Глава 3
– По просьбе отца Дика мы с миссис Кеггз навещали их дом две недели назад, – объяснила Пенелопа, глядя в окно наемного экипажа на уличный пейзаж. Они взяли экипаж из целого ряда извозчиков, стоявших неподалеку от приюта, и вскоре уже катили на восток.
Лошади сбавили ход, как только свернули в узкие извилистые улочки района, который лондонцы именовали Ист-Эндом. Это было скопление убогих домишек, маленьких лавчонок и складов, выстроенных вокруг давно исчезнувших деревень, лепившихся когда-то к городским стенам. Теперь это нагромождение превратилось в грязные трущобы.
Клеркенуэлл, квартал, куда они направлялись, был чуть почище и не настолько перенаселенным и потенциально опасным, как другие части Ист-Энда.
– У него… у мистера Монтера… было воспаление легких. Вскоре стало ясно, что он не оправится. Местный доктор, мистер Снайп, тоже навещал его. Он и сообщил нам, когда мистер Монтер скончался.
Сидевший на противоположном сиденье Адэр хмурился с той самой минуты, когда они очутились в Ист-Энде.
– И вы получили письмо от Снайпа вчера утром?
– Нет. Предыдущим вечером. Монтер умер около семи.
– Но вас не было в приюте?
– Нет. По вечерам я не бываю в приюте.
Конечно, теперь, после пропажи мальчиков, Пенелопа велела, чтобы известия о кончине опекунов немедленно передавались ей, где бы она ни была. В следующий раз, узнав, что очередной ребенок осиротел, она возьмет экипаж брата, вместе с кучером и грумом, и помчится в Ист-Энд, невзирая на время дня или ночи… но сейчас нет смысла все это объяснять.
Она знала, что Адэр наверняка знаком с Люком, ее братом и опекуном, и могла догадаться, о чем он думает: Люк вряд ли одобрит ее поездки в подобные кварталы, да еще едва ли не в одиночестве и тем более по ночам.
Выглянув в окно, она, к своему облегчению, увидела, что они почти достигли цели.
– В этом случае трое соседей видели и говорили с мужчиной, который забрал Дика наутро после смерти Монтера. Его описание соответствует тому, которое дали соседи в трех предыдущих случаях.
Теперь лошади едва плелись. Наконец они свернули на улицу, такую узкую, что экипаж едва протискивался между домами.
– Ну вот, мы на месте.
Она поднялась в ту же секунду, как остановился экипаж, но Адэр оказался проворнее и, схватившись за ручку двери, вынудил Пенелопу отступить. Открыл дверцу и спрыгнул вниз.
Загородив собой выход, огляделся.
Широкие плечи, обтянутые модным пальто, оказались на ее пути, и оставалось только жечь их взглядом.
Наконец он не спеша отступил в сторону и предложил ей руку. Стараясь помнить о хороших манерах, она призвала на помощь сдержанность и самообладание и коснулась его пальцев своими… Воздействие его прикосновения, ощущение сильной ладони, властно сжимавшей ее собственную, так и не померкло.
Язвительно напомнив себе о том, что он здесь по ее просьбе, хоть и занимает слишком много места в ее сознании, она немедленно отдернула руку. Не глядя на него, ступила вперед и взмахом руки показала на лачугу:
– Здесь жил мистер Монтер.
Их приезд, естественно, привлек внимание: в немытых окнах показались лица. Грязные занавески откидывались там, где вообще не было стекол.
Перед соседним зданием стоял деревянный верстак.
– Его сосед – сапожник. Он и его сын видели незнакомца.
Барнаби увидел оборванного мужчину, пялившегося на них из-под навеса над верстаком. Пенелопа направилась к нему. Барнаби последовал за ней.
– Мистер Траг!
Пенелопа кивнула сапожнику, который, подозрительно глядя на нее, отвесил нечто вроде поклона.
– Это мистер Адэр, эксперт по расследованиям странных случаев вроде исчезновения Дика. Могу я побеспокоить вас просьбой рассказать о человеке, который пришел и увел Дика?
Траг оценивающе оглядел Барнаби, и тот сразу понял, о чем думает сапожник. Какое дело щеголю до пропавших сорванцов?
– Мистер Траг! Прошу вас! Мы хотим как можно скорее найти Дика.
Траг неловко откашлялся:
– Да… это было вчера утром. Рано… едва солнце взошло. Какой-то парень постучал в дверь старого Монтера. Мой сын Генри как раз шел на работу. Он высунул голову в окно и сказал этому типу, что Монтер умер и похоронен. Тот тип был вполне вежлив. Подошел и объяснил, что пришел за маленьким Диком. Тогда Гарри позвал меня.
– Этот тип… какой он был?
Траг смерил взглядом Барнаби.
– Ростом с вас. Но не такой широкоплечий. Вроде как потяжелее. Тощим его не назовешь.
– Кстати, вы не заметили его рук?
Траг удивленно вскинул брови, но тут же сосредоточенно нахмурился:
– Если хорошенько подумать, на громилу он не похож. Да и на моряка тоже… и на ремесленника… на руках нет мозолей. Продавец или… или, как он сказал, работает на власти.
Барнаби кивнул:
– Одежда?
– Теплое пальто… ничего особенного. Суконная кепка. Тяжелые сапоги, какие все мы здесь носим.
Он многозначительно глянул на высокие начищенные ботфорты Барнаби. Но тот не обратил на это внимания.
– Как насчет выговора… акцента?
Траг недоуменно заморгал:
– Акцент… ну-у…
Он снова моргнул и обратился к Пенелопе:
– Хоть убейте меня, я об этом не подумал. Он здешний. Ист-Энд. Никаких сомнений.
Пенелопа глянула на Барнаби. Тот кивнул и снова повернулся к Трагу:
– Ваш сын дома?
– Да.
Траг направился к двери:
– Он в доме… сейчас позову.
Сын подтвердил все сказанное отцом. Когда его спросили о примерном возрасте незнакомца, он мрачно свел брови:
– Не старый. Вроде меня. Лет двадцать семь.
Он ухмыльнулся Пенелопе. Барнаби углом глаза увидел, как она прищурилась и в упор взглянула на парня.
– Спасибо.
Барнаби кивнул отцу с сыном и отступил.
– Так вот, – продолжал старший Траг, садясь за верстак. – Я знаю, Монтер хотел, чтобы молодой Дик пошел с леди. Неправильно, что какой-то тип его украл. Кто знает, что у него на уме! Может, заставит беднягу чистить дымоходы?
Пенелопа побледнела, но выражение ее лица стало еще решительнее.
– Спасибо за помощь, – выдавила она и, повернувшись, последовала за Барнаби. – Нам следовало бы поговорить с миссис Уотерс. Дик провел ночь с ней, так что она видела того человека и говорила с ним.
Они подошли к крошечной лачуге и позвонили в колокольчик, висевший рядом с дверью. Откуда-то из глубин тесного дома выплыла миссис Уотерс, грузная, добродушная на вид женщина с красным лицом и неряшливо уложенными седыми волосами. Она полностью подтвердила описание Трагов:
– Да, лет двадцать пять. И он здешний, но не из этого квартала. Я знаю всех на соседних улицах, но его видела впервые. Правда, судя по выговору, он родился и рос в Ист-Энде.
– Значит, он слишком молод, чтобы быть судебным приставом или кем-то в этом роде, – заметила Пенелопа.
– Вот уж не он! – фыркнула миссис Уотерс. – Такого командовать не поставят, чем хочешь клянусь!
Такая уверенность поразила Барнаби:
– Почему вы так говорите?
Миссис Уотерс задумчиво покачала головой:
– Потому что он делал это не по собственной воле. Выражался осторожно. Ну, так, словно кто-то научил его, что сказать и как вести себя.
– Значит, вы считаете, что его послали… что он просто мальчик на побегушках?
– Вот именно, – подтвердила миссис Уотерс. – Кто-то велел ему привести Дика, и он это выполнил.
Лицо ее омрачилось:
– Найдите этого негодяя и верните Дика! Хороший он мальчик, сроду никому не сделал зла. Порядочный малыш. И не заслуживает того, что эти ублюдки, – прошу прощения, мисс, – уготовили для него.
Барнаби наклонил голову:
– Сделаю все возможное. Спасибо за помощь. Мисс Эшфорд…
Он протянул руку Пенелопе.
Она не взяла его руку и, поблагодарив мисс Уотерс, направилась вместе с ним к наемному экипажу. Пришлось все-таки опереться на его руку, чтобы подняться по подвесной лесенке. Велев кучеру ехать в приют, Барнаби сел напротив, закрыл дверцу и стал мысленно перебирать полученные сведения. Ход его мыслей прервала Пенелопа:
– Значит, возможно, Дик не так уж далеко. Означает ли это что-то?
– Ист-Энд – большой и крайне многонаселенный район, – коротко ответил он.
"Более того, сами улицы пропитаны злом и пороком…" Пенелопа поморщилась и вздохнула:
– Что дальше?
– Думаю… если вы согласны, я изложу все, что мы узнали, своему другу, инспектору Бэзилу Стоуксу, из Скотленд-Ярда.
– Полицейскому? – удивилась она и, пожав плечами, добавила: – Откровенно говоря, не могу представить, что полиция проявит какой-то интерес к пропаже маленьких нищих.
Его улыбка была такой же циничной, как ее тон.
– В обычных обстоятельствах вы, к несчастью, были бы правы. Однако мы со Стоуксом прошли долгий путь. И на этой стадии мне всего лишь придется объяснить ему ситуацию и узнать его мнение. Как только он услышит обо всем…
Но он не собирался делиться своими мыслями с Пенелопой Эшфорд. И поэтому пожал плечами:
– Посмотрим…
* * *
Барнаби отвез Пенелопу в приют и тем же экипажем уехал в Скотленд-Ярд. Войдя в ничем не примечательное здание, где располагалось управление столичной полиции, он без помех добрался до кабинета Стоукса: большинство сотрудников знали и его имя, и репутацию.
Кабинет Стоукса был на первом этаже. Дверь была открыта. Барнаби остановился на пороге и с лукавой улыбкой наблюдал, как его друг, без сюртука и с засученными рукавами, трудится над отчетами.
Стоукс, несмотря на славу и довольно высокое положение в полиции, занимался составлением неизбежных отчетов. И ненавидел это занятие.
Почувствовав чей-то взгляд, Стоукс поднял голову, увидел Барнаби и восторженно улыбнулся. Отложил перо, отодвинул стопку бумаг и откинулся на стуле.
– Ну и ну! Что привело тебя сюда?
Он явно предвкушал новое дело. Барнаби вошел в помещение, к счастью, не крохотное, достаточного размера, чтобы вместить четверых. Перед окном стоял письменный стол. У одной стены высился шкаф, забитый папками с делами. С крючка на стене свисало пальто Стоукса. Расстегнув свое пальто, Барнаби опустился на один из стульев.
Графитово-серые глаза Стоукса смотрели прямо на него. Такого же роста и сложения, как Барнаби, темноволосый, с резкими чертами лица, Стоукс не принадлежал ни к одному из классов. Его отец был не джентльменом, а торговцем, но благодаря деду со стороны матери Стоукс получил хорошее образование и поэтому лучше разбирался в жизни высшего света, а следовательно, имел возможность общаться с его представителями более свободно, чем любой его коллега.
По мнению Барнаби, полиции повезло иметь такого сотрудника. Помимо всего прочего, он был умен и проницателен. Отчасти поэтому они и стали друзьями.
И сейчас Стоукс с надеждой взирал на друга, ожидая, что Барнаби спасет его от ненавистных отчетов.
– У меня новое дело, пусть и не совсем обычное, но может тебя заинтересовать, – ухмыльнулся Барнаби.
– В настоящее время это будет несложно.
Голос Стоукса был низким, с басовыми нотами, в отличие от хорошо модулированных баритональных интонаций Барнаби.
– Все наши злодеи раньше времени отправились на отдых или ретировались в деревню, потому что благодаря нам здесь для них слишком жаркий климат. Так или иначе, я весь обратился в слух.
– Видишь ли, ко мне явилась директор приюта в Блумсбери, с просьбой расследовать исчезновение четырех мальчиков.
Он подробно описал все, что узнал от Пенелопы, увидел в приюте и во время поездки в Клеркенуэлл. В его тоне звучало сейчас беспокойство, которое он не позволял заметить Пенелопе.
– Наиболее важный факт заключается в том, что всех парнишек увел один и тот же человек, – мрачно заключил он. Лицо Стоукса словно отвердело. Глаза сузились и потемнели.
– Хочешь знать мое мнение?
Барнаби кивнул.
– Мне все это крайне не нравится. Давай рассуждать: какая польза кому-то от четырех… по крайней мере четырех… ист-эндских мальчишек возрастом от семи до десяти лет?
Барнаби не успел ответить.
– Бордели. Юнги. Трубочисты. Малолетние воришки, – продолжал Стоукс. – А возможно, и еще что-то.
Барнаби поморщился и, сложив руки на животе, глянул в потолок.
– Слава Богу, я не слишком уверен насчет борделей. И вряд ли они ограничат поиски добычи одним лишь Ист-Эндом.
– Да, мы не знаем, насколько широко все это распространилось. Мы услышали об этом только потому, что к тебе обратилась директор приюта: а они в основном работают с Ист-Эндом.
– Верно, – кивнул Барнаби. – Итак, что ты об этом думаешь?
Стоукс устремил взор в пространство. Барнаби не мешал ему, прекрасно представляя, с какими проблемами приходится сталкиваться его другу.
Наконец на губах Стоукса заиграла легкая хищная улыбка.
– Как ты знаешь, обычно у нас нет шансов получить разрешение на расследование таких дел, как исчезновение четырех нищих мальчишек. Однако в каком бы качестве их и использовали, выглядит это неважно. Все это преступления, которые полиция не имеет права не замечать. Мне кажется, твои недавние успехи в преследовании злодеев из высших кругов помогут нам получить это дело. Мы можем представить его как возможность показать, что полиция заинтересована не только в преступлениях аристократов, но готова защитить невинных из низших слоев общества.
– Да, тем более что сейчас процент преступлений среди аристократов весьма низок. Так ты считаешь, что сможешь получить разрешение на расследование?
– Да. Я сумею сыграть на их предубеждениях. И их политике, – хмуро кивнул Стоукс.
– Я чем-то смогу помочь?
– Поговори с отцом, на случай если нам понадобится поддержка высшего руководства. Но в остальном… думаю, справлюсь.
– Прекрасно.
Барнаби сел прямее:
– Означает ли это, что ты в этом деле – вместе со мной?
Стоукс уныло глянул на гору бумаг, громоздившуюся у локтя.
– О да. Я определенно участвую в игре.
Барнаби, ухмыляясь, поднялся. Стоукс вскинул голову:
– Сегодня я смогу поймать комиссара. И сообщу, как только что-то прояснится.
Он встал, Барнаби сжал его широкую ладонь.
– Оставляю тебя писать отчеты, – съязвил он и направился к двери. Но голос Стоукса остановил его:
– Вот еще что: неплохо бы потолковать с директором приюта и узнать, не было ли у мальчиков чего-то общего. Например: все они малы ростом или высоки, худы или крепыши. Из хороших семей или из отбросов общества. Это поможет нам понять, с какой целью их похитили.
– Хорошая мысль. Я спрошу.
Барнаби отсалютовал и скрылся за дверью.
Он обещал расспросить Пенелопу. Но совсем необязательно делать это сегодня. Она упоминала, что бывает в приюте только по утрам.
Барнаби остановился на ступенях полицейского управления и, сунув руки в карманы пальто, которое уже успел застегнуть, раздумывал, стоит ли поискать Пенелопу Эшфорд, чтобы получить необходимые ответы.
Потому что такая женщина, как она, сумеет ответить на вопросы Стоукса, не прибегая к записям.
Барнаби довольно улыбнулся, сбежал с крыльца и направился к Маунт-стрит. Расспросив прохожего, он нашел Калвертон-Хаус и взялся за дверной молоток. Дверь открыл величественный дворецкий. Барнаби чарующе улыбнулся:
– Мисс Эшфорд дома?
– Сожалею, сэр, но ее нет. Могу я осведомиться, кто ее спрашивает?
Может, стоит оставить записку? Но как отреагирует Пенелопа?
– Мистер Адэр, не так ли?
Он глянул на дворецкого, лицо которого оставалось абсолютно бесстрастным.
– Да.
– Мисс Эшфорд велела передать, на случай если вы заглянете, сэр, что она сопровождает леди Калвертон на прогулку. Они будут в парке в обычный час.
Барнаби едва заметно поморщился. Парк. В час, когда весь свет выезжает кататься. Именно то, чего он неизменно старался избегать.
– Весьма признателен.
Повернувшись, он спустился с крыльца, немного поколебался и направился на запад. К Гайд-парку.
Стоял ноябрь. Небо было затянуто серыми тучами, дул холодный ветер. Многие из тех, кто живет в богатстве и роскоши, удалились в загородные поместья. Остались те, кто каким-то образом связан с коридорами власти, поскольку парламентская сессия все еще длилась. Но скоро в Лондоне почти не останется людей из высшего общества. Даже теперь ряды экипажей, выстроившиеся вдоль Парк-лейн, заметно поредели.
Так что в парке будет присутствовать не слишком много вдов, матрон и милых молодых девушек, которые станут любопытствовать, почему это ему вдруг пришло в голову беседовать с Пенелопой Эшфорд.
Барнаби пересек улицу и, оказавшись в парке, зашагал прямо по газонам. Туда, где обычно собирались экипажи светских дам.
Его оценка посетителей парка оказалась не совсем верной. Сплетничающие матроны и хихикающие девицы, к счастью, отсутствовали, зато здесь оказалось немало остроглазых вдов и хозяек политических салонов. Благодаря известности отца и связям матери его узнавали сразу: он то и дело ловил заинтересованные взгляды.
Экипаж Калвертонов стоял в середине длинной линии карет, и, следовательно, Барнаби подошел к нему на глазах не менее чем половины присутствующих. Леди Калвертон оживленно беседовала с приятельницами. Пенелопа, сидевшая рядом, явно скучала.
Первой его увидела леди Калвертон и приветливо улыбнулась. Заметив его, Пенелопа выпрямилась и явно оживилась. Лицо ее просияло.
– Мистер Адэр! – воскликнула леди Калвертон, протягивая руку. Он коснулся ее губами.
– Леди Калвертон!
Глаза Пенелопы за очками в золотой оправе радостно блеснули. Он вежливо наклонил голову:
– Мисс Эшфорд!
Улыбнувшись, она обратилась к матери:
– Мистер Адэр помогает мне расследовать происхождение некоторых подопечных.
– Может, мисс Эшфорд, вам будет угодно немного прогуляться?
– Прекрасная мысль, – кивнула она. – Мама, я ненадолго отлучусь.
– Насколько я поняла, вы успели переговорить с инспектором Стоуксом. Что-нибудь узнали?
– Кроме того, что Стоукс намерен развлечься, занявшись расследованием этих исчезновений?
Он почти наслаждался ее потрясением.
– Вы убедили его заняться этим делом?!
– Не столько убедил, сколько привел веские доводы. Сам он был готов взяться за дело, но в полиции есть свои резоны. Для того чтобы получить разрешение заняться этим расследованием, ему необходимо одобрение комиссара.
Пенелопа кивнула и уставилась в пространство. На поддержку полиции она даже не рассчитывала. Какое счастье, что она обратилась к Барнаби Адэру, даже если ее взбунтовавшиеся чувства никак не хотят успокаиваться, когда он стоит рядом.