- Ты просто светишься от радости, Джеймс. Ты сделал предложение мисс Ричмонд, и оно принято?
- Еще нет, Гарри, - ответил Джеймс, широко улыбаясь.
- Тогда что же тебя так осчастливило?
- Сегодня утром я чувствую, что могу делать все, что хочу, - сказал Джеймс, усаживаясь за стол и намазывая маслом тост.
- Почему? - спросил Гарри, недоумевая, в чем может быть причина произошедшей в друге перемены.
- Потому что я наконец восстал против матери и дяди!
- Как! Бросил вызов Отли? Невероятно!
- Это правда, Гарри. Мать обратилась за помощью к дяде якобы для того, чтобы спасти мою душу. Но в действительности они оба хотели добиться, чтобы я перестал компрометировать семейство Отли, поддерживая знакомство с Рич-Мондами.
- И что ты им ответил?
- Что намереваюсь жениться на стар-
шей мисс Ричмонд, если она согласится стать моей женой.
- Отлично, Джеймс!
- Я впервые осознал, какой ограниченный зануда мой дядя Герберт. Наверное, только такой человек и может стать епископом! Интересно, какой церковный деятель получился бы из мистера Эдварда Ричмонда?
- Думаю, очень плохой. Джеймс рассмеялся.
- Наверное, ты прав. Он слишком честен и независим, чтобы выслуживаться в церковной иерархии. Кроме того, деятельность леди Тримейн не позволила бы ему извлекать выгоду из "служения церкви". Ты знаешь, чем она занимается, Гарри?
- Методистская маркиза? Ну да, я думал, все об этом знают.
- Я знал, что она посещает бедноту и слышал о ее громиле-телохранителе. Но что она учит проституток правилам гигиены…
- Это уже слишком для чувствительного Отли, Джеймс? - поддразнил Гарри.
Джеймс покраснел.
- Да, я был слегка шокирован. Но когда я подумал об этом, то пришел к вы-
воду, что это совсем не так лицемерно, как всеобщее презрение к этим женщинам, нежелание протянуть им руку помощи в их нищенском существовании.
- Согласен. И во всяком случае, слово "лицемерие" не подходит для семьи Рич-мондов. А когда ты собираешься просить руки мисс Ричмонд?
- Я, пожалуй, еще немного подожду. Впрочем, нет, я сделаю это сегодня! Но я хочу убедиться, что наш поцелуй не был случайностью, рожденной волшебной атмосферой Пэдстоу.
37
Если бы он только знал, что мисс Ричмонд может думать только о Джеймсе Отли, лорде Клитероу и его поцелуе. Она спрашивала себя, был ли поцелуй случайным, или Джеймс попытается поцеловать ее еще раз. Он объявил о своем намерении ухаживать за ней, но Линнет привыкла к тому, что мужчины прекращали ухаживания, когда проходило опьянение ее красотой. Она была так неопытна, что походила сейчас на шестнадцатилетнюю девушку, пришедшую в смятение от первой влюбленности. Однажды под утро ей приснилось, что Джеймс целует ее. Сон был приятным и волнующим, и она провела весь день как в тумане, мечтая снова погрузиться в этот сон.
Когда она застегивала плащ, собираясь на раут к Лэнгли, ее руки дрожали. Она знала, что Джеймс будет там и пригласит ее танцевать. Мысль о том, что он будет обнимать ее во время танца, приводила ее в трепет.
Джеймс немедленно подошел к ней, как тодько она появилась в бальном зале. Он подумал, что она еще никогда не была так прекрасна. Ее платье было расшито серебряной нитью и украшено жемчугом. Жемчужины были вплетены и в ее волосы. И было что-то в ее красоте в этот вечер, как будто поощрявшее его к сближению. Он попросил ее записать его на два вальса.
Во время первого вальса Линнет не решалась смотреть в глаза Джеймсу. Она быстро взглядывала на него, отвечая на вопрос, а потом снова опускала глаза.
- Кажется, вас очень занимает мой лацкан, мисс Ричмонд, - шутливо сказал он.
Линнет зарделась.
- Боюсь, это потому, что я до сих пор испытываю неловкость из-за своего поведения в Пэдстоу.
Джеймс не понял, был ли этот намек на их поцелуй хорошим или плохим знаком для него.
- Неужели вы испытали только неловкость, мисс Ричмонд?
- О нет, - тихо ответила Линнет.
- Тогда, возможно, мне удастся убедить вас повторить поцелуй?
- Да, - ответила она, храбро взглянув прямо в глаза Джеймсу.
Джеймс посмотрел на ее зардевшееся лицо, привлек поближе и сказал:
- Сегодня очень жарко, мисс Ричмонд. Давайте после танца выйдем в сад.
Другие пары тоже отправились в сад, но Джеймсу и Линнет удалось найти уединенный уголок, где они опустились на небольшую каменную скамью. Пахло мятой и тимьяном.
- Мы поцеловались в первый раз при таких необычных обстоятельствах, мисс Ричмонд. Я хочу, чтобы второй поцелуй был таким, как хотите вы. Мне не хотелось бы торопить вас.
Линнет посмотрела на Джеймса и увидела в его глазах выражение заботы о ней и страстного желания одновременно. Он говорил ей раньше, что любит ее, и она приняла это как должное, но приняла только умом, не испытывая никаких чувств. Теперь это свершилось. Она ощущала, что он не просто желает ее, он ее любит. И она полностью растворилась в сознании того, что любима. Их первый поцелуй был с ее стороны выражением радости и дружеских чувств, а не желания. А вот сейчас оно переполняло ее. Она придвинулась поближе и подняла голову в ожидании поцелуя. Он нагнулся и слегка коснулся ее губ своими. Поразительно, но это краткое касание губ пронзило обоих подобно молнии. Линнет порывисто обвила рукой шею Джеймса и привлекла его к себе для долгого поцелуя. Когда он наконец оторвался от ее губ, обоим не хватало воздуха.
Джеймс услышал шаги и легкий смех и понял, что к ним приближается какая-то другая пара.
- Нам пора идти, любимая, - сказал он, нежно касаясь ее волос, чтобы поправить выбившуюся прядь.
Линнет кивнула и порывисто вложила свою руку в его ладонь. Их пальцы сплелись, и Джеймс подумал, что никогда еще не был так счастлив. Приближающаяся пара была так поглощена собой, что даже не обратила на них внимания, и Джеймс держал руку Линнет, пока они не подошли к дверям бального зала. Он подвел ее к родным, вежливо поклонился и сдержанно сказал, что будет ждать их следующего танца.
Когда он снова подошел, чтобы танцевать с ней второй вальс, Линнет шагнула ему навстречу. Они не разговаривали. Им не нужны были слова. За ужином они тоже не говорили друг с другом, ограничиваясь вежливой беседой с другими соседями по столу.
Расставаясь в конце вечера, Джеймс пожелал Линнет спокойной ночи и тихо добавил:
- Могу я пригласить вас на прогулку завтра утром?
Она кивнула в знак согласия, понимая, что завтра будет формально выражено то, что было решено между ними в этот вечер.
Лорд Сидмут в тот вечер танцевал с почтенными вдовами и замужними женщинами. Он не выделил ни одну девушку, не начал шутливых ухаживаний, чтобы она почувствовала себя объектом его внимания. Единственными незамужними женщинами, с которыми он танцевал, были сестры Ричмонд. В обществе хорошо знали, что за старшей сестрой ухаживал лорд Клитероу. Было также известно, что мисс Кейт никогда не проявляла интереса к лорду Сидмуту, и этот вечер подтвердил это мнение. Она вежливо приняла его приглашение, они весело поболтали во время танца, затем он поклонился и отвел ее к брату.
В действительности Гарри не узнавал себя. Большую часть года он ухаживал за девушками, которые по-настоящему не интересовали его. Он очень искусно возбуждал в них надежды, при этом ничем не компрометируя себя. А теперь, когда он понял, что Кейт Ричмонд действительно интересует его, казалось, он безнадежно забыл все приемы ухаживания и флирта. Куда только девалась его смелость и одержимость. Он испытывал какую-то неведомую им прежде робость.
Кейт тоже была озадачена его поведением и своим отношением к нему. Она презирала его за то, что он много флиртовал, и возненавидела его после того, как он поцеловал Линнет. Конечно, она простила его, когда открылась вся правда, но все же продолжала считать его легкомысленным и поклялась, что не поддастся его обаянию.
То, как он посмотрел на нее в Корнуолле, когда толпа соединила их и взгляды их встретились в тот долгий день, заполненный пением и танцами, поколебало ее решение. И в этот вечер, когда он пригласил ее на танец (а она прекрасно знала, что была единственной приглашенной им незамужней женщиной, не считая ее сестры), ей пришлось заново "вооружаться", чтобы противостоять его обаянию. Но, похоже, она готовилась к битве, которая так и не состоялась. Он был вежлив, держал ее в танце на подобающем расстоянии и вовсе не старался очаровать. Она недоумевала, зачем он вообще пригласил ее, если вел себя с ней, как со старой девой, лишенной привлекательности.
Весь остаток вечера она злилась и на себя, и на него. На него - за то, что он не вел себя как легкомысленный повеса, а на себя - за то, что она хотела этого. Конечно, только для того, чтобы наказать его. Но неужели она настолько не интересовала его, что он даже не пытался флиртовать?
К концу вечера у нее совсем испортилось настроение. Она ненавидела себя за непоследовательность. Наверное, она была единственной девушкой в Лондоне, которую он не пытался выманить на балкон или в сад. Она презирала его распутное поведение и в то же время хотела, чтобы именно так он вел себя с ней!
Она провела длинную беспокойную ночь, наполненную снами, в которых ей являлся Сидмут. В одном из них она шла по садовой дорожке, за каждым поворотом которой ее поджидал Гарри, держа в объятиях то одну, то другую женщину. В другом она жила на неправдоподобно длинной улице в районе Мейфер и, выходя за дверь, видела, как из других дверей появляются девушки и протягивают руки за прекрасными цветами от лорда Сид-мута, а она, единственная, остается с пустыми руками.
Гарри провел вечер ничуть не лучше. Бал был неинтересным, даже скучным, его оживил только один танец с Кейт. Но ей этот танец наверняка показался ужасно нудным, потому что он был столь же интересным партнером, как епископ Отли!
Когда он вернулся домой, то тоже долго ворочался в постели. Наконец, отказавшись от попыток заснуть, он спустился в библиотеку выпить коньяку. В его мозгу снова и снова возникала майская песня, исполненная в Пэдстоу, и лицо Кейт, когда ее, смеющуюся и протестующую, втолкнули под коня. Такое живое, искреннее и открытое лицо. Не то чтобы некрасивое, но и не прекрасное. Кейт Ричмонд была цельной девушкой, обладающей и здравым смыслом, и чувством юмора. Она не побоялась поссориться с ним из-за того, как он вел себя с ее сестрой. Он совсем не воспринимал ее как женщину до поездки в Корнуолл, зато теперь она заслонила для него все на свете. Его притягивало к ней, как магнитом, но когда он находился рядом с ней, он словно цепенел. В этом таилась глубокая ирония: единственная женщина, которую он, кажется, мог полюбить, действовала на него так, что он терял весь свой арсенал ухаживателя: обаяние, настойчивость, а главное, свойство ускользать. Потому что он знал, что больше всего женщин привлекает именно это. Они нередко страстно хотят завладеть мужчиной, если знают, что им это вряд ли удастся. А сейчас мисс Кейт Ричмонд могла получить его всего, без остатка, а значит, скорее всего, ей этого не захочется. В этом и заключалась ирония.
38
Джеймс приехал за Линнет в своем экипаже около полудня. Он не хотел, чтобы оказалось много гуляющих, как обычно бывает в более позднее время, и надеялся отыскать там уединенный уголок. Линнет сопровождала горничная, но Джеймс заранее предупредил грума, чтобы тот отвлек девушку, и Джеймс мог побыть наедине с мисс Ричмонд.
Как и предполагал Джеймс, парк был безлюдным. Утром светило солнце, но потом появились облака и, видимо, отпугнули желающих прийти сюда. Конечно, гулять под угрозой приближающегося дождя было не очень-то романтично. Но Джеймс все-таки приказал груму остановиться в знакомом ему месте, откуда дорожка вела к зарослям деревьев на краю парка.
- Генри, мы с мисс Ричмонд хотим пройтись. Привяжи лошадей, а потом следуй за нами с ее горничной.
Генри подмигнул горничной Линнет.
- Он хочет побыть наедине с твоей хозяйкой, малышка. Дадим им эту возможность?
- Моя хозяйка приказала мне дать им пятнадцать минут, но не больше.
- Как! Так сказала мисс Ричмонд?
- Да нет, не она. Моя настоящая хозяйка - вдовствующая маркиза. Она думает, что лорд Клитероу собирается сделать предложение сегодня.
- Ага, значит, мне не придется отрабатывать это, - с улыбкой сказал Генри, доставая из кармана гинею. - Но я бы ничего не сказал тебе, если бы ты первая не проговорилась.
Джеймс оглянулся несколько раз, но никто не следовал за ними, поэтому он предположил, что все идет как надо. Он взял руку Линнет в свою и ощутил в ней легкую дрожь.
- Надеюсь, вас не беспокоит, что мы остались наедине?
- Нет, Джеймс.
Ему потребовалась целая минута, чтобы поверить в то, что она обратилась к нему по имени.
- Вы назвали меня Джеймсом? Линнет начала оправдываться, уверяя, что оговорилась.
- Пожалуйста, не извиняйся, дорогая. Позволь и мне называть тебя Линнет.
- Да, Джеймс, с удовольствием.
Они медленно шли рука об руку, взволнованные непривычным одиночеством на уединенной тропинке, физической близостью и взаимным желанием стать друг для друга чем-то большим, чем "мисс Ричмонд" и "лорд Клитероу". И тут Джеймс услышал легкое постукивание. Сперва он принял его за шум шагов, но потом понял, что это капли дождя падают на листья деревьев над их головами.
- Черт! - вырвалось у него.
- В чем дело, Джеймс? - спросила удивленная спутница.
- Начинается дождь.
Линнет вытянула руку, и на ладонь упало несколько капель.
- Действительно, начинается.
- Придется повернуть обратно.
- Так скоро?
- Я не могу допустить, чтобы ты промокла, дорогая.
- Ты забыл, что я йоркширская девушка, - сказала она с лукавой улыбкой. - Такая погода мне привычна.
Джеймс остановился и повернулся к ней.
- Я представлял себе теплый день, лучи солнца, пробивающиеся на дорожку сквозь листву, - сказал он с печальной улыбкой, - и поляну впереди, где я мог бы расстелить сюртук и склониться к тво-им ногам…
Линнет рассмеялась.
- Тогда я рада, что идет дождь, Джеймс, потому что я бы этого не вынесла.
- Но ты знаешь, что я люблю тебя?
- Хотелось бы услышать это, - сму-щенно ответила она.
- Я люблю тебя, мисс Линнет Рич-монд, - Джеймс сжал ее руки в своих, пристально вглядываясь в ее лицо. - И люблю именно тебя, Линнет, а не просто твою красоту. Могу ли я надеяться, что и ты полюбишь меня?
- Боюсь, что нет, Джеймс.
В его глазах отразилась такая боль, что Линнет тут же пожалела о своем поддразнивании и быстро закончила:
- Тебе не нужно надеяться, Джеймс, потому что я уже люблю тебя.
Джеймс позабыл все правила приличия, с силой привлек ее к себе и стал осыпать поцелуями лицо и шею. Уже не обращая внимания на дождь, который шел все сильнее.
Только почувствовав, как намокло ее платье, Джеймс оторвался от нее.
- Боюсь, нам пора возвращаться к экипажу, - сказал он, набрасывая ей на плечи свой сюртук.
- Еще один поцелуй, - прошептала Линнет. - Она жаждала продлить ощущение губ Джеймса на своих губах. Джеймс нагнулся, чтобы поцеловать ее, и почувствовал, как раскрываются ее губы, приглашая к более страстному поцелую.
- Наверное, даже хорошо, что идет дождь, - произнес Джеймс, наконец оторвавшись от нее.
Линнет зарделась, и они пошли обратно по дорожке. Теперь Джеймс обнимал свою любимую за плечи. Линнет остановилась, когда до экипажа оставалось совсем немного, и вопросительно взглянула на Джеймса.
- Ты ничего не забыл, Джеймс? Джеймс огляделся вокруг.
- Да нет, мы вроде ничего не оставили.
- Лорд Клитероу, не собирались ли вы просить моей руки?
- О да, но я же сделал это, разве нет?
- Нет, Джеймс, - ответила Линнет, глядя на него смеющимися глазами.
Джеймс начал неуклюже извиняться.
- Да, Джеймс. Я выйду за тебя замуж, если ты об этом попросишь.
- Правда, мисс Ричмонд? - спросил Джеймс, развеселившись от своего замешательства и ее подтрунивания.
- Правда, лорд Клитероу.
На обратном пути им приходилось сдерживаться. В присутствии горничной можно было позволить себе лишь легкое пожатие рук. Но когда они подъехали к дому, горничная быстро выскользнула из экипажа, а Генри занялся лошадьми, и Джеймс улучил минуту для нового страстного поцелуя. Когда он наконец отстранился от Линнет, то спросил, дома ли ее отец.
- Потому что, хотя я получил его разрешение на ухаживание, теперь нам следует сообщить ему нашу новость.
- Скорее всего, он в библиотеке, работает над книгой.
- О Боже! - вырвалось у Джеймса.
- В чем дело, Джеймс?
- Странно, но я совсем забыл о твоей научной работе.
- Тебя это беспокоит, Джеймс? Будучи членом эксцентричной семьи Ричмон-дов, я могла позволить себе заниматься тем, что мне нравится. Если я стану Отли, мне придется изменить свой образ жизни? Линнет затаила дыхание. Она любила его, но не была готова отказаться от интересующих ее занятий.
- Боюсь, что твои обязанности как виконтессы Клитероу будут отвлекать тебя от исследований больше, чем тебе хотелось бы. Ты сможешь с этим смириться?
- А ты собираешься вести исключительно светский образ жизни? - ответила Линнет вопросом на вопрос.
- По правде говоря, нет. Конечно, нам придется проводить какое-то время в Лондоне, но мы сможем и уединяться в моем имении в Йоркшире.
- А члены семьи Отли согласятся породниться с синим чулком?
- Отли сделают так, как скажу я. Я - глава семьи, - заявил Джеймс.
Линнет подавила смешок.
- Это прозвучало напыщенно, дорогая?
- Да, немного. Но действительно, Джеймс, ты хорошо обдумал последствия брака с одной из Ричмондов? Представляешь, какие пойдут пересуды?
- Я люблю тебя, Линнет Ричмонд, и меня не волнуют твои родные, будь они хоть исполнителями народных танцев.
- Ты знаешь, папа действительно танцевал с мужским ансамблем в Бэйнбрид-же. Наверняка он и тебя научит, - с нарочитой серьезностью ответила Линнет.
Джеймс рассмеялся.
- Довольно насмешек, женщина. Давай войдем и объявим о нашем решении.
39
Разумеется, Ричмонды восприняли новость совсем не так, как Отли. Отец долго вглядывался в глаза Линнет, потом крепко обнял ее, стараясь не выдать своих чувств. Его бесконечно радовало выражение безмятежного счастья, сиявшее на лице дочери. Леди Элизабет, поздравив Линнет и Джеймса, отвела Джеймса в сторону и спросила о его планах относительно йоркширского имения.
- Берегитесь, Джеймс, - предупредил его сэр Ричмонд, - а то Элизабет заставит вас развести там больше овец, чем могут вместить пастбища.
- Надеюсь, мы с Линнет сможем проводить много времени в имении, так что я с радостью приму советы по его лучшему обустройству.