Все были рады немного развлечься, особенно Патрик, придумавший хитроумную систему блоков, позволявшую управлять на расстоянии различными предметами, музыкальными инструментами и другими безделушками, а самая проворная из горничных время от времени щеголяла в полупрозрачных белых одеждах, словно привидение. Джинни, другая горничная, изображала ребенка, поскольку была мала ростом, а Ханне доставались роли женщин всех возрастов и молодых мужчин.
Патрик страшно гордился еще одним изобретением, спрятавшись за скрытыми панелями или в дымоходе, он изображал полет вещей с изяществом заправского кукловода. И чем сложнее задача – к примеру, парящие в воздухе призраки младенцев-близнецов, – тем ему было интереснее работать над ее воплощением.
Тетя Пру экспериментировала с картинками, которые с помощью фонарика проецировались на стены и потолок. Но эта затея с треском провалилась, когда однажды бумажные картинки случайно вспыхнули от свечки, и посетитель в ужасе решил, что его богобоязненная, добродетельная матушка горит в адском пламени. Селии пришлось призвать на помощь все свое дипломатическое искусство, чтобы убедить перепуганного насмерть клиента, что его матушка на небесах и любуется вместе с ангелами праздничным фейерверком.
Однако на одних фокусах далеко не уедешь – это тоже вскоре стало ясно. Спектакли, которые устраивал Патрик, несколько приелись, и Селия решила, что для поддержания зрительского интереса нужно сделать кое-что посущественнее. После сеансов посетители размышляют об увиденном и услышанном – тут-то и пригодятся факты. Люди должны убедиться, что все происходящее с ними – не обман, и мысль об этом согреет их в ночи.
Именно Селии и принадлежала идея самого подлого, с ее точки зрения, надувательства – "Зеленой книги". Поначалу это был просто список имен первых посетителей и их родственников, причем последние не мудрствуя лукаво переписывались прямо с могильных плит. Селия самолично посетила ту часть кладбища, где покоились представители семейства Тиммонсов, и аккуратно занесла в книжечку имена и годы жизни, чтобы придать первому спиритическому сеансу побольше достоверности. "Зеленая книга" постепенно толстела, пополняясь трактирными сплетнями, газетными вырезками и сведениями из домашних Библий, почерпнутыми тетей Пруденс во время визитов к знакомым. Они тщательно изучали привычки и особенности характера будущего клиента, расспрашивали трактирщиков и торговцев, причем делали это так тонко, что те и не догадывались, какие ценные сведения предоставляли, если такое случалось. К настоящему моменту книг набралось целых шесть, и все они содержали подробности и факты личной жизни, вполне годящиеся для шантажа, которым вполне можно заняться, если затея с сеансами потерпит крах. И она потерпела крах.
Да, их начинание было успешным. Но из-за высокой себестоимости "конечного продукта", включавшей всевозможные расходы по спиритическому предприятию и плату слугам за усердие, Селии удалось накопить только четыреста тридцать восемь долларов. Огромная сумма, что и говорить. И все же мизерная по сравнению с двадцатью одной тысячей, которую необходимо раздобыть за оставшиеся несколько недель.
Поэтому несколько жалких долларов, полученных от миссис Дженсон, погоду бы не сделали. Очень скоро Селии придется открыть свою тайну тете Пруденс и слугам. А пока она будет продолжать и постарается утешить еще парочку-другую скорбящих.
Ведь настанет день, когда Селия не сможет больше помочь никому, даже самой себе.
Тетя Пруденс терпеливо ждала ответа на свою проповедь. Селия глубоко вздохнула. Что же, открыться прямо сейчас, и пусть тетушка примирится с действительностью, какой бы суровой она ни была?
Селия уже собралась с мыслями, как вдруг в парадную дверь громко постучали.
– Боже правый! – Тетя Пру нахмурилась и бросила взгляд на каминные часы. – Кто же у нас записан на пять пятнадцать?
– Никого, – ответила Селия. – Миссис Дженсон на сегодня последняя.
Она взглянула на тетушку, и сердце ее сжалось. Когда она успела так постареть? Как отчаянно она цепляется за безвозвратно ушедшую молодость – эта ее притворная веселость, жалкие седые кудряшки... Сказать ей правду? Страшно даже подумать об этом. Будущему Селии нанесен серьезный удар. Но тетушка... Погибнет не только ее будущее, но и вера в дядю Джеймса и его непогрешимость.
В дверь снова постучали, да так яростно, что задрожали стекла.
– Кто бы это ни был, он колотит в дверь бревном. – Селия и тетя Пру улыбнулись друг другу, и племянница ласково похлопала старушку по руке. – Тетя Пру, выпейте чаю. А я пойду посмотрю, кто пришел.
– Хорошо, хорошо. Спасибо, дорогая. – Тетя Пруденс неторопливо поплыла в гостиную, и на ее пухлом личике отразилось спокойствие безмятежной души.
Может, все и обойдется, думала Селия, глядя ей вслед. Случится чудо, и они будут спасены.
Девушка расправила плечи и двинулась к двери, на ходу приглаживая волосы и гадая, кто ждет ее на пороге.
Она торопливо распахнула дверь, желая предупредить очередную серию громоподобных ударов, и изумленно захлопала ресницами. Таких великанов ей видеть еще не приходилось. Незнакомец стоял спиной, и ее взгляду представилась широкоплечая фигура в темно-зеленом плаще, трепещущем на ветру. Мужчина высокого роста и могучего телосложения выглядел каким-то сказочным гигантом. Селия беззвучно ахнула.
Он повернулся к ней и произнес глубоким, звучным голосом:
– Я хотел бы поговорить с мисс Томасон.
Селия открыла рот, но впервые в жизни не смогла издать ни звука.
А все потому, что незнакомец был красив, как Бог. И зол, как черт.
Глава 2
"Чем я умудрилась так разгневать его?" – размышляла Селия. Она видит этого мужчину первый раз в жизни. К слову сказать, повстречавшись с ним однажды, его не скоро можно было забыть.
Глядя на незнакомца, Селия едва удержалась, чтобы не попросить прощения неизвестно за что и не пообещать "никогда больше так не делать". Все в его позе и осанке выдавало человека высокомерного и властного. Красивые, правильные черты лица с налетом аристократизма исказились от ярости, рвавшейся наружу, и девушка невольно попятилась назад к двери.
– Повторяю, я желаю видеть мисс Селию Томасон. – Он говорил с акцентом. Англичанин? Возможно. Глаза темные – темнее, чем у самой Селии, а волосы густые и черные как смоль. Зрелище устрашающее – глаза сверкают, волосы взъерошены...
Да, такое не забудешь.
Он нетерпеливо топнул ногой.
– Адрес правильный?
– Да, сэр, – наконец вымолвила девушка.
– Обрела дар речи, слава Богу! – раздраженно бросил незнакомец и смерил ее презрительным взглядом. У Селии появилось странное чувство, будто взгляд его проникает в душу и изучает ее вдоль и поперек. – Здесь чертовски холодно, – заметил он, закончив осмотр. Видимо, представшая перед ним девушка была не в его вкусе.
– Да, сэр. – Господи, да что с ней происходит? Она ведь никогда за словом в карман не лезла. А этот человек, выражаясь фигурально, прихлопнул ее бойкий язычок, как комара.
– Могу я узнать, дома ли мисс Томасон?
– Дома, сэр. – "Поистине, краткость – сестра таланта, – злилась на себя Селия. – Сама находчивость".
– Она не принимает? Больна?
– Нет, не больна. – Еще один образчик остроумия в духе мисс Томасон. Эти словесные перлы надо записать, а то ведь, не дай Бог, забудешь!
Селия перевела дух. И тут ее сознание пронзила страшная догадка. Этот мужчина явился за деньгами! Час расплаты настал – и вот он, грозный кредитор, живое олицетворение грозящего им разорения. И пришел он, чтобы напомнить: последний срок выплаты не за горами (эта дата и так отпечаталась у нее в мозгу – куда уж больше). Или нет, он собирается их поторопить?
Ну конечно, за этим он и явился сюда! Одно радует – выглядит он гораздо респектабельнее тех троих. И одет прилично, даже элегантно: сам дядя Джеймс не нашел бы ни малейшего изъяна в его безукоризненно сшитом плаще из тонкой шерсти или в воротничке, сияющем белизной.
Этот человек – мозг шайки вымогателей, король шантажа.
Селия и ее бедная тетушка пополнят его казну, чтобы мошенник мог и дальше купаться в роскоши.
Эта мысль разозлила не на шутку и, как ни странно, придала Селии уверенности: теперь против него у нее есть оружие – ненависть.
– Кто там, дорогая? – послышался из холла голосок тети Пру.
Тетя ни в коем случае не должна с ним встретиться! Иначе правда выплывет наружу, и эта новость убьет старушку.
– Я обо всем позабочусь! – ответила Селия, не оборачиваясь, она попросту боялась повернуться к незнакомцу спиной.
– Ну вот, словарь пополнился еще одной фразой, – буркнул тот. – Великолепно! А как насчет "входите, прошу вас"? Если память мне не изменяет, я уже говорил, что на улице сегодня довольно свежо.
Ну разумеется, войти ему необходимо, подумала Селия, пропуская гостя в холл. Хочет произвести опись имущества – до Рождества осталось несколько недель.
Тетя Пруденс ждала их в холле. Взглянув на незнакомца, она расплылась в улыбке и беззвучно прошептала, обращаясь к Селии:
– Какой красавчик!
Племянница хмуро кивнула, торопливо проводила джентльмена в гостиную и плотно прикрыла за собой дверь. Упершись взглядом в его широкую спину, она поежилась – все-таки какой великан! Ему достаточно взмахнуть плащом или бровью пошевелить, чтобы от "знаменитого медиума" осталось одно мокрое место.
Он обернулся и спросил с нескрываемым изумлением:
– Так вы и есть мисс Томасон?
– Да, – подтвердила она.
– А я решил, что вы горничная...
– Почему же?
– Из-за вашей прически.
Ответ застал Селию врасплох, и она тут же забыла про ненависть – ей стало любопытно.
– Из-за прически?
– Ну да. Видите ли, согласно моим наблюдениям, благовоспитанные юные леди вроде вас, – он небрежно кивнул в ее сторону, – постоянно проводят всевозможные эксперименты над своими волосами.
– Простите?
Его черты на мгновение утратили суровость, взгляд смягчился, и вот перед ней весьма приятный джентльмен. Теперь он казался если не обворожительным, то довольно обаятельным. Незнакомец продолжал говорить, и впечатление только усилилось.
– Поясняю. Дело в том, что в Лондоне, как, впрочем, и здесь, модницы сооружают у себя на голове самые невообразимые прически. Полагаю, вы понимаете, что, я имею в виду, мисс Томасон, – все эти завитушки, косы и локоны. – Он сделал рукой неопределенный жест над головой, изображая прическу греческой богини. – Одна знакомая дама своими длинными кудрявыми локонами до того напоминала мне вислоухую собачку, которая была у меня в детстве, что я каждый раз ловил себя на мысли, что мне хочется потрепать ее по голове или бросить ей косточку.
Неожиданно для себя самой Селия рассмеялась, но почти сразу смолкла, вовремя напомнив себе, что перед ней враг.
– А вы, мисс Томасон, – мужчина продолжал пристально разглядывать собеседницу, – вы причесаны просто и скромно, как горничная.
Руки девушки непроизвольно потянулись к волосам, скрепленным гребнем и шпильками, и, остановившись на полпути, снова вернулись на свое место на уровне корсажа темно-синего шерстяного платья.
– Вы ставите меня в неловкое положение, сэр. Я не знаю, кто вы, хотя и догадываюсь, что именно привело вас ко мне...
– Ну конечно. Вам об этом сообщили духи, не так ли? – Он с плохо скрываемой злостью сдернул одну за другой черные кожаные перчатки. – Меня также весьма удивило, что вы сама отпираете входную дверь. Неужели сложно нанять для этого слугу?
– Слуг у нас достаточно. Но я предпочитаю открывать сама.
– Когда работаете?
– Да, если угодно.
– Будьте так любезны, проясните для меня один вопрос. Видите ли, я совершенный невежда во всем, что касается вашей деятельности и... – он вскинул бровь, – ваших помощников, если их можно так назвать. Что же, души умерших являются в определенные часы? Я думал, они предпочитают беспокоить нас своими воплями и стенаниями только ночью. Или я не прав?
Селия скрестила на груди руки и сердито воззрилась на гостя.
– Вы отказываетесь отвечать, мисс Томасон?
– Нет. Но я не хочу быть мишенью для ваших насмешек.
– А разве я насмехаюсь над вами?
Она снова не удостоила его ответом. Несколько мгновений они молча сверлили друг друга глазами.
А он очень привлекателен. Будь он хоть немного повежливее...
– Я вовсе не собираюсь издеваться над вами, – промолвил он наконец. – И всего лишь прошу удовлетворить мое любопытство. Скажите, что вам известно обо мне? Что вам сообщили духи?
Первым побуждением Селии было указать мужчине на дверь. Как он смеет так издеваться над ней? Но она усилием воли обуздала свой гнев. С этим человеком нельзя ссориться, как бы отвратительно он себя ни вел. Придется играть по его правилам, иначе ей не удастся повлиять на исход беседы.
Она улыбнулась, и перемена в ее настроении застала его врасплох. Селия поспешила этим воспользоваться.
– Вы недавно приехали из Лондона, но вы не лондонец. Получили образование в Оксфорде, а сами родом из Ирландии. И живете неподалеку от Дублина.
Внимательно разглядывая незнакомца, девушка поймала себя на мысли, что в его темных глазах, помимо высокомерного презрения и яростного негодования, читалось нечто другое – в последнее время ей приходилось видеть это довольно часто.
Глубокая скорбь.
Благодаря ремеслу медиума она развила свою наблюдательность и научилась разгадывать такие несложные загадки. По едва заметным внешним признакам всегда можно узнать правду о человеке, кем бы он ни притворялся. Незнакомец уже не юноша – вряд ли его потрясла смерть кого-либо из родителей. Да и на убитого горем отца он не похож: трудно представить его в роли мужа, а тем более любящего отца семейства.
Он потерял друга? Едва ли. Его горе гораздо глубже.
Сопоставив факты и опираясь на собственную интуицию, Селия пришла к единственно возможному выводу.
– Сэр, примите мои соболезнования, – мягко промолвила она. Как бы ни был ей противен этот человек, она не могла не сочувствовать его горю.
– Соболезнования?
– Да. – Она хотела было подойти к нему, но остановилась на полпути. – Смерть сестры – тяжелая утрата.
Незнакомец ошарашено уставился на девушку, а она продолжала:
– Вы пришли ко мне из-за денег. И мы оба знаем сумму.
Мужчина на мгновение потерял дар речи. Селия была уверена, что подобное с ним наверняка случается не часто.
– И какова же сумма? – спросил он своим властным тоном.
– Двадцать одна тысяча долларов.
Он и глазом не моргнул. Лишь продолжал неподвижно стоять, как статуя, и только желваки заходили у него на скулах, выдавая крайнюю степень волнения.
– Хмм!.. – Незнакомец тряхнул головой. – Весьма интересно. – Переведя дух, он окинул взглядом комнату. – Это бренди?
– Да, сэр.
– Вы позволите?
Его вопрос удивил Селию. Разве они только что не пришли к обоюдному заключению, что ему в этом доме принадлежит абсолютно все, включая и бренди?
Гость шагнул к столику, наполнил рюмку, залпом выпил, тут же наполнил снова и только тогда обернулся к Селии.
– Я говорил вам, что бывал в Лондоне, – сказал он, слегка усмехнувшись и вскинув бровь. – Когда мы обсуждали дамские прически, я упоминал о лондонском свете.
– Верно.
– Это все объясняет. Никакой мистики, всего лишь цепкая память. И все же как... – начал он. – Да, неплохо у вас получается. Вы мастер своего дела. – Он помолчал. – Но насчет денег вы ошиблись.
– Ошиблась? – тревожно переспросила она.
– Да. – Мужчина выпил полрюмки. – Ровно наполовину.
Селия лихорадочно соображала, сохраняя внешнее спокойствие. Что за игру он ведет? Неужели удвоил сумму долга? При одной мысли о том, что ему придется уплатить сорок две тысячи долларов, ей чуть не стало дурно.
Проглотив остатки бренди, он потянулся было за графином, но передумал и со стуком опустил пустую рюмку на столик, так что та едва не треснула.
– Я не намерен платить вам двадцать одну тысячу долларов.
Сердце Селии на мгновение замерло в груди и тут же заколотилось с бешеной силой. Почему каждый вздох дастся с таким трудом? Туго зашнурован корсет?
– Но вы же назвали меня мастером своего дела, – вкрадчиво возразила она, окончательно запутавшись. Он собрался ей платить? Но за что? Значит ли это, что он не станет требовать денег? Кто же он тогда?
– Вы ловкая особа, мисс Томасон. – Его уверенность крепла по мере того, как таяла ее решимость. – Но я не желаю быть жертвой вымогательств.
У девушки едва не подкосились колени. Он – жертва?
Воцарилось напряженное молчание. Незнакомец ледяным взглядом уставился ей в лицо, и Селия мысленно простилась с жизнью: он непременно ее убьет... и сделает это прямо сейчас.
– Так сколько вы хотите? – произнес он наконец. Селия невольно улыбнулась: то, что она собирается сказать, настолько смешно и нелепо, что просто не укладывается в голове.
Но что, если это недоразумение поможет им выпутаться из долгов? И этот суровый незнакомец станет их спасителем?
Выбора нет: придется рискнуть и назвать сумму.
– Двадцать пять тысяч долларов, – отчеканила Селия ледяным тоном.
– Пятнадцать, – отрезал он.
– Двадцать пять, – настаивала она, словно во сне.
– Двадцать, и ни пенни больше.
Это какое-то безумие! Что бы он от нее ни потребовал, вряд ли ее услуга может стоить двадцать пять тысяч долларов. Или двадцать, если уж на то пошло. А двадцати тысяч почти достаточно для уплаты долга.
Почти. В этом-то все и дело. Почти.
Будь у них немного сверх того, можно было бы прекратить дурачить людей и начать новую жизнь. Они бы купили ферму или открыли модную лавку, а еще лучше – навсегда уехали бы из этих мест, где никто не узнает об их темном спиритическом прошлом.
Все начать с нуля – звучит заманчиво. Итак, она будет твердо стоять на своем.
– Двадцать пять.
– Ну хорошо, – согласился он наконец.
"Боже милостивый! – пронеслось у нее в голове. – Боже..."
Незнакомец сунул руку в карман плаща. Вот оно! Сейчас он ее прикончит. Что у него там: нож? веревка? Ее трясло, как в лихорадке: сил у нее сейчас не больше, чем у котенка, – как тут сопротивляться?
Молитвенно сложив руки, она беззвучно зашептала:
– Господи, прости мне мои прегрешения.
– У меня есть документы, которые вы должны подписать, – сказал он, доставая из кармана большой лист бумаги. Недоуменно покосившись на Селию, он спросил: – Вы слушаете меня, мисс Томасон?
Она перестала шевелить губами и опустила руки.
– Ну конечно.
Мужчина прищурился и окинул ее взглядом.
– Прекрасно. Есть у вас перо?
– Ну конечно. – С этими словами она бросилась к столу, выдвинула ящик, достала перо, чернила и вернулась к посетителю.
Теперь она узнает, что нужно от нее этому человеку.
– А читать-то вы умеете, мисс Томасон?
– Естественно! – обиделась она.
– И это весь ваш словарный запас?
– Нет, конечно.
Он протянул ей документ, и Селия принялась читать. Пробежав глазами несколько строк, она нахмурилась.