Они смотрели друг на друга - глаза в глаза, пока тело ее не приняло его целиком. Глаза девушки закрылись, дыхание вырывалось неровными толчками. Он ждал, ждал, сдерживая своих демонов, которые готовы были броситься в бой. Но насытить ее, подарить ей блаженство было важнее, чем удовлетворить собственную страсть, - и он ждал. И лишь когда глаза ее распахнулись и он опять увидел их голубой блеск, Тристан двинулся. Медленно, слыша, как кровь стучит в ушах, но с радостью замечая страсть на ее лице и голод - который сможет насытить только он, он один. А потому он пойдет не спеша, чувствуя, как она поднимается навстречу золотой волне, как срывается дыхание, а с припухших губ слетают бессвязные слова - такая сладкая музыка. Она закричала, и он быстро закрыл ей рот поцелуем. Леонора выгнулась в судорожном спазме, вжимаясь в его тело, цепляясь руками за его плечи, и спазм, потрясший ее, был так силен, что он не смог сдержаться более - и они были вместе, падая в одну пропасть и взлетая на одной волне, которая рассыпалась, оставив сплетенные тела, влажный локон, прерывистое дыхание. Они никак не могли отделиться друг от друга, согретые общим теплом - ее ноги на его бедрах, руки обвили его шею, - слыша частые удары сердца - своего и того, что бьется совсем близко.
- Ты в порядке?
Тристан тревожно смотрел в глаза Леоноре - такой уязвимой и хрупкой вдруг показалась женщина, которой он только что овладел.
- Да… - Она облизала саднящие губы, взглянула на его рот и быстро отвела глаза. - Это было…
Слово все не находилось, и наконец он подсказал:
- Восхитительно.
Леонора промолчала, удивляясь, что оказалась способна на такое безумство. И что этот человек оказался способен на такую страсть, что он так жаждал ее - она впервые осознала, насколько силен его чувственный голод.
Должно быть, Трентем почувствовал ее удивление, потому что, нежно коснувшись губами ее рта, прошептал:
- Я хочу тебя. Всю.
Голос был хриплый, но глаза - сейчас их взгляд был непривычно мягким… нежным.
- Почему?
- Потому что этого много не бывает. С тобой.
Губы его скользнули по шее, девушка откинула голову, он поцеловал ямочку у ключицы. И она чуть не вскрикнула от удивления, чувствуя, как его тело твердеет, наполняя ее. Голод… Он все еще хочет ее?
- Опять?
Удивление было столь неподдельно, что он усмехнулся, потом выдохнул:
- Опять…
Нельзя было идти на поводу у мужчины и поддаваться на этот приступ безумия вчера вечером. Так думала Леонова, поднося к губам утреннюю чашку чаю. Она полна решимости не допускать ничего подобного в течение того месяца, на котором настоял Трентем… Он просил, что-бы она звала его Тристаном. Вчера, когда они возвращались в зал, у него был такой самодовольный, такой… мужской вид - он только что не облизывался как сытый кот, - и это взбесило ее. Она готова была поклясться: Тристан уверен, что теперь-то она выйдет за него замуж, раз он такой мастер по части занятий любовью.
Со временем он убедится, что ошибается, а пока… пока надо обдумать собственное поведение и вести себя осторожнее.
Однако надо признать, что она узнала больше, опыт ее обогатился. А раз он сам установил срок - месяц, то ей нечего бояться. Наверняка все пройдет, как простуда, гораздо раньше. И никаких последствий.
Если только… Если только она не забеременеет. Леонора подождала, пока эта мысль испугает ее. Она ведь должна прийти в ужас от одного предположения. Взяла еще тост. Медлила в надежде, что возобладает здравый смысл, и с неудовольствием признала, что связь с Трентемом обнаружила в ней некие новые качества, о которых она и не подозревала.
Потекли дни, наполненные чтением журналов Седрика, привычными хлопотами по хозяйству и заботами о дяде и Джереми.
Вечера…
Вечерами Леонора чувствовала себя Золушкой. Бал сменялся балом, и каждый непременно заканчивался в объятиях принца. Этот принц был неистощим в своих ухищрениях, и как бы решительно она ни говорила себе, что сегодняшний вечер не будет походить на вчерашний, он все же умудрялся завлечь ее в какое-нибудь укромное место. Стоило их телам соприкоснуться, и пламя вспыхивало вновь. Они сливались в единое целое и не могли насытиться друг другом.
Девушка никак не могла понять, как ему удается каждый раз не только точно предугадывать, какое именно мероприятие она почтит сегодня своим присутствием, но и устраивать тет-а-тет. Леонора провела в свете гораздо больше времени, но и понятия не имела, как можно так хорошо изучить чужие дома. Каждый раз он приводил ее в кабинет, маленькую гостиную или библиотеку, и все повторялось.
К концу недели Леоноре пришло в голову, что она недооценила силу этого самого взаимного влечения. Более того, не поняла природы чувств, лежащих в его основе.
Глава 12
Создать сеть осведомителей было не трудно - не так давно это было частью его работы. Кучер леди Уорсингем с удовольствием болтал с приветливым дворником, между делом сообщая ему, куда хозяйка собирается ехать сегодня. Один из лакеев лорда Трентема встречался с дворником, и к полудню Тристан уже знал, куда именно Леонора отправится вечером.
Весь штат слуг был поднят "в ружье", дабы, используя, свои знакомства, снабжать хозяина планами домов. А Гасторп проявил инициативу и свел дружбу с Тоби.
Тоби служил в доме номер четырнадцать мальчиком на посылках, обитал на кухне, а потому был всегда в курсе происходящего. Юнец с открытым ртом выслушивал рассказы бывшего старшего сержанта о военных кампаниях и всегда рад был рассказать, как его хозяева проводят время.
Сегодня вечером Леонора решила поехать на большой бал к маркизе Хантли. Тристан, как обычно, прибыл несколько раньше. После того как он приветствовал хозяйку, та спросила улыбаясь:
- Насколько я понимаю, лорд Трентем, вы проявляете особый интерес к мисс Карлинг?
- Признаюсь, это именно так, - ответил Тристан, немало удивленный подобным любопытством со стороны обычно очень сдержанной маркизы.
Леди Хантли дружески потрепала его по руке и сказала:
- Я хотела предупредить вас, что сегодня здесь будут мои племянники. Просто чтобы вас не застали врасплох.
Тристан поклонился и смешался с толпой гостей, размышляя над услышанным. Ее племянники? Он уже собирался пойти поискать Этельреду или Милисент, дабы прояснить этот неясный момент, когда его осенило: леди Хантли была урожденной Кинстер.
Тристан тихонько выругался и, придав лицу подобающее светскому льву скучающее выражение, занял позицию неподалеку от парадной двери.
Через несколько минут появилась Леонора. Он незамедлительно по-хозяйски взял ее за руку и предложил:
- Давайте устроим ваших тетушек, тогда мы сможем потанцевать.
- Только один танец, - поспешно сказала Леонора.
Они проводили тетушек к диванам, где уже собрался весьма представительный кружок немолодых дам.
- Добрый вечер, Милдред.:. - Одна из дам царственно кивнула.
- Леди Озбалдестон. - Милдред склонила голову. - Надеюсь, вы помните мою племянницу, мисс Карлинг?
Старуха с пронзительными черными глазами была когда-то невероятно красива. Теперь же от былого великолепия остались лишь ясный взгляд да острый ум.
- Само собой, я помню вас, мисс, - сказала она, глядя на Леонору, присевшую в реверансе. - Хотя странно и глупо, что вы до сих пор мисс. - Взгляд ее остановился на Тристане. - Кто это?
Леди Уорсингем представила молодого человека. Трентем поклонился.
- Что ж, - усмехнулась леди Озбалдестон. - Будем надеяться, вам удастся изменить взгляды на жизнь этой упрямой мисс. Танцы в следующем зале.
Тристан не замедлил воспользоваться намеком.
- Если вы нас извините…
И увлек Леонору прочь. Когда они отошли на несколько шагов, он полюбопытствовал, кто такая эта леди Озбалдестон.
- Страх и ужас высшего общества, - ответила девушка. - И предупреждаю, сегодня мы только танцуем!
Вместо ответа Трентем увлек ее на блестящий паркет, и они закружились в вальсе. Этот танец всегда производил на Леонору большое впечатление, будил чувственность, заставлял позабыть о своем решении не заниматься сегодня любовью. К сожалению, сейчас эффект танца был меньше, чем того хотелось Тристану, так как бальный зал был полупустой и он не мог позволить себе ни одного лишнего движения.
Следующим танцем был котильон - вещь сугубо бесполезная с точки зрения соблазнения. Он просто терпеливо ждал, когда настанет момент увлечь Леонору в небольшой салон, выходящий окнами в сад, который он наметил на сегодня. Пока же Леонора объявила, что ее мучает жажда, и отправила своего кавалера на поиски шампанского. Буфет находился рядом с бальным залом, и отсутствовал Трентем совсем недолго, но, когда вернулся, обнаружил Леонору в обществе Девила Кинстера. Проклятия, которыми сыпал Трентем про себя, сделали бы честь любому пьяному матросу, но никто не заметил на его лице и следа недобрых мыслей. Он протянул бокал Леоноре и кивнул Кинстеру:
- Добрый вечер.
Тот ответил на приветствие, но его взгляд, скучающе-рассеянный, сделался вдруг острым и внимательным. А Леонора с изумлением поняла, что чем-то эти мужчины похожи. И не только внешне, хотя оба были высокие, широкоплечие и отличались недюжинной физической силой. Нет, что-то еще сквозило в повадке и движениях - сила характера, и упорство, и твердое намерение считаться только со своими желаниями…
Несколько мгновений они молча оценивали друг друга, потом Кинстер протянул руку:
- Сент-Ивз. Леди Озбалдестон упомянула, что вы участвовали в битве при Ватерлоо.
- Трентем. Хоть на момент битвы я еще не имел титула. Тристан торопливо соображал как будет выкручиваться, если Сент-Ивз, который действительно был на поле боя и, как говорили, проявил недюжинный героизм, станет задавать вопросы.
- В каком полку вы служили? - последовал неизбежный первый выстрел.
- В гвардии. - Тристан встретил вызывающий взгляд светло-зеленых глаз и, глядя в их светлую глубину, сказал: - А вы, насколько я помню, были в кавалерии. Атака на правый фланг была отбита во многом благодаря вам и шим кузенам.
Теперь пришла очередь Кинстера ответить ему вни-сельным взглядом. На тонких губах появилась удивительно искренняя улыбка. Только человек, обладающий большими полномочиями или находившийся на особом положении, мог знать о той небольшой вылазке на правом фланге. Он сложил два и два и, еще раз внимательно оглядев своего визави, склонил голову: - Вы правы.
Леонора заметила обмен взглядами и улыбку Сент-Ивза, которая была редким явлением, и то, что она не понимает происходящего, начало ее раздражать. Она уже собиралась вмешаться в их молчаливый диалог, когда Кинстер повернулся к ней и, одарив обаятельной - то есть светской и ничего не значащей - улыбкой, сказал:
- Я собирался похитить вас, дорогая, но теперь, думается, оставлю на попечение Трентема. Негоже мешать сослуживцу, так что я, пожалуй, не буду стоять меж ним и мишенью.
Глаза Леоноры сузились:
- Я не мишень и не противник, которого необходимо покорить.
- Это зависит от точки зрения, - подал голос Тристан.
Сент-Ивз ухмыльнулся, отвесил поклон и двинулся прочь, отсалютовав Тристану из-за спины Леоноры.
Тристан смотрел ему вслед с чувством огромного облегчения. "Будем надеяться, парень предупредит своих кузенов и мне не придется разбираться с каждым, тем более что не все могут оказаться столь догадливы".
Леонора, не веря своим глазам, смотрела вслед Кинстеру.
- Что он имел в виду, когда говорил про мишень? - гневно спросила она.
- Ну, возможно, он решил не мешать, раз уж я первый увидел вас.
- Это глупо в конце концов! Я не какая-то… добыча!
- Как я уже сказал, это зависит от точки зрения.
- Глупости! - Она уставилась на лорда сердитыми голубыми глазами. - Предупреждаю, я не позволю, чтобы меня завоевали, а уж тем более покорили.
Голос ее все повышался, и последние слова, произнесенные слишком громко, заставили кое-кого обернуться и посмотреть на них. Тристан подхватил Леонору под руку и увлек прочь, заявив, что здесь совершенно неподходящее место, чтобы обсуждать его намерения.
- Ваши намерения? А мое мнение уже не принимается в расчет?
- Ну почему же, мы можем все спокойно обсудить, что бы не ущемить ничьих свобод… - Он говорил и говорил, весело глядя ей в глаза и незаметно направляя Леонору к двери, за которой открывался путь в тот самый салон.
Но, когда он уже взялся за ручку, Леонора разгадала маневр.
- Нет. Сегодня вечером мы только танцуем.
- Противник в панике отступает? Деморализован? - насмешливо спросил он.
- Ничего подобного! Но я не хочу опять попадаться в ту же ловушку.
- Ну хорошо. - Вздох был тяжелый, но притворный. Он и не собирался пока похищать ее - в зале слишком мало народу, на них могли обратить внимание. - Тогда идемте танцевать. Это звучит как начало вальса.
Он вынул бокал из ее пальцев, поставил на поднос ближайшему лакею и увлек девушку на середину зала, где уже кружилось несколько пар. Леонора расслабилась и отдалась танцу. Здесь, на глазах людей, это безопасно. Как только они оставались наедине, она переставала доверять ему и себе. Это было какое-то помешательство: стоило оказаться в объятиях Трентема, и разум изменял ей, она превращалась в тело, снедаемое желанием.
Танец кружил голову и доставлял огромное - и вполне законное - удовольствие. Но это не мешало ей обдумывать слова Кинстера и недавний диалог с Тристаном. Леонора наметила небольшой план и, когда вальс кончился, приступила к его выполнению. Сначала они с Тристаном присоединились к общему разговору, а когда раздались первые звуки котильона, девушка улыбнулась лорду Хардкаслу и приняла предложенную руку. Трентем молча проводил ее тяжелым взглядом. Танец кончился, и она, улыбаясь, остановилась подле него как ни в чем не бывало.
На контрданс Леонора приняла приглашение лорда Бельвуapa - молодой человек, подумала она, скоро вполне может пойти по стопам Трентема и Сент-Ивза, но пока он слишком молод, а потому всего лишь милый собеседник и прекрасный танцор.
Тристан и это снес с поистине стоическим спокойствием. Хотя Леонора не могла не заметить, что в его тяжелом взгляде появилась некая задумчивость.
Тогда она решила пойти дальше - как-то надо было приручать того дикаря, который прятался за внешностью лорда. Конечно, можно было и проиграть, но, как говорится, кто не рискует…
Поэтому Леонора дождалась, пока общий разговор в группе гостей, частью которой они являлись после танца, иссякнет и собеседники станут расходиться в разные стороны. Тогда она подхватила Тристана под руку и направилась к той самой незаметной двери.
Брови его поползли вверх:.
- Вы передумали?
- Нет. Но я хочу поговорить - только поговорить, - и лучше без свидетелей. Уже за дверью она спросила:
- Полагаю, вы знаете какое-нибудь уединенное местечко в этом доме, где нам не будут мешать?
- Само собой. - Он усмехнулся. - Разве могу я позволить себе разочаровать вас.
С этими словами лорд предложил спутнице руку и повел по коридору.
Они пришли в комнату, которая, по-видимому, служила для отдыха хозяйке дома: обставлена как дамская гостиная, из окон открывается вид на ухоженный сад. Кроме того, что было весьма важно, комнатка находилась вдалеке от бального зала и других людных мест. Это было идеальным местом для желающих общаться - устно или каким-либо другим способом.
Леонора подивилась про себя, каким образом он вообще узнал о существовании этой гостиной, потом подошла к окну и взглянула в ночь. Луны не было, и за окнами царила тьма. Сзади щелкнул замок, и она почувствовала, что Тристан - он взял с нее обещание, что она будет называть его именно так, - совсем близко. Быстро повернувшись и упершись ладошкой в его грудь, Леонора сказала:
- Я хочу обсудить с вами кое-что. Скажите, что вы обо мне думаете?
На лице лорда отразилось удивление, тогда она решительно продолжила:
- Мне кажется, вы рассматриваете меня как своего рода вызов. А человек вашего склада просто не способен пройти мимо вызова, он должен eго принять. Устроить сражение и победить. Скажите честно, разве вы не так рассматриваете мой отказ выйти за вас замуж?
Тристан помолчал, потом ворчливо ответил:
- В общем, наверное, да.
- Вот! В этом и заключается проблема!
- Какая?
- Ваша неспособность и нежелание принять мой отказ.
Прислонившись плечом к оконной раме, Тристан смотрел на Леонору, на ее оживленное лицо и не понимал причин такой бурной радости.
- Я не понимаю, - признался он.
- Если бы вы на минуту отвлеклись от провозглашенных вами намерений, то все стало бы понятно, - фыркнула девушка.
- Пожалейте мой неискушенный мужской разум и объясните.
Леонора посмотрела на лорда с терпеливо жалостливым видом, как учительница на тупого ученика, вздохнула и пустилась в объяснения:
- Вы не можете отрицать, что многие девушки были бы счастливы выйти за вас замуж. Вскоре начнется сезон и, уверяю вас, от желающих не будет отбоя.
- Да! - прорычал он, вздрогнув. Он торопил события и этому тоже прекрасно знал, что с началом сезона на него откроют охоту мамаши и другие дамы, жаждущие пристроить девиц замуж. - Но какое отношение этот факт имеет к нам с вами?
- К нам - никакого, а вот к вам - самое прямое. Как многие мужчины, вы не цените то, что получаете без борьбы, ибо лишь завоеванное кажется вам достойным внимания. И чем упорнее битва - тем слаще победа. Так было на войне, и теперь так же вы ведете себя с женщинами. Чем тыле дама сопротивляется, тем желаннее она становится. Уставившись на него строгим "учительским" взглядом, Леанора спросила:
- Я права?
- Такая гипотеза имеет право на существование, - отозвался Тристан.
- Теперь вы видите, к чему я виду?
- Нет.
- Боже мой! - Леонора всплеснула руками и вздохнула в изнеможении. - Ну же: вы хотите жениться на мне лишь потому, что я этого не хочу! Это примитивный инстинкт, который заставляет вас добиваться желаемого и мешает тому, что уже неизбежно произошло бы, - угасанию нашего взаимного влечения…
Трентем поймал девушку за руку и потянул к себе. И вот она уже едва может перевести дух, прижатая к каменно-твердой груди, и его ореховые глаза совсем близко, а губы кривятся в улыбке.
Он пошевелился, поудобнее устраивая ее рядом - так, что животом она почувствовала его возбужденное естество. Он смотрел, как дрогнули ресницы, как припухли губы и по телу ее прошла дрожь. И с удовольствием констатировал:
- Наше влечение не угасает.
- Потому что вы смешиваете его… - Он наклонился, и она вскрикнула: - Я хотела только поговорить!
- Это нелогично. А что до инстинктов - тут вы правы, мной движет очень древний и очень мощный инстинкт. Только не тот, о котором вы думали.
- Но какой…
Как только рот ее приоткрылся, Тристан воспользовался этим, чтобы завладеть ее губами и проскользнуть в сладкую глубину девичьих уст. Это был медленный, очень долгий и глубокий поцелуй. Сначала она пыталась отдернуть голову, отстраниться, но тело, горевшее желанием, победило разум и Леонора сдалась.
Через некоторое время, прерывисто дыша, она пробормотала: