* * *
Фифина вернулась домой поздно, распространяя сильный запах спиртного. Оказалось, что одна из актрис, для которой она шила шляпки, устраивала в своем гостиничном номере вечеринку. Само собой разумеется, общительная модистка оказалась приглашенной на нее одной из первых.
– А почему вы не спите? Я-то думала, вы давно в постельке, видите во сне своего суженого. – Фифина громко икнула.
Элиза, не желая поддерживать разговор, хотела подняться к себе, но не тут-то было: Фифина явно не собиралась ее отпускать. Она наклонилась к самому ее уху и заговорщицки прошептала:
– Во время первой брачной ночи вам придется хорошенько постараться, чтобы скрыть, что вы не девственны. Вы должны для этого вести себя скромно и немного испуганно, а в самый важный момент напрягите мышцы…
– Замолчи! Мне противно говорить об этом! – Француженка отодвинулась от Элизы, ее щеки залило румянцем.
– А, не хотите снизойти до разговора с Фифиной? С Фифиной, которая стирала ваше нижнее белье с тех пор, как вам исполнилось семь лет? С Фифиной, которая могла бы стать вашей мачехой?
Элиза смотрела на свою бывшую горничную, раскрыв рот от изумления.
– Что… ты имеешь в виду?
– Вы прекрасно знаете, что я имею в виду, дорогуша моя.
– Но… я не знаю… – Фифина пьяно хохотнула:
– Вы не хотите знать, это другое дело. Вернее, не хотите признавать очевидного факта.
– Прошу тебя, Фифина…
– Он обещал жениться на мне. – Фифина принялась сердито вынимать шпильки из своей прически, волосы рассыпались по ее плечам. – Ублюдок!
– Не смей так говорить о моем отце! Это все неправда! Ты лжешь! Он никогда бы…
– Ублюдок и есть! – презрительно поморщилась Фифина. – Ну и дура же вы! Геройствующая идиотка! До сих пор чтите светлую, непорочную память своего развратного отца! Да каждый вечер, после того как вы желали ему спокойной ночи, я приходила к нему в спальню! А как, по-вашему, я могла оказаться так быстро у его двери, когда раздался выстрел? Почему, как вы считаете, я так убивалась на похоронах? Он обещал купить мне маленький шляпный магазинчик, а сам застрелился, не выполнив обещания. Он подумал обо мне, уходя из жизни? Обо мне, которая была его любовницей столько лет!
Элиза чувствовала, как холодная ярость пробирает ее до костей. Значит, все последние годы…
– Ну да уж что говорить, – развязно пожала плечами Фифина. – Авен мертв, и мне самой приходится заботиться о себе. Слава Богу, у меня золотые руки. Вот только в вашем доме неудобно держать салон.
– Да, понимаю, – сурово ответила Элиза. – Так значит, работая у меня в магазине, ты всегда мечтала стать его хозяйкой? Страдала от несправедливости? Ну что ж, хорошо. Я дам тебе денег, чтобы ты могла открыть свой собственный магазин.
– Сколько? – В вопросе Фифины прозвучала нескрываемая жадность.
– Сколько будет нужно, – тяжело вздохнула Элиза. Усталость и безразличие внезапно охватили ее. – А сейчас я хочу спать. Завтра утром ты получишь чек.
Фифина икнула и дохнула на Элизу вином:
– Но это только то, что должен мне ваш отец.
– Нет. – Элиза надменно смерила взглядом Фифину. – Это та цена, которую я готова заплатить за то, чтобы ты навсегда оставила мой дом.
Двумя днями позже Элиза заехала к кузине Мальве, где сразу же была окружена подругами, привлеченными сиянием старинного кольца на ее руке.
– О, какая красота! – воскликнула Корделия Лэндсдаун и в восторге захлопала в ладоши. Она сама недавно была помолвлена и уже приобрела привычку класть руки на подлокотники кресел таким образом, чтобы ее обручальное кольцо было доступно для любопытных взглядов окружающих.
– А когда же свадьба?
– На Рождество.
– Ах, как здорово! А я выхожу замуж на неделю позже. Представляю, какая будет круговерть на рождественские праздники! Скорее бы!
Вокруг Элизы столпились девушки, вместе с которыми она некогда впервые вышла в свет. Элиза, улыбаясь, демонстрировала свое кольцо и раздавала приглашения на свадебное торжество.
– Теперь ты, конечно, не будешь больше работать у Риордана Дэниелса, – сказала Корделия, когда плотный кружок вокруг Элизы распался и все перешли к фортепиано, оставив подружек одних.
– Это еще неизвестно, – спокойно возразила Элиза.
– Но ведь Дэниелс не может настаивать на том, чтобы ты продолжала работать у него после свадьбы. Ты знаешь, мы все восхищались твоей смелостью и стойкостью, но теперь, когда ты станешь замужней женщиной, тебе придется оставить работу.
– Но мне она нравится! Я не хочу ее бросать. – Корделия улыбнулась и слегка подтолкнула Элизу локтем в бок:
– Подожди, посмотрим, что скажет Мэт, когда узнает о твоем намерении. Да он придет в ярость! А, теперь, кажется, понимаю! Ты будешь настаивать на этом, пока Мэт не купит тебе какой-нибудь дорогой свадебный подарок в утешение, да?
Корделия была очень удивлена, когда Элиза сказала, что это не так.
– Ну как хочешь, можешь и не говорить мне правду. Слушай, а все-таки это здорово, что мы с тобой выходим замуж с разрывом всего в неделю! Давай вместе покупать приданое. Я знаю замечательную портниху – миссис Капециано. Ее вещи отличаются большим вкусом и изяществом, а если нужно сшить платье срочно, то лучшей мастерицы просто не найти.
С большим трудом Элизе удалось отвязаться от назойливой болтовни Корделии. Она уединилась в библиотеке и стала, размышлять о том, что в той ситуации, в которой она оказалась, нетрудно потерять голову. Во-первых, Фифина со своей ложью об отце, в которой, может, и есть доля истины. Потом помолвка с Мэтом. С каждым днем, с каждой минутой Элиза ощущала, что она все сильнее втягивается в это безумие, вязнет в сети идиотских слов и поступков. И зачем только она надела кольцо Мэта!
– Элиза, у тебя такой вид, будто через полчаса состоятся похороны, на которых тебе необходимо присутствовать.
Элиза вздрогнула и обернулась. Рядом с ней стояла Мальва, теребя по привычке нитку крупного жемчуга, украшавшую воротник ее черного платья.
– Ты говоришь, похороны? – Элиза отказалась от того, чтобы попробовать скрыть свое расстройство и отчаяние от Мальвы, которая знала ее с детства и понимала лучше, чем кто-либо другой.
– Элиза, ради Бога, объясни мне, что с тобой происходит. На своем веку я повидала много женщин накануне свадьбы, но ни у одной из них не было такого удрученного вида.
– Я… Мальва, мой отец… у него была любовница. Он спал с Фифиной… А я такая дура, идиотка… – Элиза внезапно и безудержно расплакалась, бросившись на грудь к Мальве, которая обняла ее и стала успокаивать, ласково гладя по голове.
– Ну что случилось, девочка моя, что…
– Все дело в Мэте. Я не люблю его. Я… уже обещала ему… обещала, что…
Элиза всхлипывала и задыхалась от собственных слез, остатки ее самообладания улетучились, когда она оказалась рядом с Мальвой. Как было приятно ощущать поддержку любящего человека в такую тяжелую минуту!..
– Ты знаешь, Мальва, все-таки я дурочка, – наплакавшись вволю, тихо сказала Элиза. – Посмотри только на это отвратительное кольцо. Я ненавижу его. Мне противно знать, что его носила Ида Эберли, противно думать, что теперь я обречена носить его долгие годы. И зачем только я приняла его от Мэта! Зачем показала всем! Но сделанного не поправишь…
– Ты это сделала кому-нибудь в отместку? – осторожно поинтересовалась Мальва, всегда отличавшаяся проницательностью.
Элиза смущенно опустила глаза.
– Ты хотела таким образом наказать Риордана Дэниелса, – уверенно добавила кузина. – И до сих пор не хочешь поправить ошибку, допущенную в отношении Мэта. Потому что считаешь, что Риордан наказан недостаточно. Ты очень гордая женщина, Элиза. Может, даже чересчур гордая.
– Я… я знаю. Но ничего не могу с собой поделать…
– Наоборот, моя девочка, можешь. Даже должна. И чем скорее, тем лучше: ты должна как можно более мягко и деликатно поговорить с Мэтом и расторгнуть вашу помолвку.
Но какое-то глубинное, непреклонное упрямство не позволяло Элизе последовать совету Мальвы и признать себя побежденной. Она уже обещала Мэту стать его женой и сообщила Риордану о своем решении. Если теперь отступить, то Риордан непременно догадается, что ею двигало лишь желание отомстить ему.
Нет, она поклялась, что не доставит больше Риордану удовольствия каждое утро, приходя в контору, смотреть на нее с холодным безразличием. Пусть получает то, чего так долго добивался!
Все последующие дни Элиза провела в состоянии, близком к стрессовому. Все началось с того, что она вручила Фифине чек на крупную сумму, который француженка приняла без всякой благодарности и, более того, недовольно брюзжа – она считала, что имеет все права на эти деньги, поскольку они были ей обещаны Авеном Эмселом.
– Мой отец ничего тебе не должен. Ты была всего лишь одной из наших служанок. Если бы он располагал какой-нибудь приличной суммой, он наверняка позаботился бы о своей прислуге, и о тебе в том числе. Никаких особых привилегий у тебя нет и не было! Что касается этого чека, то я даю его тебе как выходное пособие. Я вручила бы его любой своей служанке, которая захотела бы уволиться.
Каждый раз, когда Элиза произносила слово "служанка", Фифина недовольно морщилась.
– Какая теперь разница? Просто мое дело расширяется и, чтобы выполнять в срок заказы, количество которых растет, нужна настоящая мастерская.
– Понимаю, – с показным безразличием ответила Элиза. – Советую тебе поискать помещение для салона как следует. Главное, не снимать первое попавшееся. Арендная плата сейчас очень высока.
– Я не нуждаюсь в ваших советах, – проворчала Фифина, аккуратно сложила чек и, положив его в карман передника, вышла, громко хлопнув дверью.
Через несколько дней Элиза поссорилась с Мэтом.
– Я же просил вас оставить работу, – прямо с порога набросился он на Элизу, придя как-то вечером навестить ее с букетом маргариток в руках.
– Увы, но это невозможно, – упрямо возразила Элиза. Оставить работу у Риордана сейчас было бы равносильно признанию того, что Фифина была любовницей отца, что та идея, которой она жила последние два года, была ошибкой.
– Нет, Элиза, вы должны оставить работу! Уверяю вас, у меня достаточно средств, чтобы обеспечить вас, окружить комфортом, роскошной обстановкой. – Мэт пренебрежительным взглядом окинул меблировку маленькой гостиной.
– Меня устраивает то, в какой обстановке я живу, – гордо выпрямившись, отрезала Элиза.
– Да, конечно, – пошел на попятный Мэт. – Но ведь мой дом объективно больше и удобнее, чем ваш. И обставлен он лучше. Мы же будем принимать гостей, устраивать званые вечера, балы… Кстати, как обстоят дела с приданым?
– Никак.
– Но это неудобно… – нахмурился Мэт. – Вы стеснены в средствах?
– Нет, у меня хватит денег на такое подвенечное платье, какое я захочу. Дело в том, что у меня совсем нет времени. Я работаю целыми днями, вы ведь знаете…
– Больше этого не будет! Завтра вы в последний раз пойдете в контору Дэниелса и возьмете расчет. Я настаиваю на этом.
– Я не брошу работу.
Элиза взглянула в глаза Мэту, в ее взгляде сосредоточилось столько силы и непреклонности, что Мэт от неожиданности онемел. Но быстро совладав с собой, он взял ее за руку:
– Элиза, в вас столько энергии, столько жизни, что я готов бесконечно восхищаться вами. Я понимаю, вам нравится работать, но уверяю вас, когда вы станете моей женой, у вас совсем не будет времени думать о делах. Знаете что? – Мэт просветлел и загадочно посмотрел на Элизу. – Что вы думаете о свадебном путешествии за границу, о медовом месяце в Париже, а? Как вам нравится такая идея?
Элиза равнодушно кивнула. В тот момент она поняла, на что похожа гордость: она как стальной стержень, проходящий внутри человека и не дающий ему сгибаться ни при каких условиях. На этом стержне держатся все мысли и чувства человека.
Элизе казалось, что она сходит с ума. Выйти замуж за Мэта и наслаждаться с ним семейным счастьем в Париже – вот на что толкает ее чудовищная, безумная гордость!
Глава 19
Наконец с явной неохотой Элиза отправилась в магазин покупать приданое и приобрела "комплект для новобрачной", включающий полдюжины ночных рубашек и стопку нижнего белья, – все было отделано валансьенскими шелковыми кружевами и вышивкой ручной работы.
В одном из магазинов Элизе порекомендовали купить еще два кружевных чепца разных фасонов для соблазнения новоиспеченного супруга за завтраком.
Корделия, которая ездила за покупками вместе с ней, накупила того же самого. Всю дорогу она безостановочно щебетала и в каком-то глупом восторге то и дело ахала, разводя руками. Это обстоятельство окончательно раздосадовало Элизу, которая совершенно искренне не понимала радостного возбуждения своей подруги.
Придя домой, Элиза, обреченно вздыхая, принялась разбирать свои обновы. Господи! Как же глупо она себя ведет! Ее решение выйти замуж за Мэта – ошибка. И с каждым днем это становится все очевиднее.
Риордан, ежедневно появляясь в конторе с угрюмым лицом, едва удостаивает ее разговора. С Мэтом их отношения не многим лучше: они постоянно ссорятся из-за того, что она не намерена бросать работу… Что же теперь будет? Если бы у нее сохранились хотя бы остатки разума, она должна была немедленно расторгнуть помолвку с Мэтом, последовав совету Мальвы. Но в нее как будто бес вселился! Неужели она так сильно хочет наказать Риордана, что готова принести себя в жертву? А может быть, все дело в отце, который оказался не таким непорочным и идеальным, каким она его считала всю жизнь?.. Но быть может, Фифина солгала? У нее ведь нет никаких доказательств – только слова, а Фифина часто давала поводы сомневаться в своей честности, когда речь заходила о деньгах. Кроме того, в ту ночь француженка была сильно пьяна. Может, она солгала, чтобы вынудить Элизу раскошелиться.
К несчастью, Фифина пока продолжала жить вместе с Элизой, поскольку арендная плата за новое помещение повергала ее в ужас. Обстановка в доме была накаленной до предела, потому что их ссора приняла открытый характер. Стук в дверь отвлек Элизу от грустных мыслей.
– К вам посетитель. Он ждет внизу и выглядит очень расстроенным, – не удержалась от язвительного комментария Фифина.
– Хорошо, я сейчас спущусь, – холодно ответила Элиза.
Может, это Мэт или, чего доброго, Уилл Райе с каким-нибудь неприятным известием? А вдруг Риордан?.. С замиранием сердца Элиза наспех подколола волосы в высокий пучок и поспешила вниз. Еще не доходя до последней ступеньки, Элиза узнала посетителя – это был Мэт.
Мэт задумчиво бродил по прихожей в расстегнутом пальто. Увидев Элизу, он даже подпрыгнул от радости и нетерпения.
– Мэт, что-нибудь стряслось?
– Элиза, видите ли, возникли некоторые новые обстоятельства.
– О чем вы?
– Видите ли… нет, ничего страшного не произошло, не пугайтесь. Просто нам придется ненадолго отложить бракосочетание.
– Отложить? – Элиза не верила своим ушам и недоуменно смотрела на своего жениха, который всего неделю назад настаивал на том, чтобы свадьба состоялась как можно скорее.
– Но почему?
Мэт смущенно улыбнулся:
– Дело в том, что тут подвернулось одно дельце. Грандиозная тяжба! Судятся мистер Филип Армуар и мистер Густав Свифт – с одной стороны, и "Объединение скотопригонных дворов" – с другой. Как видите, два кита мясоперерабатывающей промышленности Чикаго собираются помериться с крупнейшей корпорацией. Сами понимаете, такое дело потребует много времени.
Мне придется работать сутки напролет, так что мы вряд ли сможем часто видеться. О долгом медовом месяце и говорить не приходится.
– Да… я понимаю. – Элиза думала над тем, почему все произошло так внезапно. Мэт, который постоянно говорил с ней о своих делах, никогда прежде не упоминал ни об Армуаре, ни о Свифте. – Конечно, мы можем отложить свадьбу.
– Правда? О дорогая! – воскликнул Мэт, даже не стараясь скрыть своей радости по этому поводу. – Вы же понимаете, просто невозможно отказаться от такого дела. Армуар и Свифт – крупнейшие предприниматели, и коль скоро я заручусь их доверием… Вы не представляете, как много это для меня значит! Сказать по чести, это шанс, и еще какой! Любой адвокат на моем месте почел бы за честь!..
– А как долго продлится судебное разбирательство?
– В судах дела идут медленно, Элиза. А этот случай очень сложный. Боюсь, что он потребует привлечения нескольких железнодорожных и одной судоходной компании.
Элиза вдруг вспомнила, что Филип Армуар был одним из основных деловых партнеров Риордана. Они вместе входили в совет директоров банка и владели на паях трубопрокатным заводом. И потом, разве Риордан не говорил ей, что их свадьба не состоится? Неужели Мэт – человек, который существует лишь для того, чтобы выполнять чужие приказы?
Элиза вспыхнула как свечка от осенившей ее догадки. А что, если все это дело рук Риордана, который специально организовал для Мэта такую "грандиозную тяжбу". Нет, это невозможно! Но с другой стороны, Риордан достаточно могуществен и злопамятен…
– Я надеюсь, вы поймете меня, Элиза, и наберетесь терпения, – продолжал Мэт.
– Конечно, конечно. – Элиза вежливо улыбнулась. – Такое отношение к работе в высшей степени похвально.
Поняв, что Элиза не намерена устраивать сцен из-за внезапно переменившихся планов, Мэт облегченно вздохнул:
– Господи! Как я признателен вам за вашу чуткость! – Он с благодарностью посмотрел ей в глаза.
Элиза же, внешне сохраняя абсолютное спокойствие, терялась в догадках. Только позавчера Мэт горел таким нетерпением, а теперь радуется отсрочке. Как это может быть? Единственное объяснение, которое приходило ей в голову, – Риордан.
Когда Мэт ушел, на прощание обняв и поцеловав ее, она закрыла за ним дверь и почувствовала, что ее щеки пылают. Сомнений быть не может, это дело рук Риордана! Он, как древнегреческий бог, сошел с Олимпа, чтобы вторгнуться в судьбы человеческие, могущественной дланью перевернуть все вверх дном. Что за наглость, что за неслыханное своеволие! Неужели он и вправду уверен, что за деньги может купить все что угодно, даже свободного человека?
К своему немалому удивлению, чувство, которое испытывала Элиза, нельзя было назвать яростью. Более того, она ощущала невероятный подъем, облегчение, временное избавление от ненавистного бракосочетания, радость по поводу того, что Риордан думает о ней и не хочет никому ее уступать! И факт отсрочки – явное тому подтверждение.
Когда Элиза на следующее утро пришла в особняк Риордана, уставшая после бессонной ночи, которая прошла в мучительных раздумьях, первое, что она увидела, было яркое голубое пятнышко детского пальтишка на фоне живой изгороди. Тесса неуклюже ковыляла по тропинке, вслед за ней, тяжело ступая больными ногами, быстро шла няня и уговаривала девочку остановиться:
– Тесса… Тесса, крошка…
Малышка обернулась и, увидев Элизу, радостно загугукала, а когда решила снова убежать от няни, то споткнулась и шлепнулась на землю. Элиза еще раз подивилась спокойному нраву девочки, которая не ударилась в слезы и крики, а терпеливо ждала, пока придет няня и снова поставит ее на ноги.