, но мы любовались ею со стороны моря, когда прибыли на остров - великий Пик Тейде, поддерживающий, по поверьям древних, небо. За ним, как считали они, оканчивался мир. Может быть, предположил Грегори, когда-нибудь нам разрешат пройти дальше по острову и мы увидим эту удивительную гору.
Мы оставили мулов в конюшне и, в сопровождении приставленных к нам двух мужчин, пошли по улицам, мощенным булыжником. Большинство женщин в городе носили черную одежду. На балконах некоторых домов сидели дамы. Они наклонялись через железную балюстраду, чтобы получше рассмотреть нас. На многих из них были разноцветные юбки и мантильи.
- Они рассматривают нас, - сказала Хани.
- Они знают, что вы иностранки с гасиенды, - пояснил Джон Грегори.
- А знают ли они, - спросила я, - как нас сюда привезли?
Джон Грегори ответил:
- Им только известно, что вы приехали из чужой земли.
Он провел нас в собор. Хани и мужчины перекрестились перед величественным алтарем, я же стала осматривать скульптуры и прекрасные орнаменты, украшающие храм. Я никогда не видела такого большого собора. Тяжелый запах ладана висел в воздухе.
Фигура Мадонны поражала воображение. Ее окружала тонкая железная решетка, а одеяние из шелка украшали драгоценные камни. На голове была корона, тоже усыпанная драгоценными камнями, а на пальцах сияли бриллианты и другие драгоценности.
Джон Грегори стоял позади меня. Он пояснил:
- Люди отдают свои богатства Мадонне. Даже самые бедные приносят, кто что может. Она принимает все.
Когда я повернулась к выходу он прошептал:
- Вам не подобает вести себя как еретичке.
- Я уже осмотрела собор, - ответила я, - и подожду снаружи.
Он пошел со мной, оставив Хани и Ричарда Рэккела стоящими на коленях. Я гадала, за что она благодарит Мадонну: за смерть мужа, за свое похищение, или за благополучное появление ребенка?
Снаружи сияло ярко солнце.
Я сказала Джону Грегори:
- Вот вы - преданный католик. А исповедовались ли вы в том зле, которое причинили двум женщинам, ничего не сделавшим вам плохого?