- Похоже, вы дорожите мнением Каролины, - сухо заметил Леон, уже заранее представив себе, как выглядит ее сестра. - Платье здесь ни при чем, Ариэл. Что платье? Это кусок материи и только. Не платье красит человека. Вы сами делаете его красивым и запоминающимся.
Настолько запоминающимся, подумал Леон, что оно до сих пор не выходит у него из головы.
- Вы в нем восхитительны, Ариэл, - добавил он.
По ее порозовевшим щекам и смущенной улыбке Леон понял, что Ариэл не избалована мужскими комплиментами.
- Благодарю вас за добрые слова, - ответила она, - хотя уверена: вы просто хотели сгладить ужасное замечание о моей шляпке.
- Ошибаетесь. Шляпка действительно безобразна. Одно с другим не имеет ничего общего.
- Оставим этот разговор, - сказала Ариэл, уперев руки в бока. - Мы пришли сюда не обсуждать мои шляпки и платье, а отработать походку. Сами сказали, что это очень важно.
- Совершенно верно. Красивая походка вам просто необходима, она поможет завоевать сердце Пенроуза.
Леон подошел к стене и подал Ариэл руку.
- Позвольте вам помочь забраться на стену.
- Мне что, перелезть через нее? - с возмущением спросила Ариэл.
- Нет, просто взобраться.
- Для чего?
- Чтобы отработать вашу походку.
- К вашему сведению, я часами ходила по дому, отрабатывая осанку и походку. На этом настояла мама. Леди узнают по ее манере держать себя, неустанно повторяла она каждое утро, пока мы с Каролиной ходили круг за кругом по гостиной с тяжелыми медицинскими энциклопедиями на голове.
- Тогда чем вы все это объясните?
- Что объясню?
- Почему вы ходите так, будто у вас к ногам привязаны гири?
- Ничего подобного.
- Поверьте, Ариэл. Я долго наблюдал за вами и знаю, о чем говорю. Вы…
- Хватит, - оборвала его Ариэл. - Я благодарна вам за помощь, но должна заметить, что вы бесцеремонны.
- Чудесно. Принимаю это замечание к сведению, - сказал Леон, рассмеявшись. - Но забудьте все, чему вас учила мать. Сейчас в моде виляющая походка.
Закусив нижнюю губу, Ариэл посмотрела на Леона взглядом женщины, готовой спуститься на берег по шатким мосткам и уже занесшей над ними одну ногу.
- На самом деле? - спросила она неуверенно. Леон кивнул.
- Но это касается только походки. Голову вы должны держать прямо.
Леон обхватил руками ее бедра, с радостью отметив про себя, что на ней нет никаких женских ухищрений, делающих фигуру стройнее. Ее тело было таким же стройным, как он себе воображал.
- Пожалуй, вот таким образом, - сказал он, чувствуя, как Ариэл напряглась. - Пожалуй, виляющая не совсем отражает то, что я имею в виду.
Леон принял задумчивый вид, что позволило ему продолжать держать руки на бедрах Ариэл.
- Покачивать, - наконец он нашел подходящее слово. - Покачивание бедрами - вот чего я добиваюсь от вас. Вы должны покачивать ими медленно и плавно. Вот так.
Продолжая держать Ариэл за бедра, Леон попытался жестом изобразить нужную походку, но она стояла как гранитная скала. Тяжело вздохнув, он сказал:
- Ну хорошо, мы поработаем и над этим.
- Каким образом? Вы заставите меня ходить по стене? - с ироничной усмешкой спросила Ариэл. - Неужели вы говорите серьезно?
- Вы ходите так, будто боитесь упасть и разбиться, - объяснил Леон. - Неровная же поверхность стены позволит расслабиться, и ваша походка станет более естественной, а не такой, словно вы аршин проглотили.
- А если я упаду? - спросила Ариэл.
- Если вы упадете, - ответил Леон, крепче сжимая ей бедра, - я поймаю вас.
Отпустив бедра Ариэл, Леон предложил ей руку. Не приняв ее, она внимательно посмотрела ему в глаза. Внезапно Леону подумалось, что они ничем не скрепили их договор. Он предложил свою помощь, а она не отказалась, он как бы заразил ее силой своего энтузиазма. Но это пока.
Оба молчали.
А что, если она заартачится? Если такое случится, он сразу положит всему конец, раз и навсегда. Он снова будет свободен и сразу же уйдет, чтобы заняться собственными проблемами, которых у него предостаточно. Лучше бы она отказалась от его затеи, но в душе Леон сознавал, что не желает этого.
Внезапно он понял, чего хочет на самом деле - чтобы Ариэл доверяла ему. Пусть его намерения не совсем честные и искренние, но он хочет, чтобы они в конечном итоге были вместе.
Когда Леон совсем было отчаялся дождаться от Ариэл ответа и стал подумывать, под каким благовидным предлогом можно уйти, она в очередной раз удивила его и, протянув ему руку, сказала:
- Помогите мне подняться на эту стену.
Последующие десять минут Леон медленно шагал вдоль стены, а Ариэл, спотыкаясь, тащилась по ней. Она сразу же скинула накидку и отдала ее Леону, сказав, что та мешает ей двигаться. Сейчас ничего не оставалось, как нести ее, и этот факт вызывал в его душе смутное беспокойство.
Ариэл не упала, и Леону не пришлось ловить ее, хотя несколько раз она спотыкалась, но его рука каждый раз была рядом, готовая в любой момент поддержать. Дойдя до конца стены, Ариэл с улыбкой посмотрела на Леона, ища на его лице одобрение.
Эта доверчивость на него очень действовала. Неужели она настолько наивна, чтобы так открыто выражать свои чувства? То, что Ариэл так легко согласилась взобраться на стену, не принесло Леону ожидаемого удовлетворения - уж очень она бесхитростна.
- Как у меня получается? - спросила Ариэл.
- Намного лучше. Теперь попробуем отработать вашу походку на твердой поверхности.
Леон протянул руки, чтобы помочь ей спуститься, и был несказанно удивлен, когда она спрыгнула прямо в его объятия. Удивление перешло в восторг и даже нечто большее, когда их тела соприкоснулись и его руки обхватили ее.
Изогнув спину и весело смеясь, Ариэл посмотрела Леону в глаза. Она совершенно не чувствовала напряжения и вела себя вполне естественно. Щеки ее раскраснелись, губы раскрылись, обнажая зубы. Она вела себя как дерзкая девчонка и в то же время как женщина, знающая себе цену. Кровь застучала в висках у Леона, и пламя страсти разлилось по телу.
Он взял Ариэл за подбородок и, склонив голову, заглянул ей в глаза, подернутые дымкой желания.
Внезапно на вороте ее платья он заметил камею, и это привело его в чувство.
- Сирена? - спросил он, подавляя желание дотронуться до броши рукой. - Уверен, что раньше вы ее не носили.
- Нет. Я берегла ее… - Ариэл помолчала и добавила: - Я надеваю ее только на воскресную службу. Когда-то она принадлежала моей бабушке.
- Неужели на воскресную службу? - спросил удивленный Леон, дотрагиваясь до кружевного воротничка, который скрепляла брошь.
Брошь настолько заинтересовала Леона, что он развернул ее на солнце, чтобы лучше видеть работу искусного резчика. Она была сделана из янтаря удивительной глубины и чистоты, окаймленного золотым обручем. Но не камень привлек внимание Леона, а вырезанное на нем изображение мифического морского существа. Эта загадочная женщина была бессовестно сладострастной, с гордо откинутой назад головой, с рассыпавшимися по спине длинными волосами, с одной открытой роскошной грудью и полуобнаженной второй. Не женщина, а мечта, воплощенная в камне.
Леон откашлялся и пересохшим от волнения голосом заметил:
- Удивительной красоты вещица. Правда, мне казалось, что благовоспитанные английские леди получают в наследство нечто другое.
- Что именно? - спросила Ариэл с искренним удивлением. - Портрет герцога Веллингтона или, еще лучше, драгоценности, достойные королевской особы?
- Или более утонченную брошь, - добавил Леон.
- Так случилось, что эта брошь была подарена бабушке лихим капитаном дальнего плавания, когда он ухаживал за ней еще до встречи с дедушкой.
- И она тоже надевала ее только на воскресную службу? - спросил Леон с лукавой улыбкой.
- Как раз наоборот: она надевала ее, когда хотела поддразнить моего дедушку. Должна вам сказать, она совсем не походила на благовоспитанную английскую леди, чем я очень горжусь. Моя бабушка была большая проказница. - Ариэл вздохнула и грустно улыбнулась. Ее пальцы нежно коснулись броши. - Я очень скучаю по ней, - сказала она. - В детстве она часто разрешала мне дотронуться до броши и загадать желание. Бабушка была уверена, что эта сирена принесет мне счастье и все мои желания обязательно исполнятся.
Странное чувство охватило Леона: он ощутил свинцовую тяжесть в ногах, в то время как в голове все плыло как в тумане.
- Это… это просто удивительно, - сказал он задумчиво и, заметив настороженность в глазах Ариэл, быстро добавил: - Я говорю сейчас не о вашей бабушке, а о странном совпадении. Когда ваша бабушка позволяла вам дотронуться до броши и просила загадать желание, твердо веря, что оно непременно исполнится, за тысячи километров от вашего дома другая женщина, моя мать, делала то же самое.
- Неужели это правда? Леон кивнул:
- Нет, у нее не было броши, до которой я мог бы дотронуться, но у нее была лагуна, в которой, по ее словам, жили прекрасные сирены, и у нее был сын, который смертельно боялся воды. Вода унесла от меня моего отца, и шестилетний мальчик боялся, что вода унесет и его самого.
Леон все еще держал Ариэл за талию, а ее руки лежали на его плечах. Он почувствовал их легкое пожатие.
- Я могу понять чувства шестилетнего мальчика, - сказала она просто. - Он рассуждал вполне логично.
- Возможно. Но жить на острове, окруженном водой, и совсем не уметь плавать очень опасно. И вот тогда моя мать, чтобы как-то научить меня плавать, придумала чудесную сказку про сирен. Она сказала мне, что если я научусь нырять, то смогу поймать ее за хвост, а за свое освобождение она исполнит любое мое желание. Я легко попался на крючок, потому что у меня было одно, но очень сильное желание.
Лицо Леона стало печальным. Он и сам не ожидал, что воспоминания, так глубоко запрятанные в его душе, могут взволновать его.
- И сказка помогла? - тихо спросила Ариэл.
- Я научился плавать лучше всех в деревне. Я под водой переплывал широкую лагуну из конца в конец.
- А вам удалось когда-нибудь поймать сирену?
Леон грустно покачал головой, вспомнив разочарование, которое пришло в сердце шестилетнего мальчика вместе с гордостью за то, что он так быстро научился плавать.
- Нет, никогда, - ответил он, лаская Ариэл большим пальцем за ухом. - Я их так и не встретил вплоть до сегодняшнего дня. Мне бы хотелось…
Леон замолчал, боясь выплеснуть то, что было у него на сердце и названия чему он пока не знал.
Ариэл помогла ему справиться с эмоциями, легко зажав его рот своей рукой.
- Вы не должны говорить вслух о своем желании, - предупредила она Сейджа.
- Почему? - Он в удивлении изогнул брови.
- Потому что иначе оно никогда не исполнится. Таково правило. Неужели ваша мать не говорила вам об этом?
Леон снял руку Ариэл со своего рта и положил к себе на грудь:
- Нет, не говорила. Возможно, она тоже не знала правил, как не знала многого другого.
Ариэл попыталась вырваться из его объятий, но Леон продолжал крепко держать ее.
- Расскажите мне об этих правилах, - попросил он. - Почему мы не можем вслух говорить о своих желаниях?
- Я сама не знаю почему. Просто такое правило. Мне говорила об этом бабушка, а ей я верю.
- И сейчас?
Ариэл сделала неопределенный жест рукой и грустно улыбнулась, отчего сердце Леона сжалось еще больше.
- И сейчас, - ответила она. - Просто когда мы вслух говорим о наших желаниях, мы тем самым как бы воплощаем их в жизнь, а реальность может быть хуже, чем наши ожидания.
Ее слова были понятны Леону. Не надо, чтобы люди знали, о чем ты думаешь или, что еще хуже, желаешь в данную минуту. Желание, высказанное вслух, никогда не исполнится. Но как быть с тем желанием, которое всего несколько минут назад было на ее лице? Ведь ей явно хотелось получить его одобрение.
- Я понимаю, о чем вы говорите, - сказал Леон. - Но с другой стороны, если вы поведаете кому-нибудь о своем желании, то он может быть в состоянии помочь осуществить его. Вдруг это в его силах?
Лицо Ариэл стало серьезным, как будто они обсуждали вопросы жизни и смерти, а не вели разговор об исполнении желаний и сиренах.
- Вы говорите о добрых феях? - спросила Ариэл.
- А что, в Англии у фей есть крестные матери? - удивился Леон.
Ариэл беззлобно рассмеялась:
- Здесь игра слов, но это не одно и то же. Добрая фея является на землю, чтобы стать чьей-то крестной матерью, которая охраняет человека и помогает в осуществлении всех его желаний. Вы понимаете, о чем я говорю?
Леон понимал, но не спешил говорить ей об этом. Ему было так приятно держать Ариэл в объятиях и слушать ее нежный голос. Ему хотелось подольше насладиться этим моментом. Возможно, удастся поцеловать ее, а возможно, и нет. В воздержании тоже есть своя прелесть. Иногда и молчание бывает более интимным, чем сам поцелуй.
- Кажется, я все понял, - ответил он наконец. - У желаний есть свои законы, а феи посылают нам крестных. Это так?
- А я-то вчера думала, что уже ничему не смогу научить вас, - рассмеялась Ариэл.
- Разве я не прав? - спросил Леон.
- Не волнуйтесь, - ответила Ариэл. - Мы поработаем над этим вопросом.
Глава 11
Ариэл и не предполагала, что она из скромной, искренней девушки может превратиться в настоящую кокетку. Она с удивлением отмечала, что шаг за шагом, медленно, но верно кокетство овладевало всем ее существом.
Она скептически относилась к тому, чему учил ее Леон. Нельзя сказать, чтобы Ариэл ждала от него лекций по искусству флирта, но все же предполагала, что он научит ее правильно и остроумно вести беседу, более изысканным манерам за карточным и обеденным столом.
Но Леон никогда не поучал ее, вместо этого он тратил много сил и энергии на то, как она должна выглядеть и реагировать в той или иной ситуации, чтобы пробудить к себе интерес Пенроуза и завоевать его внимание. Он всегда доходил до самой сути вещей и объяснял их просто и понятно, но при этом требовал от нее соответствующего ситуации выражения лица, а это Ариэл очень смущало.
Еще труднее ей было представить на его месте Пенроуза, на чем он усиленно настаивал. Ариэл воображала, что играет в каком-то спектакле, где она получила роль себя самой, но только более раскрепощенной, хитрой и ловкой, в то время как Леон играл роль человека, которого ей предстояло соблазнить. Она только надеялась, что не станет посмешищем, прежде чем опустится занавес. А такая опасность существовала, так как с каждым днем она все больше входила в свою роль и уже совершенно перестала думать о том, кого изображает Леон.
Чем больше он учил ее тому, как завлечь в свои сети Пенроуза, тем больше она старалась завлечь его самого. Когда Леон брал руки Ариэл в свои и просил ее, чтобы, закрыв глаза, она представила перед собой Пенроуза, при всем своем желании девушка не могла вызвать в памяти образ человека, с которым проработала бок о бок целых три года. Перед ее мысленным взором всплывал совершенно другой, чей образ обрушивался на нее как теплый ласковый дождь, наполняя негой все ее тело. И это был Леон.
Как же мучительно чувствовала себя Ариэл в такие минуты!
За несколько недель она привыкла считать Леона человеком неограниченной свободы, которой в душе очень завидовала, и тем не менее приложила руку к тому, чтобы эту свободу ограничить и сделать из него того, кем он совсем не хотел быть. И вот теперь их роли поменялись. Он обучал ее, как в цивилизованной манере завоевать сердце человека нелюбимого, но столь необходимого ей. От одной мысли об этом хотелось плакать. И что самое ужасное, Леон разбудил в ней чувства, которые она никогда не будет питать к Пенроузу, но которые навсегда оставят след в ее душе.
Временами Ариэл задавалась вопросом: а что чувствует Леон? Неужели он не понимает всей двусмысленности их положения или просто умело это скрывает? Да, он хорошо владеет собой. Каждый раз, когда в их разговорах из него выплескивается что-то личное, он быстро уходит в себя и меняет тему.
Однажды она случайно узнала, как он стал героем.
- Все услуги оплачиваются, - как-то раз огрызнулся Леон, когда во время их жаркой дискуссии о королевских привилегиях Ариэл, защищая себя, напомнила ему, что его собственное образование на начальном этапе было получено на Гавайях при дворе короля Камехамеха.
Они играли в шахматы, и ход короля против королевы привел к разговору на эту тему.
- На самом деле я никогда не был по-настоящему членом этой королевской семьи, - сказал Леон, стараясь опровергнуть доводы Ариэл. - Король считал себя моим должником и в благодарность взял меня ко двору.
- За что же он решил отблагодарить вас? - спросила Ариэл, готовая спорить и дальше, лишь бы побольше узнать о Леоне.
Незамедлительно лицо Сейджа приняло хорошо ей знакомое выражение: рот плотно сжался, взгляд стал холодным. Он уже был готов сменить тему разговора, как обычно делал, но Ариэл стала упрашивать его рассказать, чем же король считал себя ему обязанным.
- Пожалуйста, расскажите мне, - просила она. - Мне, кроме Бата, нигде не приходилось бывать, и я всегда с интересом слушаю о вашей жизни на островах. Мне начинает казаться, что я и сама там побывала.
Сказать по правде, Ариэл немного кривила душой, ведь из всего того, о чем она просила рассказать, ее интересовал только сам Леон. Он ей представлялся фигурой экзотической и загадочной.
Лицо Леона стало еще более хмурым, однако он согласился поведать Ариэл о своем поступке.
- Ну если вы настаиваете, - сказал он.
- Настаиваю, - поспешила заверить его Ариэл. Пожав плечами, Леон передвинул на шахматной доске ладью и сказал:
- Я спас жизнь его младшему брату, и за это он взял меня ко двору, где я, как вы правильно заметили, многому научился. - Кивнув на доску, Леон добавил: - Ваш ход.
- Каким образом вы спасли ему жизнь? - спросила Ариэл, игнорируя его замечание. - Мне хочется знать, об этом все.
- Вот вы всегда так, - ответил Леон, глядя на Ариэл, будто она предложила ему пройтись голыми ступнями по раскаленным углям. - Мальчику только исполнилось девять лет, но он был очень смел. Однажды во время купания его настиг тайфун, и он чуть не утонул.
- И вы, не побоявшись тайфуна, спасли его?
- Перестаньте смотреть на меня как на героя, - грубо оборвал ее Леон. - Мальчик не умел плавать, а я это делал хорошо. Не вижу здесь никакого героизма.
Но в глазах Ариэл Леон был настоящим героем. Ее сияющая улыбка яснее ясного говорила об этом. Девушку совсем не заботило, как он относится к ее реакции на его рассказ.
- Черт возьми, вы когда-нибудь сделаете ход или нет? - снова грубо повторил Леон, давая тем самым понять, что разговор закончен.