- Позволь мне баловать тебя. Позволь позаботиться о тебе. До сих пор тебе не на кого было опереться, верно? У меня сильные плечи, Аннабел. - Из его груди вырвался тихий смех. - И скорее всего я единственный из всех знакомых мужчин, у которого хватит денег на твои прихоти. Но Аннабел была слишком ошеломлена, чтобы достойно ответить на выпад.
- Но почему? - протянула она, когда его рука легла на ее затылок. - Зачем жениться, когда вы можете сделать меня своей содержанкой?
Он чуть прикусил зубами крохотную мочку.
- Потому что за последние несколько дней я понял, что не могу оставлять сомнения относительно того, кому ты принадлежишь. Ни в чьем уме. Особенно в твоем.
Аннабел закрыла глаза, охваченная неожиданной, почти исступленной радостью, пока его губы медленно скользили к ее пересохшему приоткрытому рту. Его руки вжали ее несопротивлявшуюся плоть в его истосковавшееся тело. Он обнимал ее властно и одновременно почтительно, даже благоговейно, кончики пальцев легко находили самые чувствительные местечки на обнаженной коже и дразнили легкими, как шепот, касаниями. Она застонала, когда их языки соприкоснулись, но он стал осыпать ее нежными поцелуями, утолявшими жажду и заставившими остро ощутить пустоту, которую было необходимо заполнить. Хант, ощутив, как нервно трепещет девушка, успокоил ее долгой лаской губ и, чуть отстранившись, погладил по горячей щеке и провел большим пальцем по атласной мягкости губ.
- Дай мне ответ, - потребовал он.
Аннабел зажмурилась и сильнее прижалась щекой к его ладони.
- Да, - выдохнула она.
Глаза Ханта торжествующе блеснули. Он отклонил ее голову и снова поцеловал, все глубже проникая языком в ее рот. Она, забыв обо всем, самозабвенно отдавалась его ласкам. Дыхание ее становилось все чаще, а за опущенными веками взрывались цветные петарды. Пальцы отчаянно впивались в его плечи, распиравшие ткань фрака. Не прерывая поцелуя, Хант обвил ее рукой свою шею. Удостоверившись, что она не упадет, он сжал ее талию, притянул к себе еще ближе и стал целовать с такой жадностью, что быстро довел до чувственной горячки.
Наконец Саймон выпрямился, и она протестующе застонала, но он мгновенно утихомирил ее, шепотом объяснив, что они не одни. Ошеломленная, ничего не понимающая, Аннабел огляделась. Саймон не солгал: их окружила целая компания свидетелей, которые вряд ли могли не заметить парочку, обнимавшуюся посреди дорожки. Лилиан… Дейзи… их мать… леди Оливия и мистер Шоу, ее красавец жених из Америки, и, наконец, не кто иной, как лорд Уэстклиф!
Аннабел казалось, что земля уходит из-под ног.
- О Боже! - с чувством воскликнула она, утыкаясь в плечо Ханта, словно это поспешное действие заставит всех окружающих раствориться в воздухе.
Первой опомнилась Лилиан.
- Что тут происходит, Аннабел? - строго спросила она.
Аннабел, сгорая со стыда, вынудила себя встретить взгляд подруги.
- Я не смогла пройти через это, - смиренно прошептала она. - Прости. План был так хорош, и ты идеально сыграла свою роль…
- И успех был бы полным, если бы ты целовалась с кем следовало, - процедила Лилиан. - Да что, во имя Господа, тут творится? Почему ты не в грушевом саду с лордом Кендаллом?!
Подобную тему вряд ли стоит обсуждать в присутствии посторонних… Аннабел, поколебавшись, взглянула на Ханта, наблюдавшего эту сцену с издевательской улыбкой. Похоже, ему тоже не терпелось услышать ее объяснения.
Молчание продолжалось так долго, что лорд Уэстклиф успел догадаться обо всем и перевел с Лилиан на Аннабел взгляд, исполненный нескрываемого презрения:
- Так вот почему вы так настаивали на прогулке! Задумали поймать Кендалла?
- Я тоже в этом участвовала, - вмешалась Дейзи, готовая разделить с подругами бремя позора.
Но Уэстклиф, казалось, не слышал ее, слишком занятый войной взглядов. На лице Лилиан был написан открытый вызов.
- Господи Боже, неужели, вы никогда и ни перед чем не остановитесь?
- Если на свете и есть непосильная задача, я с таковой еще не сталкивалась, - нашлась Лилиан.
Не будь ее собственное положение таким отчаянным, Аннабел наверняка расхохоталась бы при виде ошеломленной физиономии графа.
Лилиан, достойно расправившись с соперником, вновь обратилась к подруге.
- Еще не поздно все спасти, - объявила она. - Мы возьмем с присутствующих слово придержать языки насчет сегодняшнего. Раз нет свидетелей, значит, ничего не было.
Лорд Уэстклиф угрюмо кивнул.
- Как бы мне ни было неприятно соглашаться с мисс Боумен, - хмуро буркнул он, - должен сказать, что она права. Самым приемлемым для всех будет проигнорировать этот инцидент. Мисс Пейтон и мистера Ханта никто не видел, и, следовательно, дама не скомпрометирована, и последствий этой неприятной ситуации тоже ждать не стоит.
- О нет, ничего подобного, - с мрачной решимостью объявил Хант. - Дама была скомпрометирована. И не кем иным, как мной. Я вовсе не желаю избежать последствий, Уэстклиф. Наоборот…
- Желаете, - властно перебил граф. - Будь я проклят, если позволю вам погубить свою жизнь из-за этого создания!
- Погубить свою жизнь? - вознегодовала Лилиан. - Да мистеру Ханту невероятно повезло! Жениться на девушке вроде Аннабел - что может быть лучше для такого человека? И как вы смеете намекать, что она недостаточно хороша для него, когда всем ясно, что именно он…
- Нет! - вскрикнула Аннабел. - Пожалуйста, Лилиан…
- Прошу извинить, - вмешался мистер Шоу с безупречной учтивостью и, взяв леди Оливию под руку, отвесил грациозный поклон всем присутствующим, - но мы с невестой очень спешим и, к сожалению, не можем ждать окончания этой, прямо скажем, не слишком приятной сцены. Но думаю, что могу смело высказаться от имени нас обоих: мы намереваемся быть глухи, немы и слепы, как китайские обезьянки. - Его голубые глаза сверкали добродушным юмором, но лицо оставалось серьезным. - Предоставляем остальным решить, что именно они видели и слышали сегодня. Пойдем, дорогая. - И он увлек леди Оливию по направлению к дому.
Граф повернулся к миссис Боумен, высокой женщине с узкой лисьей мордочкой. Она давно уже взирала на происходящее с видом праведного негодования, но воздерживалась от замечаний, боясь пропустить что-нибудь интересное. Как позже объяснила Дейзи, миссис Боумен предпочитала закатывать истерики не в разгар пикантной сцены, а потом, когда все уже было сказано и сделано.
- Миссис Боумен, - спросил Уэстклиф, - могу я положиться на ваше молчание относительно всей этой истории?
Попроси граф или любой титулованный аристократ, чтобы амбициозная миссис Боумен ради его развлечения нырнула головой вперед в цветочную клумбу, она еще и сальто бы сделала.
- Ну разумеется, милорд, я никогда бы не стала распространять столь гнусные сплетни. Мои дочери - такие хорошо воспитанные, невинные девочки. Как печально, что они общались с этой бесстыдной особой, и вот к чему это привело! Уверена, что такой благородный джентльмен, как вы, сразу поймет всю невиновность моих ангелочков, сбитых, с пути расчетливой молодой женщиной, с которой они имели несчастье подружиться.
Бросив скептический взгляд на "ангелочков", Уэстклиф промолвил:
- Разумеется.
Хант, по-хозяйски обнявший за талию Аннабел, холодно обозрел собравшихся.
- Делайте, что считаете нужным. Мисс Пейтон, так или иначе, будет сегодня скомпрометирована, хотите вы этого или нет. Пойдем, дорогая.
Он потянул ее за собой, но Аннабел уперлась.
- Куда это?
- В дом. Если они не желают быть свидетелями, придется скомпрометировать тебя перед кем-то еще.
- Подожди! - взвизгнула Аннабел. - Я уже согласилась выйти за тебя! Зачем портить мне репутацию?
Но Хант, игнорируя совместные протесты Уэстклифа и Боуменов, отчетливо пояснил:
- На всякий случай. Чтобы пути назад не было.
Аннабел упрямо покачала головой:
- Это совершенно ни к чему. Думаешь, я отрекусь от своего обещания?
- Все бывает. - Хант потащил ее по тропинке. - Итак, куда мы теперь? Думаю, в холл. Там обычно бывает много народу, и в свидетелях нет недостатка. А может, комната для игры в карты…
- Саймон, - простонала Аннабел, бесцеремонно увлекаемая Хантом в направлении дома, - Саймон…
Она впервые назвала его по имени, и он от неожиданности остановился и взглянул на нее со странной полуулыбкой.
- Да, милая?
- Ради всего святого, - пробормотал Уэстклиф, - давайте прибережем все это для любительского спектакля. Черт возьми, Хант, если вы так уж настаиваете на своем, в таком случае стоило бы пощадить нас и не устраивать омерзительных сцен! Я с радостью извещу всех заинтересованных лиц о запятнанной чести вашей невесты, если вы обещаете дать нам хоть немного покоя. Только не просите быть вашим шафером. Не хочу выглядеть лицемером.
- Ну да, выглядеть ослом куда приятнее, - хмыкнула Лилиан, впрочем, очень тихо. Но Уэстклиф, к несчастью, обладал тонким слухом. Темная голова резко вскинулась. Лилиан невинно улыбалась, ничуть не испугавшись грозного взгляда.
- Что же касается вас…
- Значит, все решено, - перебил Саймон, героически предотвратив очередную ссору, и с чисто мужским удовлетворением кивнул Аннабел: - Ну, на этом все. Ты скомпрометирована. А теперь пойдем к твоей матери.
Граф покачал головой с тем ледяным пренебрежением, на которое способен исключительно аристократ, чьими советами пренебрегли.
- Никогда не видел, чтобы человек так рвался исповедаться родительнице девушки, которую только что погубил, - кисло заметил он.
Глава 20
Филиппа отреагировала на новости с удивительным спокойствием. Когда все трое уселись в салоне Марсденов и Саймон сообщил о событиях, приведших к помолвке, лицо Филиппы побелело, но с губ не сорвалось ни единого звука.
За кратким рассказом Саймона последовало столь же недолгое, молчание, и все это время Филиппа, не мигая, взирала на будущего зятя, после чего осторожно заметила:
- Поскольку Аннабел лишена отца и защитника, мистер Хант, на мою долю выпало задать вам несколько вопросов как ее будущему мужу. Каждая мать желает, чтобы с дочерью обращались уважительно и заботливо, и вы должны признать, что обстоятельства…
- Понимаю, - кивнул Саймон.
Пораженная такой серьезностью, Аннабел пристально уставилась на него, но он смотрел только на Филиппу.
- Даю слово, что у вашей дочери не будет причин жаловаться.
Филиппа озабоченно нахмурилась, и Аннабел прикусила губу, зная, что сейчас последует.
- Подозреваю, вам уже известно, мистер Хант, что Аннабел - бесприданница.
- Разумеется, - невозмутимо кивнул он.
- И вам это безразлично? - продолжала допытываться Филиппа.
- Абсолютно. Я счастлив, что могу выбирать жену, не руководствуясь финансовыми соображениями. Мне совершенно все равно, что у Аннабел нет ни единого шиллинга. Более того, я намереваюсь облегчить положение вашей семьи: заплачу долги, позабочусь о счетах и кредиторах, обучении вашего сына и тому подобном. Словом, сделаю все необходимое, чтобы вы больше ни о чем не беспокоились.
Аннабел увидела, как Филиппа стиснула руки с такой силой, что пальцы побелели. В голосе прозвучала неуловимая дрожь того, что можно было назвать возбуждением, облегчением, стыдом или всем вместе.
- Спасибо, мистер Хант. Конечно, будь мистер Пейтон все еще с нами, обстоятельства были бы совершенно иными.
- Естественно.
- К сожалению, поскольку у Аннабел нет приданого, то и деньги на булавки брать неоткуда…
- Я открою у Берингса счет на ее имя, - успокоил ее Хант. - Для начала, скажем, пять тысяч фунтов… и время от времени сумма будет пополняться. Кроме того, я беру на себя расходы по содержанию экипажа и лошадей, не говоря уже об одежде, драгоценностях, и Аннабел откроют кредит в любом лондонском магазине.
Аннабел не расслышала, что ответила Филиппа: слишком сильно кружилась голова. Мысль о том, чтобы иметь в распоряжении пять тысяч фунтов… целое состояние… нет, это почти нереально. Потрясение было велико, но приятное предвкушение заставляло забыть обо всем. После стольких лет почти нищенского существования она сможет поехать к лучшим модисткам, купить лошадь для Джереми и обставить родительский дом роскошной мебелью, не говоря уже о коврах, безделушках, новых обоях…
Однако этот откровенный разговор о деньгах, последовавший сразу после предложения, вызвал у Аннабел омерзительное ощущение продажности. Она действительно почувствовала себя шлюхой, продающейся за деньги!
Украдкой оглядывая Саймона, она заметила в его глазах знакомый издевательский блеск. До чего же хорошо он ее понимает!
Щекам стало неприятно горячо. Но она молчала, пока речь шла об адвокатах, контрактах и распоряжениях. Как оказалось, мать обладала упорством и настойчивостью бультерьера во всем, что касалось переговоров с будущим зятем. Деловая дискуссия вряд ли сочеталась с высокой романтикой. И от Аннабел не ускользнуло, что Филиппа не спросила Ханта, любит ли тот невесту, а сам он не подумал упомянуть об этом.
После его ухода Аннабел с матерью ушли к себе, где можно было поговорить без помех. Встревоженная неестественным спокойствием Филиппы, Аннабел закрыла дверь, раздумывая, что ей сказать. Может, мать возражает против такого зятя?!
Но едва они остались одни, Филиппа приблизилась к окну и долго смотрела в вечернее небо, прежде чем прикрыть глаза рукой. Аннабел всполошилась, услышав приглушенный всхлип.
- Мама, - нерешительно начала она, глядя в напряженную спину матери, - прости меня, я…
- Слава Богу, - выдохнула Филиппа, словно не слыша ее. - Слава Богу.
Несмотря на все клятвы лорда Уэстклифа, через две недели он все же приехал в Лондон на свадьбу друга. Мрачный, но неизменно учтивый, он даже предложил себя в качестве посаженого отца, чьей обязанностью было отдавать невесту жениху. Ей хотелось отказать, но предложение так обрадовало Филиппу, что пришлось согласиться. Она даже нашла некое злобное удовольствие в том, чтобы заставить графа принять столь значительное участие в церемонии, против которой тот открыто выступал. Только верность заставила Уэстклифа появиться в Лондоне. Аннабел даже не ожидала, что дружба между ними так сильна.
Лилиан, Дейзи и их матушка также присутствовали на скромной церковной церемонии, но только благодаря присутствию лорда Уэстклифа. Миссис Боумен никогда не позволила бы дочерям появиться на венчании девушки, которая дурно на них влияла и, кроме того, имела глупость выйти за простолюдина. Однако нельзя было упускать такую золотую возможность оказаться в обществе самого завидного холостяка в Англии. Тот факт, что Уэстклиф был абсолютно равнодушен к ее младшей дочери и откровенно презирал старшую, был для миссис Боумен весьма слабым препятствием, которое она собиралась легко преодолеть, и даже не сомневалась в успехе.
На беду, тетушка Флоренс и остальные родственники матери запретили Эви приезжать. Последняя, правда, прислала Аннабел длинное прочувствованное письмо и чайный сервиз севрского фарфора, расписанный розовыми и золотыми цветами. Кроме вышеперечисленных лиц, присутствовали родители и родные Ханта, чего и следовало ожидать. Миссис Хант, коренастая особа с грубыми чертами лица, была склонна с радостью принять невестку в семью. К сожалению, дальнейшие события поколебали ее в этом намерении. Отец, высокий угловатый мужчина, ни разу не улыбнулся в продолжение всей церемонии, хотя глубокие морщины в уголках губ свидетельствовали о том, что человек он добродушный. Странно, что эта не слишком красивая пара произвела на свет пятерых поразительно симпатичных детей: высоких и неотразимо обаятельных.
Ах, если бы только Джереми смог приехать… но он все еще был в школе, и Аннабел с Филиппой решили, что для него будет лучше окончить семестр и отправиться в Лондон, когда Хант и Аннабел вернутся из свадебного путешествия. Кроме того, Аннабел была не вполне уверена, как отнесется Джереми к перспективе получить Саймона Ханта в качестве зятя. Хотя Джереми он всегда нравился, все же мальчик привык быть единственным мужчиной в семье. Вполне возможно, что он будет сопротивляться любым ограничениям, которые Хант наложит на него, но, откровенно говоря, и сама Аннабел вряд ли обрадовалась бы необходимости подчиняться желаниям человека, которого не слишком хорошо знала.
Но последний факт был насильственно доведен до сведения Аннабел в брачную ночь, когда она ждала мужа в номере отеля "Ратледж". Предполагая, что Хант, как большинство лондонских холостяков, живет в небольшом доме, из тех, что сплошным рядом тянулись вдоль улицы, Аннабел, к своему крайнему удивлению, обнаружила, что он обитает в номере люкс отеля.
- Но почему нет? - спросил он несколькими днями раньше, забавляясь ее неприкрытым недоумением.
- Ну… вечно находиться на людях…
- Прошу прощения, но я вполне могу приходить и уходить, когда хочу, без того, чтобы орда слуг сплетничала о каждом моем жесте и шаге. Судя по тому, что я наблюдал до сих пор, жизнь в отеле намного предпочтительнее обитания в насквозь продуваемом старом особняке.
- Да, но человек твоего положения должен иметь достаточно слуг, чтобы продемонстрировать свой успех окружающим.
- До сих пор я всегда считал, что слуг нанимают, если для этого есть необходимость. Люди должны работать. А манера выставлять напоказ слуг, как модные аксессуары, никогда не казалась мне привлекательной.
- Но, Саймон, я не нахожу их труд рабским!
- А вот это спорный вопрос, учитывая жалованье, которое получает большинство слуг.
- Но если мы собираемся жить в доме, как все люди, нам понадобится помощь, - задорно улыбнулась Аннабел, - если ты только не захочешь, чтобы я день и ночь ползала на четвереньках, отскребая полы и чистя камины.
Аннабел так и не поняла, почему при этом предположении глаза Ханта коварно блеснули.
- О да, милая. Именно об этом я и мечтаю… правда, не гарантирую, что ты будешь отскребать полы, - сообщил он и, тихо рассмеявшись в ее недоумевающее лицо, притянул к себе и больно прижался к губам. Но она попыталась вырваться.
- Саймон… отпусти меня… маме не понравится, если она застанет нас в таком виде…
- Неужели? Но я могу делать с тобой все, что хочу, и она слова не скажет против.
Аннабел, нахмурившись, уперлась руками ему в грудь.
- О, ты, надменный… нет, я не шучу, Саймон! Мы должны условиться… как быть дальше: вечно жить в отеле, или ты купишь нам дом?
Наспех похитив еще один поцелуй, Саймон рассмеялся:
- Я куплю любой дом, который тебе понравится, милая, а еще лучше - построю новый, поскольку успел привыкнуть к комфорту, хорошему освещению и современному водопроводу.
Аннабел мгновенно забыла о сопротивлении.
- Правда? Где?
- Ну, мы можем приобрести достаточно большой участок рядом с Блумсбери или Найтсбриджем…
- Как насчет Мейфэра?
Саймон улыбнулся, словно ожидал такого предложения.
- Только не говори, что нам придется жить на такой тесно застроенной домами площади, как Гросвенор-сквер или Сент-Джеймс, и смотреть в окна на напыщенных аристократов, вперевалочку гуляющих по своим крошечным дворам, обнесенным железными оградами…
- О, это было бы идеально! - обрадовалась она, чем ужасно насмешила жениха.