А тем временем взгляд леди Шарлотты уже скользил по остальным гостям и остановился на более молодом из двух присутствовавших джентльменов.
- А вы?..
- Джонатан Уик.
Взгляд серых глаз был проницательным.
- И откуда вы, Джонатан Уик? - осведомилась она с нехарактерной для англичанок прямотой.
- Родом я из Нортумберленда, - непринужденно ответил он.
- А где обитаете теперь?
- Теперь я живу в разных местах. То в Александрии, а то… в пустыне.
Внимательно слушавшая их разговор Элизабет заметила, что хозяйку дома ответ лорда Джонатана не удивил. В разговоре с ней он не упоминал о своих домах, кроме фамильного поместья в Англии.
Жаль, что Элизабет мало знает об этом человеке.
- Ваши спутники говорят, что вас интересуют мои розы, - сказала леди Шарлотта, обращаясь к Элизабет. При этом она затушила сигару и бросила окурок в сосуд, который показался ее молодой гостье настоящей древностью. - Хотите посмотреть на них прямо сейчас?
- Да, хочу.
Женщина медленно поднялась со своего трехтысячелетнего ложа и потянулась за деревянным посохом, стоявшим в углу.
- Можете подать мне руку, дитя мое. Я не так молода и подвижна, как раньше.
Элизабет поспешила на помощь и обнаружила, что под широким одеянием леди Шарлотты Бейкер-Финч скрывалось худенькое тело. Буквально кожа да кости.
Элизабет сочувственно подумала, как это, должно быть, печально: стареть в одиночестве и так далеко от родных мест. Находиться не в окружении собственных детей и внуков, а среди чужих людей и любопытствующих путешественников - и тех, кто совсем недавно уехал из Англии, и тех, кто служит на границах империи. Сердце Элизабет открылось крошечной женщине, которая оперлась на ее руку.
- Я несколько раз перечитывала ваши "Письма из Египта", - призналась она хозяйке дома, пока они медленно шли по направлению к саду. - Ваша книга вдохновила целое поколение англичанок на поездки в Египет, чтобы своими глазами увидеть эту чудесную страну.
Леди Шарлотте эти слова были явно приятны. Она улыбнулась, открыв потемневшие от табака зубы.
- Ну, это я просто бумагу марала, когда была помоложе. Но все равно приятно думать, что кто-то читает мои рассказики. - Склонив голову набок, она близоруко сощурила глаза, глядя поверх стекол пенсне. - Скажите мне, милая девочка, - (это слово прозвучало у нее почти как "тефочка"), - ваш отец близок к тому, чтобы открыть гробницу?
Элизабет насторожилась, однако сумела ответить так, что ее голос прозвучал спокойно и легко:
- Простите, но я не знаю, о какой гробнице вы говорите.
- О гробнице Мернептона Сети, - пояснила старуха, упоминая имя древнего фараона с таким хладнокровием, словно это было имя ее знакомого.
Элизабет насторожилась:
- Откуда?..
- Откуда я узнала, что лорд Стенхоуп ищет гробницу Сети? - с хриплым смехом закончила леди Шарлотта ее вопрос. - Все, что происходит в английской общине здесь, в Египте, рано или поздно становится известным мне.
- Я не подозревала, что мечта всей жизни моего отца привлечет всеобщее внимание.
- Возможно, не всеобщее, но мое - определенно, - отозвалась леди Шарлотта, удовлетворенно поджимая губы. Немного помолчав, она добавила: - Конечно, я сама против того, чтобы их выкапывать.
У Элизабет почему-то запершило в горле.
- Их выкапывать? Кого?
- Древних. Я считаю, что они имеют такое же право покоиться в своих могилах, как и все остальные люди.
Элизабет не удержалась от вопроса:
- А разве не правда, что большинство гробниц было разграблено еще в древности?
Седая голова наклонилась в утвердительном кивке:
- Правда.
- Тогда, если мы не раскопаем то, что осталось, следующее поколение грабителей просто вломится в гробницы и похитит все сокровища, какие удастся найти. И при этом они уничтожат все, что помогло бы нам лучше узнать древних.
Леди Шарлотта выгнула белоснежную бровь.
- Мне кажется, вы говорите так же, как ваш отец.
- Ну, я ведь его дочь.
- Значит, вы археолог?
- Нет, - ответила Элизабет.
- Но позволю себе предположить, что вы - египтолог.
Она встревоженно улыбнулась хозяйке дома:
- Я просто разделяю некоторые интересы своего отца.
После недолгого молчания леди Шарлотта проговорила:
- Понятно.
Элизабет почувствовала, что пора поменять тему разговора. Ступив па дорожку сада, она замерла, восхищенная прекрасной картиной, которая ей открылась.
- Никогда не думала, что увижу розарий посредине пустыни! - сказала она сдавленным от волнения голосом.
- Это вечный парадокс Египта, - тихо произнесла леди Шарлотта. - Богатые и бедные. Пустыня и разливы Нила. Зеленые поля и коричневые пески. Жаркие дни и прохладные ночи. Жизнь и смерть. Все это обладает непреодолимым магнетизмом, который некоторые из нас ощущают в Кемете, Черной стране. - Мудрая старушка повернулась к своей юной гостье: - Вы ведь относитесь к их числу, правда?
Помолчав пару минут, Элизабет призналась:
- Да, отношусь.
Ее признание заставило пожилую женщину улыбнуться. Однако улыбка почти мгновенно исчезла с ее лица, и она с полной серьезностью предсказала:
- Египет может изменить всю вашу жизнь, леди Элизабет.
Та задумалась о чем-то своем.
- Может. - И спустя секунду добавила: - Я очень на это надеюсь.
- Двадцать пять лет назад Флоренс Найтингейл, приехав в Черную страну, как и вы сейчас, плыла вверх по Нилу.
- Да.
- Она написала домой, своим родным: "Можно только удивляться, как это люди, возвратившись из Египта, продолжают жить прежней жизнью". - Полный мудрости взгляд был устремлен на Элизабет. - Я, конечно, не смогла.
Элизабет невольно вздрогнула:
- Продолжают жить так же, как жили прежде?
Леди Шарлотта кивнула и тихим голосом сказала:
- Для меня все изменилось. Честно говоря, когда я вспоминаю свою первую встречу с пустыней, у меня до сих пор идет мороз по коже.
Элизабет не могла не спросить:
- А как вы впервые увидели пустыню?
И старуха рассказала ей об этом:
- Мы ехали в открытом экипаже. Со мной было несколько спутников и мой… и маленький мальчик лет семи. Мы слышали, что один из французских археологов открыл гробницу фараона, и, как многие до нас, горели нездоровым любопытством: нам хотелось увидеть царственную мумию в ее саркофаге.
Леди Шарлотта споткнулась и чуть не упала. Элизабет успела ее поддержать, и они медленно пошли по каменным ступенькам. Рассказ продолжился:
- Саркофаг фараона должны были погрузить на баржу и провезти ее вниз по течению Нила до самого порта Александрия. Там ее собирались перенести на французский корабль и отправить в Париж. Фараону предстояло навсегда расстаться со своей древней землей.
Элизабет воскликнула:
- Но это же нехорошо!
- Да, нехорошо. - Старуха вздохнула. - Когда древнего правителя извлекли из гробницы, места, где он обрел вечный покой, мужчины пустыни начали стрелять из ружей, как это принято делать на похоронах. Женщины выстроились вдоль берегов Нила и завели плач. Странные звуки их траурных воплей разносились по Долине царей.
- Кощунство, - прошептала Элизабет.
- Кощунство, - откликнулась леди Шарлотта, печально качая закутанной в шаль головой. - Люди пустыни решили, что гробница фараона осквернена неверными, ненавистными иностранцами, не уважающими их мертвых. Ведь правитель-бог в течение многих веков лежал, погребенный под песком и камнем в том месте, которое мы зовем…
- Местом Истины, - закончила Элизабет фразу своей собеседницы.
Та нахмурилась:
- Вам об этом известно?
- Мне об этом известно.
- Так вы действительно одна из нас!
- Одна из вас?
Изуродованные старостью пальцы сомкнулись на ее запястье.
- Одна из тех, кто сердцем и душой понимает, чем Черная страна отличается от всех других уголков Земли!
- Да, кажется, я это понимаю, - прошептала Элизабет.
Обе молчали. Однако в следующую минуту послышались голоса остальных гостей, и леди Шарлотта предложила своей юной спутнице:
- Пойдемте, дорогая, позвольте мне показать вам мой сад посреди пустыни.
- Какая красота! - воскликнула Элизабет, когда они приблизились к массе желтых роз, которые водопадом ниспадали с невысокой каменной стены. Казалось, что, куда бы она ни устремила свой взгляд, ей встречалось новое чудо. - Желтую банкшийскую розу я узнала, а вот эта мне незнакома!
- Это штамбовая роза, "Американская колонна", - объяснила хозяйка. - Как видите, у нее широко раскрытые ярко-розовые цветы.
Они пошли по саду, обмениваясь впечатлениями и обсуждая каждый новый сорт, который им попадался.
Тут были розовые китайские розы, алые розы "Френшэм", красные "Розмари", колючие плети с белыми цветами "Мадам Плантье", желтая разновидность шотландской розы…
Тут были арки, покрытые розовыми, красными, оранжевыми, кремовыми и белыми цветами. Аромат растекался в свежем утреннем воздухе и впитывался в ткань платья Элизабет, так что вскоре она тоже начала благоухать, подобно розе.
Пока леди Шарлотта и леди Элизабет бродили по саду, за ними наблюдал мужчина с яркими глазами цвета неба на рассвете.
Он вглядывался в фигуру женщины, согбенной годами, приближавшейся к концу жизни, А потом - в фигуру девушки, гибкой, только начинавшей жить. И он знал, что это - тоже часть парадокса Египта.
Черный Джек шагнул в сад, наклонился и вдохнул аромат красной розы, оказавшейся ближе всего.
Наступит день, пообещал себе лорд, когда он будет ласкать свою прекрасную Элизабет на ложе из розовых лепестков.
Глава 6
- С меня на сегодня больше чем достаточно этих роз! - объявила Амелия Уинтерз.
- Да, дорогая.
- И я никак не могу ехать верхом на этих проклятых грязных тварях, - добавила она с кислой миной, сильно испортившей ее обычно миловидное личико.
Полковник вздохнул. Его жена разозлилась, что случалось довольно редко.
По крайней мере на людях.
В уединении их каюты на борту "Звезды Египта" ему часто приходилось выслушивать ее претензии. Но теперь за Амелию ему было как-то неловко.
- Ты меня слышал, Хилберт?
- Да, дорогая.
Понизив голос, она ядовито прошипела:
- Я просто не сяду верхом на ишака!
- Да, дорогая. - Он сдержал улыбку, чтобы не разозлить ее еще больше, и добавил: - Насколько я знаю, воспитанные люди предпочитают пользоваться словом "осел".
- Мне нет дела до того, что предпочитают воспитанные люди! - огрызнулась она, хотя, конечно же, ей было до этого дело. - От этих чертовых тварей воняет.
- Я что-то не чувствую, - проворчал он.
Полковник был убежден, что вони от ослов гораздо меньше, чем от верблюдов.
- Я извинюсь перед всеми, - объявила ему она. - Пусть они едут дальше без нас.
Полковник нахмурил лоб и начал похлопывать тростью с серебряным набалдашником по голенищу сапога. Он всегда так делал, когда нервничал.
- Тебе не кажется, что было бы неразумно позволять леди Элизабет ехать одной?
- Но она же не будет одна, Хилберт! Ее будут сопровождать Колетт, Али и лорд Джонатан.
- Если ты уверена, что все будет в порядке, дорогая…
- Уверена, - решительно заявила она.
- Ну, тогда как желаешь.
Когда остальные путешественники присоединились к ним во дворе дома леди Шарлотты, Амелия достала из ридикюля надушенный платочек и прижала его к губам, потом слегка обтерла лицо.
- Сегодня утро особенно жаркое, не правда ли, леди Элизабет?
Полковник усомнился, чтобы Элизабет с ней согласилась. Элизабет Гест казалась свежей, словно тенистый лог в Шотландии.
- Должна признаться, что мне оно показалось довольно приятным, миссис Уинтерз. - Тем не менее девушка выказала должную озабоченность самочувствием своей дуэньи. - Вы немного бледны. Вам нехорошо?
Амелия чуть покачнулась.
- В Египте такое яркое солнце! Иногда мне становится дурно.
- Вы хотели бы вернуться на корабль? - спросила леди Элизабет. Полковник Уинтерз заметил, что она изо всех сил старается скрыть разочарование.
Не успела Амелия ответить, как леди Шарлотта вмешалась в разговор.
- Глупости! - объявила она. - Если миссис Уинтерз плохо себя чувствует, ей гораздо лучше остаться здесь, у меня. Вы можете отправиться смотреть пирамиды без нее. - Она обратилась к Амелии: - Я ожидаю на ленч довольно занимательное общество. Приедут одни джентльмены: венгерский граф, какой-то малопоместный принц и пара послов. Откровенно говоря, было бы очень кстати, если бы за столом оказалась веселая, интересная и красивая молодая женщина. Возможно, немного полежав, вы почувствуете себя лучше и порадуете нас своим присутствием. - Тут она повернулась к полковнику: - И конечно же, вы, полковник Уинтерз.
- Буду счастлив, леди Шарлотта, - сказал он, склоняя свою благообразную голову. Потом, кашлянув, он добавил, бросив быстрый взгляд на Амелию: - Конечно, если ты согласна на это, дорогая.
Обмахиваясь платочком, жена слабо проговорила:
- Если я сейчас прилягу в прохладной затемненной комнате, то, возможно, смогу присоединиться к вам за ленчем.
- Значит, все решено, - объявила леди Шарлотта. Энергичным взмахом руки она направила Элизабет и остальных к ожидавшим их осликам. - Желаю прекрасно провести время. Когда вы вернетесь ближе к вечеру, мы будем вас ждать здесь.
- Дамы…
С этими словами полковник предложил руку крошечной хозяйке дома, а потом другую - бледной красавице, стоявшей рядом с ним. Он повел обеих женщин к дому посередине оазиса, предоставив остальным знакомиться с достопримечательностями дальше.
"Чертовски способная актриса эта Амелия, - думал полковник. - Но как она красива!"
Конечно, временами в ней чувствовался определенный недостаток воспитания. Но не стоило удивляться. Ведь Амелия поднялась с самого дна лондонского общества.
Мать полковника часто говорила: "Можно вытащить уличную девчонку из помойки, но нельзя вытащить помойку из уличной девчонки".
Амелия предпочитала думать, что она аристократична, потому что говорит на самом правильном английском - может быть, даже более правильном, чем его речь. Безусловно, ее отличали скромные манеры и красивая внешность. Но в этой милой с виду женщине пряталась уличная кошка - и у нее были острые коготки.
Элизабет никогда раньше не ездила верхом на ослике.
Она решила, что это немного похоже на езду верхом на пони, и ударила пятками в бока своему животному. Ослик был очень маленький, и, сидя на нем, девушка чувствовала себя настоящей великаншей.
- У моего скакуна есть имя? - спросила она у проводника-египтянина Али. Хотя, конечно, смешно называть жилистое низкорослое животное скакуном. Так можно было бы сказать об одной из ирландских чистокровных лошадей, которые стояли в конюшне Стенхоуп-Холла.
- Да, миледи. Вашего зовут Зизиния, - с достоинством сообщил Али. Его ослик шагал рядом с ее "скакуном". - У английского лорда - Калаун, а у вашей служанки - Уили, что на нашем языке означает "простофиля".
- А как зовут вашего ослика? - поинтересовалась она, наслаждаясь неспешной прогулкой по тенистой аллее.
- Мое животное зовется Тарбуш, потому что его рыжеватая шкура похожа на цвет традиционной шапочки с кисточкой, которую носят мужчины моего племени, - объяснил Али.
Элизабет вдохнула терпкий воздух и сказала:
- Климат пустыни мне нравится. Когда я уезжала из Англии, там было холодно, дождливо и ужасно гадко.
Али нахмурился:
- Мне трудно представить себе страну, где все расположено близко и где есть зелень, много зелени.
Элизабет решила, что это подходящее описание Англии с точки зрения египтянина, живущего в стране, где все огромное и коричневое.
Он добавил:
- Я видел на картинках, как выглядит ваша страна. Но этого, конечно, мало, чтобы представить, какая она на самом деле.
- Да, конечно, - согласилась Элизабет.
Ведь именно так было у нее в отношении Египта. Никакие картины и рисунки не могли передать величия этой страны. Ее можно было оценить, только увидев.
Она дернула поводья, чтобы Зизиния прибавила шагу. На лице она ощутила влагу - значит, Нил находится сразу за поворотом дороги. Так и оказалось: она повернула и увидела изгибы реки, по обе стороны которой тянулась широкая полоса плодородной земли. Вскоре они уже ехали вдоль реки, направляясь к цели своего путешествия.
Элизабет оглянулась. За темно-синей рекой, позади них, высилась цитадель Каира, построенная в двенадцатом веке султаном Саладином и увенчанная минаретами мечети Мухаммеда Али.
Река была усеяна белыми парусами фелюг - небольших парусных кораблей, с древних времен перевозивших по Нилу пассажиров и грузы.
Ближе к ним крестьянин погонял волов. Огромные животные тащили примитивный деревянный плуг, взрыхляя плодородную почву, перемешанную с илом, который оставил разливающийся время от времени Нил. Две закутанные с ног до головы женщины медленно шли вдоль дороги, мерно покачивая бедрами под широкими одеяниями. На голове каждая несла глиняный кувшин. Вдали был виден оазис с пальмами - там группа людей (возможно, семья) собирала финики.
Египет прошлого и настоящего - он был одним и тем же.
С довольным вздохом Элизабет подняла голову и стала смотреть на естественный полог, созданный деревьями. Она наслаждалась их тенью.
- Эта дорога напомнила мне аллею лаймовых деревьев, которая ведет к моему дому, - сообщила она Али.
- Свой дом вы называете Стенхоуп-Холл? - спросил он.
Элизабет была несколько озадачена тем, что ему известно название их поместья.
- Ну… да.
Молодой человек объяснил:
- Ваш отец, лорд Стенхоуп, часто рассказывал мне об этом месте. - Он устремил взгляд вдаль. - Мне хотелось бы увидеть Англию и этот великолепный дом, который носит имя Стенхоупов.
- Возможно, вы когда-нибудь поедете на мою родину, - вежливо предположила она.
Элизабет вдруг залюбовалась благородным профилем Али. Он напомнил ей царственных фараонов, которые когда-то правили этой "желтой страной".
- Возможно, когда-нибудь я поеду в Англию, - мечтательно произнес Али и тут же вернулся к своей роли проводника. Указывая на густую зеленую растительность над их головами, он сообщил: - Эти прекрасные деревья посадил Измаил-паша, чтобы дорога к древним памятникам была тенистой и доставляла удовольствие всем, кто пожелает совершить к ним паломничество. Солнце в нашей стране бывает очень жестоким, госпожа, и тень высоко ценится.
- Безусловно, - сказала она, зная, что иногда тень решает вопрос жизни и смерти.
Али выпрямился в седле и проговорил интригующе:
- Пока мы едем, я расскажу вам историю - древнюю историю о странном, непостижимом звере, которого называют сфинксом.
Элизабет заинтересованно посмотрела на проводника.
Али начал рассказ:
- Повернувшись лицом к восходящему солнцу, огромный лев с головой человека присел у подножия древних гробниц, этих таинственных каменных гор, которые указывают на сами небеса.
- У пирамид?