"Ты знала, что он связан узами Гименея" кричала Фемида "Но все равно легла с ним. За это, за то, что выносила его незаконное дитя, ты будешь покарана. Справедливость на моей стороне"
Ужас отразился на красивом лице Дисномии, но она ответила:
"Я стала той, кем мне было предначертано стать при рождении"
"Это не оправдывает тебя. С этого дня ты будешь хворать после каждого раза, когда примешь мужчину в свое тело, и не сможешь подняться с постели по нескольку дней. Ты больше не будешь красть мужчин безнаказанно. Так я сказала, так и будет"
Хныча, ее мать упала на колени.
"А ты" сказала Фемида, прищуриваясь на дрожащую Анью, которая выглядывала из-за угла.
"Нет!" пытаясь подняться, воскликнула Дисномия. "Оставь ее. Она невинна!"
Богиня продолжала без тени жалости.
"Невинна? Не думаю. Она твоя дочь – это уже достаточное преступление. Придет день, Анархия, и ты возжаждешь мужчину, и он также будет желать тебя. Ничто не будет иметь значения, кроме того, чтоб вам быть вместе. Тебя не будет волновать кто он, что он или кому принадлежит. Ты возьмешь его. Точно так же как твоя мать, ты возьмешь его"
"А ты умрешь в одиночестве, потому что ты злая и ненавидящая" выплюнула в ее сторону Анья, не в силах представить себе подобные чувства ни к одному из злобных богов, еще меньше ей улыбалось довольствоваться брошенными возлюбленными других женщин.
"У тебя не будет возможности пойти по стопам своей неразборчивой матери. Позволив мужчине проникнуть в твое тело, ты свяжешь себя с ним навечно. Будешь жить для него и только для него. Его удовольствие станет твоим удовольствием. Его боль – твоей. Если он отвергнет тебя и возьмет новую любовницу, ты будешь гореть в агонии его утраты, но не сможешь покинуть его. Если он умрет, ты не сможешь излечиться от тоски. Наследию твоей матери сегодня наступает конец. Так я сказала, так и будет"
Слова обвивались вокруг нее, едва не удушая. Они просачивались сквозь кожу, кости, прямиком в душу, ставя жгучую метку, которую она никогда не сможет сбросить. После этого она неделями бродила в изумлении, шокированная вдвойне от знания того, кто ее отец и что он женат, и он наложенного на нее проклятия.
Когда шок прошел, она возненавидела своего отца за отрицание ее существования, и всех мужчин за то, что они могли с ней сотворить, если она не будет осторожна. А еще она была напугана, так напугана.
Когда мать отправила ее на уроки боевого искусства, в надежде помочь ей научиться защищать себя, ведь теперь это стало столь жизненно необходимо, девушка восприняла их серьезно. С возрастанием ее силы, ненависть и страх угасали. Но не ее решительность оставаться одной.
Со времени своего проклятия она никогда не испытывала искушения дать мужчине столько власти над нею. Утрата свободы, когда боги заточили ее в отцовской тюрьме, только усилила эту решительность.
До теперь.
Теперь же она хотела познать благословение Люциенового наиболее интимного прикосновения. Внутри себя. Глубоко. Покачивание. Трение. Она знала, что захочет этого, несмотря на то есть ли у него пара или нет.
Просто думая о том, чтобы заполучить его, она истекала этой чудной влагой желания, что пропитывала тонкую ткань ее трусиков. Она не могла остановиться и не тереться бедрами об него. Свобода, напомнила себе. Нет ничего лучше нее.
Смертным, с которыми она проводила время, никогда не позволялась по-настоящему проникать в нее.
Айасу, Капитану Бессмертной Гвардии, с которым она целовалась и обжималась, также. Но когда она положила конец их жестким забавам, он назвал ее дразнилкой и шлюхой – ублюдок с оксиморонами – и подмял под себя.
Навалился, сорвал ее одежду и свои штаны. Страх поглотил девушку. Она орала на него, требуя отпустить ее. Он просто рассмеялся. Она не могла перенестись, еще не обладая такой способностью, потому что получила ее с единственным даром своего отца. Она боролась изо всех сил и таки сумела нанести смертельный удар, в точности как ее научили.
Анья никогда не жалела о своем поступке. Даже гния в тюрьме. Никто не отберет то, что принадлежит ей. Никто.
"О чем ты думаешь?" спросил Люциен, его голос был хриплым от … страсти?
Почему бы не сказать ему правду?
"О тебе. Сексе. Воровстве. Другом мужчине"
"Возлюбленном?" поинтересовался он, теперь его голос звучал мрачно.
Ревность?
"Нечто вроде того"
Ее глаза сузились.
"Что, мысль обо мне с другим мужчиной наполняет тебя яростью, Цветочек?"
"Черта с два" рявкнул он, вырываясь из ее объятий и поднимаясь на ноги.
Чувство утраты обрушилось на нее. Она робко встала. Отряхнула грязь со своих ажурных чулочков. Так лучше, сказала она себе. Ты была в шаге от того, чтоб отдаться мужчине, который даже не хочет тебя. Который определенно хочет тебя убить.
"Давай вернемся к предыдущему разговору. Эшлин должна была пожертвовать собой ради Мэддокса" напряженно сказал Люциен. Он прошагал обратно туда, где когда-то была алтарная комната, обернулся и осмотрел открытое пространство. "Чем я могу пожертвовать?"
"Люциен" позвал Страйдер. "Приближается время для перекуса"
"Мне надо еще немного времени" ответил он, не отрывая взгляда от нее. "Анья? Жертва?"
"Ты спрашиваешь, не приносились ли здесь жертвы?" Она потеряла линию их разговора, слишком занятая своими горестными думами. "Да. И что?"
"Кровавые жертвы?"
"Да" К чему он клонит? "Когда храм перенесли на землю, здесь происходили кровавые жертвоприношения"
"А какие именно жертвы приносили верующие? Кому пускали кровь?"
Снова она позволила своему разуму отправиться в прошлые дни. Тогда даже ей поклонялись смертные. Сегодня же все игнорируют богов, отбрасывая их как выдумки из мифов и легенд. Это не волновало ее так, как остальных. Девушке нравилась ее анонимность.
"Они приносили в жертву членов своих семей" наконец-то с замиранием ответила она. Ох, как же она это ненавидела. Еще одна причина, по которой она радовалась, что старые дни, ну, оставались старыми. "В большинстве случаев выбирались невинные. Девственницы. Они перерезали им глотки и наблюдали, как те истекали кровью"
Люциен побледнел.
"Значит, вот что здесь ожидается? Вот что требуется?"
"Не всегда. Порою добровольно предложить кровь предпочтительнее убийства, но никто не желал рассматривать такую возможность. Тогда бы пришлось ранить себя, а большинство людей скорее перережут горло возлюбленному близкому и назовут это "актом благородства"
Краски постепенно возвращались к нему. Он вынул кинжал из ботинка, металл звенел, скользя вдоль кожи.
Она отпрянула, выставляя перед собой ладони.
"Ты что подумываешь принести сейчас в жертву меня?"
"Ты ни девственница и ни возлюбленная" пробормотал мужчина.
Скрипя зубами, она резко остановилась, зарываясь ногами в землю. Ублюдок. Он не имел представления о прошлом, а она совсем не нуждалась в напоминании, содержащемся в его последних словах. Будто бы ему надо было снова ткнуть ее носом.
"Я начинаю немного уставать от твоих оскорблений, Цветочек. Я помогла тебе сегодня. Помогла тебе на прошлой неделе. Месяц назад"
Он вздохнул с сожалением.
"Ты права. Прости. Это было незаслуженно, и я больше не скажу подобного"
"Да, ладно" Она не ожидала от него извинений, но он сделал это чтоб выкинуть ее из игры. "Что ты…" ее слова оборвались, когда он порезал себе левое запястье, затем – правое.
В шоке Анья поспешила к нему.
"Ты сумасшедший, Люциен! Абсолютно сумасшедший" Он не умер бы, она знала это. Но все же!
"Посмотрим" Раны были огромны и глубоки.
Ее запястья пульсировали, сопереживая. Однажды она порезала его, но в данный миг не могла вынести вида его боли. Схватила его руки и притянула запястьем к себе, надеясь остановить багряный поток своей одеждой. Его кровь окрасила ее, потом землю.
Когда кровь коснулась песка, Люциен взревел и упал на колени. Ее обеспокоенность удвоилась.
"Люциен. Что случилось?" Он бессмертен и не может умереть от обычных ранений, но это не ослабляло ее переживаний. Его могли проклясть. Его могли…
Он снова заревел и схватился за живот.
"Люциен! Скажи мне что, черт побери, не так!"
Его веки было плотно закрыты; тяжело дыша, он медленно поднял их. Обе его радужки внезапно оказались голубого цвета. Потусторонние, кристальные, бурлящие как шторм. Он встал на трясущиеся ноги и вырвался из ее рук, словно в трансе пошел вперед к единственной из оставшихся стен храма.
"Я вижу" произнес он.
Облегчение охватило ее. У него было видение. В старые дни, когда жертва удовлетворяла богов или даже сам храм, посылалось вознаграждение. Анья полагала, что храм был доволен тем, что снова использовался.
"Что ты видишь?" ей пришлось заставить свои руки не тянуться к нему – так сильно хотелось обнять его.
"Я, должно быть, нашел что-то" закричал он, не обращая на нее внимания.
Все четверо воинов ринулись к нему, выскакивая из-за колонн подобно ангелам-мстителям. Заметили ее и запнулись. Ее костюм французской горничной был непристоен, но предназначался только для Люциеновых глаз. Все же она не унеслась, чтоб переодеться. Не хотела пропускать подобного момента.
Мужчины не заговаривали с ней, хотя Парис и облизнулся в предвкушении, словно она была приготовленным как раз для него блюдом. Девушка закатила глаза. Вмазала бы ему, однако он мог бы воспринять это как приглашение к действию.
"Почему у тебя идет кровь?" потребовал ответа Страйдер, вытаскивая кинжал. Смертоносный взор был направлен на Анью. "И что это за тряпье на ней надето?"
Этого она щелкнула без колебаний.
"Беспокоится о женщине нет необходимости" ровно произнес Люциен, по-прежнему фокусируясь на стене. "Она моя"
Моя, сказал он. Улыбаясь, она поддразнивающе помахала всем Повелителям.
"Вы слышали это? Я его, так что вы все можете отвалить"
Люциен пробормотал: "А ты лучше держи руки при себе, Анья, или останешься без них"
"Я тебя умоляю. Будто бы твои дружбаны смогут взять надо мною верх" ответила она, не вполне уверенная слышал ли он ее. Мужчина не подал виду.
Когда Повелители собрались вокруг Люциена, она втиснулась в их круг. И, конечно же, стащила парочку кинжалов по пути. Боги, как приятно. Она давненько этого не делала, слишком поглощенная Люциеном. Воровство всегда смягчало ее разбушевавшиеся эмоции, замедляло пульс и облегчало казавшуюся постоянной боль в животе. Парни не поняли, что она сделала, иначе они бы набросились на нее. В этом сомнений быть не могло. Однако они пропустили ее без комментариев.
Что нашел Люциен? Что он видел?
Люциен раскинул руки, отталкивая всех назад и осматривая стену еще раз.
"Люциен?" явно растерявшись, позвал Страйдер. Анья изучала его краем глаза. Он был блондином с синими глазами, высоким и мускулистым, загорелым. Грубо вытесанные черты лица, импонирующее ей злое чувство юмора. Почему она запала не на него?
"Что ты видишь?" спросил Парис. Стремление узнать и возбуждение вибрировало в воздухе.
"Ожидание – это хорошо" свирепо поглядывая, сообщил Гидеон.
"Помните, что говорили смертные исследователи про Зевса и артефакты?" спросил Люциен.
Раздалось согласное бормотание.
"Они в основном были правы. Я смотрю на фрески, что кажутся ожившими. Изображения меняются, открывая деталь за деталью. После заточения Титанов, Зевс приказал Гидре спрятать и охранять их драгоценные артефакты. Гидра разделилась на четырех ужасающих созданий, которые рассеялись по миру и каждое охраняет одну реликвию"
"Вот это да" произнесла Анья. "Если в роли стража Гидра, то у вас мальчики серьезные проблемы. Она – тяжелое заданьице, несомненно. Две головы на змееподобном теле – это значит восемь голов на четырех телах, если Люциеново видение точно – и все эти головы страдают от постоянного ПМС"
"Каждая змея должна была вечно прятаться, более никогда не раскрывая своего местонахождения, даже самим богам" продолжил Люциен.
Страйдер взревел.
"Тогда чем же это нам поможет?"
Аматоры.
"Ты видишь какие-нибудь символы?" напомнила Анья Люциену
Пауза. Воин нахмурился.
"Да"
"Хорошо, что это за символы? Может быть, Зевс и не желал чтобы другие боги знали про местонахождение артефактов, но себе-то он должен был обеспечить подсказки. Во дни своей славы, когда он крал у все что ни пожелал у любого попавшегося ему под руку бога – это единственная вещь, что всегда восхищала меня в нем – он бы спрятал их, используя визуальные символы в качестве подсказок. Наложил заклятие, чтоб те менялись, если ценности перемещались каким-либо образом"
Люциен не обернулся к ней, но проговорил:
"Ты сказала нам, что он поведал Крону о том, что с ними случилось. Ты сказала нам, что Крон искал и не нашел"
"Эй!. Разве это означает, что Зевс сказал правду? Они – Враги, не забыл? Давай уже рассказывай мне про символы!"
Люциен стиснул свои великолепные губы, отказываясь отвечать.
"Ладно. Не говори. Я уйду и дам тебе возможность рассказать своим ребятам. Я совершенно точно не останусь здесь, невидимая и подслушивающая" Она ухмыльнулась в его сторону, ожидая.
Низкий рык забурлил в его горле.
"Серьезно, ты же знаешь, что я, в конечном счете, разведаю, так что хватить тратить время зря. Кроме того, я сэкономлю вам кучу времени. Тебе нужна моя помощь. Опять. Признай это"
"Ладно. Нам нужна твоя помощь" Он потер двумя пальцами челюсть, изображая задетое самолюбие. "Первый символ: две нисходящие линии, соединенные изгибающейся третьей"
"Южная Африка" без колебаний сказала девушка.
"Откуда знаешь?" спросил Парис, поглядывая еще напряженней, чем раньше. Он встал за нею и ущипнул за зад.
Она ударила его поруке и отошла.
"Я умнее тебя" самодовольно сообщила она. "Оттуда и знаю"
Парис почти отчаянно схватил ее запястье. Анья не знала, что он намеревался с нею сделать. Он бы – Люциен оказался меж ними, расталкивая в стороны. Зарычал на воина.
"Хорошо" вздохнул Парис и попятился. "Я уловил тему. Не трогать" он остановился, взглянув на свою талию. "Черт! Пропал мой кинжал"
Другие Повелители перевели взгляд с Люциена на девушку, с нее на Люциена, словно нуждаясь в подсказке.
"Что?" наконец-то с вызовом бросила она. "Думаете, я его взяла?"
"Моего тоже нет" осклабившись, заявил Страйдер, "но можешь оставить себе. Думай обо мне, используя его"
Улыбка удивила ее, и она обнаружила, что отвечает ему тем же. Пока Люциен также не зарычал и на него. Она закатила глаза, хотя втайне была весьма обрадована.
"Возвращайся к делу, здоровяк" сказала девушка. "Знаю, как ты не любишь помехи"
Благодарение небесам, рычание прервалось.
"Второй символ" сказал Люциен, снова привлекая всеобщее внимание к стене, "одна зубчатая линия"
"Это – Арктика. Ах!" добавила она, прикладывая руку к сердцу. "Те ледяные просторы обречены вызывать воспоминания о нашем первом свидании. Когда ты принял хорошо освежающую ванну, а я наблюдала с ледника. Помнишь?" Не дала ему возможности ответить. "Может быть это знак, что мы должны стать Большими Друзьями навсегда. Разве это не момент для объятий, не думаешь?"
Его губы поджались.
"Третья – горизонтальная, изогнутая линия с выходящей из нее похожей линией"
Она расценила это как "нет"
"Штаты"
"А последняя линия – прямая, что загибается на конце, напоминает мачете"
"Египет" сказала она. Затем улыбнулась и хлопнула в ладоши. "Ты понял, что это значит, не так ли? Новые путешествия и охота за сокровищами. Куда поедем в первую очередь? Ух, ху-хух?"
"Откуда тебе известны эти места?" поинтересовался Люциен, повторяя Парисов вопрос и наконец-то оборачиваясь к ней лицом. Его глаза еще оставались затуманенными той потусторонней синевой.
"Возможно, это Зевс расхаживал туда-сюда и рассказывал всем, что они значат"
"Откуда знаешь?" настаивал мужчина.
Ее мать была в то время Зевсовой любовницей и немного подслушала, но об этом проступке Анье не хотелось орать с колокольни.
"Сказала уже. Я – умна"
"А откуда нам знать, что тебе можно доверять?" упирая руки в бока, вставил Парис.
"Да уж. Совершенно нельзя. Но я нужна вам, потому вы окажетесь между Сциллой и Харибдой"
Люциен стиснул ее руку, заставляя смотреть на себя.
"Ты не поедешь с нами, Анья. Выкинь эту идею из своей башки"
О, да?
"Попробуй остановить меня. Я бросаю тебе вызов"
"Ты знаешь, что это в моих силах. Остановить тебя"
Девушка изогнула бровь, с непоколебимой уверенностью.
"Да что ты? Я все еще стою здесь, жива и здорова, не так ли?"
Было ли это только ее воображение или пахнущий дымом ада пар повалил из его ноздрей? В этот миг он казался ее личным демоническим драконом. Мило! Она практически могла видеть неистово вращающиеся колесики в его голове, пока он старался успокоиться. Он был неимоверно сексуален, находясь на грани.
"Признай это. Вы не узнали бы без меня значения символов. Я нужна вам"
"Ты можешь лгать" еще раз повторяя Парисовы подозрения, сказал Люциен.
"Тогда теряйте время на исследования. Мне то что? Я смогу найти Гидр пока вы будете просиживать за компом. Я соберу артефакты и определю где ларец, а сделаю я это до того, как ты и твой "Тестостероновый Спецназ" закажете билеты"
Все четверо воинов зарычали на нее.
"Что? Больная тема?" абсолютно невинно спросила у них девушка.
"Мы разделяемся" сказал Люциен, не отрывая глаз от Аньи. "Парис, вы с Гидеоном отправляетесь а Штаты"
Парис воздел очи горе.
"Вот зараза! Почему именно я застрял с Ложью?"
"Самая большая территория, большие массы людей. Лучше там заняться поисками двум воинам" объяснил Люциен. "Страйдер, ты поедешь в Южную Африку. Аман, в Египет" Он вперился в Анью. "Я направлюсь в Арктику"
"Тебе может понадобиться пальто" предложила помощь девушка.
Люциеновы глаза сузились. Она с трудом сдержалась, чтоб не припасть к нему в поцелуе.
"Позвоню Сабину на сотовый" сказал Страйдер, "и сообщу, что мы разузнали. Кто знает? Может быть, он найдет нечто еще в римском храме"
"Ты знаешь что-нибудь про то место, Анья?" спросил Люциен.
"Только то, что его называли Храмом Неназываемых"
"Неназываемых? Я о них слыхал" сообщил Гидеон.
Это естественно означало, что ничегошеньки он не знал. Сама мысль о храме заставила ее содрогнуться.
"Родители обычно пугали своих непослушных деток отправкой в то обреченное местечко. Возможно, потому что там всегда раздавалось эхо воплей, отражающееся от стен"
"Кто такие Неназываемые?"
"Никогда их не видала. Держалась на расстоянии. Как говорит само их имя, они редко упоминались помимо обычных родительских пугалок"
Люциен вздохнул.
"Если хочешь, то позвони Сабину" сказал он Страйдеру, "но я собираюсь перенестись в Рим и рассказать лично. Я проверю храм, пока там буду. Моя кровь сработала катализатором здесь. Возможно, то же будет и там"
Надежда повисла в воздухе. Она знала, что они были близки к успеху как никогда ранее.