"Дэйгис!"
Хло внезапно проснулась, яростно содрогнувшись, вспотевшая и дышащая с трудом, и так сильно возбуждённая, что испытала от этого боль по всему телу. "Ч-что…", она умолкла, припоминая свой сон. О, Боже, подумала она, потрясённая. Покачав головой, она вдруг поняла, что была не одна.
Он был в комнате вместе с ней.
Сидящий не более чем в двух футах от неё в кресле возле кровати, глядя на неё этими сверкающими глазами тигра.
Их взгляды столкнулись.
И у неё возникло самое ужасное чувство, что он каким-то образом знал. Знал, что она видела во сне его. В его тлеющем взгляде была странная удовлетворённость.
Горячий поток омыл её с головы до ног. Она яростно посмотрела вниз. Благодарение Богу, она была всё ещё полностью одетой. Это был всего лишь сон.
Он не мог, возможно, знать.
Она натянула одеяло до подбородка. Воздух в комнате был совершенно холодным.
"Ты показалась мне встревоженной", проурчал он голосом таким же тёмным, как эта призрачная комната. "Я пришёл проведать тебя и решил, что побуду здесь, пока ты не успокоишься".
"Я спокойна сейчас", сказала она явную ложь. Её сердце грохотало, и она отвернулась, чтобы не выдать себя глазами.
Она украдкой бросила взгляд на него. Красивый мужчина. Сидящий наполовину позолоченный затухающими огнями камина. Она сторона его лица была золотистой, другая в тени. Она почти задыхалась. Прикусила губу, чтобы успокоиться.
"Тогда я могу идти?"
"Ты можешь идти".
"Тебе не… нужно… что-нибудь, Хло-девочка?"
"Только, чтобы ты позволил мне уйти", сухо сказала она.
Никогда, подумал Дэйгис, прикрывая плотно дверь.
Когда она проснулась, он был потрясён, осознав, что его мысли о том болезненно настойчивом соблазнении, которое он себе представлял, каким-то образом прокрались в её сны.
Сила. Она была у него внутри, и он не должен был забывать об этом. Каким-то образом эта сила заставила её разделить с ним его фантазию.
Опасная вещь.
По всей видимости, он воспользовался магией ещё раз, даже не осознавая этого.
Мускулы его подбородка напряглись. Становилось чертовски сложно понимать, где древние силы начинались, и где он заканчивался.
У него ещё была работа на этот вечер, напомнил он себе, резко встряхнув себя, сопротивляясь тёмным силам, что натягивались и изгибались внутри него. Тёмные силы, что пытались убедить его, что он был богом, и что бы он ни пожелал, принадлежало ему по праву.
Натянув ботинки и надев пальто, он бросил долгий взгляд в направлении спальни, перед тем как выскользнуть из пентхауса. Она была прочно связана, и ни за что не узнает, что он ушёл. Это только на пару часов.
Перед тем как уйти он включил термостат. Было холодно в пентхаусе.
Глава 7
Ему пришлось воспользоваться магией снова, фэс фиада, заклинание Друидов, которое делает человека, использующего его невидимым для человеческого глаза, и ко времени, когда Дэйгис вернулся в пентхаус, он был слишком сильно взвинчен, чтобы спать. Он не знал, что такое заклинание существовало до того момента, пока те тёмные не завладели им в тот роковой вечер. Сейчас их знания были его знаниями, и хотя он пытался делать вид, что не ведал всей меры могущества внутри него, иногда, когда он делал что-нибудь, к нему внезапно приходило осознание, что он владел заклинанием, способным облегчить то, что он делал, словно он знал его всю свою жизнь.
Некоторые из заклинаний, которые он сейчас "просто знал", были чудовищны. Те древние внутри него были судьями, присяжными и палачами неоднократно.
Становилось опасно, он делался всё более отстранённым. Зависшим на краю бездны, и бездна оглядывалась не него беспощадными, кровавыми глазами.
Он нуждался. В женском теле, в нежном женском прикосновении. В женском желании, которое заставит его чувствовать себя человеком, а не зверем.
Он мог пойти к Катрин, и не будет иметь значения время суток. Она примет его с распростёртыми объятиями, и он сможет затеряться в ней, удерживая её лодыжки над её головой и вонзаясь в неё, пока снова не почувствует себя человеком.
Он не хотел Катрин. Он хотел женщину, что была наверху в его кровати.
Он совсем легко мог увидеть себя, переступающим через ступеньки, срывающим с себя одежду на ходу, растянувшимся на её беспомощной, привязанной фигурке, дразнящим её до тех пор, пока она не станет нуждающимся зверем, пока не станет умолять его овладеть ею. Он знал, что мог заставить её отдаться ему. О, возможно, она не будет хотеть этого сначала, но он знал, как прикасаться к женщине, чтобы довести её до состояния неистовства.
Его дыхание было неровным.
Он уже шёл к лестнице, стягивая свитер через голову, когда резко остановился.
Глубокие вдохи. Сосредоточься, Келтар.
Если он пойдёт к ней сейчас, он сделает ей больно. Он был слишком несдержанным, слишком изголодавшимся. Стиснув зубы, он натянул свитер обратно и резко развернулся, на какое-то время обратил свой невидящий взор к окну.
Ещё два раза он ловил себя на том, что поднимался по лестнице. Два раза он заставлял себя возвращаться вниз. Он опустился на пол и делал отжимания, пока его тело не покрылось потом. Потом скручивания, и снова отжимания. Он цитировал отрывки истории, считал в обратном направлении на латинском, греческом, затем на более редких, сложных языках.
В конечном счёте, он снова обрёл контроль над собой. Или столько контроля, сколько он мог получить без секса.
Сегодня она примет душ, решил он, рассерженный вдруг её неверием в него, даже если ему придётся закрыть её в ванной комнате на весь день.
Как будто он мог вломиться к ней, когда она была в душе.
Он только что доказал, что он контролировал себя. Поистине, он был сплошным контролем, когда дело касалось её. Была бы у неё хоть малейшая идея, с чем ему приходилось бороться, и как тяжело давалось ему это до сих пор - но всё же он превозмог себя - следовательно, она пойдёт в душ.
Ха. Тогда она, по всей вероятности, бросилась бы вниз с моей террасы, сорок три этажа вверх, единственно чтобы сбежать от меня, подумал он, поднимаясь и придерживая одну из дверей террасы едва приоткрытой.
Он посмотрел на тихий город - настолько тихий, насколько Манхеттен вообще мог быть, всё ещё оживлённый, даже в четыре часа утра. Стояла переменчивая мартовская погода, климат изменился за пару дней, температура могла подниматься и спадать до тридцати градусов в течение нескольких часов. Сейчас он снова был умеренный, но лёгкий дождь вполне мог перейти в снег к утру. Весна пыталась отбиваться от зимы и затихала, вполне отражая гнетущий и унылый вид его внутреннего мира.
Резко выдохнув, он сел, чтобы уйти с головой в третью Книгу Мананнанов. Это последний том, потом он уедет. Не завтра утром, но днём. Он сделал всё, что мог здесь. Во всяком случае, он сомневался, что нужная информация была в этом томе. Когда-то было пять Книг Мананнанов, но только три из них сохранились. Он уже прочитал первых две; они рассматривали легенды об Ирландских богах до прихода Туата Дэ Данаан. Этот третий том продолжал сказания о богах и их столкновения с первой волной поселенцев, что вторглись в Ирландию. То, насколько медленно продвигалась историческая временная шкала, вызывало у Дэйгиса подозрение, что приход расы существ, которыми он интересовался, не будут упоминаться до пятого тома. Который больше не существовал нигде кроме, возможно, одного места: библиотека Келтаров.
Нравилось ему это или нет, ему придётся ехать домой. Предстать перед своим братом, чтобы иметь возможность обыскать коллекцию Келтаров. Он потратил много месяцев впустую, пытаясь найти решение собственными силами, а время истекало. Если он будет ждать ещё дольше…да, он не осмелится ждать дольше.
А что насчёт девушки? пробудилась его честь.
Он слишком устал, чтобы пытаться лгать самому себе.
Моя.
Он постарается её соблазнить сначала её собственными желаниями, сделает так, чтобы ей проще было их принять, но если она будет сопротивляться, так или иначе, она всё равно поедет с ним.
Хло стояла в горячих брызгах семи бьющих сильными струями душевых насадок - по три с двух сторон и одной сверху - вздыхая от удовольствия. Она чувствовала себя подростком с плаката, балдеющим под гранж. Дверь была заперта, и стул, который Дэйгис принёс, чтобы подпереть ручку двери, удобно подпирал ручку.
После того, как он приснился ей, и она проснулась посреди ночи и обнаружила, что он смотрел на неё в сущности тем же взглядом, что был у него в её сне, она едва ли была способна встретить его взгляд, когда он развязывал её этим утром. Стоило ей подумать о своём сне, и она тут же начинала краснеть и дрожать.
Я не хороший мужчина, сказал он. Он был прав. Он не был. Он был человеком, который жил по своим собственным правилам. Он украл личное имущество других людей - хотя и настаивал на том, что он "позаимствовал" и, как ни странно, оставил более ценные единицы. Он держал её в плену - но, тем не менее, готовил восхитительную еду и, откровенно говоря, она согласилась сотрудничать за подкуп. Преступник в худшем случае, в лучшем случае он существовал на периферии цивилизованного общества.
К тому же, после того, как она приняла его взятку, она подозревала, что была на этой периферии сейчас тоже.
И всё же, погрузилась в размышления она, действительно плохой мужчина не потрудился бы предупредить женщину, что он не был хорошим мужчиной. Действительно плохой мужчина не перестал бы целовать женщину, даже если бы она сказала остановиться.
Что за загадкой он был, и так странно анахроничен! Хотя его пентхаус был современным, его поведение было бесспорно старосветским. Его речь тоже была современной, и всё же он впадал порой в случайные, любопытные формальности, сдобренные старинными гаэльскими выражениями. Было в нём что-то большее, чем она видела. Она чувствовала, как это что-то балансировало на краю её сознания, но с каким бы трудом она ни пыталась, не могла соединить всё воедино. И было определённо что-то с его глазами…
Она могла не быть такой опытной, как Нью-йоркские женщины, но она и не была совсем наивной; она чувствовала опасность в нём - только мёртвая бы не почувствовала. Он источал её также обильно, как тестостерон проступал сквозь его поры. И, тем не менее, он усмирял её дисциплиной и сдержанностью. Она была полностью в его власти, но он не воспользовался этим.
Она покачала головой. Может, для него, если учесть, как женщины, должно быть, легко падали к его ногам, это была охота, которой он наслаждался больше всего.
Ну и хорошо, подумала она, разозлившись, он мог охотиться за всем, чем угодно. Она могла быть на периферии, но это не значило, что она собиралась вскочить и броситься с ним в постель, и не важно, как сильно она могла в тайне желать вступить в клуб экзотического, чувственного и таинственного Дэйгиса МакКелтара. Ключевым словом здесь было "клуб" - с многочисленными членами в нём.
Так твёрдо решившись, она вымыла дважды голову шампунем (она никогда не обходилась без душа два дня подряд ранее) и стояла под бьющими струями воды, пока не почувствовала себя безупречно чистой. И потом ещё чуть-чуть. За эти массажирующие душевые насадки можно было умереть.
Завернувшись в роскошное полотенце, она отодвинула стул и отперла дверь.
Когда она её открыла, то от изумления открыла рот. Половина её гардероба лежала на кровати аккуратно сложенным. Она моргнула. Да, такие вот дела. Аккуратными стопками. Трусики (гм, эти надёжно держались на её попке), бюстгальтеры, платья, свитера, джинсы, маленькая кружевная ночная рубашка, носки, ботинки, туфли, всё основное. Они были сложены стопками "по группам", заметила она, поразившись. Он не просто сгрёб одежду, но разложил вещи вместе так, словно представлял себе, как она будет их носить.
Он даже захватил некоторые из её книг, заметила она, блуждая взглядом по кровати.
Три любовных романа, подлый мужчина. Шотландские, любовные романы. Что он там делал? Копался во всём её хламе, пока был там? Прямо сверху лежало Прикосновение Горца, один из её любимых романов о бессмертном Горце.
Она фыркнула. Мужчина был неисправим. Принося ей страстные, сексуальные вещи для чтения. Будто ей нужна была помощь, чтобы воспламенить её мысли о нём.
Она могла слышать, как внизу он тихо разговаривал по телефону. Она могла чувствовать аромат только что сваренного кофе.
И хотя она понимала, что ей следовало бы обидеться на то, что он проник в её квартиру и обыскивал её полки, он так продумал подбор вещей, что она была странно очарована.
Он едва разговаривал с ней на протяжении всего дня. Он был в явно задумчивом настроении. Контролируемом и отрешённом. Безупречно вежливом, безупречно дисциплинированном. Совершенно замкнутом. Его глаза были… странными снова, и она подумывала, что, возможно, они приобретали различные оттенки в зависимости от освещения, как карий цвет иногда переходил от зеленовато-синего к зеленовато-коричневому. Не янтарём, они были тусклой тенью меди прямо перед тем, как чернели.
Она уселась на стойку и смотрела, как он готовил завтрак - копчёная сельдь, картофель по-шотландски, тосты, овсяная каша со сливками и голубикой - разглядывая его, пока он был к ней спиной. Только сейчас она заметила его волосы. Она знала, что они были длинными; но она не осознавала насколько длинными, потому что он носил их стянутыми назад. Но сейчас, будучи позади него, она могла видеть, что он свернул их несколько раз, прежде чем обвязал их кожей.
Она решила, что они должны были спадать до пояса, когда были распущенными. Мысль о его гладких, чёрных волосах, разлетающихся по его обнажённой мускулистой спине, сводила её с ума.
Она задавалась вопросом, носил ли он когда-нибудь их спадающими вниз. Казалось, они гармонировали с его характером, и будут длинными и дикими, когда он решится освободить их, но до сих пор останутся тщательно сдерживаемыми.
Она пыталась завязать непринуждённую беседу, но он не попался ни на одну из приманок, которые она забрасывала. Пытаясь, выуживая, пробраться в его мысли, она не получала в ответ ничего, кроме ворчаний и неразборчивого шёпота.
Они молча сидели вместе в это послеполуденное время в течение нескольких часов; Хло осторожно переворачивала страницы Кодекса Мидха с помощью салфеток, украдкой поглядывая на Дэйгиса, в то время как он работал с Книгой Мананнанов, делая пометки во время перевода.
В пять часов, она встала и включила новости, раздумывая, могло ли там быть какое-нибудь маленькое упоминание об её исчезновении. Ага, как же, скривившись, подумала она. Одна маленькая девочка, без вести пропавшая в червивом Большом Яблоке? И полиции, и дикторам хватает дел и без неё.
В это время он посмотрел на неё, тень самодовольства играла на его губах.
Она вопросительно выгнула бровь, но он ничего не сказал. Она рассеянно слушала, пока читала, когда внезапно её внимание сосредоточилось на экране.
"Галльское приведение атаковало снова этой ночью, или что-то вроде этого, как считает полиция. В недоумении - так лучшим образом можно было описать "бравых молодчиков Нью-Йорка". В неизвестное время, рано этим утром, все артефакты, ранее украденные Галльским Приведением, были оставлены у консьержа на полицейском участке. Ещё раз, никто ничего не видел, что заставляет задаваться вопросом, так что же наша полиция…"
Там было ещё что-то, но Хло уже не слышала.
Она бросила взгляд на текст, что держала в руках. Потом на него.
"Я обменял на вот этот, девочка".
"Ты действительно сделал это", выдохнула она, качая головой. "Когда ты ходил в мою квартиру за моими вещами, ты их вернул. Не верю этому".
"Я говорил тебе, я просто позаимствовал их на время".
Она смотрела на него в полном замешательстве. Он сделал это. Он вернул их! Неожиданная мысль пришла ей в голову. Та, которая не очень-то ей нравилась. "Это значит, ты скоро уезжаешь, не так ли?"
Он кивнул с непонятным выражением лица.
"О". Она поспешно сделала вид, что заинтересовалась своими кутикулами, чтобы скрыть разочарование, что нахлынуло на неё.
Поэтому и пропустила невозмутимый, довольный изгиб его губ, с оттенком, слишком беспощадным, чтобы назвать его улыбкой.
Снаружи пентхауса Дэйгиса МакКелтара, на тротуаре, переполненном людьми, спешащими убежать из города в конце долгой трудовой недели, один мужчина прокладывал свой путь через толпу и присоединился к другому мужчине. Они двигались осмотрительно поодаль друг от друга, помедлив у газетного киоска. Хотя и одетые в дорогие тёмные костюмы, с короткими волосами и ничем не отличающимися чертами лица, оба были отмечены необычными татуировками на их шеях. Верхняя часть крылатой змеи, выгнувшаяся над хрустящим воротничком и галстуком.
"Он там наверху. С женщиной", тихо сказал Джайлз. Он только что спустился со снятых комнат в здании на противоположном углу, из которого вёл наблюдение через бинокль.
"План?", осведомился тихо его собеседник Тревор.
"Мы ждём, пока он уйдёт; если повезёт, он оставит её там. У нас приказ - заполучить его во время побега. Заставить его прибегнуть к магии, чтобы выжить. Саймон хочет, чтобы он вернулся за океан".
"Как?"
"Мы заставим его спасаться бегством. От преследования. Женщина облегчает нам задачу больше, чем я надеялся. Я проникну внутрь, позабочусь о ней, вызову полицию, анонимно, конечно же, и превращу его пентхаус в арену хладнокровного, отвратительного убийства. Отправлю всех копов в городе в погоню за ним. Он будет вынужден воспользоваться своим могуществом, чтобы сбежать. Саймон уверен, он не позволит заточить себя в тюрьму. Хотя если позволил бы, это могло бы также сыграть нам на руку. Не сомневаюсь, пребывание в федеральной тюрьме ускорит преобразование".
Тревор кивнул. "А я?"
"Ты ждёшь здесь. Слишком рискованно нам обоим подниматься наверх. Он не должен знать пока, что мы существуем. Если что-нибудь пойдёт не так, звони Саймону немедленно".
Тревор снова кивнул, и они разошлись, чтобы устроиться на местах и ждать. Они были терпеливыми мужчинами. Они ждали этого момента всю свою жизнь. Им повезло, они родились во время исполнения Пророчества.
Все до одного, они умрут, чтобы увидеть, что Драгары оживут снова.
Курьер из туристического агентства пришёл за несколько минут до того, как небольшая команда людей доставила обед от Жана-Жоржа.
Хло не могла удержаться оттого, чтобы не представить себе, сколько могло нечто подобное стоить - не думая уже о том, что там Жан-Жорж доставил - но подозревала, что когда у тебя столько денег, сколько имел Дэйгис МакКелтар, поистине, могло быть приобретено всё, что угодно.
Пока они ели перед огнём камина в гостиной, он продолжал работать над книгой, благодаря которой ещё в самом начале она угодила в эти неприятности.