В замешательстве положив книгу, Сара встала.
– Вы говорили что-то о фуриях, сэр.
Деворан рассмеялся:
– И этим вызвал поток беспорядочных древнегреческих ассоциаций? – Он шагнул ближе, чтобы посмотреть на обложку. – Где вы остановились, мадам?
– Отель "Броктон" – это недалеко отсюда.
– Да, я знаю.
Сара чуть не схватила его за руку.
– Значит, вы поможете мне?
Внезапно она ощутила головокружение, как если бы он загипнотизировал ее, но тут звякнул колокольчик и из лавки послышались голоса.
Похожие на нити сахарного сиропа чары исчезли, и Сара, опустив голову, шагнула назад.
– Если секретность так важна для вас, вы должны уйти немедленно, – тихо предупредил Деворан. – Какой номер?
– Номер?
Гай улыбнулся:
– В отеле "Броктон" – скромном, но приличном заведении, подходящем для молодых леди, путешествующих в одиночестве.
– Последний по северному коридору наверху.
Гай отвернулся, взял в руки толстый том и начал рассматривать его с таким видом, будто уже забыл о ее присутствии.
– Я полагаю, что вам следует вернуться туда, – сквозь зубы произнес он, – а я пока обдумаю все это.
Сара выскользнула в главное помещение лавки, где пожилая чета беседовала с человеком за прилавком. Пользуясь книжными полками как прикрытием, она поспешила к другому входу и вышла. На улице шел дождь, но зонтик она оставила в гостинице. И тут почему-то – она не понимала почему – жаркие слезы обожгли ее щеки.
Гай с шумом захлопнул книгу, сунул ее обратно на полку, потом невидящим взглядом уставился на корешок.
Запах зеленых яблок, мокрых от дождя, свежий, четкий и сладкий на вкус, пробился сквозь душные запахи книжной лавки.
Подняв глаза, увидит ли он ее – нахмуренную, охваченную дурными предчувствиями? Зеленая юбка, скромный плащ, гордый наклон головы и чувственные губы. А глаза! Они сверкали из-под длинных ресниц цвета песка, точно глаза тигрицы.
Миссис Сара Каллауэй обладала замечательным лицом, неотразимо привлекательным, и была полной противоположностью кузине, Рейчел Мэнсард.
Словно в насмешку над его воспоминанием о холодной бледной коже Рейчел, по щекам Сары рассыпались красно-коричневые веснушки – рассыпались, чтобы в буйном танце сойтись у переносицы.
"Мое девичье имя Сара Харгривз. Вы когда-то были знакомы с моей кузиной. Она называла себя Рейчел Рен…"
Сара понятия не имела, что любой мужчина, увидевший эти мелкие веснушки, воспылает желанием дотронуться до них. Судя по непосредственности ее манер, она, вероятно, считала себя дурнушкой.
А вот Рейчел никогда не забывает, что она красива, даже когда держит в руках швабру и ведро.
Гай провел рукой по губам и тихонько выругался. Неужели на самом деле от Тесея ждут, что он ринется с мечом в руке обратно в лабиринт?
Ореховые глаза казались невероятно честными, хотя почти все, что Сара успела наговорить, было нагромождением лжи. Либо эта рыжеволосая учительница была с ним не до конца откровенной, либо кузина серьезно одурачила ее. Насколько он знал по собственному опыту, Рейчел была вполне способна улизнуть и даже вступить с кем-то в новые отношения, даже не сообщив, куда ей писать. Вот почему Гай сильно сомневался в реальности злодейского похищения.
И все же он поможет этой веснушчатой гордячке, хотя сначала наведет кое-какие справки.
Пока Сара торопливо возвращалась в отель, зонтики прохожих раскачивались вокруг нее, как грибы. Она заказала горячего чаю, а потом взбежала вверх по лестнице в свою комнату. Комната была маленькая и плохонькая, самая дешевая, какую только мог предложить отель, и в ней отсутствовал камин, но долгие летние дни энергично крали время у ночей, поэтому огонь ей был не нужен. Зато в отеле "Броктон" было безопасно и прилично, что признал даже мистер Деворан.
Конечно, безупречная репутация очень важна, если молодая леди без всяких перспектив на будущее хочет сохранить свое место и не умереть с голоду. Вздохнув, Сара сняла шляпку и посмотрела на себя в зеркало. Сердитые глаза обведены красными кругами, ресницы пылают, как сухая трава, намокшая масса волос, похожих на медные нити. У леди явно что-то не в порядке. Еще бы! Трудно сохранять респектабельность, когда у тебя такие зловредные непослушные волосы и кожа, которая каждый миг выдает тебя.
Без шляпки Сара немного походила на безнравственную женщину, окунувшую голову в горшок с краской для волос, и когда она впервые обратилась к мисс Форси с просьбой об устройстве на работу, то намочила непокорные пряди, чтобы они казались темнее, а потом зачесала их назад под скромный маленький чепец. Но ее волосы и тогда продолжали жить собственной жизнью, словно их воодушевляло скрытое электричество.
Хорошо еще, что в других отношениях она неприметна и веснушчата, как дрозд, иначе ей и в голову не пришло бы обратиться к незнакомому джентльмену, особенно такому, как Гай Деворан.
Сара скорчила гримасу своему отражению и отвернулась; ради Рейчел она была готова предстать перед самим дьяволом, если бы решила, что это необходимо.
Ее плащ намок, поэтому она сняла его и повесила за дверью, после чего уселась на единственный стул и вынула из кармана маленький ключик.
Письма Рейчел хранились в потайном отделении ее несессера для письменных принадлежностей, сделанного из тонкой фанеры. Любой сильный мужчина мог вскрыть его одним ударом.
Дрожь пробежала по ее спине. Был ли мучитель Рейчел столь могуч и… могущественен? Украл ли ее человек, знающий, что никто не может коснуться его, что бы он ни сделал?
Стук в дверь сообщил о появлении служанки с подносом; Сара, налив себе чаю, снова перечитала последнее письмо Рейчел, которое и так уже знала наизусть.
…Он настаивал на том, чтобы я вышла за него замуж, и не желал слышать об отказе. Мне пришлось быть очень твердой, но я боюсь, что он намеревается преследовать меня и прибегнуть к самому бесчестному способу утолить свой пыл. Я очень напугана: вдруг он разнюхает, что я живу одна… Прошу тебя, Сара, приезжай немедленно!
Этот человек, судя по всему, знал, что у нее и у Рейчел нет родственников, к которым можно обратиться, знал, что они – две молодые леди, совершенно беззащитные в этом мире. Тем не менее, Сара тут же примчалась в Лондон и узнала, что Рейчел исчезла. Насильственное похищение было теперь единственным возможным объяснением; в противном случае кузина уже прислала бы ей весточку.
Сара стала просматривать более ранние письма. Одно Рейчел написала прошлой осенью: тогда от нее приходили только светлые и веселые послания, полные подробностей ее жизни в качестве гувернантки у Пенлендов.
...Дорогая Сара! Я иногда думаю о том дне на яхте с мистером Гаем Девораном, и все еще с трудом верю, что провела все эти часы с племянником герцога Блэкдауна! Хотя это напоминает мне обо всем, что мы потеряли, все же, милая Сара, среди мужчин иногда встречаются истинные джентльмены…
Сара сложила листок и задумалась. Все изменилось после Рождества, когда Рейчел впала в такое восторженное состояние, что часто пренебрегала перепиской. А весной тон ее писем вдруг стал отчаянным, и наконец она прислала эту последнюю мольбу, полную страха.
Сара в который раз развернула послание и пробежала глазами по наиболее важным фразам.
Одинокая леди совсем беспомощна перед любым влиятельным джентльменом. Общество всегда судит женщину более строго, чем ее преследователя, и я боюсь, что никто не поверит мне, если я открою его имя. Но, Боже мой, что это был за день на яхте – единственное яркое воспоминание среди моря моего отчаяния! Мне хотелось бы спросить у мистера Деворана, самого красивого мужчины, которого я встречала в жизни.– Здесь Рейчел вычеркнула из текста несколько строчек. – Но нет, этого никогда не будет! Что, если мой враг узнает? Все эти титулованные семьи знакомы друг с другом и могут даже оказаться друзьями…
Когда Сара отрицала, что Рейчел хотела заручиться помощью мистера Деворана, она действительно кое-что скрыла, но и он тоже: иначе почему бы мистер Деворан реагировал на ее объяснения о затруднительном положении Рейчел с такой горячностью? Без сомнения, он был раздражен, и, возможно, это сообщение уязвило его гордость. В конце концов, они виделись всего один раз, и Рейчел обожала вспоминать тот день на яхте именно потому, что Гай Деворан ничем не смутил ее, не сделал никаких гнусных предложений.
Вместо этого он заставил Рейчел смеяться.
Однако все это сделано только для того, чтобы помочь другой молодой леди, по имени Анна, которая теперь вышла замуж за лорда Джонатана Сент-Джорджа, младшего кузена мистера Деворана. Судя по газетам, эта чета недавно вернулась в Англию из Индии и леди Джонатан со дня на день ожидала счастливого разрешения от бремени.
Проведя день на яхте с Рейчел, Гай Деворан помог будущей жене лорда Джонатана спастись от врагов и дал ей возможность обрести счастье. Он сделал это только потому, что был великодушен, галантен и исполнен сочувствия, а не потому, что как-то интересовался Рейчел.
Но что, если на этот раз он решит больше не помогать молодой леди, оказавшейся в беде? Или, что еще хуже, вдруг мистер Деворан скрывает что-то действительно важное?
Глядя на потоки дождя, струившиеся по тротуару, Гай стоял в дверях книжкой лавки с несколькими завернутыми в коричневую бумагу книгами под мышкой. Он посмотрел в одну сторону, потом в другую, словно проверяя, скоро ли кончится дождь, и тут же отметил про себя, что светлокожий человек, которого он видел до того слоняющимся у его особняка, исчез. Присутствие этого человека могло быть совпадением, но, возможно, причиной являлась миссис Каллауэй, вдова капитана Каллауэя.
Черт побери! Куда безопаснее для нее было бы послать ему записку. Никому в его доме и в голову не придет вскрывать полученную корреспонденцию. Если Рейчел на самом деле исчезла, а не просто прячется от гнева очередного брошенного любовника, все обстоит действительно скверно.
Недовольно пожав плечами, Гай пошел дальше, а оказавшись в своем кабинете, где ничто не могло ему помешать, сразу написал несколько писем. Первое письмо содержало в себе извинения перед некоей леди, которую он собирался вечером сопроводить в Гайд-парк, второе адресовалось леди Райдерборн, красавице жене старшего сына герцога Блэкдауна, которая питала к Гаю симпатию и, не колеблясь, исполнила бы все, о чем бы он ни попросил. Третье представляло собой набор запросов в лондонское агентство по трудоустройству женщин, которое среди прочего предоставляло для работы в семьях гувернанток.
Как только почта была отослана, Гай написал на листке бумаги два имени и задумчиво уставился на них – лорд Грейл, мистер Харви Пенленд. Он знал Грейла, хотя и не очень хорошо, тогда как имя Харви Пенленда ничего ему не говорило.
Взглянув на часы, Гай шифром, который они придумали еще мальчишками, написал еще одну записку своему младшему родственнику лорду Джонатану Деворану Сент-Джорджу, известному также как Дикий Джек. Он не сомневался, что Джек получит письмо еще до того, как вернется в Лондон.
С адресом на Гоустолл-лейн, крепко запечатлевшимся у него в голове, Гай вышел из кабинета и велел подать плащ.
Он шел по мокрому тротуару, не делая никаких попыток справиться с мятежом в сердце и возмущением, которые вызвал у него рассказ миссис Каллауэй.
Сара с интересом наблюдала из окна своей комнаты, как свет зажженных фонарщиком фонарей разгоняет ночную тьму. Она была в Лондоне всего один раз, еще ребенком, задолго до того, как широко распространилось газовое освещение: тогда улицы выглядели темными провалами, а закопченные фонари едва рассеивали мрак. Теперь газовое освещение казалось ей просто чудом.
Но неужели она ошиблась, попытавшись обратиться за помощью к Гаю Деворану? В животе у нее забурчало, и Сара посмотрела на поднос с холодным чаем. Она уже истратила большую часть своих сбережений, и денег у нее оставалось в обрез. Что же она будет делать, если Деворан откажется ей помогать?
В это время кто-то постучал снаружи, и Сара, вздрогнув, уставилась на дверь. Джентльмен никогда не стал бы так ломиться к даме, но, возможно, это какой-нибудь подвыпивший постоялец, который ошибся номером…
Сара распахнула дверь и увидела мальчишку-рассыльного, обеими руками сжимавшего два больших свертка.
– Посылка для миссис Каллауэй. Леди лично в руки, и никому больше, под страхом порки.
Сара открыла дверь шире.
– Миссис Каллауэй – это я.
Мальчишка ухмыльнулся:
– Ясное дело, вы. – Он протянул свертки, и как только Сара взяла их, прикоснулся к шапке и умчался по своим делам.
Положив сверток на кровать, Сара разрезала бечевку, и когда бумага разошлась, из нее показалась груда синего шелка. Встряхнув ткань, Сара обнаружила, что это костюм – синяя с белым фантазия в пейзанском стиле, по меньшей мере, сто лет назад вышедшем из моды.
Очарованная красотой ткани, Сара некоторое время смотрела на платье, затем развернула следующий сверток. Белый пудреный парик, украшенный синими бантами, и маленькая шляпка с крошечными овечками прикрывали темно-синюю маску, завернутую в белый кружевной носовой платок. На дне посылки сверкали серебряные туфельки и маленький пастуший посох с загнутой ручкой, украшенный крыльями жуков и стеклянными блестками.
К ручке синей лентой был привязан большой конверт, надпись на котором была сделана дорогими чернилами, а от самой записки слегка пахло кедром и пчелиным воском; эти запахи вызывали представление об элегантном кабинете, личном, недоступном простым смертным обиталище того, кто так взволновал ее во время разговора в книжной лавке.
Пальцы Сары путались, когда она развязывала ленту и разворачивала письмо, как вдруг, к ее удивлению, на стол со звоном упало несколько монет.
Отодвинув их в сторону, Сара принялась за чтение.
Дорогая миссис Каллауэй!
Завтра вечером будет дан бал-маскарад в честь недавних крестин младенца лорда Уайлдши, первого внука герцога Блэкдауна. Я пользуюсь преимуществом – вероятно, несчастливым – быть одним из крестных отцов младенца, поэтому обязан там присутствовать.
Никто не заметит появления в зале еще одной пастушки.
Горничная из дома Блэкдауна прибудет к вам, чтобы помочь, но вы можете отослать ее, если захотите. Считаю разумным с вашей стороны оставаться в номере вплоть до этого времени.
Поскольку слуги будут ожидать благодарности из ваших рук, я прикладываю к письму сию скромную сумму и остаюсь вашим самым покорным слугой,
Гай Деворан.
Сара взяла в руку монеты и некоторое время задумчиво разглядывала их. Конечно, лучше всего было бы вернуть подарок, сопроводив его строгой запиской, но тогда, после оплаты гостиничного счета, денег у нее совсем не останется. А так она сможет не только заказать ужин, но и расплатиться с гостиничной прислугой. В конце концов, не зря же она просила помощи у Гая Деворана: будет крайне глупо потерять сознание от голода, прежде чем он успеет ей помочь.
Но вот как быть с балом-маскарадом? Сара никогда в жизни не бывала на подобных увеселениях.
Первый внук герцога Блэкдауна – это, должно быть, новорожденный сын лорда Райдерборна, который уже в колыбели получил титул графа Уайлдши. О его рождении недавно сообщили в газетах.
Сосредоточившись на этой мысли, Сара умылась холодной водой, сняла свое скучное зеленое одеяние и надела синий шелк. Платье оказалось узковато, но она готова была это вытерпеть.
Туфельки, к счастью, пришлись как раз по ноге, и Сара подумала, что весь этот костюм стоит, наверное, столько же, сколько она зарабатывает за несколько месяцев в качестве гувернантки.
Хотя без помощи горничной обойтись было трудно, но Саре все же удалось спрятать непослушные волосы под парик. Маленькая шляпка лихо примостилась над левым ухом, как у подвыпившего почтового рассыльного.
Воспользовавшись покрытым пятнами зеркальцем, висевшим над камином, Сара попыталась прикрепить шляпку, и ей тут же показалось, что овечки, державшиеся с помощью ленты, хотят сбежать вниз по пудреным локонам на ее плечо. Одна овечка запуталась в кружевах, и когда она попыталась высвободить ее, то обнаружила еще двух. Происходящее было настолько нелепо, что она невольно рассмеялась.
Музыка, которая лилась из окон особняка Блэкдаунов, далеко разносилась над каретами, выстроившимися в очередь вдоль улицы: вереница их растянулась на несколько кварталов. Самые блестящие представители высшего общества выходили на парадный двор и величаво вплывали в великолепные двери особняка.
Сара стояла в тени, пытаясь унять сердцебиение; высокий дюжий лакей, посланный сопровождать ее, неподвижно застыл рядом с ней.
В полном соответствии с замыслом мистера Деворана Сару полностью скрывал темный плащ, который принесла горничная, прибывшая, как было обещано, в отель "Броктон". Наблюдателю могло бы показаться, что женщина принесла письмо, а потом ушла и присоединилась к лакею, который ждал ее на улице.
В настоящий момент Сара чувствовала себя почти в безопасности; куда больше ее волновало предвкушение участия в бале, который давал сам герцог. К тому же она поручила поиски сестры Гаю Деворану, предсказать поступки которого было не в ее силах.
Сара глубоко вздохнула и снова устремила взгляд на гостей.
Нептун и Афина – в масках, а Афина, как положено, с совой – поднимались по лестнице, а сэр Ланселот и Титания – персонаж из "Сна в летнюю ночь" Шекспира – тем временем выходили из кареты. Толпа приветствовала их громкими криками. Многие из простолюдинов держали в руках кружку пива, кусок мясного пирога и маленький кошелек, отделанный синими лентами.
Сара Каллауэй не принадлежала ни к одному из этих миров: и глазеющая толпа, и блестящие аристократы были для нее одинаково неведомы и напоминали ей жителей далекой Патагонии, о которых сообщалось, что они настоящие великаны.
Словно признавая отсутствие у нее какого-либо определенного статуса, лакей повел Сару вокруг дома. На конюшенном дворе также царили гвалт и суета. Затем лакей передал Сару на попечение горничной, которая быстро провела ее мимо кухни с царившими там лихорадочными приготовлениями в маленькую переднюю.
После этого горничная, присев в реверансе, удалилась, и как только она закрыла за собой двустворчатую дверь, шум и суета мгновенно стихли.
Оставшись одна, Сара вдруг почувствовала себя очень одинокой и осторожно огляделась. Над камином она увидела картину, изображающую рыцаря в доспехах и с непокрытой головой. Ветерок, прилетевший откуда-то с края света, растрепал его волосы, взметнул вверх гриву и хвост его лошади. На заднем плане среди деревьев поднималась башня средневекового замка с развевающимся знаменем, на котором был изображен святой Георгий, побеждающий дракона, а за лесом простиралось море.