– Вы только послушайте ее, ребята! Леди невдомек, что самое вкусненькое Том всегда оставляет на потом.
– Стойте смирно, – шепнула Миракл Райдеру. – Ничего не предпринимайте! Им от нас, кроме денег, ничего не нужно.
Райдер, едва ли сознавая, что делает, начал потихоньку двигаться, собираясь заслонить собой Миракл от Тома, но оказался перед наставленным на него дулом пистолета. Еще шаг – и в него либо всадят нож, либо пристрелят.
Он улыбнулся как ни в чем не бывало и отступил назад, хотя кулаки его невольно сжались, когда Том стал ощупывать одежду Миракл. Райдер, с трудом скрывая кипевшую в нем ярость, заставил себя отвести глаза в сторону, уставившись в темноту.
А ведь предлагал ей покровительство! Жалкий аристократишка, чей боевой опыт исчерпывался редкими боями у "Джентльмена Джексона" и редкими упражнениями в стрельбе. Однако Миракл терпела ощупывание с величайшим равнодушием, которое сводило на нет плотоядное удовольствие Тома. Наконец грабитель, пожав плечами, отошел от нее.
– На девке ничего нет! – крикнул он Здоровяку. – От парня уже и так довольно поживились.
– Особенно бриллиантовой булавкой, которая у тебя в кармане? – спросил Райдер.
Том резко обернулся, выбросив вперед нож.
– Прекратите! – прошипела Миракл. – Вы не настроите их друг против друга. Это не сработает.
– Если эта деревенщина снова прикоснется к вам…
– Он не сделал мне ничего дурного. А вот рядом с вами между тем опасно находиться. Как с пороховой бочкой.
– Это вы правильно подметили.
– Тогда вдохните поглубже, – шепнула Миракл, – и подумайте о лютиках.
– А ну заткнитесь! – прикрикнул на них Здоровяк.
Что бы ни говорила Миракл, ничто не могло помешать головорезам выстрелить в свои жертвы и оставить их умирать на месте. Так же, как ничто не могло им помешать изнасиловать Миракл. Грабители даже не скрывали свои лица. Зачем же им оставлять свидетелей, которые могут их опознать?
Мозг Райдера лихорадочно работал. Райдер сделал глубокий вдох, но о лютиках думать не стал. Он остановил взгляд на своей кобыле.
Красотка подняла голову и вытянула шею. Наблюдая за настороженностью чуткого животного, Райдер вдруг ощутил невероятный прилив сил. Перед ним вдруг забрезжил единственный шанс на спасение, и гнев его начал стихать.
Джеб, закончив осмотр седельных сумок, обернулся, и кобыла попятилась.
– Поглядите-ка! У парня пистолеты. – Он махнул одним в сторону Райдера и рассмеялся. – Ну и хорош же ты гусь – едешь по дороге ночью, и даже не побеспокоился перезарядить их! Тебя ограбить все равно, что отнять бутылочку у дитяти.
– Чего можно ждать от бедного актера? – спросил Райдер. – Как выразился один джентльмен из Вероны, "Ведь тело только через ум богато". Наш дар – слова, а не действие.
– Что ж, тогда пой: за славную песню – славный ужин. – Довольный своим остроумием, Джеб загоготал.
Райдер приподнял брови и состроил дурацкую гримасу.
– Пусть у меня, увы, отняли мои ничтожные сбережения, вызывать сопереживание у толпы я мастер. Внешность – это все. – Он прижал руку к груди. – "Ужель павлин нам жаворонка лучше лишь потому, что хвост его красив?"
– Глядите, эк его понесло! – воскликнул Джеб.
Том тряхнул рукой с ножом:
– Чертовски хороший сюртук, а? Получше моего будет.
– Тогда я с радостью подарю его вам, сэр.
– Ты ничего не даришь, это мы у тебя берем. Сымай сюртук!
Райдер получил возможность пошевелиться. Это позволило ему немного потянуть время. Музыка планет обрела какое-то металлическое сопровождение, будто где-то вдалеке медные сковороды ударялись о железные кастрюли. Все эти звуки перекрывались жутким и хаотичным барабанным боем. Красотка, насторожившись, затрепетала.
– Значит, вы берете мой сюртук, сэр? – спросил Райдер. – Но что проку в подарке, если его забирают силой?
– Какой тут может быть прок, ты, тряпка, когда мы тебя грабим!
Миракл, нахмурившись, бросила пронзительный взгляд на Райдера. Мужчины снова разразились хохотом, а Райдер наклонил голову, чтобы услышать, что она ему шепчет:
– Я знаю, вы обучены фехтованию и кулачному бою, но заклинаю вас, даже не пытайтесь выступать против трех заряженных пистолетов.
Райдер легко коснулся губами ее уха. Он ликовал, он чувствовал невесть откуда взявшуюся готовность к бою, словно где-то вдали призывно трубил в трубу Орион.
– Значит, если бы меня убили, вас бы это опечалило?
– Очень. Вы не будете ни во что вмешиваться, даже если они будут меня насиловать. Я требую, чтобы вы пообещали мне это!
– Такого обещания вы от меня не получите, могу пообещать только, что до этого дело не дойдет.
– А ну прекратите шептаться! – прикрикнул на них Здоровяк. – Снимай же ты наконец этот чертов сюртук!
Райдер сбросил сюртук.
– Вот, сэр, хотя должен предостеречь вас: эта одежонка почти наверняка окажется причиной смерти ее владельца.
– Ядом, что ли, пропитана? – Разбойник снова загоготал, потом, скинув с себя свое дранье, выбросил в заросли живой изгороди и влез в сюртук Райдера. – Эх, хороша одежа! И на мне смотрится не так уж плохо!
– Что такое? – прошипела Миракл. – Вы знаете какие-то другие способы борьбы, как ваш брат?
– Отнюдь! Но прислушайтесь как следует! Мне, кажется, не придется жертвовать своей жизнью, защищая вашу честь.
Резкий звук, сопровождаемый отчетливо различимым рокотом и беспорядочным топотом, становился все ближе. Непонятно, что он сулил – спасение или еще большие неприятности.
Красотка заржала. Джеб, резко повернув голову, уставился на дорогу.
– Кто-то идет!
Продолжая держать Миракл и Райдера под прицелом, Здоровяк начал отступать к проему в изгороди.
– Айда, ребята, тикай! Хватит. Лошадь берите! Она стоит больше, чем все остальное, вместе взятое.
– Если уведешь мою кобылу, – сказал Райдер, – тебе несдобровать.
Разбойники переглянулись, как будто с неба на них указывала своими перстами тень смерти.
– Мы не собираемся на ней ездить, ваша воображаемая светлость, мы ее продадим.
– Можете не верить мне, – сказал Райдер, – но если возьмете эту лошадь, вас ждет виселица.
– Ой-ой-ой, наш маменькин сынок, оказывается, очень привязан к своей милой лошадке, – проговорил Том нараспев. – Готов поклясться, что еще больше он привязан к этой милой шлюшке. Как насчет того, чтобы чуток позабавиться, ребята, а?
В темноте вспыхнули огни двух фонарей, словно глаза дракона на вершине горы. Приближавшийся рокот оказался стуком колес и топотом копыт. Металлический лязг походил на бряцание мечей в средневековой битве.
– Хочешь девку – бери! – крикнул Здоровяк.
Том попытался схватить Миракл за запястье. Но Райдер с проворством, которого сам от себя не ожидал, взял пригоршню гальки с берега и швырнул разбойнику в лицо. Тот отшатнулся, изрытая проклятия. В это время Джеб резко повернулся и поднял пистолет.
Схватив Миракл за талию, Райдер упал с ней на землю. Пуля просвистела мимо и с плеском скрылась в реке, подняв фонтанчик воды.
– Да оставь ты эту девку! – Здоровяк бегом кинулся к берегу. – Давай уносить ноги!
Продолжая посылать ругательства, поспешил и Том. За ним, таща кобылу под уздцы, следовал Джеб через темный проем в изгороди, стремясь поскорее раствориться в ночи.
Сердце бешено стучало. Райдер встал и подал руку Миракл.
– Боюсь, не много во мне от благородного рыцаря. Вы не пострадали?
– Нет! Конечно, нет. – Миракл поднялась на ноги, но тотчас отвернулась, словно желая глотнуть свежего воздуха. – Мне очень жаль Красотку.
Взгляд Райдера был прикован к ее четкому, будто прочерченному ножом, силуэту. Он вытащил из зарослей живой изгороди разбойничий сюртук и продел руки в рукава.
– Они не сделают ей ничего дурного. Она слишком дорого стоит. А если благодаря ей лорд Хэнли схватит их вместо нас, то грабителям конец.
– Однако ваша кобыла была последним звеном, связывавшим вас с домом, не правда ли? Теперь у вас нет ни денег, ни оружия, ничего, что отличало бы вас от бродяги, и все это из-за меня.
– Это не важно, – сказал Райдер.
– Они чуть не убили вас. С вашей стороны было безумием так рисковать.
– Неужто вы и впрямь полагаете, что я должен был бездействовать, когда вам угрожала опасность?
Миракл повернулась к нему и сердито взмахнула руками:
– Изнасилование – еще не конец света. Думаете, мне было бы легче, если бы вы сейчас лежали на дороге бездыханный?
Свет от приближающихся фонарей упал на ее лицо. Сердце Райдера сжалось, словно от удара: он увидел, как по ее щекам протянулись длинные бороздки слез. Одним яростным взмахом руки она вытерла их и рассмеялась ему в лицо:
– Да, я плачу о вас, глупый храбрец!
Услышав это, Райдер на мгновение застыл, пораженный. Но уже в следующую минуту Миракл улыбалась как ни в чем не бывало, окончательно озадачив его.
Жуткую, какофонию звуков, как оказалось, издавал подъехавший к ним фургон. За ним следовал еще один.
Миракл сделала реверанс перед новоприбывшими, придерживая юбки, точно на ней был надет шелковый бальный наряд.
– Ну? – Кучер первой повозки свистнул. – Что тут у нас такое, ребята? По-моему, я слышал выстрел.
В руках человека, сидевшего рядом с кучером, зияло дуло короткоствольного ружья. Лица обоих от света фонарей защищал натянутый над их головами брезентовый навес.
– Я бы сказал, мистер Фейбер, эта речка – нехорошее место, облюбованное разбойниками.
– А я бы сказал, вы правы, мистер Фейбер.
Путники были хорошо вооружены: меж сложенных один на другой дорожных сундуков и чемоданов высунулись головы. Каждая пара рук ощетинилась оружием. Щелкнули курки.
Второй раз за ночь Райдер поднял руки вверх.
– Наша игра приняла новый, неожиданный поворот, – шепнул он Миракл.
– Пожалуй, вы правы! – Она тоже подняла руки. – Что ж, нам ничего не остается, как продолжать игру – расхлебывать кашу, которую заварили! Хорошо бы, они взяли вас и меня с собой, тогда никто нас не найдет даже среди бела дня.
– Думаете, Хэнли не станет искать среди бродячих актеров?
– Никогда!
– И что это, по-вашему, должна быть за игра?
– Эта игра, полагаю, требует изрядной храбрости.
Возница наклонился вперед к свету. В тулью его шляпы были воткнуты три индюшачьих пера. Из-под обтрепанных полей, как лепестки ромашки, торчали седые волосы.
– Отвечайте же нам, сэр. Кто вы – скитальцы или злодеи?
– Мы не злодеи… мистер Фейбер, так?.. Мы жертвы. – Райдер отвесил поклон. – Вы были совершенно правы насчет разбойников, сэр. Нас только что ограбили, забрали все, что мы имели. Даже часы моего дедушки – невосполнимая потеря, которая жжет мне сердце, хотя злосчастные часы никогда не отличались точностью.
Сюртук мистера Фейбера, судя по всему, был сшит из лоскутков.
– Совсем, что ли, ничего не оставили?
– Лишь острый ум и жизнь, сэр, за что мы им бесконечно благодарны.
Кучер сверлил их своими черными глазами.
– У вас речь джентльмена, хотя сюртук ваш, я бы сказал, знавал лучшие дни.
– Видимо, не столь интересные, как те, что повидали вы, сэр?
– Ты, парень, может, и не вор, но уж точно чертов плут, – прыснула со смеху какая-то женщина. Райдер ответил ей улыбкой:
– Плут, который будет благодарен за поездку с вашей веселой компанией, мэм. И может, еще ужин?
Кучер сложил губы траурным полумесяцем.
– Следующие несколько дней нам тяжело будет и самих себя накормить. Мы нынче не играли "Гамлета", завтра тоже придется отменить спектакль.
– И это после того, как мы уже потратились на афиши, – добавила женщина.
– …из-за чего мы и остались без гроша, как и вы, – заметил молодой человек из глубины фургона. – Хуже того, мы из-за этого по уши в долгах, и скорее всего нам придется продать лошадей. Каждое наше представление – один вечер. Для большинства нашей публики это единственная возможность посмотреть спектакль.
Райдер приблизился к упряжке – двум тяжеловозам с головами, напоминающими глыбы известняка – и потрепал одного за косматую серую шею.
– У вас в фургоне, кажется, почти вся Дания уместилась. В чем ваша трудность?
– Мы лишились трех наших лучших актеров, – объяснила женщина. – Я королева, а вот Офелии у нас нет.
– Горацио томится в винном погребе постоялого двора, где его запер хозяин гостиницы. Они с Горацио крупно поссорились.
– А Офелия?
– Только что родила седьмого ребенка, – ответил молодой человек.
Райдер едва сдержал эмоции, которые совершенно не соответствовали сложившимся обстоятельствам.
– Дама на девятом месяце беременности играла Офелию?
– Пегги на трезвую голову великолепно играет Офелию, не важно, сколько у нее детей. В ее костюме много складок. Но теперь у нас нет дублеров. Сэм… – возница кивнул на молодого человека, – …единственный из парней, кто, когда нужда подопрет, может сыграть женскую роль, но он уже занят в роли Гамлета. И вот нет спектакля – нет денег, и до следующего плотного обеда еще далеко.
Миракл, обойдя лошадей, подошла и встала прямо под фонарями. Глядя снизу вверх, она ослепительно улыбнулась вознице. Черты ее были чисты, как у очень молоденькой девушки.
– "Только, милый брат, не будь как грешный пастырь, что другим указывает к небу путь тернистый…"
– Силы небесные! – воскликнул человек с ружьем. Изменившееся внезапно лицо Миракл выдавало такую искреннюю сердечную муку, что Райдер почувствовал ужас. Миракл вытащила застрявшие в волосах листики и травинки и продолжила читать строки другого монолога:
– "Говорят, у совы был отец хлебник. Господи, мы знаем, кто мы такие, но не знаем, чем можем стать". – Миракл снова сделала реверанс. Все взгляды были обращены на нее. – Если вы поможете нам, мистер Фейбер, я смогу сыграть Офелию.
– Ну, я!.. – произнес возница среди внезапно воцарившегося молчания. – Да это даже лучше, чем на лондонских подмостках.
– Именно там я этому и научилась, – отвечала Миракл.
– А ваш супруг?
– Мы не женаты, – ответила она. – Это мой кузен, мистер Девон. Он может помочь вам с реквизитом и…
– …сыграть Фортинбраса, конечно, – закончил Райдер. – А возможно, и разных других благородных господ, хотя роль Горацио, боюсь, я не смогу выучить за столь короткий срок.
Некоторые члены труппы захлопали в ладоши.
Пытаясь не показать, насколько абсурдным кажется ему происходящее, Райдер припомнил несколько фраз Фортинбраса из последнего акта пьесы:
– "А я, скорбя, свое приемлю счастье…"
Кучер снова присвистнул:
– Из вас выйдет чертовски хороший принц Норвежский, сэр. Вы буквально рождены для этой роли.
Миракл посмотрела на Райдера, не скрывая своего удивления.
Райдер наклонился к ней ближе, спеша ответить на ее безмолвный вопрос.
– Мы с Джеком в детстве, бывало, забавы ради разыгрывали пьесы. Я, наверное, могу подготовиться и припомнить большую часть текста.
Гамлет вылез из фургона и протянул ему руку. Юноша оказался хорош собой, с ярко-голубыми глазами и многозначительной улыбкой.
– Значит, нам улыбнулась удача, сэр! Хозяин постоялого двора завтра отпустит нашего Горацио, и к завтрашнему спектаклю он поспеет.
– Стало быть, вы нас берете? – спросила Миракл.
Юноша улыбнулся ей, затем снова обратился к Райдеру:
– Позволено ли мне поцеловать вашу очаровательную кузину, мистер Девон?
Райдер с неподдельным удивлением воззрился на молодого человека.
– Не помню, чтобы Гамлет в пьесе целовал Офелию.
– В нашей постановке он ее целует. Публике это нравится.
– Наш театр не для джентри, – пояснила женщина. – Мы выступаем перед простым людом в амбарах, на постоялых дворах и на зеленых полях. Этой публике нравится, когда их заставляют забыть о том, кто они такие.
– Тогда зачем вы выбрали "Гамлета"? – спросил Райдер. – Почему бы не взять какую-нибудь комедию?
– Потому что в "Гамлете" есть все, – сказала Миракл. – Страсть, трагедия, буффонада, любовь, психологические хитросплетения и призрак, и в конце почти все умирают. Поэтому я буду только рада поцеловать Гамлета. За постель, еду и возможность двигаться на север я готова поцеловать даже призрака.
Молодой человек рассмеялся, обнял ее за талию и поцеловал. Миракл обвила его шею руками и ответила на поцелуй.
Все у Райдера внутри перевернулось, как будто он получил удар. Он заставил себя разжать руки и смотреть в сторону, но в его крови кипела холодная ярость.
– Забирайтесь к нам в фургон, мистер Девон, – сказал возница, проницательно глядя на Райдера. – У вас лицо честного человека, сэр, и благодаря вашей кузине публика на наши спектакли повалит валом.
Если избить Гамлета до полусмерти, ничего хорошего из этого не выйдет. Призвав на помощь всю свою надменность аристократа, Райдер повернулся спиной к неверной Офелии и решительно двинулся к фургону.
Кучер протянул ему руку:
– Роберт Б. Фейбер, сэр, рад знакомству с вами. Этот парень с ружьем – мой брат, Уильям Б. Фейбер. Билл играет Полония, а я Клавдий. – Темные глаза мужчины сверкнули. – Мне, видите ли, нравится играть злодеев. А Гамлет – это мой сын, Сэм, то есть Сэмюел Б. Фейбер, – Мужчина указал большим пальцем через плечо. – А там, позади, сидит моя жена, миссис Фейбер, но ребята зовут ее Гертрудой.
– Вы очень добры, мистер Фейбер. – Райдер пожал протянутую ему руку и забрался в фургон. – Ларри Девон к вашим услугам.
Кучер оглянулся на своего сына рядом с Миракл.
– Давай скорее, Сэм! – позвал мистер Фейбер. – Оставь девушку!
Райдер прикинулся совершенно равнодушным. Но когда Сэм взял Миракл за руку и повел ко второму фургону, в котором они оба исчезли, невыносимая боль сдавила Райдеру горло.