Едва графиня удалилась, оставив Розамонд и Нэн в неловкой тишине, девушка стремительно подошла к окну. Ах, как же ей не по себе!
Нэн принялась деловито собирать туалетные принадлежности хозяйки, новую ночную сорочку и халат, чтобы перенести в покои для новобрачных, приготовленные в башне Клинтона, названной так в честь Джеффри де Клинтона, который выстроил Кенилуорт в двенадцатом веке.
Когда в дверь снова постучали, терпение Розамонд лопнуло.
- Пожалуйста, уходите! - крикнула она.
Однако дверь с шумом распахнулась, ударившись о стену. На пороге стоял сэр Роджер де Лейберн в темно-синем камзоле.
- Тебе нельзя быть в женских покоях! Это запрещено! - заволновалась Розамонд.
- Обожаю делать все, что запрещено, - усмехнулся он и, бросив на Нэн многозначительный взгляд, кивком указал на дверь.
Служанка, обрадованная тем, что не ей придется уламывать строптивицу, исчезла.
Увидев надменного рыцаря, Розамонд ощутила, как ее охватывает гнев.
- Как ты посмел вломиться в мою спальню, когда я в одной камизе? - вспылила она.
- Позволь помочь тебе нарядиться в свадебное платье, - вкрадчиво предложил он.
- Нет!
Роджер спокойно осмотрел ее с головы до ног.
- Надень платье, или я сам его натяну!
- Попробуй только коснуться меня!
- Клянусь Богом, я коснусь тебя в любое время и в любом месте, какое выберу! - рявкнул Род и, схватив ее за плечи, рванул к себе.
Она попыталась расцарапать ему лицо, но он сжал ее запястья и поднял руки над головой. Она попыталась вырваться, но только сильнее прижалась к нему. Род нагнул голову, намереваясь утихомирить ее властным поцелуем, и Розамонд впилась зубами в его губу. Выругавшись, он поднял ее, швырнул на пустую кровать Деми, а сам бросился сверху, чтобы не дать ей сбежать.
Розамонд так отчаянно сопротивлялась, что не заметила, как камиза сползла с плеч, обнажив груди. Она лежала под ним, задыхаясь, невыразимо потрясенная охватившим ее желанием. Теплое дыхание овеяло нежные холмики, и она застонала, когда горячие губы втянули ее сосок и принялись жадно сосать. Слишком поздно она поняла, что возбудила в нем не только ярость, но и похоть. Он лихорадочно шептал мрачные, жаркие, бесстыдные слова, оскорблявшие ее невинность.
- Перестань! Прекрати! - задыхаясь, заклинала она, боясь, что еще минута - и назад уже не повернуть.
Род поднял голову и обжег ее свирепым взглядом:
- Ты наденешь платье?
Розамонд молчала, застигнутая врасплох бешенством, полыхнувшим в его глазах. Потом все же кивнула, и Род, встав с кровати, предложил ей руку.
- Чтоб тебе провалиться в пекло! - воскликнула она, вскочив и подтягивая камизу, чтобы прикрыть груди. Волосы в беспорядке рассыпались по плечам. Отступив, Розамонд надменно вскинула подбородок.
- Либо ты сама наденешь платье, либо я отнесу тебя в церковь прямо в камизе. Выбор за тобой, - процедил Род.
Розамонд вздрогнула. Он не шутит. И это не пустые угрозы.
- Будь выбор действительно за мной, сэр, я осталась бы старой девой. Но от меня ничего не зависит. Де Монфоры, принц и вы заманили меня в ловушку!
Род вздохнул. Придется урезонить ее.
- Розамонд, ты красива, знатна и ничем не хуже Элеоноры де Монфор. Но тебе нужен сильный мужчина, чтобы ты смогла занять подобающее место в обществе. Разве я не навел порядок в Першоре? Замужество как раз то, что тебе необходимо. - И, глядя ей в глаза, тихо добавил: - Пойми, Розамонд, то, что ты испытываешь, - не гнев, а страх.
Она обожгла его негодующим взглядом, но не опровергла обвинений. Род осторожно сжал ее руку.
- Расскажи, чего ты опасаешься, сердце мое.
- Ничего! - Она ощущала, что его тепло проникает в нее. Как трудно лгать… отрицать очевидное… - И меньше всего тебя!
Зеленые глаза зажглись весельем.
- В таком случае докажи это, Розамонд. Надень свадебный наряд и спускайся в часовню.
Что ей оставалось делать?
Она твердила себе, что согласилась на брак лишь потому, что Роджер спас ей жизнь, а теперь не вольна в своих поступках. Решения ей диктуют сильные мира сего, и она просто вынуждена идти к алтарю.
Не ручаясь за себя, Розамонд молча стояла перед ним, всем своим видом выражая дерзкий вызов.
- Ты упрямая, своевольная маленькая ведьма! Я заставлю тебя повиноваться, чего бы это ни стоило!
Схватив с кровати платье, Роджер принялся натягивать его на Розамонд, несмотря на сопротивление. Когда он наконец отступил, она задыхалась от бешенства.
- Ты настоящий дьявол, де Лейберн! Но погоди, я еще покажу, на что способна! Превращу твою жизнь в кошмар! Пусть наш брак неизбежен и ты получишь мои замки, зато я никогда не сдамся!
Сэр Роджер открыл дверь и негромко велел Нэн:
- Приведи в порядок ее волосы. Розамонд, я подожду за дверью. И если снова начнешь капризничать, клянусь, положу тебя себе на колено и как следует отполирую зад.
Через короткое время дверь опять открылась, и невеста выплыла из комнаты. Она никогда еще не выглядела красивее. Голубое платье с широкими летящими рукавами и шлейфом поразительно оттеняло золотистые, ниспадавшие до бедер волосы. Розамонд протянула руку, и Роджер поцеловал тонкие пальчики. Нэн подняла шлейф, и они проследовали к часовне. Глаза Розамонд поблескивали аметистовым льдом.
- Жених не должен видеть невесту перед свадьбой. Это сулит беду.
- Ничего, я сам творец своего счастья, - усмехнулся Род.
Глава 12
Завороженная сиянием высоких свечей на алтаре, Розамонд безучастно стояла рядом с женихом. Внезапно в сознание проник монотонный голос священника:
- Обещаешь ли ты повиноваться ему, любить, почитать его, быть рядом в здравии и болезни, богатстве и бедности, радости и горе и оставаться верной, пока смерть не разлучит вас?
Розамонд заколебалась. Повиноваться? Любить? Ей вовсе не хотелось ни того, ни другого, но выхода, кажется, нет.
- Обещаю, - пробормотала она.
- Кто отдает эту женщину в жены этому мужчине?
Элеонора и Симон де Монфор выступили вперед.
- Мы, - хором объявили они.
Розамонд, широко раскрыв глаза, смотрела, как лорд Эдуард кладет тяжелое золотое обручальное кольцо на раскрытую книгу, протянутую священником. Сэр Роджер взял ее левую руку и надел кольцо на безымянный палец.
- Этим кольцом обручаюсь с тобой, телом своим почитаю тебя, и все свои земные богатства дарую тебе.
Розамонд представила, как он дарит ей ванну в виде корабля викингов, и едва не рассмеялась.
- Итак, что Бог сочетал, того человек да не разлучит. Объявляю вас мужем и женой! - провозгласил священник. - Во имя Отца и Сына и Святого Духа, аминь.
Розамонд тщетно боролась с охватившей ее паникой.
Эти люди заставили ее совершить чудовищную ошибку!
Она едва заметно поежилась, когда сэр Роджер наклонил голову и коснулся губами ее губ.
"Все совершилось, и ничего не исправить. Он мой венчанный муж, но останется таковым только по имени!" - думала она.
Голоса валлийских оруженосцев взмыли к небу ангельским хором. Розамонд взволнованно повертела кольцо на пальце. Голова кружилась от запаха свечей и ладана. Она краем глаза увидела, как Деми наклонилась и подхватила ее шлейф. Сильная рука мужа увлекла ее к проходу.
Едва они вышли из часовни, как торжественно зазвонили колокола. Испуганная стайка голубей поднялась с крыши. Розамонд проследила за ними, страстно желая быть такой же свободной.
Приняв многочисленные поздравления, новобрачные под восторженные крики гостей направились в тепло и уют кенилуортского замка. Празднично украшенный зал, способный вместить четыреста человек, был переполнен до отказа. Кроме слуг, дам и рыцарей, оруженосцев и местных крестьян, здесь присутствовали валлийские лучники графа Симона, гасконцы лорда Эдуарда и корнуэльские воины Гарри Олмейна. Приехали и юный Гилберт де Клар со своими рыцарями, и братья Уоррен из Суррея со своими отрядами.
Глядя вниз, на море лиц, с возвышения, Розамонд пыталась улыбнуться. Сейчас необходимо забыть о своих бедах и невзгодах, по крайней мере до тех пор, пока она не окажется наедине с сэром Роджером. Она слишком горда, чтобы позволить кому бы то ни было заподозрить, будто ее принудили к браку.
Когда Гриффин подошел, чтобы наполнить кубки, Розамонд растянула губы в сияющей улыбке, не осветившей, однако, ее глаз. Ей в самом деле нравился оруженосец де Лейберна. Не стоило его огорчать.
Лорд Эдуард призвал всех к молчанию.
- Позвольте мне поднять чашу за счастливую пару. Уверен, что все в Кенилуорте согласятся со мной. Желаем вам много радости. Плодитесь и размножайтесь!
Тост был встречен оглушительным смехом и топотом. Но когда встал жених, собравшиеся мгновенно затихли.
- Сегодня я счастливейший из смертных, ибо наконец исполнилось мое заветное желание. Моя жена - высочайшая в мире награда, и для меня огромная честь породниться с благородным семейством Маршалов. Дамы и господа, прошу выпить за мою красавицу жену леди Розамонд де Лейберн.
"Леди де Лейберн! Язык не поворачивается выговорить такое", - со злостью подумала Розамонд, видя, как все в зале дружно поднимают кубки. Пришлось ослепительно улыбнуться и пригубить вина. Но вместо того чтобы поблагодарить мужа, она предложила собственный тост:
- За леди Элеонору и сэра Симона, которые всегда любили меня как дочь.
Услышав это, Род понял, что Розамонд сдалась только из-за глубоких чувств, которые питала к де Монфорам. Непомерная гордость де Лейберна была уязвлена. Значит, долгожданный приз все же ему не достался. Придется снова осаждать крепость и, возможно, брать штурмом стены, прежде чем она капитулирует.
Гости продолжали пить и преподносить новобрачным дорогие дары, вроде великолепных серебряных тарелок с монограммами от лорда Эдуарда Плантагенета, роскошных шпалер от де Монфоров и серебряных чаш, усаженных рубинами, от Демуазель. Ричард Глостер прислал шелковый восточный ковер, привезенный из последнего крестового похода, а Гарри Олмейн позаботился о столовом сервизе из корнуэльского олова.
Потом начался пир. Одно блюдо сменялось другим, пока не насытились даже самые завзятые обжоры. И все это время Розамонд ощущала собственнический взгляд мужа. Сегодня у него был вид голодающего, готового проглотить ее целиком, и от этого Розамонд становилось еще неспокойнее. Она не знала, чего боится больше: церемонии проводов жениха и невесты в опочивальню или неизбежной ссоры, которая разгорится, как только они останутся одни.
Невероятным усилием воли выбросив из головы тревожные мысли, Розамонд залпом осушила кубок и улыбнулась.
Вскоре прибыли музыканты, но прежде чем слуги убрали раскладные столы, лорд Эдуард вышел вперед и подозвал юного Генри де Монфора. В зале воцарилась тишина. Эдуард вынул меч из усыпанных драгоценными камнями ножен.
- На колени! - приказал он.
Юноша опустился на одно колено, и принц прикоснулся лезвием меча к его плечам.
- Генри де Монфор, дарую тебе рыцарство за верную и отважную службу. Встань, сэр Генри!
Когда Эдуард преподнес Генри золотые шпоры, зал разразился приветственными криками.
Розамонд обратила восхищенный взор на принца, и, когда он вернулся на свое место подле нее, не выдержав, прошептала:
- Как великодушно с вашей стороны почтить де Монфоров!
- Это Род предложил, - признался Эдуард.
Она удивленно приподняла брови, и Род с виноватым видом отвернулся. О каком великодушии может идти речь? Все это - лишь тонкий политический расчет, цель которого - еще больше расположить к себе Симона.
Но угрызения совести мигом исчезли, когда Род увидел, как счастливы и горды Элеонора и Симон. Для них это был день триумфа: старший сын получил рыцарские шпоры из рук самого наследника престола, а прелестная питомица удачно вышла замуж за человека, находящегося в большой милости у принца.
Симон, взяв маленькую ручку Элеоноры, нежно спросил жену:
- Тебе это не напоминает нашу свадьбу, любимая?
Элеонора лукаво улыбнулась:
- Что ты! Мы поженились тайно, среди ночи, потому что ты неустанно преследовал меня и бесстыдно соблазнил!
Симон положил ее ладошку на свое мускулистое бедро.
- А ты, маленькая распутница, пылко отвечала на мои ласки.
- Но, господин мой, если не ошибаюсь, мы провели брачную ночь порознь!
- Ничего, - усмехнулся Симон, - сегодня я возмещу тебе все потери.
Элеонора шутливо стиснула его бедро:
- Чванливый французишка!
- Видишь, - прошептал он, - ты не можешь меня выпустить из рук!
- Это все вино! Слишком уж крепкое, - рассмеялась Элеонора, - к тому же оно делает меня абсолютно ненасытной!
Симон подозвал пажа и велел наполнить кубок жены.
Танцы начались только к концу дня. Новобрачные по обычаю открывали бал. Затем честь покружиться с невестой оспаривали лорд Эдуард, граф Симон, Гарри Олмейн и Гилберт де Клар, так что у Розамонд даже голова закружилась. Или она просто чересчур много выпила? Но тут ее увлекли в танце сильные руки темноволосого зеленоглазого рыцаря.
- Сэр Рикард, мне почудилось, что это мой муж! - поразилась она.
- Вы мне льстите, леди Розамонд! Я завидую его молодости и прелестной невесте.
Розамонд залилась краской и опустила ресницы, не замечая, что муж следит за каждым ее движением, каждым вздохом, каждой застенчивой улыбкой, которые она дарит ирландскому рыцарю. Только когда де Лейберн очутился рядом, она будто опомнилась. Сэр Рикард галантно передал ее мужу, и сердце Розамонд учащенно забилось. Она вспомнила свои слова: "Ты никогда не получишь моего сердца! Оно давно отдано сэру Рикарду, и ты прекрасно это знаешь!"
Розамонд ожидала упрека или уничтожающей реплики, но Роджер молчал, пожирая ее жадным взглядом.
- Не смотри на меня так, - потребовала она.
- Как именно? Словно мне не терпится уложить тебя в постель? Но это так и есть, дорогая.
Те же слова, что он сказал при первой встрече! Слова, усилившие их неодолимое чувственное притяжение! Глаза девушки гневно сверкнули.
- Отродье сатаны!
- Недаром говорят, что новая мода носить шлейфы привлекает дьяволов: они обожают кататься на дамских хвостах.
Розамонд вызывающим жестом откинула волосы и тряхнула головой:
- Я не уступлю никакому дьяволу!
Губы Рода дрогнули в улыбке, но он и не подумал уступить.
- Что же до этих широких рукавов… - Он просунул руки внутрь, добрался до ее обнаженных плеч, привлек к себе и поцеловал.
Окружающие приветствовали дерзкую выходку жениха смехом и аплодисментами.
Розамонд задрожала. От его прикосновений ее бросало то в жар, то в холод. Она твердила себе, что не боится никого и ничего, но теперь приходилось признать, что он страшит ее. Может, Нэн права: до сих пор Род все прощал ей, потому что они не были женаты, а с законной супругой позволено обращаться по-другому. Правда, друзья считали его человеком уживчивым и добродушным, но под маской невозмутимого лощеного придворного Розамонд всегда ощущала бездонные глубины, скрывавшие бог знает какие мрачные тайны.
Поцелуй послужил своеобразным сигналом. Холостые приятели Рода окружили новобрачных и увели жениха. Розамонд, стараясь не позволять панике вонзить в нее железные когти, повернулась к Демуазель и леди Элеоноре. Деми впервые позволили присутствовать при церемонии укладывания новобрачной в постель, и она раскраснелась от волнения. Дамы, посмеиваясь и перешептываясь, увели невесту из зала и проводили в свадебные покои.
Раскатистый мужской хохот, доносившийся из соседней комнаты, побудил женщин как можно скорее избавить Розамонд от пышных нарядов. Нэн позаботилась о платье, остальные поспешно стянули камизу и чулки. Леди Элеонора подхватила с постели белую шелковую сорочку, вышитую золотыми бантами - узлами любви, и едва успела продеть руки невесты в рукава, как в комнату ворвалась развеселая компания подвыпивших молодых людей. Распевая непристойную песенку, они втолкнули в спальню голого, в чем мать родила, жениха. Дамы завизжали, притворяясь, что страшно шокированы, но при этом глаз не сводили с могучей фигуры рыцаря. Розамонд, изнемогая от страха и стыда, поспешно повернулась спиной к мужчинам, а леди Элеонора, не опустив подола сорочки, откинула длинные волосы невесты, открыв ее бедра и округлые ягодицы, желая показать, что на белоснежной коже нет ни единого пятнышка.
Род немедленно очутился рядом и отнял руку леди Элеоноры, так что волосы золотистым занавесом скрыли обнаженную плоть. Взгляд жениха красноречиво говорил, что невеста ложится в брачную постель невинной.
Пока Деми прикрывала Розамонд от нескромных взоров, Эдуард и Гарри стянули подвязки новобрачной, чтобы позже повязать на рукава. Род не стал возражать, но решительно кивнул им на дверь. Громко сетуя, что не увидит супружескую пару в постели, Эдуард все же выпроводил остальных. Зная, что вскоре и ему предстоит уйти, принц решил не доводить до того момента, когда игривое настроение сменится бесстыдно-непристойным.
Элеонора, расстелив постель, поцеловала невесту. Деми порывисто обняла подругу и с тревогой прошептала:
- Все будет хорошо?
Горло Розамонд так сдавило, что она только сумела кивнуть, но при этом одарила Деми ободряющей улыбкой.
Дождавшись, пока уйдут дамы, Род задвинул засов и повернулся к жене.
Розамонд поспешно отвела от него взгляд.
- Жаль, что этот день не стал для тебя более счастливым, - заметил он.
- Не пойму, о чем ты. День прошел как нельзя лучше, - с ледяным сарказмом бросила она, по-прежнему принужденно улыбаясь.
- Ты вышла за меня по неверным мотивам. Хотела угодить Элеоноре и Симону, а не ради нас с тобой.
Она и не подумала отрицать правоту его слов.
- А ты? Женился по верным мотивам?
- Абсолютно, - уверенно кивнул он.
Розамонд прикусила губу, снова вспомнив, как грозилась, что он никогда не получит ее сердца. И его ответ поднял в ней бурю негодования. "Я удовольствуюсь твоим телом… и твоими замками…" Вот они, его мотивы!
- Что ж, как бы ни было, а брак заключен, на счастье или беду! - рассмеялась Розамонд, чтобы скрыть боль обиды, и, нагнувшись к туалетному столику, стала разбирать вещи, принесенные Нэн. - Странно, - пробормотала она, подняв кинжал брата, найденный в Дирхерсте. - Почему Нэн принесла это сюда?
Подошедший Род взял у нее серебряный клинок.
- Твоя служанка посчитала, что он тебе понадобится.
Розамонд непонимающе уставилась на него. Он объяснил:
- Нэн, очевидно, уверена, что ты подарила мне свою невинность. - Приблизившись к кровати, Род полоснул кинжалом по пальцу: несколько капель алой крови упали на белое полотно. - Она не понимает, что ты не желаешь ничего отдавать мне.
- Я вышла за тебя, принесла приданое, но не жди, что так же добровольно позволю взять свое тело! - прошипела Розамонд.
Род обжег ее изумрудным сиянием глаз.
- Я хочу, чтобы ты пришла ко мне, не просто исполняя долг. Хочу, чтобы ты сгорала от желания.
- Никогда! - вскрикнула она. - Никогда!