Но больная не слышала и не замечала ухажеров, ее взор был прикован к широкой спине удалявшегося великана, который передвигался по залу с видом хозяина положения. Вновь возникло ощущение, будто она оказалась героиней итальянской кукольной комедии. Конечно, посмеяться было бы недурно, но есть опасения, что ей суждено стать единственным объектом шуток. Впервые за долгие месяцы в голове начали складываться слова молитвы. "О Господи! Спаси и сохрани! Не оставь своей милостью…"
Однако сейчас Сабрина не знала, чего просит у Всевышнего: отправить ли Моргана с глаз долой или оставить его при себе навсегда.
Никогда Морган не испытывал такого страстного желания совершить убийство. К несчастью, его потенциальные жертвы были в настоящий момент недосягаемы. Наверняка удобно устроились в мягких креслах в своей уютной квартирке в Блумсбери и поднимают тост за тостом за глупого и доверчивого зятя, позволившего завлечь себя в западню. В отсутствие главных виновников он время от времени бросал гневные взгляды в сторону дивана, на Сабрину. При этом великан не забывал делать соответствующие па менуэта и обмениваться ничего не значащими вежливыми фразами со своими партнершами.
"Бедная несчастная Сабрина! Она так отчаянно нуждается в тебе, Морган", - мысленно передразнил он родителей своей супруги. Рука Моргана непроизвольно сжалась от злости, и случайная партнерша издала слабый писк.
- Простите, не хотел, - поспешно извинился Морган и передал даму следующему партнеру.
Только сейчас великан понял, почему Дугал и Элизабет не раз за минувшие недели обменивались странными взглядами. Теперь ясно, что за недомолвками и откровенной ложью скрывалось стремление утаить от зятя реальность. Ведь они якобы даже боялись за саму жизнь Сабрины, которая, по их уверениям, могла погибнуть от тоски, если бы Морган не согласился помочь им. Ладно, теперь у их страхов действительно будут основания, уж он об этом позаботится!
Помимо воли его взгляд вновь упал на диван, где царственно возлежала Сабрина; непроизвольно сцепил зубы, очередная партнерша интерпретировала это как знак внимания и кокетливо захлопала жидкими ресницами.
К первой встрече с Сабриной Морган готовился несколько недель, готовясь увидеть ее изможденной в полутемной комнате, страдающей и едва живой. Он никак не ожидал, что пред ним предстанет накрашенная кукла в окружении оравы поклонников, принимающая их ухаживания как должное. Из его груди невольно вырвался стон при виде того, как Сабрина мило улыбается молодому человеку, что-то нашептывавшему ей на ушко.
- Вы что-то сказали, милорд? - переспросила неимоверно толстая дама, тяжело наступив ему на ногу.
- Вы замечательно танцуете, миледи, - отозвался Морган, прикрывая вежливой улыбкой гримасу боли. - Вы летаете по залу легкой пушинкой.
Дама зарделась от счастья; в этот момент Сабрина подняла руку, и ее тут же схватил и покрыл жадными поцелуями хилый юнец, утонувший под громадным напудренным париком. Морган смотрел на жену с презрением. С его точки зрения, она выглядела просто смешно. Ее густые темные волосы были гладко зачесаны, напомажены и убраны в тугой узел на макушке, прикрытый крошечным кружевным чепцом; толстый слой косметики скрывал природный румянец; когда от неосторожного движения чуть сползла шаль, глазам открылось непозволительно глубокое декольте.
Со злой усмешкой Морган отметил, что ни один из доселе очень внимательных, преисполненных заботой и сочувствием ухажеров не кинулся поправить шаль, а тщедушный щеголь в очках даже встал на цыпочки, чтобы всласть полюбоваться открывшимся видом. Появилось непреодолимое желание броситься к Сабрине, взять за плечи и сильно встряхнуть, чтобы волосы рассыпались по плечам и разгорелся прежний румянец на щеках, но он не мог себе этого позволить, не смел даже дотронуться до жены.
Да, видно, свалял дурака, дав согласие участвовать в этой трагикомедии. Не следовало сюда приходить, потому что Сабрине не требуется его помощь. "Она никогда не нуждалась во мне, - стучало в голове. - Она меня просто выгнала, вышвырнула мой букет и прямо сказала, что никогда не позволит ее коснуться и пальцем. Сейчас надо просто извиниться перед радушными хозяевами и откланяться. Если их удивит мое поведение, черт с ними! Надо вернуться в Блумсбери, швырнуть прямо в лицо Дугалу и Элизабет их деньги и все эти роскошные одеяния. Пусть подавятся! Ничего мне от них не нужно. Будь проклят тот день, когда я свел знакомство с Камеронами, будь они трижды прокляты!"
"Решение принято, пора ноги уносить, пока силы есть". С этой мыслью Морган передал свою даму новому партнеру, повернулся и обнаружил перед собой Энид; сцепив пальцы, они обошли друг друга кругом, как хищники перед решающим прыжком. Наконец-то появилась возможность излить на кого-то накопившееся возмущение, и Морган с издевкой глянул на выпирающий живот партнерши.
- Счастлив видеть, что ваш муж оставил вам кое-что на память о себе, леди Маклеод.
- Я тоже счастлива, милорд. Граф Монтгаррский, если не ошибаюсь, - в тон ему ответила Энид, скромно потупив глаза.
Морган удивился. Оказывается, он имел дело не с прежней простенькой толстушкой, а с достойным оппонентом, спокойным и уверенным в своих силах. Великан с новым интересом посмотрел на округлившийся живот Энид, неожиданно вспыхнула надежда.
- Смею ли предположить, что и ваша кузина так же осчастливлена? - спросил Морган, стараясь придать себе вид полного безразличия.
Энид покачала головой, но, когда зашла за спину партнера, негромко сообщила:
- Она была страшно расстроена этим.
До его слуха донесся звонкий смех со стороны дивана, отдавшийся новой болью в сердце.
- Оно и видно, - мрачно обронил Морган, решив, что Сабрина не теряет зря времени и развлекается как может.
Настроение еще больше ухудшилось, но тут в голову пришла новая мысль: "А какое, собственно говоря, я имею право ее осуждать? Если бы не сложились так плохо дела у моего клана и я бы отказался на ней жениться, она сейчас бы отплясывала вместе со всеми и была бы признанной королевой бала". Безумно захотелось расспросить Энид, выведать у нее как можно больше о том, чем жила Сабрина последние месяцы.
Всякий раз, когда Энид оказывалась в пределах досягаемости, Морган забрасывал ее вопросами, на которые следовали моментальные ответы.
- Как она передвигается?
- Большую часть времени она проводит на первом этаже, а в спальню ее относит на руках Стивен или батюшка, иногда один из лакеев.
- А если она захочет выйти из дома?
- Она все время проводит дома, ни разу не выходила с тех пор, как ее привезли в Лондон. Говорит, будто от свежего воздуха у нее начинает болеть голова.
Моргана озадачило это сообщение, он не мог себе представить, чтобы его энергичная и жизнерадостная жена была способна обречь себя на добровольное заточение в четырех стенах, без живительного весеннего воздуха.
- Ноги ее не беспокоят? Ей не больно? Неужели нет никакой надежды? Что врачи говорят? Она вообще пробовала ходить?
- Нет, ни разу, - глухо ответила Энид, старательно отводя глаза.
Это признание потрясло Моргана до глубины души, он замер на месте, вынудив танцоров обходить застывшую на одном месте пару, схватил Энид за плечи и, заглядывая ей в глаза, стал допытываться:
- Говоришь, ни разу самостоятельно не пыталась встать на ноги? Ни разу?
Его настойчивые расспросы довели Энид до слез, и она все честно выложила:
- Сначала доктор Монтджой уговаривал ее, пытался поднять на ноги, заставить ходить, но она ни в какую. Каждый раз, едва касалась ногами земли, тут же начинала жаловаться на дикую боль. В конце концов дядюшка Дугал не выдержал и настрого запретил всякие эксперименты.
На лице Моргана появилось такое странное выражение, что Энид непроизвольно отступила на шаг. Она еще больше удивилась, когда великан внезапно поднял ее в воздух и крепко расцеловал.
- Молодец, девочка! Только что-то ты как-то побледнела. По-моему, тебе надо выпить стакан теплого молока, а то недолго и в обморок упасть.
Прежде чем она успела опомниться, Морган уже разрезал толпу танцующих, направляясь в другой конец зала. Глядя ему в спину, Энид зажала ладонями пылающие щеки и невесело подумала: "Ну вот, опять сболтнула лишнее. Что теперь будет? Что задумал этот неугомонный?"
Из последних сил Сабрина старалась скрыть свое горе за фасадом показного веселья. Птицами взлетали тонкие руки, дергая одного кавалера за рукав, другого отсылая за новой шалью, которая более выгодно оттенила бы цвет лица. Она пустила в ход все проверенные в прошлом на отце и братьях приемы, дабы очаровать не ожидавших такого натиска гостей бала.
В результате ни один поклонник не покинул больную ради танцев и оставался рядом, будто прикованный к дивану невидимой цепью. Постепенно в этот крут были вовлечены некоторые дамы, оказавшиеся неспособными противостоять обаянию Сабрины. Даже самые злобные среди них были вынуждены признать, что разговоры о ее капризах - не более чем грязные сплетни, которые распускают завистники.
Однако и в то время, когда окружающие буквально ловили на лету ее остроты, Сабрина постоянно думала только о Моргане и ни на секунду не выпускала его из поля зрения. Да и все ее ухажеры то и дело поглядывали на элегантного белокурого великана, раздувая ноздри, как жеребцы, почуявшие сильного и опасного соперника. Во время танцев дамы разве что только не отталкивали друг друга плечами и руками в стремлении очутиться на его пути.
Время от времени Сабрина изображала кокетливую улыбку и прикрывалась веером, чтобы украдкой посмотреть на Моргана, и в этот момент чувствовала себя вновь шестилетней девочкой, по уши влюбленной в долговязого мальчишку. Иногда не удавалось его сразу обнаружить, и душа уходила в пятки. Неужели ушел не попрощавшись? Наверное, увлекся одной из дам, готовых, казалось, целовать пряжки на его башмаках. Неужели больше не удастся свидеться?
- Это было просто ужасно, - рассказывал с придыханием один из верных поклонников Сабрины человеку, только что вошедшему в круг возле дивана. - Представляете, извилистая горная дорога в Шотландии, покрытая льдом. Лошади чего-то испугались и понесли, карета резко накренилась… В общем, так леди Маклеод потеряла любимого мужа, а мисс Камерон…
"Что касается мисс Камерон, она потеряла все", - мысленно закончила Сабрина, поправляя плед на коленях. Легенда о трагическом происшествии на дороге в Шотландии была так близка к истине, что больная, закрыв глаза, представила себе крутой поворот, услышала, как сухо треснул пистолетный выстрел и жалобно заржал Пука.
Вдруг Сабрина почуяла новый запах, пробивавшийся сквозь застоявшееся облако духов и рисовой пудры. Это был аромат соснового леса, душистый и свежий, ворвавшийся в легкие подобно дуновению весеннего ветра, возродив в памяти панораму бездонного синего небосвода и далеких горных вершин, покрытых сверкающими снежными шапками. К сосновому примешивался дурманящий, чисто мужской запах сандалового мыла для бритья.
Сабрина распахнула глаза и увидела Моргана, лениво облокотившегося на спинку дивана и жадно внимавшего каждому слову. "Боже! - испуганно подумала Сабрина. - Как долго он стоит здесь?" Несказанно удивилась, что на этот раз никто не обратил на него ни малейшего внимания, а потом поняла, что окружающие, увлеченные рассказом ее поклонника, разглядывают ноги Сабрины.
Морган наклонил голову, его горячее и свежее, без примеси запаха шампанского, дыхание коснулось макушки больной; Сабрина ощутила трепет в груди и поспешила натянуть шаль до подбородка, прекрасно сознавая, какая картина открывается мужу сверху при столь глубоком, почти вызывающем декольте.
Поклонник, начавший страшный рассказ, по-видимому, был преисполнен решимости довести повествование до конца.
- Мисс Камерон, - продолжал он, - каким-то чудом вышвырнуло из кареты, она упала и сломала обе ноги. К великому сожалению, теперь она прикована к постели. Боюсь, навсегда.
Сабрина невольно поморщилась, представив себе, какой острой болью отдаются эти жестокие слова в душе Моргана.
- Однажды при сходных обстоятельствах я потерял кобылу: она сломала ногу, и пришлось ее пристрелить, - прозвучал над ее головой насмешливый голос.
Подобное замечание можно было расценить лишь как в высшей степени бестактное. Все вокруг осуждающе уставились на Моргана, но это не произвело на него никакого впечатления. В зеленых глазах плясали веселые искорки, губы чуть тронула усмешка, что вызвало прилив негодования среди обожателей Сабрины.
Напряженность несколько разрядила молоденькая девица с лицом мышки, обрамленным серыми кудряшками. Она робко коснулась руки больной и сочувственно спросила:
- Мисс Камерон, а ноги у вас болят?
Сабрина вздохнула с облегчением. Говорить о состоянии своего здоровья стало для нее уже привычным делом, это был столь же безобидный предмет обсуждения, как погода.
- Иногда. Например, перед дождем ноги ломит просто ужасно.
Девица понизила голос до испуганного шепота:
- Скажите, пожалуйста, ваши ноги сильно деформированы?
Сабрина нахмурилась. Она не знала, что ответить, потому что уже несколько месяцев отказывалась смотреть на свои ноги и отводила глаза в сторону, когда ее раздевали и купали горничные, а все остальное время ноги были прикрыты пледом или полами домашнего халата. Надевать чулки теперь не было нужды, так как ноги никогда не касались пола.
Но что-то нужно было ответить девице-мышке, и Сабрина, чуть раздвинув два пальца, неуверенно сказала:
- Если и деформированы, то совсем немного.
И тут Морган решительно обогнул диван и откинул плед с ног больной. Платье задралось почти до бедер, голая кожа ощутила дуновение холодного воздуха, Сабрина ахнула, почувствовав жадные чужие взгляды на обнаженных ногах. Не в меру любопытная девица закатила глаза и наверняка упала бы в обморок, но ее вовремя подхватил стоявший сзади джентльмен. Остальные вначале отпрянули в ужасе, но тут же приблизились, чтобы не упустить ничего интересного из происходящего. Сабрина окаменела от стыда и унижения.
Тем временем Морган задумчиво изучал ноги жены от бедер до пят. Толпа затаила дыхание, словно ожидая услышать мнение врача, состоявшего при самом короле.
- По-моему, ваши ноги совсем не деформированы, - заявил наконец Морган и укрыл больную пледом. - Возможно, несколько бледноватые и тощие, но вполне пригодные для ходьбы.
Воспользовавшись тем, что окружающие все еще пребывали в шоке, он поднес руку Сабрины ко рту, чуть коснулся горячими губами пальцев и, грозно сверкнув глазами, тихо сказал:
- Мисс Сабрина, я вынужден откланяться. Итак, до скорой встречи.
- Ты… ты… негодяй, - прошипела больная.
Она почти задыхалась от негодования.
Ошеломленный лакей уже накидывал плащ на плечи Моргана, когда со стороны дивана донеслись душераздирающие вопли.
- Надеюсь, вы еще посетите нас, милорд, - сказал лакей, в глазах его прыгали веселые искорки.
- Всенепременно, - твердо заявил Морган, заговорщически подмигнул лакею и забросил полу плаща через плечо, как, бывало, забрасывал традиционный шотландский плед.
Как только на крыльце особняка Бельмонтов показалась знакомая высокая фигура, Рэналд с готовностью распахнул дверцу кареты. Оглядев грозно насупившегося предводителя, сочувственно покачал головой:
- Как я погляжу, все прошло не очень удачно. И что с тобой проделали эти мерзавцы? Вышвырнули на улицу?
- Напротив, - Морган откинулся на спинку кожаного сиденья и зло рванул шейный платок. - По-моему, все идет по плану.
Захлопнув дверцу, Рэналд вскочил на запятки, как и полагалось вышколенному ливрейному лакею, но тут же все испортил, просунув голову в окно. В отличие от своего вождя темноволосый Макдоннелл получал огромное удовольствие от отведенной ему роли, ему нравились лошади, карета, ливрея, шум и гам большого города - в общем, все то, что угнетало и раздражало Моргана. Большую часть времени Рэналд проводил дома перед зеркалом, разглядывая себя в новом наряде и время от времени посыпая пудрой парик.
- Куда мы едем, черт возьми? - спросил Рэналд, но тут же, сконфуженно улыбнувшись, поправился: - Я хочу сказать: какой адрес прикажете назвать кучеру, милорд?
- Блумсбери, - это слово прозвучало сквозь сжатые зубы Моргана словно ругательство.
Они добрались до Блумсбери без особых приключении, если не считать того, что три раза повернули не в ту сторону и едва не заблудились, да еще в пути Рэналд ни с того ни с сего завязал драку с пьяным матросом, к счастью, недолгую. Когда Морган получил наконец возможность выйти из кареты, начал накрапывать мелкий противный дождик, в легкой дымке светились уличные фонари, бросая желтые блики на мокрую брусчатку.
Оставставив Рэналда любоваться своим отражением в сверкающей витрине магазина, Морган вбежал в просторное парадное красивого дома, взлетел по узкой лестнице на второй этаж, занес руку, чтобы постучаться, и замер, прислушиваясь к негромкому перестуку ножей и вилок, звону хрусталя и мирному гулу голосов за дверью.
Моргана охватил гнев. Великан хватил кулаком по двери, от сильного удара она широко распахнулась. На гостя воззрились Элизабет и Дугал Камерон, сидевшие за столом у камина за ужином. У обоих был такой виноватый вид, будто зять застал их за дележом краденого.
Морган осуждающе покачал головой, разглядывая эту мирную сцену тихого семейного вечера вдвоем. Родители Сабрины очень любили друг друга, и это чувство помогало им сообща преодолевать любые трудности и препятствия. Их связывали полное доверие и взаимное уважение, убежденность в том, что в любых обстоятельствах можно положиться на поддержку и помощь любимого человека. У них было все то, чего нет и не могло быть у Моргана и Сабрины. Великан еще пуще разозлился, захотелось перевернуть стол, сокрушить мебель, осушить до дна бутылку бренди, стоявшую на столе.
- Я так понимаю, что ты видел ее. - Дугал поднялся, вид у него был настороженный.
- Ты мне солгал! - взорвался Морган.
Дугал искоса посмотрел на жену, как бы ища поддержки. Великан окончательно утратил контроль над собой, схватил со стола бутылку, но пить не стал, а швырнул ее в камин. Осточертело наблюдать, как Камероны обмениваются взглядами и перешептываются за его спиной.
Элизабет поморщилась, когда бутылка разлетелась на мелкие осколки, повертела в руках накрахмаленную белоснежную салфетку и аккуратно переложила свой столовый прибор.
- У нас не было выбора. Если бы мы честно признались, что наша милая и добрая дочь превратилась в злобное создание, которое даже мы не узнаем… - Элизабет умолкла, не закончив фразы.
- И вы посчитали, что если бы я знал это, то отказал бы ей в помощи? - спросил Морган, не веря собственным словам.
Тем не менее молчание Элизабет подтвердило его предположение. Дугал опустил руку на плечо жены.
- Теперь вопрос в том, готов ли ты по-прежнему помочь Сабрине? После того как увидел, какой она стала.
Морган пронзил тестя обвиняющим взглядом и охрипшим от обиды голосом ответил: