– Тут ты прав: я не научилась видеть ничего, кроме собственной обиды, и потому многого не понимала. Видишь ли, меня воспитали в убеждении, что нельзя слепо следовать чувству долга, тогда как на самом деле очень многое зависит от обстоятельств. Больше я не предприму никаких отчаянных шагов, не выслушав тебя.
Лахлан хмыкнул:
– Так я могу быть уверен, что ты не убежишь от меня снова?
– Ну, возможно, я не всегда буду принимать решения, которые ты одобришь…
Лахлан провел пальцем по ее щеке.
– Понимаю. Мне следовало дать тебе время, а вместо этого я пытался навязать тебе свое видение ситуации. Похоже, я действительно заслужил, чтобы меня назвали варваром.
Флора сжала его руку.
– Я так не считаю. Просто мне захотелось тебя уязвить. Теперь я знаю, что ты не хотел меня обидеть. Когда я впервые поняла, что за план ты придумал вместе с моим кузеном, мне показалось, что оправдались мои худшие опасения и вы оба меня использовали. Я не могла смириться с тем, что ты можешь любить меня и что-то от меня утаивать. На самом деле ты лишь исполнял то, что должен был исполнить. А вот кузена я вряд ли поблагодарю за вмешательство.
Лахлан усмехнулся:
– Ты не забыла, что, вступая в брак с тобой, я столько же старался ради себя, сколько ради брата?
– Пусть, в этом нет ничего зазорного. Важно, что я люблю тебя, а ты любишь меня, и от этого нам никуда не деться. Ты вождь, и теперь я понимаю, что иногда тебе придется в первую очередь думать о своих обязанностях, а мне – смириться с тем, что ты не принадлежишь только жене и больше никому.
– Тебе принадлежат мое сердце и моя душа, – произнес Лахлан тихо, и глаза Флоры засветились.
– Вот видишь, ты отлично можешь выразить все, когда хочешь.
– Значит, ты прощаешь меня?
Губы Флоры дрогнули.
– Возможно, ты мог бы меня убедить окончательно, но для этого тебе придется сильно постараться.
– Что ж, я готов. – Лахлан тряхнул головой. – И запомни: я люблю тебя, Флора. Если мне придется всю оставшуюся жизнь, доказывать тебе это, я все равно буду самым счастливым человеком на свете.
– Я тоже, Лахлан.
Внезапно Флора взяла что-то на столике возле кровати, затем вытянула руку и разжала ладонь. Лахлан увидел на ней старинный амулет.
Он наклонил голову, чтобы Флора смогла надеть амулет ему на шею.
– Теперь этот амулет по праву принадлежит тебе.
– Ты уверена?
Флора кивнула, в глазах ее стояли слезы счастья.
– Ты собирался отдать за меня жизнь, и теперь я по доброй воле отдаю это тебе, моему мужу и возлюбленному.
Не зная, что ответить, Лахлан нежно поцеловал Флору, после чего бережно выпустил ее из объятий.
Он уже готов был подняться и уйти, но оказалось, что она вовсе не собиралась отказываться от своих намерений. Ее руки заскользили по его груди, и от одного этого прикосновения кровь горца закипела.
– Понимаешь, я промерзла до костей, а эти одеяла не дают тепла. Неужели ты не найдешь способа согреть меня?
Лахлан замер, и тут же рука Флоры скользнула к застежке его штанов.
На этот раз Лахлан почувствовал, что больше не сможет терпеть: его желание близости с ней стало чересчур сильным, и обуздывать его было все равно что пытаться остановить молнию.
Его голос сделался глухим от напряжения:
– Ты правда уверена, что хочешь этого? На этот раз пути назад не будет. Наш брак пока еще не подтвержден официально, и, если ты захочешь его аннулировать, я, как и обещал твоему брату, не буду чинить тебе никаких препятствий.
– Вот и не делай этого. С прошлым покончено, и я не собираюсь возвращаться к нему. Теперь я смотрю только в будущее, а будущего без тебя для меня не существует.
Проведя рукой по выпуклости на его обтягивающих штанах, Флора тихонько застонала, и этого оказалось достаточно, чтобы Лахлан начал действовать. Прикосновение его рта к ее губам обожгло Флору, как лесной пожар. Его руки заскользили по ней, все крепче прижимая ее к себе.
Флора чуть не задохнулась от счастья. Он был таким удивительным, таким сильным! Тело воина, мощное и гибкое, покорно отдавалось ее ласке.
Лахлан прервал поцелуй только для того, чтобы снять одежду, и, тут же скользнув в постель, оказался рядом с ней.
Флора таяла в пламени его объятий, ей хотелось ощутить каждый дюйм его сильного тела. Его теплая гладкая кожа вызывала бурный прилив чувств.
Большие руки Лахлана завладели ее телом. Он прикасался к ней всюду – гладил, ласкал, его пальцы ныряли в ее волосы.
Тело Флоры стало влажным и пульсировало отчаянным желанием. Она жаждала его прикосновений. Этот голод по нему зарождался где-то в глубине ее существа и требовал удовлетворения.
Лахлан пытался управлять своими чувствами, но это давалось ему с трудом. Его язык проник в ее рот и теперь ласкал его изнутри нежно и требовательно.
– Не отстраняйся, я хочу тебя всего, целиком, – прошептала Флора. – Можешь не церемониться со мной, и не надо меня жалеть.
Лахлан сжал губами ее пульсирующий сосок и принялся посасывать и тянуть его, потом слегка прикусил, а Флора извивалась под тяжестью его тела, пока спазмы не начали сотрясать их обоих.
Подняв голову, стараясь удержать ее взгляд, Лахлан вошел в нее одним мощным движением, и это исторгло у нее крик восторга. Лахлан заполнил ее целиком, даря такое острое наслаждение, что казалось, она не выдержит его.
Затем он начал двигаться внутри ее тела, и от возникшего напряжения Флора всхлипнула. У нее захватило дух: это была не только чувственность, не только сладострастие, но нечто гораздо более первобытное и глубокое – совершенное единение двух тел и полное слияние душ. Они действительно были предназначены друг для друга.
Внезапно Флора почувствовала, что Лахлан замер, увидела, как наслаждение изменило его лицо, услышала гортанный крик освобождения и позволила себе расслабиться, будто тело ее утратило вес, а сердце на мгновение перестало биться. Некоторое время она продолжала сжимать его, пока наконец теплая струя семени не изверглась в нее.
Лахлан был безжалостен и не дал ей даже перевести дыхание: теплый и трепетный, он нависал над ней, бедра его покачивались, прижимаясь к ней, и это трение вновь и вновь исторгало у нее крик. Медленные и сильные волны наслаждения обрушивались на Флору, погребая ее под собой. А когда наконец отхлынула последняя, Лахлан так нежно и бережно уложил ее рядом с собой, будто опасался, что она вот-вот рассыплется на тысячи мельчайших осколков.
Лахлан провел рукой по теплой бархатистой коже Флоры, наблюдая за тем, как ее дыхание становится спокойнее и грудь вздымается медленнее. Он не знал, что сказать. Счастье, удовлетворение, облегчение – все это окончательно смешалось в его душе. Казалось, Флора сумела сорвать с него все лишнее, добраться до сути, она подарила ему свою любовь и приняла все, что в нем было.
– Моя жена, – с гордостью прошептал он. Флора ответила глубоким вздохом.
– Я люблю тебя, слышишь?
– Да. – Ее губы изогнулись в шаловливой улыбке. – И на этот раз тебе удалось доказать мне это.
Эпилог
Август 1608 года
Флора с мужем бродили по вересковым пустошам, наслаждаясь последними часами покоя перед бурей, не сговариваясь думая о том, что прошел год с тех пор, как они вернулись в Брекакадх. Свадьба Мэри и Аллана должна была состояться уже через несколько дней, и скоро ожидали прибытия гостей на празднество длиной в неделю, в том числе всех братьев и сестер Флоры, за исключением Гектора, все еще остававшегося "гостем" Аргайла.
Жаркое солнце позднего лета усиливало и без того яркие краски цветов повсюду. Флора глубоко вдыхала сладостный, напоенный ароматами воздух, напоминавший о невиданной щедрости природы. Всюду Флора видела следы изобилия, сопутствовавшего им с тех пор, как они вернулись в Брекакадх, это казалось ей настоящим волшебством.
– Думаешь, она рада за нас?
Лахлан вопросительно посмотрел на нее:
– Кто?
– Элизабет Кемпбелл.
Лахлан усмехнулся; сейчас он казался много более уверенным в себе, чем прежде. Клан процветал, а постоянная борьба, которую он вел со дня смерти отца, закончилась. К тому же события прошлого лета еще больше укрепили их с Флорой любовь.
– Не думал, что ты так суеверна…
– А что тут такого? Ты получил назад свой замок с одобрения Тайного совета благодаря моему кузену и вернул ему былое великолепие. Урожаи превосходны, скот тучнеет, и даже бури, потрепавшие другие острова, миновали нас. К тому же…
Тут Флора многозначительно посмотрела на мужа, и губы Лахлана дрогнули.
– Согласен, и это тоже.
Он повернулся к жене, давая ей возможность лучше рассмотреть маленький сверток у него на руках.
Сердце Флоры наполнилось счастьем, как бывало всегда, когда она видела их вместе: своего обожаемого мужа и лежавшего у него на руках их крошечного сына, которого назвали Джоном в честь дяди.
Лахлан придвинулся к Флоре и нежно поцеловал ее в губы, а потом прикоснулся губами к головке, покрытой младенческим пухом и выглядывавшей из другого свертка на ее руках. Девочку они назвали Дженет в память о матери Флоры.
Природа поистине щедро одарила их двойняшками.
Притронувшись к амулету, когда-то бывшему символом проклятия, а теперь ставшему символом их неисчерпаемой любви, Лахлан улыбнулся, и Флора улыбнулась ему в ответ. Сердце ее переполнялось любовью к ее несравненному мужу и бесценным детям, и она с радостью подумала, что теперь по праву может считать себя самой счастливой женщиной на свете.
Примечания
1
Пер. Каролины Павловой.
2
Большая гребная лодка шотландских вождей.
3
Верховный бог в скандинавской мифологии.