После этого Ричард накрыл ее и себя пестрой шалью, прижавшись грудью к ее груди. Чувствуя равномерное биение его сердца, Изабелла думала о другом сердце, том самом, от которого теперь осталась только копия, - большом рубиновом сердце с двумя пронзившими его стрелами, любовным узлом и любовным посланием.
"Настоящая любовь только одна".
Неужели это Ричард?
Правда о драгоценности, о том, почему он взял ее, осознание того, что она ошибалась насчет его характера, перевернули ей душу, и теперь Изабелла боялась, что всерьез влюбилась в Ричарда.
Но он ли тот единственный, ее единственная настоящая любовь?
Она связывала надежды с лордом Кеттерингом - сначала с его состоянием, разумеется, но недавно даже начала испытывать к нему некоторую приязнь. Она бы радовалась союзу с ним и, возможно, была бы с ним счастлива.
А теперь? Как она может позволить ему продолжать ухаживать за собой, когда спала с Ричардом? Изабелла не относилась к тем женщинам, которые проявляли небрежность в этом вопросе. За всю жизнь она сблизилась только с одним мужчиной, и этот мужчина являлся ее мужем. Хотя первое слияние с Ричардом представлялось чем-то стихийным и безумным, это не было мгновенным помешательством. Она знала, что делала. Уже некоторое время она надеялась, что будет заниматься с ним любовью. А еще Ричард дал ей возможность остановиться.
Но она не остановила его и не жалела об этом. Изабелла прижалась к нему, когда он спал, вдыхая его запах, запах их любви. Она не отказалась бы от этого вечера в его объятиях ради всех рубиновых брошей в мире.
Разумеется, это изменило все. Ричард не мог предложить ничего в отношении состояния, никакой финансовой гарантии улучшения ее положения. В сущности, единственным предложением, которое, вероятно, он собирался сделать, могло стать предложение ей роли любовницы. Проблема состояла в том, что Изабелла с такой же вероятностью была готова принять это предложение. После сегодняшнего вечера о пути назад речи уже не шло. Она хотела получать от Ричарда то, что он предлагал ей, снова и снова.
Это означало, что она больше не может с чистой совестью позволять лорду Кеттерингу верить в то, что приветствует его ухаживания. Это нечестно по отношению к нему, и, кроме того, его строгие правила приличия никогда не позволят ему сделать предложение любовнице другого мужчины. Сама мысль об этом оскорбит его чувства.
Значит, ей придется выискивать еще вещи на продажу, выискивать другие возможности сэкономить, а Неду придется расплачиваться с долгами самому. Придется также уволить лакея Томаса, а бабушке и кузине Мин предстоит довольствоваться меньшим. Испорченный дымоход камина в их комнате подождет починки до другого раза.
Впрочем, ее бабушка все поймет. Она помнит надпись вокруг рубинового сердца. "Настоящая любовь только одна". Она поймет.
Если только сначала не убьет Изабеллу за то, что та умудрилась потерять драгоценный знак любви.
- Мне очень хочется вернуть страз в потайной ящичек и промолчать.
Ричард взглянул на Изабеллу, сидевшую рядом с ним в парном двухколесном экипаже и придерживавшую шляпку, пока они проезжали по улицам, направляясь в Челси.
- Нам придется ей все рассказать, Изабелла.
- Да, знаю. Просто я не особенно жажду это сделать. Не знаю, что ей доставит больше разочарования - то, что броши нет, или то, что я взяла ее без разрешения.
- Я понимаю, для тебя это нелегко, но мне очень важно узнать правду о том, как к ней попала брошь.
- Да, конечно.
Ричард чувствовал на себе ее пытливый взгляд, когда поворачивал за угол. Интересно, вспоминает ли она прошлую ночь, когда они больше чем рассматривали друг друга? Раздевает ли она его мысленно точно так же, как он раздевал ее тысячу раз с того момента, как зашел за ней сегодня утром?
- Если бы драгоценность в моем ридикюле оказалась настоящим "Сердцем Мэллори", то что бы ты сделал? И не говори, что украл бы рубин снова. Как ни увлекательно это было, игра окончена. Предположим, что мы помирились и драгоценность все еще у нас. Ты бы заставил мою бабушку вернуть эту вещь вашей семье?
Ричард мучился над этим вопросом все утро.
- Думаю, это зависит от того, что она нам расскажет. Если мой дед подарил ей брошь в знак любви, тогда он хотел, чтобы брошь осталась у нее, и я не стал бы забирать у нее брошь. Но если они расстались с горечью и твоя бабушка оставила брошь у себя назло ему, тогда я, наверное, захотел бы предложить сделку.
- Как жаль, что прошлой ночью грабителем в маске оказался не ты, по крайней мере я бы знала, где искать драгоценность. Теперь же она утрачена навсегда.
- Может, и нет, кто знает.
- Что ты хочешь этим сказать?
- Такую вещь будет трудно скрыть, она слишком заметна. Предполагаю, что вор захочет разобрать ее, бриллианты вставить в новую оправу или продать, а рубин разрезать на несколько камней поменьше.
- Мне невыносима сама мысль об этом. Такой красивый рубин!
- В этом случае работа потребует времени. Вору придется найти специалиста по распилке камней, который не станет задавать вопросов. Это не будет всем известный ювелир с Бонд-стрит - скорее всего кто-нибудь из темных личностей, работающих на окраине. Я попросил Талли порыскать вокруг и разузнать побольше. Такая вещь, как "Сердце Мэллори", не останется незамеченной. Кто-нибудь будет знать, где она находится. Тут важно подкупить нужных людей.
- О, дорогой!
- Кстати, твой мальчишка Дэнни еще сохранил уличные знакомства?
- Думаю, да. Я не спрашиваю, где он проводит свободное время, но он вырос а притонах, расположенных вокруг церкви Святого Джайлза. У него там еще могут оставаться друзья или семья.
- Не исключено, что он сумеет помочь Талли. Когда вернемся на Портман-сквер, я переговорю с ним. А вот и та улица, верно?
Извозчик натянул поводья. Они вышли из экипажа, и Ричард пошел вслед за Изабеллой. Мгновение она неподвижно стояла перед дверью. Ричард взял ее руку в свою и сунул в нее дверной молоток.
- Все будет хорошо, дорогая.
- Нет, не будет. Бабушка никогда не простит мне…
- И все же ей надо сказать, а мне - узнать правду. - Он поднял руку с молотком.
Дверь открыла сухощавая, прямая как палка, пожилая женщина: се лохматые седые волосы торчали во всех направлениях из-под нелепого кружевного чепчика, а глаза, прятавшиеся за очками в золотой оправе, засверкали, как только она увидела Изабеллу.
- О, моя дорогая! Какой приятный сюрприз! Входи-входи.
- Спасибо, кузина Мин. Я приехала с моим знакомым. Это майор лорд Мэллори. Ричард, это моя кузина мисс Минерва Катберт.
Глаза пожилой женщины расширились и теперь выглядели огромными из-за увеличивавших их очков, а губы сложились в ошеломленное "О". Ричард потянулся за ее рукой и поднес костлявые пальцы к своим губам:
- Мисс Катберт, к вашим услугам.
- О! - повторила она.
Ее губы не пошевелились - они словно навсегда сложились для произнесения одного-единственного звука. Она тихонько вздохнула.
- Мы будем пить чай в гостиной, кузина Мин? - Изабелла достала из ридикюля пакет и вручила его растерявшейся родственнице. - Я принесла неплохой чай.
Увидев чай, кузина Мин наконец сосредоточилась.
- Просто замечательно, ноты слишком нас балуешь, дорогая! Впрочем, давайте соберемся в гостиной. Сюда, милорд.
Ричард оставил шляпу и перчатки на столике в прихожей, рядом со шляпкой Изабеллы. При этом он отметил, что волосы Изабеллы украшало изящное кружево, должно быть, воплощавшее ее понятие о чепце, подобающем почтенной женщине.
Мисс Катберт провела их к лестнице по короткому коридору мимо столовой слева и небольшого кабинета справа. Комнаты выглядели светлыми и яркими, мебель в них была немного потертой, но хорошего качества. Они поднялись наверх, и тут мисс Катберт наклонилась к Изабелле и заговорила тем голосом, который она, видимо, считала шепотом, но который был бы слышен на последнем ряду балкона в "Друри-Лейн":
- Майор и лорд? Какая удача, дорогая моя. Жаль, что он не в алом мундире.
Изабелла оглянулась через плечо и усмехнулась.
Наконец они подошли к маленькой гостиной в передней части дома. Хотя на дворе был теплый июльский день, в камине горел огонь. Над каминной полкой висело красивое зеркало в позолоченной раме, а у камина стояли небольшой диван, два кресла и чайный столик - пришельцы из прошлого века, не модные, но в хорошем состоянии. Все это были хорошие добротные английские вещи, за исключением монгольского сундука, покрытого замысловатым узором и инкрустацией.
Женщина с красивыми седыми волосами сидела в одном из кресел у камина. Ее одежда вы глядела достаточно простой; плечи укрывал пятнистый шарф, придававший ей небрежную элегантность. Ее кружевной чепец был таким же небольшим, как и у Изабеллы.
Вероятно, именно от нее Изабелла унаследовала чувство стиля.
Женщина подняла голову и улыбнулась. Ее лицо было покрыто морщинами, но черты лица оставались изящными и утонченными. Она все еще красавица, подумал Ричард, несмотря на то что ей больше семидесяти лет. Изабелла очень похожа на нее.
Тем временем хозяйка дома нетерпеливо протянула руку:
- Изабелла, дорогая, какой приятный сюрприз!
Изабелла ласково поцеловала ее в щеку.
- Доброе утро, ба. Надеюсь, ты хорошо себя чувствуешь? Я привезла тебе гостя.
- И еще чай! - с восторгом объявила мисс Катберт, размахивая пакетом, принесенным Изабеллой. - Сейчас я схожу вниз и попрошу миссис Хэммет заварить нам чаю.
- Подожди, кузина Мин! - Изабелла полезла в раздувшийся ридикюль и вытащила еще один пакет - льняную салфетку, связанную в узел. - Миссис Банч специально испекла имбирное печенье. Я подумала, вы с удовольствием выпьете с ним чаю.
Мисс Катберт взяла салфетку и улыбнулась:
- Какое трогательное внимание! Ты ведь знаешь, я особенно неравнодушна к имбирному печенью. Спасибо, дорогая…
Она взглянула на Ричарда, возбужденно хихикнула и наконец удалилась.
- Ты так добра к нам, дитя мое! - растроганно сказала пожилая леди. - Ты нас откровенно балуешь. Теперь у меня в спальне новые окна, и сквозняки больше не мешают мне спать. Спасибо, что позаботилась обо мне.
- Бабушка, просто я не хочу, чтобы ты простудилась. Но ты не дала мне возможности представить гостя.
Внезапно Ричард поймал себя на том, что, глядя на бабушку Изабеллы, смотрит в глаза, покрытые пятнышками зеленого, коричневого и золотого - той же самой интригующей смесью цветов, что и у внучки. Он почувствовал себя человеком, заглянувшим в будущее и увидевшим, какой Изабелла станет через пятьдесят лет.
Старушка одобряюще улыбнулась ему, и он, подойдя ближе, встал рядом с Изабеллой.
- Разреши представить тебе моего знакомого - майора лорда Мэллори. Ричард, разреши представить тебе мою бабушку миссис Тил.
Услышав его имя, мисс Тил заметно побледнела, а улыбка ее неожиданно потухла. Она казалась потрясенной, но все-таки сумела сохранить самообладание и поднять руку.
Ричард осторожно взял ее руку и склонился над ней:
- Рад с вами познакомиться, мадам.
Изабелла, внимательно наблюдавшая за этой сценой, тихонько положила руку бабушке на плечо.
- Лорд Мэллори! - Миссис Тил на мгновение опустила глаза, но вскоре овладела собой. - По-моему, граф Данстабл приходится вам дедом…
- Да, мадам.
- И вы внук Филиппа Мэллори.
- Да, мадам. Вы были знакомы с ним несколько лет назад.
Она подняла бровь.
- Мы были более чем знакомы, милорд, и, как вижу, вам это известно.
Миссис Тил ждала его ответа, глядя ему прямо в глаза, но Ричард промолчал. Это его право - раскрывать тайны своего прошлого или не раскрывать. Он выдержал ее пристальный взгляд.
- Мы были любовниками, - наконец произнесла она, - у нас была скандальная связь.
Услышав столь прямое признание, Изабелла испытала некоторый шок: она не хотела признавать теорию Ричарда. Неужели ее милая пожилая бабка когда-то испытывала греховную страсть?
Она придвинула кресло и села рядом с бабушкой так, чтобы иметь возможность дотянуться до ее руки.
- Я думаю, не стоит ворошить скандальное прошлое или воспоминания, причиняющие боль!
- О, в моих воспоминаниях о Филиппе Мэллори нет ничего, что причиняло бы мне боль. За исключением неизбежного расставания, это было прекрасное время! - Миссис Тил повернулась к Ричарду, присевшему на диванчик. - Как он поживает?
- Боюсь, не слишком хорошо.
- Мне жаль это слышать.
- Вы не могли бы подробнее рассказать о днях, проведенных вместе с ним, мадам?
- Зачем? Это было так давно.
- Но, по-моему, эти воспоминания и до сих пор остаются очень важной частью вашей жизни.
Миссис Тил пожала плечами:
- Что ж, возможно.
- Расскажи нам о том времени, ба.
Пожилая дама, взглянув на Изабеллу, нахмурилась:
- И ты туда же? Что за странный интерес… - Вдруг ее глаза расширились, и она резко вдохнула. - А, так вы думаете, что между вами может быть кровное родство и на самом деле вы - двоюродные брат и сестра?
Но Изабелла вовсе не думала ни о чем таком. Господи! Она взглянула на Ричарда и увидела, что он тоже шокирован.
Миссис Тил тихонько хихикнула:
- Не волнуйся, дитя мое, - твоя мать родилась еще до того, как мы с Филиппом стали любовниками. Ты и виконт Мэллори - не родственники, уверяю тебя.
Изабелла выдохнула с таким явным облегчением, что миссис Тил громко расхохоталась.
- А вот и мы! - громко возвестила кузина Мин, появляясь в сопровождении миссис Хэммет, которая несла в руках поднос с чаем. - Чай и имбирное печенье, что может быть лучше?
Когда миссис Хэммет ушла, кузина Мин огляделась и поняла, что единственное свободное место осталось рядом с Ричардом. Кажется, это ее сильно разволновало, и теперь она стояла неловко, переминаясь с ноги на ногу.
- Так ты нальешь нам чаю, Мин? - По-видимому, хозяйка дома всегда знала, как успокоить легко возбудимую родственницу.
- Да, но у нас гости, Эммелина, и это твой дом. Тебе принадлежит привилегия разливать чай.
- Признаюсь, я несколько утомилась. Не будешь ли ты столь любезна выполнить за меня эту почетную обязанность?
- С удовольствием! - Кузина Мин просияла, словно ей поручили нечто важное.
Она налила и подала каждому чашку с достоинством герцогини, а потом предложила печенье.
Присев наконец рядом с Ричардом, она уже выглядела более уверенной в себе и больше не краснела из-за того, что находится рядом с симпатичным мужчиной.
Прошло совсем немного времени, и миссис Тил заговорила снова:
- Мы как раз вспоминали деда лорда Мэллори, графа Данстабла. Много лет назад у нас с ним был довольно страстный роман.
Кузина Мин чуть не подавилась кусочком печенья и так закашлялась, что Ричард поднес ей чашку к губам и заставил сделать глоток. Придя в себя, она уставилась на миссис Тил округлившимися глазами.
- Кажется, я шокировала тебя, Мин? Прости, но это правда. А вы, молодой человек, вы ведь хотели узнать о тех днях, не так ли? - Она кивнула Ричарду. - Я много лет молчала об этом, но не имею ничего против того, чтобы рассказать вам кое-какие подробности.
Миссис Тил сделала большой глоток и уставилась на угли, тлевшие в камине. Пока она собиралась с мыслями, все молчали, а кузина Мин даже наклонилась вперед, явно предвкушая услышать что-то необычное.
Наконец пожилая дама лукаво взглянула на Ричарда и заговорила:
- Филипп, ваш дед, являлся моей первой любовью. У моего отца была маленькая ферма в Гемпшире рядом с поместьем Грейшотт. Филипп и я полюбили друг друга еще в молодости, но он должен был стать графом, я же не представляла собой ничего существенного - просто дочь незначительного помещика. Совершенно естественно, что его семья думала о более значительном браке для наследника. Граф убедил моего отца выдать меня замуж и устранить как угрозу будущему Филиппа. Я уверена, что свою роль сыграли деньги или какие-то услуги, хотя мой отец никогда мне в этом не признавался. Он устроил мой брак с мистером Тилом, и я уехала.
- Как ужасно!
Миссис Тил пожала плечами:
- Так делали всегда, и сейчас делают, я не сомневаюсь. Знатные семейства хотят сохранить свою кровь настолько голубой, насколько это возможно.
- А что потом? - вмешалась кузина Мин.
- Я вышла замуж за Тила и родила ребенка. Все шло хорошо, но несколько лет спустя я снова встретила Филиппа. Его отец умер, а он стал графом и только что обручился с леди Генриеттой Бичамп. Для него это была блестящая партия, но не брак по любви. Наше взаимное влечение мгновенно воспламенилось вновь. Когда мой возлюбленный объявил, что все еще любит меня, я была вне себя от радости. У нас начался роман. Мы старались действовать осторожно, но как-то это стало известно, и случился небольшой скандал. Тил забрал меня с собой в Индию, а Генриетта вышла замуж за Филиппа. Вот и все.
- И ты никогда больше его не видела? - спросила Изабелла.
- Один раз, сразу после смерти Тила, когда я вернулась в Лондон. Я видела, как он шел по улице с Генриеттой.
Внезапно взгляд миссис Тил наполнился тоской, и Изабелла почти ощутила ту боль, которую бабушка испытывала, видя возлюбленного, но не имея возможности поговорить с ним. Это было похоже на то, что она потеряла его навсегда.
- Мне не хотелось вмешиваться в его жизнь или жизнь Генриетты, что только причинило бы боль всем троим; поэтому я арендовала на вдовье наследство этот домик, находящийся вдали от общества, и сделала так, чтобы мы никогда больше не встречались. Зато у меня остались драгоценные воспоминания.
Миссис Тил взглянула на Изабеллу и, увидев в глазах внучки сочувствие, благодарно сжала ей руку.
- Не печалься за меня, дитя мое. Это было очень давно. Мы с Тилом прожили хорошую жизнь: он постепенно простил меня, а я стала восхищаться им и любить его. Он сделал меня счастливой и подарил дочь - твою будущую мать. И все-таки я никогда не забывала Филиппа Мэллори. Он был моей первой любовью. Моей единственной настоящей любовью - той, что пылала ярче всего.
- Эммелина, - заметила кузина Мин, и глаза ее затуманились от слез, - ты никогда раньше не говорила об этом никому из нас.
- Это личные воспоминания, Мин. Пока Изабелла не встретила внука Филиппа, никому и не следовало знать о них. Теперь эти молодые люди заслужили правду. - Миссис Тил перевела взгляд на виконта. - Ваш дед мне кое-что подарил.
Глаза Ричарда на секунду вспыхнули.
- Вот как?
- Да, нечто, что я хранила все эти годы. Это моя самая дорогая вещь - большое рубиновое сердце с любовным узлом.