– Возможно – да, возможно – нет. Но я думаю, что Пирс и остальная прислуга очень хорошо знают, что происходит, и знают достаточно, чтобы держать язык за зубами.
– Так вот почему здесь все такие молчаливые. – Сара повела плечами. – Не зря лорд Уиддон так хотел, чтобы мы остались у него на ночь, – возможно, он боялся, что по дороге мы увидим что-то подозрительное.
– А вот я никак не думал, что встречу на дороге контрабандистов. – Гай усмехнулся. – И все же это раскрывает, по крайней мере, часть тайны, связанной со здешними местами. Здесь существует общий заговор конспирации и молчания, помогающий скрыть доходную беспошлинную торговлю; при этом занятые ею Хаук и Крофт могут с легкостью отвозить часть контрабанды в Лондон. Главные садовники тоже часто ездят посмотреть другие сады или купить новые растения. Это превосходное прикрытие.
В этот миг Сара невольно испытала легкое разочарование. Выходит, все, что они пережили этой ночью, не главное и Гай руководствовался какими-то более важными скрытыми причинами.
– Так вот почему мы пошли на берег? Вы надеялись увидеть доказательства и, возможно, новые следы или неровности на песке?
– Контрабандисты не оставляют никаких следов, потому что последний пони волочит за собой толстую ветку, Чтобы стирать их, а лодку, вероятно, разгрузили пару дней назад.
– Вы думаете, Уиддон заподозрил, что вас это интересует, и поэтому пригласил нас к себе в дом?
Гай пожал плечами:
– Очень может быть. Но вот чего я не могу понять: зачем он послал того, кто стал угрожать вашей кузине под именем Фолкорна?
– Возможно, Рейчел что-то узнала об их махинациях, и они решили заставить ее молчать?
Гай покачал головой.
– Тогда что же?
– Я не знаю. Пойдемте, нам нужно возвращаться!
Сара совершенно не представляла себе, который час, но дом, конечно, заперт: никто не ждал их раньше утра.
– Как мы попадем в дом? – спросила она.
– Через переднюю дверь. – Гай остановился и повернулся к ней. – А теперь мы простимся.
В этот миг большая двустворчатая дверь широко распахнулась, и желтый свет лег на траву.
Сара, прищурившись, смотрела на двух джентльменов, торопливо спускавшихся по ступеням. Дамы стояли в освещенном вестибюле позади них.
– Господи! – Лорд Уайтли направил свой фонарь в лицо Сары, потом опустил его и сердито посмотрел на Гая. – Как вам не стыдно, Деворан? Мы уже хотели отправиться за вами, сэр.
– Да, сэр! – добавил, тяжело дыша, лорд Овербридж. – В течение последних часов мы обдумывали, где искать вас.
– У нас случилась небольшая авария, – спокойно сказал Гай. – Быстрее было дойти пешком. И все же очень любезно с вашей стороны, что вы так беспокоились о нас.
– Сперва мы думали, что вы заночуете у Уиддона, сэр. С какой стати вы решили возвращаться таким образом?
Гай взял Сару за руку; в его прикосновении на этот раз не было ничего, кроме строгой корректности.
– Учитывая вкус ужина, который нам дали, я не остался бы там ни за какие блага. К тому же вряд ли они проветривали комнаты для гостей хоть раз за последние тридцать лет.
– Но идти пешком, сэр! – возразил лорд Уайтли. – Да еще с дамой! В трактире в Стоункоме наши ребята нашли вашего слугу…
– В этой крысиной норе? Не могли же вы предположить, что леди и я проведем там ночь?
Уайтли круто повернулся и направился вверх по ступеням; Гай и Сара шли следом.
Леди Уайтли улыбнулась им лукавой улыбкой.
– Мы очень рады, что с вами все в порядке, мистер Деворан. Полагаю, с миссис Каллауэй тоже ничего не случилось? Какое грустное приключение!
– К счастью, идти пришлось недалеко, – заметила Сара. – К тому же я привыкла ходить пешком.
– Вот как? – Леди Уайтли поджала свои хорошенькие губки. – И поэтому ваше платье стало таким зеленым?
Сара опустила глаза.
– Я немного устала, и мне пришлось присесть отдохнуть на насыпи. Мистер Деворан был очень любезен: он ждал, не жалуясь, пока я отдышусь.
Лорд Овербридж повернулся к Гаю:
– Наши люди не встретили вас на дороге, сэр, и я решил, что посланный от Уиддона тоже вас не нашел.
– Мы немного срезали путь через поле. – Гай поклонился леди Овербридж и улыбнулся. – Приношу свои извинения, сударыня, если принятое мною решение встревожило вас.
– О нет, что вы! – возразила леди Овербридж. – Мы вовсе не опасались насчет вашей безопасности, мистер Деворан, но если бы миссис Каллауэй заблудилась в темноте…
Леди Уайтли повернулась, взметнув юбками.
– Пожалуй, если подобная эскапада станет всем известна, это может дурно отразиться на репутации миссис Каллауэй. Стоит дамам, сопровождающим молодых девушек услышать об этом, и они тут же решат, что Аннабелла J дурная хозяйка, допустившая, что ее гостьи подверглись такому непристойному влиянию. Уже и так начались толки о том, прилично ли знакомить невинных девушек с сомнительными нравами растений. Присутствующие, конечно, не скажут ни слова о случившемся ни одной живой душе, но утаить такие вещи обычно невозможно.
Гай поднял глаза к потолку, словно пытался скрыть раздражение.
– Очень даже возможно, поскольку миссис Каллауэй завтра утром уезжает в Бат. Пусть все считают, что мы вернулись сюда в точности, как и собирались. Это вас устроит?
– Я не сделала ничего дурного, – не выдержала Сара. – Мне бы не хотелось бежать, как будто я поступила дурно.
– Вопрос не подлежит обсуждению. – Гай нахмурился. – Полагаю, для вас не составит неудобства, если вы вернетесь немного раньше?
По его взгляду Сара поняла, что Гай прекрасно отдает себе отчет в происходящем. Казалось, Оберон сыграл очередную шутку в лесу – только на сей раз за ее счет.
Сара подавила мгновенную вспышку возмущения.
– Разумеется, не составит, сэр!
Лорд Овербридж выпятил грудь.
– Вы можете благополучно добраться до места в почтовой карете, идущей из Плимута в Бат, моя дорогая. И мы, разумеется, полностью оплатим время, которое вы провели здесь.
Аннабелла Овербридж застенчиво улыбнулась Гаю, а потом торжествующе посмотрела на Сару:
– Нет-нет, мой экипаж отвезет вас до самого Экстера, миссис Каллауэй. Я никогда не прощу себе, если ваша репутация пострадает из-за какой-то нелепой случайности, произошедшей в то время, когда вы работали у меня.
– Ну вот, все и улажено, – усмехнулся Гай и подал руку хозяйке дома. – Вина лежит полностью на мне, и мне было бы крайне огорчительно думать, что я доставил хлопоты столь очаровательной даме.
Они не спеша двинулись в дом, и Сара, пройдя в свою комнату, принялась укладывать немногочисленные пожитки. Она почти закончила сборы, когда в дверь постучали.
Сердце ее дрогнуло, она некоторое время смотрела на дверь, потом громко крикнула "Войдите".
Горничная, присев в реверансе, протянула Саре письмо.
– Простите, мэм, его доставили вместе с остальной почтой из Плимута, но я напрочь позабыла о нем.
Доставили из Плимута? Значит, оно не от Гая Деворана? Новая тревога заставила Сару сесть.
– От кого письмо? – спросила она.
– Кажется, мэм, какой-то парень отдал его разносчику почты. Больше я ничего не знаю.
Сара взглянула на конверт: ее имя было отчетливо написано знакомой ей рукой.
На мгновение Саре показалось, что она вот-вот упадет в обморок. Развернув лист бумаги, она увидела торопливый почерк, покрывающий последнюю страницу, беспечно вырванную из какой-то книги.
Письмо, несомненно, было от Рейчел.
Гай долго лежал без сна, глядя на полог кровати, освеженной светом единственной свечи.
Что бы они ни обсуждали, что бы он ни обещал, Гай по-прежнему испытывал к Саре неподдельную страсть и испытывал мучительное безумие от ощущения ее близости, как если бы он в самом деле влюбился в нее.
На мгновение закрыв глаза, Гай попытался освободить свой ум от воспоминаний и желаний, чтобы сосредоточиться на деле. Он был почти уверен, что исчезновение Рейчел не имело ничего общего ни с орхидеями, ни с контрабандистами. Тут происходило нечто совсем другое, что так внезапно отозвало ее из Хэмпстеда. Причина коренилась глубже, в лабиринте ее прошлого.
Но теперь наконец-то у него появился новый важный ключ к этой головоломке. Последнее письмо Джека, только что доставленное в Бакли и написанное человеком, обладающим умом, подобным ртути, и талантом прирожденного конспиратора, все еще лежало на столе Гая. Внешне письмо содержало обычное перечисление семейных новостей, но истинное сообщение было скрыто с помощью кода, который они придумали еще мальчишками.
Гай снова повторил полученные сведения, чтобы как следует их запомнить, а потом поднес письмо к свечке и долго смотрел, как оно превращается в пепел.
Уайлдши оказался еще более очаровательным, чем представлялось Саре: фантастическое нагромождение средневековых башен, среди которых росли удивительные сады и уютные дворики. Стены замка взметнулись вверх над широким разливом реки Уильд, и это была настоящая крепость на острове.
Сара отдыхала в элегантной утренней гостиной. Откинувшись в шезлонге, она впервые за многие дни чувствовала себя действительно спокойно. Ее шелковый пеньюар – подарок леди Райдерборн – мягко шуршал, облегая тело, блаженствующее после долгой горячей ванны.
– Очень красивая комната, – сказала Сара, бросив взгляд на верхнюю полукруглую часть открытого окна. Здесь себя чувствуешь в полной безопасности.
Миракл улыбнулась:
– Значит, вы заметили, что я убрала всех драконов из этого крыла, хотя наш герой в доспехах побеждает свое чудовище почти везде в Уайлдши. Можно подумать, что Сент-Джорджи так не уверены в своей подлинности, что им приходится то и дело напоминать себе об этом, чтобы не забыть, кто они такие.
Сара рассмеялась.
– Не могу себе представить ни лорда Райдерборна, ни лорда Джонатана, ни герцогиню забывшими об этом хотя бы на миг.
Миракл поставила чашку на стол.
– Я очень рада, что вы приехали ко мне, Сара! Вы мне понравились еще когда мы встретились в первый раз в Лондоне, и теперь я убедилась, что не ошиблась. Очень славно, что я могу говорить с вами, не думая о моем положении. Увы, я навсегда останусь дамой с сомнительной репутацией.
– Что ж, моя репутация в руках леди Уайтли, – сухо сказала Сара, – так что мне повезет, если меня когда-нибудь снова примут в обществе, не говоря уже о возможности преподавать в приличной школе.
– Вздор! Ее светлость может сокрушить леди Уайтли одним взглядом, если она вымолвит хоть одно слово на ваш счет. Но позвольте, я расскажу вам о себе. Вам ведь еще не рассказывали мою историю?
– Нет. Хотя о Сент-Джорджах слышали, конечно, все.
Миракл подошла к открытому окну и посмотрела на белые розы на дворе и на каменного лебедя в чаше фонтана.
– Тогда вы должны узнать, что, до того как я встретилась с Райдером, я была профессиональной куртизанкой и зарабатывала на жизнь. Я занималась этим с шестнадцати лет…
– О, я понятия об этом не имела! – слабым голосом сказала Сара.
– Еще бы. Есть дома, где меня не принимают и никогда не станут принимать, несмотря на усиленные старания герцогини.
– Мне это все равно, но…
– Но общество не всегда бывает таким всепрощающим. Райдер – начало и конец моей жизни, весь ее смысл, как и я – смысл его жизни. Но Анна – единственный мой настоящий союзник среди женщин, кроме Лизы, старшей сестры Райдера, которая еще не выезжает в свет. Не стану скрывать, для меня очень ценна новая подруга. До того как я встретила Райдера, я была очень одинока, поверьте.
Саре казалось, что сердце ее раскрывается, как цветок подсолнуха, как будто собеседница протянула ей ключ к какой-то прежде неизвестной ей истине.
– Вот и у меня нет никого, кроме двоюродной сестры Рейчел. – Сара невольно вздохнула. – Хотя когда я узнала, что она лгала мне, для меня это было все равно, что заблудиться в лабиринте. Наверное, тоже было одиноко, более одиноко, чем я считала, поэтому я очень благодарна за вашу щедрость. Когда я ехала сюда, то боялась, что герцогиня прогонит меня, как бездомную собаку, да еще наговорит много неприятных вещей.
– Герцогиня – замечательная дама, – заметила Миракл. – У нее орлиный глаз насчет того, что настоящее и что нет, и ее редко можно обмануть внешней шелухой. Вы ей нравитесь, и это очень хорошо для вас.
Сара устремила взгляд на расписанный потолок.
– В таком случае мне хотелось бы сказать, что это взаимно. Но боюсь, я еще натерплюсь немало страху.
– Возможно, сделано это будет намеренно, чтобы было ясно: никто не должен усомниться в мощи Уайлдши.
Миракл подошла к возвышавшейся стене из камня в задней части двора, испещренной темными пятнами, и осторожно потрогала обрамление арки, затем обернулась и улыбнулась Саре.
– Эта арка находится здесь со времен последнего визита Алиеноры Аквитанской и названа в ее честь. – Она сорвала бутон розы и вернулась в комнату. – Уайлдши Сара, – это убежище, равно как и дом.
– Полагаю, я тоже приехала сюда в поисках убежища…
– И я с радостью предлагаю вам помощь. Ребенок Анны появится на свет через несколько дней, тогда я сама отвезу вас в Уизикомб. Раз Гай оказался таким неподатливым, мы добьемся правды от Джека.
Сара кивнула.
– Значит, вы думаете, что лорд Джонатан действительно узнал что-то важное?
– Конечно! Если они с Гаем устроили вместе заговор, значит, мощные силы работают ради вас.
– Силы, которые только что отстранили меня от дела…
– Не забывайте, речь идет о мужчинах! – Миракл некоторое время наблюдала за ласточками, которые кружились высоко над крышами. – Вы считаете, что Гай предал вас?
Лицо Сары вспыхнуло.
– Нет, конечно, нет.
– Тогда я должна спросить об одной вещи… ради Гая и ради вас самой. Вы его любите?
Сара покраснела еще сильнее.
– Мне так кажется, но… Я, право, не знаю.
– Я заметила что-то новое в его глазах, когда он познакомился с вами в Лондоне, почти как если бы он увидел чертоги Валгаллы. – Произнося эти слова, Миракл размеренно ходила по двору, ее белый пеньюар развевался при ходьбе, но голос оставался спокойным и твердым. – Очень давно мы были любовниками. Он вам говорил об этом?
Сара пристально посмотрела на розовый куст.
– Нет, но такая мысль приходила мне в голову.
– Тогда ему было восемнадцать лет, а мне шестнадцать. Он был у меня вторым, я у него – первой. Когда умер мой покровитель, я приехала в Лондон, чтобы сделать карьеру на сцене: невозможная вещь, конечно, если только не торговать при этом своими прелестями. Мне повезло – я встретилась с Гаем, мы полюбили друг друга, но поскольку мы были детьми, это не могло длиться долго Никто из нас не жалеет об этом, особенно теперь, когда я нашла настоящую любовь с Райдером. И все же Гай по-прежнему очень дорог мне…
– Вы рассказываете о мире, который мне незнаком, – печально сказала Сара. – Это было бы крайне нелепо с моей стороны – влюбиться в него, правда?
– Возможно. Гай обладает большой природной силой и безупречным положением в обществе, но он не из тех, кто просто пользуется женщинами. Я думаю, он никогда не завязывал с ними отношений, если при этом хотя бы отчасти не присутствовала любовь.
– А вы верите в любовь с первого взгляда, в то, что каждая из нас предназначена только для одного мужчины?
– Я любила Джона, моего мужа, – просто ответила Сара. – Хотя я поняла это, только когда ухаживала за ним во время его болезни.
– Но вы испытали страсть?
– Я не знаю, что это значит. – Сара потупилась.
На самом деле она это знала, хотя и боялась того, куда могут завести ее эти чувства.
Миракл медленно прошлась по двору.
– Я считаю, что любовь может принимать множество форм; мы можем найти ее много раз и многими способами. Когда-то я любила Гая со всей страстью молодой девушки, нашедшей своего возлюбленного. Я люблю его и сейчас – но совсем иначе. Я любила двоих из своих покровителей, и всякий раз это было особое чувство, так же как каждый из этих цветов совершенно неповторим.
– Лорд Райдерборн не ревнив?
– Нет, потому что страсть, которую он вызывает у меня, полна, совершенна, и он это знает. Я уже любила раньше, или он любил раньше, но сейчас это даже усиливает наши чувства. – Миракл остановилась, сорвала розу и задумчиво устремила взгляд в ее раскрытую сердцевину.
– Но Гай сказал мне, что он не свободен. – Сара вздохнула. – Он отослал меня из Бакли так, словно вообще больше не хочет меня видеть.
– Я знаю, что он содержал любовницу, которая бросила его, но понятия не имею почему. Я никогда не видела ее, однако скорее всего она причинила ему сильную боль.
– Вы думаете, если я позволю себе полюбить его, он причинит боль мне?
Миракл пожала плечами:
– Любовь всегда опасна. Не бывает любви без риска.
Заслышав приближающиеся шаги, Миракл обернулась, и тут же во дворик вошел высокий мужчина в куртке, наброшенной на одно плечо.
Сара вздрогнула: Гай Деворан перед ней стоял в раме из белых роз и грубого камня.
Отбросив куртку, он обвел торжествующим взглядом обеих дам:
– У Анны девочка!
Миракл бросилась в его объятия, и Гай закружил ее в воздухе, а потом поцеловал в губы.
– Мать и младенец пышут здоровьем, а Джек вот-вот воспарит до небес. Уизикомб страшно хочет похвастаться самым красивым младенцем на свете, если не считать, конечно, Эмброуза! Герцогиня отправилась туда две минуты назад, а вас отвезет Райдер, как только вы оденетесь. – Гай схватил Миракл за руку и потащил ее к дверям. – Ну же, скорее, Джек просто убьет меня, если я вас не доставлю к нему немедленно…
Внезапно Гай замер на месте: только в этот момент он заметил Сару, неловко стоящую рядом с шезлонгом. Краска схлынула с его лица, и он отпустил Миракл.
– Ах да, миссис Каллауэй приехала ко мне в трудную минуту, как мы с ней договорились в Лондоне. Или вы думали, что я тоже брошу ее? – Миракл невинно улыбнулась. – Полагаю, вам с ней не мешает кое-что обсудить… – Шелестя шелком, Миракл Сент-Джордж, будущая герцогиня Блэкдаун, не спеша покинула помещение.
У Сары был такой вид, словно перед ней возникло привидение. Когда она выпрямилась после реверанса, ее румянец схлынул, как вода при отливе, и теперь она была бледна как смерть.
Волосы ее струились великолепной массой, в них плясали пламя и медь, солнечный свет и осень; они все еще сохраняли волнистость там, где недавно были заплетены в косы.
Ошеломленный силой своего желания, Гай стоял, как будто его пригвоздили к месту. В первый раз за долгое время он растерялся, как будто его завели в незнакомый лес и бросили там одного.
– Так леди Джонатан благополучно разрешилась девочкой? – тихим голосом спросила Сара. – Я очень рада.
– Роды у Анны начались незадолго до моего приезда, а потом меня не хотели отпускать. Как только она благополучно разрешилась от бремени, я сразу приехал сюда. Надеюсь, вы не сердитесь на то, что я отослал вас из Бакли?
Сара молчала.