– Не говорите глупостей. – Ребекка лукаво улыбнулась. – Я была бы счастлива оказать вам такую услугу. Вы доверяете Уизерсу?
– Безусловно.
– Так я и думала. Я сейчас вернусь, заприте дверь. Сдерживая возбуждение, она помчалась к выходу.
– Ребекка, – приказал Адам как можно строже, учитывая, что приходилось шептать. – Сядьте.
Девушка замерла, гордо подняла голову и танцующей походкой вернулась к креслу у камина. Она даже не пыталась скрыть охватившее ее раздражение. Адам обеспокоено взглянул на нее. Если Ребекка разозлится, все необычайно осложнится. Он должен принимать решения, отдавать приказы, а она обязана подчиняться. Властным тоном, которым он часто разговаривал с солдатами, Адам продолжал:
– Я требую, чтобы вы выслушали меня внимательно. То, во что мы ввязываемся, – не прогулка по магазинам на Бонд-стрит. Это опасное предприятие. Обещайте, если что-нибудь произойдет, вы будете отрицать, что знаете, кто я на самом деле.
– Уже сейчас я бы хотела никогда не встречаться с этим человеком.
Адам понимал, что она сказала это больше для себя, чем для него. Ребекка ненавидела приказы и всегда находила способ поступить наперекор им, если распоряжения не совпадали с ее желаниями. Но на этот раз ставки слишком высоки! Ей придется научиться подчиняться и соблюдать осторожность.
Многозначительно кашлянув, он добавил:
– Никогда не называйте меня настоящим именем, если только мы не одни. Не расспрашивайте здесь никого относительно моих дел. Я сам задам те вопросы, на которые хочу получить ответы. Помните, вы и Фрэнсис Коббалд совершенно не знакомы, и, главное, ни один ваш поступок не должен даже намекнуть никому, кто я такой на самом деле. Мы не знаем, может быть, кто-то следит за замком. Как только я прибуду сюда, вы будете постоянно держать меня в курсе событий...
Адам продолжал инструктировать ее еще добрых пять минут, до тех пор, пока не решил, что Ребекка наконец поняла, кто здесь главный.
– Вы закончили? – елейным тоном спросила она, когда он замолчал.
– Да.
– Теперь я тоже кое-что скажу. – Встав с кресла, Ребекка откинула заплетенные в косу волосы на спину и посмотрела на него. – Вы можете упражняться в красноречии сколько угодно. Но, хотите вы того или нет, вам нужна моя помощь. Вы не сможете игнорировать или избегать меня, иначе я не подчинюсь ни одному вашему приказу. Я тоже хочу, чтобы вы информировали меня обо всех своих действиях. Я не просто пешка в этой игре. Многое изменилось за последние три года после вашего отъезда. – Она гордо поплыла к двери. Положив руку на дверную ручку, Ребекка на секунду остановилась и добавила: – И не рассчитывайте, что я все та же влюбленная девчонка, которая, не задавая никаких вопросов, позволила бы вам распоряжаться ее жизнью.
Прежде чем Адам нашелся с ответом, она захлопнула дверь. Святые угодники, что же он наделал! Он только что заключил союз с необузданной, упрямой мегерой. С той, которая наверняка приведет его к новым, еще большим опасностям.
Ребекка спускалась по лестничной галерее в поисках Уизерса. Портреты предков Адама молча выслушивали ее жалобы.
– Как он смеет снова врываться в мою жизнь и приказывать, как будто он мой командир, муж или даже отец?! – Девушка хмыкнула, что совершенно не подобало леди. Мать не единожды указывала ей на это. Но ведь сейчас матери рядом не было. – Беспардонный мужлан, – пробормотала Ребекка, обращаясь к седовласому мужчине с обнаженным мечом в руке на ближайшей картине. – Он отказался от всех прав на меня три года назад, когда отверг мою пылкую преданность и девственность.
Даже теперь, после стольких лет, стыд и унижение заставили ее поежиться. Какой же она была дурой, вот так предлагая себя! Ее спасло только то, что Адам покинул страну в то же утро.
Она сделала еще несколько шагов и увидела портрет мужчины, сильно походившего на Адама. Ребекка предположила, что это его отец.
– Слава Богу, я взялась за ум, – успокоила она себя.
В отсутствие Адама два события существенно изменили ее взгляды на жизнь. Во-первых, три ее лучшие подруги вышли замуж, и на ее глазах три молодые женщины, которых она хорошо знала, с которыми делила мечты о прекрасном рыцаре на белом коне, приключениях и страстной любви, исчезли, превратившись в покорных, кротких серых мышек. Казалось, они забыли, что способны разумно мыслить. К тому же муж Милисент, лорд Грейвз, решил, что Ребекка оказывает отрицательное влияние на его молодую жену. И дружба, продолжавшаяся всю жизнь, закончилась вежливой запиской.
Во-вторых, Ребекка открыла для себя сочинения Мэри Уоллстоункрафт. Мэри тоже, верила, что женщины способны на многое и только предубеждение мужчин жестко ограничивает их.
Сделав еще несколько шагов, Ребекка остановилась около портрета рыжеволосой красавицы с такими же, как у Адама, сапфировыми глазами. Может быть, эта женщина могла бы понять Ребекку?
– Если бы я вышла за Адама, моя жизнь была бы такой же, как у моих подруг. Да он просто не знает слова "равноправие"! Он тиран, у него на все свои правила.
Женщина на портрете неодобрительно поглядывала на нее. Это заставило Ребекку смягчиться.
– Не поймите меня превратно. Мне нравится Адам. Он умный, безусловно красивый и, если не распекает меня и не погружен в мрачные мысли, может быть очаровательным. Мне даже приятно его общество. Просто я отказываюсь становиться чьей-либо собственностью. – Она пошла дальше.
У женщины на соседнем портрете было такое суровое выражение лица, что Ребекка засомневалась, смеялась ли она хоть раз в жизни. Это напомнило девушке о проблеме Адама.
– Конечно, это его жизнь, его будущее висит на волоске, но у меня тоже есть идеи. И очень неплохие! Он недооценивает меня, воображая, что я останусь в стороне только потому, что это опасно.
Погруженная в свои мысли, она чуть не сбила с ног бедного Уизерса, поднимавшегося по лестнице. Письма, которые тот нес на серебряном подносе, рассыпались по полу.
– О Боже, Уизерс! Вы не ушиблись?
Кивая, он водрузил упавшее пенсне на нос и нагнулся, чтобы поднять дневную почту. Ребекка тоже опустилась на колени и потянула за красный отворот его великолепно отглаженной ливреи. Он поднял свою лысую голову, блестевшую не хуже начищенных пуговиц его костюма.
– Я должна с вами поговорить, – прошептала Ребекка, оглядываясь по сторонам.
Он так же настороженно осмотрел коридор и обернулся к ней. Его карие глаза вопросительно изучали ее, широкий лоб избороздили морщины.
– Да, мисс.
– Вы умеете хранить секреты? Утвердительно кивнув, Уизерс выпрямился во весь свой небольшой рост и протянул ей руку. Она взяла ее и потащила дворецкого в занимаемую ею комнату. Там она три раза постучала в дверь, чувствуя себя законченной интриганкой и безмерно наслаждаясь этим ощущением. Когда Адам не ответил, она прижалась к двери и прошептала:
– Откройте дверь, это я.
Если Уизерсу ее поведение и показалось странным, он оставил свое мнение при себе. Однако когда замок щелкнул и ручка повернулась, Уизерс выжидательно посмотрел на дверь. Ребекка ввела его внутрь.
Адам стоял около кресла, выставив вперед одну ногу и сцепив руки за спиной. Облаченный в розовое платье Ребекки, он все же умудрялся выглядеть повелителем.
Уизерс просто прирос к полу, на лице его застыло выражение недоверия.
– Мастер Адам?
Если Ребекка и сомневалась в разумности посвящения Уизерса в их планы или в верности дворецкого, ее опасения исчезли при виде одной-единственной слезы, скатившейся по щеке старого слуги. Уизерс, всегда скрупулезно и внимательно относящийся к своим обязанностям, справился со своими чувствами.
– Если позволите высказать свое мнение, милорд, вам уже давно пора было вернуться домой.
Ухмыляясь, как нищий, получивший медяк, Адам ответил:
– Полностью согласен, я тоже соскучился по тебе.
– Вы совсем отощали, – сокрушенно заметил дворецкий.
Адам подошел к нему и нежно похлопал Уизерса по плечу.
– Это, я надеюсь, удастся поправить под твоим чутким руководством. Но сначала нам нужно кое-что обсудить.
Адам подошел к очагу и облокотился на каминную доску. Он спокойно объяснил, где был, как добрался до дома, и рассказал о своем намерении изобразить странствующего поэта.
Уизерс слушал, застыв посреди комнаты с изумленным выражением на лице. Время от времени его губы подрагивали, как будто он собирался улыбнуться, – великий подвиг, ведь, как и Адам, Уизерс редко улыбался, – но дворецкому удавалось держать себя в руках.
Ребекка сидела в том же самом кресле, в котором спала ночью, наблюдая, слушая и ожидая, что хоть кто-нибудь из мужчин обратит на нее внимание. В благодарность за предложенную ею великолепную идею они могли бы как минимум доверять ей. Наконец, когда они стали обсуждать гардероб Адама, она многозначительно кашлянула.
Адам продолжал как ни в чем не бывало:
– Мы потом позаботимся об остальном, а сейчас мне нужна одежда, которую мог бы носить поэт. Ты сумеешь достать что-нибудь с чердака?
– Все очень просто, милорд. С некоторыми исправлениями используем одежду, оставленную вашим кузеном во время последнего визита. Это будет как раз то, что нужно. Сесил оставил даже трость. Это послужит удачным дополнением к костюму.
– Хорошо. Я переоденусь и выйду потайным ходом на берег. Я могу подняться по скалам и пройти кружным путем через лес к северу от замка. Это не должно занять много времени.
– И как вы собираетесь взбираться на скалы? – спросила Ребекка. Она чувствовала себя совершенно ненужной, и это ей совсем не нравилось. – Вы забыли о своих швах?
– Есть скрытая тропа в миле отсюда, – объяснил Адам. – Я буду осторожен.
– Почему бы не воспользоваться черным ходом? Вы могли бы проскользнуть через кухню и подойти к парадной двери.
– Лучше не рисковать – меня могут увидеть. А путешествие по тропинке не отнимет много времени.
Пока Адам обсуждал с Уизерсом подробности своего появления в замке Керрик, Ребекка барабанила пальцами по подлокотнику кресла. В возбуждении она отбила себе пальцы.
– Если мне будет позволено заметить, милорд, – сказал Уизерс, – вам следовало бы изменить манеру говорить и двигаться. Добавить ужимок, например. Как у лорда Эверли. У него еще такая раздражающая привычка моргать глазами. Или вы можете сутулиться.
Адам усмехнулся:
– Я запомню. Очень хорошо, Уизерс.
– И метафоры, милорд. Мне кажется, они были бы полезны. Какие-нибудь цветистые, бессмысленные слова.
– Над этим придется поработать, но, думаю, справлюсь. А теперь о моей внешности...
– Извините меня, – сказала Ребекка резче, чем хотела. – И я могла бы предложить кое-что. – Адам поднял бровь в немом вопросе. Уизерс выглядел просто потрясенным. – А как насчет вашего багажа?
– Его похитят разбойники.
– А как вы собираетесь объяснить вашу уже зашитую рану?
– Уизерс будет единственным, кто сможет ухаживать за мной. Он солжет.
У Адама, казалось, были ответы на все вопросы, и Ребекка чувствовала себя неоцененной. Она знала, что это нелепо, но так уж получилось. Наверняка найдется какая-то значительная деталь, которую они не приняли во внимание.
Адам подошел к ней и взял ее за руку. Выражение его лица смягчилось.
– Ребекка, не думайте, что я не ценю вашу помощь. Она огромна, но теперь Уизерс позаботится о моих нуждах. А вы, я надеюсь, поможете мне внизу, в гостиной.
Пропади он пропадом со своим пониманием! У него всегда была эта сверхъестественная способность знать, что она чувствует, еще до того, как Ребекка сама это осознавала. Она с достоинством встала с кресла.
– Очевидно, мое присутствие здесь в данный момент нежелательно. Пойду найду тетю Дженет, пока она не нагрянула с инспекцией.
– Отличная идея.
Ребекка гордо вскинула голову:
– И никаких указаний относительно моего поведения?
Уголок его губ приподнялся, что, как Ребекка боялась, могло превратиться в усмешку. Она нахмурилась, и Адам передумал. Вместо этого он просто сказал:
– Я вам доверяю.
Ребекка решила не поддаваться на лесть, наверняка он просто старается загладить свою вину.
– Что ж, до скорой встречи, мистер Коббалд.
Глава 5
Солнечный свет необычайно яркого дня струился сквозь атласные шторы. Ребекка использовала это как предлог, чтобы усесться у окна и выглядывать наружу каждые пять минут, все время гадая, где же Адам. Она покинула свою комнату три часа назад, и Уизерс тоже давно спустился, а Адам все не появлялся. Не займет много времени, сказал он. Как же! Осторожно? Ну, разумеется! Этот упрямец, наверное, лежит в какой-нибудь канаве, истекая кровью. У него есть еще десять минут, чтобы показаться у дверей, иначе она отправится его искать. Девушка забралась на подоконник и прижалась носом к стеклу.
Тетя Дженет захлопнула книгу, лежавшую у нее на коленях.
– Клянусь Богом, твоя непоседливость доведет меня до безумия. Иди, сыграем в карты или займемся еще чем-нибудь. Ты уверена, что с тобой все в порядке? Ты весь день ведешь себя как-то странно.
Ребекка так глубоко вздохнула, что сдула локоны со лба. Она неохотно присоединилась к тете за маленьким столиком красного дерева и взяла в руки колоду карт.
– Мне просто скучно.
– В таком случае задумайся над своими поступками, из-за которых ты оказалась здесь. Напиши своему отцу. Может быть, он позволит нам вернуться домой.
"Черта с два!" – подумала Ребекка. На этот раз отец так разозлился на нее, что даже матери, против обыкновения, не удалось повлиять на него. К счастью! Потому что скоро Ребекка должна будет поехать в Лондон, а до тех пор время пролетит достаточно незаметно. Потому что Адам здесь.
Карты выскользнули из ее рук и рассыпались по столу. Какого черта? Почему она думает о таких глупостях? Явная, непреодолимая скука была, должна быть единственной логической причиной таких безрассудных мыслей. Разумеется, она уже не питает никаких нежных чувств к Адаму Хоксмору.
Конечно, он был первым мужчиной, в которого она влюбилась... Думала, что влюбилась, быстро поправилась Ребекка. И он был первым, кто ее поцеловал. Неудивительно, что ее сердце хранит нежные воспоминания о том, как он обнял ее, как будто бы она была бесценным сокровищем; как его рот, его восхитительные губы слились с ее губами. И несмотря на то что поцелуй закончился так же быстро, как и начался, она вспоминала о нем дни и ночи. Но даже если она сейчас и испытала некоторое волнение в связи с его возвращением, то, разумеется, только потому, что он давний друг ее отца. Да, Господи, они всегда вместе проводили каникулы!
Прежде чем Ребекка довела себя до безумия спором с самой собой, какая-то суета в прихожей заставила ее вскочить со стула. Она немедленно села обратно и стала дожидаться, пока Уизерс войдет с докладом. Ей не пришлось долго мучиться. Дворецкий возник на пороге с совершенно невозмутимым выражением лица.
– Извините, мисс, у нас гость. Фрэнсис Коббалд. Он желает поговорить с вами.
Ребекка несколько раз громко повторила имя, как будто ища в памяти что-то знакомое. Пожав плечами, она посмотрела на Дженет:
– Что скажешь, тетушка? Мы дома?
– Пожалуй, можем и быть, – пробормотала та. – Возможно, этот человек сможет предложить развлечение, которое тебе явно необходимо.
Ребекка напустила на себя строгость.
– Пригласите его, Уизерс.
С несчастным выражением лица, одетый в ужасный красно-коричневый сюртук с кружевными манжетами, Адам, хромая, вошел в салон. Он тяжело опирался на трость с медным набалдашником. Его галстук был завязан так причудливо, что Ребекка удивилась, как он вообще умудряется дышать. Остальная одежда, испачканная и порванная, свободно висела на его исхудавшем теле. Его борода была аккуратно подстрижена, в волосах, свободно ниспадавших на плечи, сверкала длинная белая прядь. Черная повязка закрывала левый глаз – гениальный штрих, вынуждена была признать Ребекка. Повязка сливалась с цветом его волос, придавая его облику оригинальность и таинственность. Странно, но ее взгляд устремился прямо к его губам. Она встряхнула головой, чтобы прийти в себя.
– Добрый день, сэр, – официальным тоном произнесла девушка.
– Простите меня за вторжение, дамы. – Стоя перед двумя женщинами, заправлявшими теперь в его доме, Адам поклонился, как учил его Уизерс. – Боюсь, на меня напали разбойники, и я ищу короткой передышки, безопасного убежища, где бы я мог восстановить силы и успокоить нервы. – Он содрогнулся и быстро заморгал глазами. – Худшее сборище отбросов, какое я когда-либо видел. Порочные, грубые люди без намека на добрые чувства!
– Грабители? Здесь? – Тетушка Ребекки прижала руки к своей пышной груди. – Куда катится этот мир? Вы ранены?
Приложив ко лбу платок, Адам испустил тяжелый вздох:
– Пострадала только моя гордость, дорогая леди.
– Может быть, послать за доктором? – нахмурившись, спросила Ребекка, выражение сочувствия исчезло с ее лица.
"Что случилось? – в растерянности думал Адам. – Я только появился, а она уже сердится". Нет, ему не нужен доктор, но он вообще-то мечтал поскорее вернуться в постель. Как Ребекка и предполагала, он порвал пару швов на ране, карабкаясь по скалам. Тем не менее ему нужно время, чтобы выяснить возможные осложнения, которые может доставить родственница Ребекки.
Огненно-рыжие волосы женщины были искусно уложены на макушке в затейливую прическу, щеки были ярко нарумянены. Судя по фигуре, она не отказывала себе в еде. Глядя, как она уминает пирожок с ягодами, Адам подумал, что с ней проблем не будет.
Он с тоской взглянул на кресло.
– Если бы я только мог дать отдых моим членам! Это было ужасное испытание.
– Если вы уверены, что доктор вам не требуется... – Голос Дженет был полон сочувствия. – Присаживайтесь, как вы видите, мы только что принялись за чай.
– Вы так добры! Едва увидев вас, я понял, что у вас золотое сердце, прекраснее сияющего солнца. У вас лицо ангела, миледи!
Витиеватое высказывание далось ему с трудом, но достигло своей цели – Дженет захохотала, как служанка в таверне. Адам, временами прихрамывая, пересек комнату. Хромота выглядела очень натурально, потому что он вывернул лодыжку, взбираясь на чертову скалу. Теперь он был чрезвычайно благодарен Уизерсу за трость. Скала оказалась выше и сложнее, чем он предполагал, но ему все-таки удалось избежать падения. Это одно смягчало его злость на свою оплошность.
Устраиваясь в любимом кресле, Адам едва удержался, чтобы не погладить его темную гладкую поверхность.
– Есть ли у этой очаровательной женщины имя? – поинтересовался он у тетушки.
Дженет снова засмеялась, ее носик задрожал, как у кролика.
– Такер. А это моя племянница, леди Ребекка Марч. Адам поклонился Ребекке, поморгав и вздохнув для пущей выразительности. Ее глаза расширились, когда он нежно поправил свои кружевные манжеты.
– Этот дом поистине стал для меня даром богов, бальзамом для моей израненной души. Я боялся, что погибну в чаще леса, – признался он.
Дженет налила чая в чашку, которую без промедления принес Уизерс.
– Что же произошло?