– Я вернулся домой и нашел Росскрейг в полной разрухе. Ваш отец пустил свои земли под овцеводство, поэтому мог благополучно сидеть в Лондоне, но мы с матерью не стали так поступать с нашими арендаторами. – И прежде чем она успела спросить, что он имеет в виду, Лахлан продолжил: – Нам нужны были деньги, которые занял у нас ваш отец, но он не отдал ни гроша. Я писал ему письма. Он их игнорировал. Я поехал в Лондон, чтобы встретиться с ним…
– В самом деле? – с сомнением спросила она.
– Вы тогда были в пансионе.
– Но отец никогда не говорил мне об этом.
– Разве вв не расслышали, что я сказал? Ваш отец негодяй. Зачем ему вам рассказывать о том, как он выбросил меня из своего дома, когда я потребовал вернуть долг.
– Я вам не верю. Папа – честный человек. Он никогда бы так не поступил.
Ее слова вызвали у Лахлана приступ ярости.
– Спросите его об этом сами.
– Отпустите меня домой, и я непременно это сделаю, – выпалила она в ответ.
– Ну нет, – отрезал он. – Вы никуда не поедете, пока ваш отец не вернет мне долг. В свое время он воспользовался дружбой моего отца, а теперь ссылается на отсутствие документов…
Он осекся, но было уже поздно. Прекрасные зеленые глаза Венеции снова засверкали гневом.
– Каких документов?
Он промолчал.
– Значит, нет никаких доказательств существования этого долга, не правда ли? Если бы они были, вы могли обратиться в суд. Ваша отчаявшаяся мать выдумала эту историю…
– Нет, мои слова – чистая правда, черт вас возьми! Ваш отец признался в этом, когда я приезжал в Лондон.
– Да? И что же он сказал?
Лахлан помрачнел еще больше.
– Что мой отец простил ему долг.
– Ну вот видите!
– А когда я потребовал доказательства, он приказал вышвырнуть меня на улицу. Потому что он солгал.
– Или не захотел иметь дело с безрассудным болваном, требовавшим денег.
– Полно, не будьте дурой. Неужели вы думаете, что мой отец и в самом деле мог простить долг в тридцать тысяч фунтов только потому, что ваш отец очень горевал после того, как не стало вашей матери?
Венеция нервно сглотнула. Понятное дело, даже Принцесса Гордячка не могла не признать, что это маловероятно.
– Но все-таки у вас нет доказательств.
– У меня есть слово моей матери. Может, отец и не сказал ей, куда он спрятал бумаги, но это не означает, что их вообще не существует. Вы никогда не слышали, как умер мой отец?
Широко раскрыв потемневшие глаза, она покачала головой.
– Он помогал одному из арендаторов вывести быка с пожарища, и бык проткнул его рогами. Он умер в считанные секунды. – Лахлан стиснул зубы. – Он ничего не успел сообщить матери.
– Но Лахлан…
– Если ваш отец не виновен в этом предательстве, то почему он ни разу не заявил властям, что я подкарауливаю и обираю его друзей? Он должен был знать, что именно я занимаюсь этим, пытаясь заставить его вернуть долг. Мне точно известно, что знал – поэтому-то и послал головорезов убить меня.
– Даже если я поверю в эту историю с долгом, я никогда не смогу допустить, что папа способен организовать убийство. Зачем ему это, если он знал, кто вы такой? Почему он не добивался вашего ареста?
– Потому что он знал, какое совершил преступление, будь он проклят! – Лахлана охватила ярость. – Я клянусь, он действительно послал людей убить меня. Почему, вы думаете, я не могу…
Он осекся, прежде чем успел признаться в своих физических затруднениях. Вот дьявольщина, она, словно священник, вытягивала из него больше, чем он хотел сказать.
– Не можете что? – спросила она.
– Ничего. Это между нами – вашим отцом и мной.
Ее взгляд стал холодным.
– Очевидно, не только между вами и им, иначе бы меня здесь не было.
– Виноват в этом только он. Если бы вы были моей дочерью, я бы и шагу не позволил вам ступить без охраны.
У девушки задрожали губы.
– Он думал, что Шотландский Мститель мертв.
– Ну теперь он узнает, что я жив.
Венеция отвернулась и уставилась в окно.
– Полагаю, вы пошлете письмо, чтобы вызвать его в Шотландию.
– Да. Он получит его через несколько дней. И для вашей тети мы тоже оставили записку в карете Ситона.
– Тетушка! – Девушка снова посмотрела на Лахлана: – О нет! Она ведь застряла на горе с полковником! Они будут ждать меня с лошадью, а я…
– Они в любом случае спустятся вниз. Если они не вернутся, кучер Ситона отправится их искать.
Венеция замолчала. Видно, в ее голове шла напряженная работа.
– Полковник Ситон тоже в этом участвует?
Силы небесные! Она не в меру проницательна.
– Вы с ума сошли? Я был бы круглым дураком, если бы связался с солдатом короля.
– Но вы сами тоже служили в королевской гвардии. – Венеция прищурила глаза. – Я уверена, что именно там вы и познакомились с полковником.
– Я с девяносто третьим полком был в Новом Орлеане, а он с семьдесят третьим сражался на Пиренеях. Так каким же образом, черт побери, мы могли встретиться?
Конечно, когда война закончилась, все полки вернулись в Шотландию. Но Лахлан не собирался упоминать об этом.
– Кроме того, – продолжал он, – такой человек, как полковник, серьезно относится к своему служебному долгу и предан королю. А я всего лишь хотел сбежать из Шотландии. Вступление в гвардейский полк – наилучший способ.
Устав от распутства, азартных игр и прочих сомнительных удовольствий, которым он предавался в свободное от сражений или военных учений время, Лахлан поклялся, что теперь будет вести размеренную и спокойную жизнь. Истосковавшись по Шотландии, по ее узким горным долинам и вересковым пустошам, он твердо решил вернуться на родину и помириться с отцом.
Но из этого ничего не вышло. Отец погиб, прежде чем Лахлан добрался до дома. А его намерению жить спокойной жизнью не удалось осуществиться из-за всяких несчастий, обрушившихся на его голову после смерти отца.
– Полковник Ситон не имеет никакого отношения к случившемуся, – повторил он, стараясь убедить девушку. – Он вполне добропорядочный человек.
– Значит, вас ничуть не волнует, что он отправит в погоню за вами целую армию?
– Он может посылать кого угодно. Им нас не отыскать.
– Тогда мой отец пошлет…
– Не пошлет, пока вы в моих руках. – Он небрежно развалился на сиденье. – А если и пошлет, меня не так-то легко убить. Видит Бог, наемники вашего отца очень старались сделать это. Помните об этом, когда в следующий раз захотите вонзить в меня зубы. Война и наемники вашего отца сделали свое черное дело, на мне не осталось уязвимых мест. Я груб, как нетесаное бревно, а моя голова тверда как камень. Только попробуйте еще раз ранить меня, и вы об этом очень пожалеете.
Девушка побледнела, но не сдалась.
– О, не стоит беспокоиться, сэр, – сказала она с издевкой. – Вы ясно дали понять, что благородного мужчины Лахлана Росса, которого я знала когда-то, больше нет. Шотландский Мститель убил его и занял его место. А этот негодяй способен на любую подлость.
– Да, – холодно произнес он. – Я способен на все, миледи. Как только вы осознаете это, мы прекрасно поладим. – Он наклонился вперед и пронзил ее яростным взглядом. – Так что вы отправитесь домой лишь после того, как я приму решение отпустить вас. А этого не случится до тех пор, пока ваш отец не приедет в Шотландию.
– Говорю же вам, случилось что-то ужасное, – сказала Мэгги, нервно расхаживая по тропинке возле полковника, восседавшего на небольшом валуне.
– Послушайте, миледи… – начал он, вытирая вспотевший лоб носовым платком.
– Не пытайтесь снова отрицать это. Венеция давно уже должна была вернуться.
Хмурое выражение лица джентльмена свидетельствовало о том, что он готов согласиться. Да и пора уже – солнце клонилось к закату, а они все еще торчали на проклятом холме.
Сначала дама не беспокоилась. Когда Венеция ушла, полковник повел себя на удивление скромно, без своей обычной развязности. Он даже почти перестал заигрывать с Мэгги, а поскольку он постоянно обхаживал ее с того самого дня, когда она впервые увидела его и Люсинду в пансионе миссис Харрис, его сдержанность сейчас была ей даже приятна.
Хотя она все же испытывала некоторую досаду.
Единственное объяснение, почему он в этой ситуации повел себя как джентльмен, – его травмированная нога.
Мэгги искоса поглядывала на побледневшее лицо полковника. Должно быть, он сильно страдал. Он позволил ей осмотреть его ступню, и женщина ужаснулась, увидев уродливый шрам. Полковник сказал, что пуля раздробила ему пятку и ранение дает о себе знать, когда он слишком натрудит ногу. Да что там, чудом казалось, что он вообще мог ходить.
Мэгги вздохнула. Как она жалела, что они отправились на этот пикник! Ее совсем не волновали страдания полковника; они заставляли ее испытывать к нему еще большую неприязнь.
А теперь еще и Венеция исчезла.
– Думаете, она могла заблудиться?
– Здесь только одна тропинка. Нужно быть полной дурой, чтобы сбиться с пути.
Мэгги направилась к вершине холма и снова взглянула вниз, но не обнаружила никаких следов племянницы.
– Мне не следовало отпускать ее одну, – сказала она, возвратившись к полковнику. – Если стемнеет, она не сможет отыскать нас без фонаря.
Полковник тяжело вздохнул и поднялся.
– Если вас это так беспокоит, давайте попытаемся спуститься.
– Вам незачем идти со мной. Я спущусь одна.
– Нет, ни в коем случае! – Он сделал шаг и с трудом удержал равновесие. – Если вы позволите мне слегка опереться на вас, я смогу доковылять вниз. Я уже отдохнул, так что, надеюсь, все будет в порядке.
Тетушка Мэгги заколебалась, но ей действительно не хотелось спускаться одной.
– Ну, хорошо. – Поспешив к полковнику, она позволила ему положить руки на ее плечи.
Уже давно мужчины не обнимали Мэгги за плечи, и удовольствие, которое она испытала от соприкосновения с его крепким телом, ее очень удивило и встревожило. Силы небесные, да она смягчается по отношению к старому дурню, а этого совсем не следует делать. Она не собирается менять свою спокойную жизнь вдовствующей графини и связываться со стареющим солдатом.
Словно прочитав ее мысли, полковник заметил:
– Вы очень добры. Спасибо, что остались со мной. Простите, что не смог вас как-то развлечь.
– Чепуха. В этом нет необходимости. Я уже, слава Богу, достаточно взрослая женщина.
Они спускались в напряженном молчании почти целый час, пока навстречу им не вышел кучер полковника. Он был один, и от этого у Мэгги болезненно сжалось сердце.
Еще хуже ей стало, когда парень приблизился к ним и при виде хромающего хозяина испуганно вскрикнул:
– Господи помилуй! Сэр, что с вами случилось?
– Разве вы не видели мою племянницу? – спросила Мэгги, чувствуя, как сердце уходит в пятки. – Она должна была нам привести лошадь – полковник повредил ногу.
Кучер отрицательно покачал головой.
– Я, правда, задремал на козлах, но наверняка проснулся бы, если бы она взяла лошадь. Когда я начал беспокоиться и пошел посмотреть, на месте ли прогулочная трость леди Керр, я вот на что наткнулся. Возможно, это письмо от девушки. Оно адресовано леди Керр.
Полковник протянул руку, но Мэгги первая выхватила письмо и поспешно вскрыла его. От того, что она прочла, кровь застыла в жилах.
Опасаясь кучера, она потянула полковника в сторону.
– Шотландский Мститель похитил Венецию, – прошептала она. – Или некто, назвавшийся его именем. Ведь официально он считается мертвым.
– Да, я читал об этом в газетах, но ведь газеты иногда ошибаются.
У Мэгги защемило в груди.
– Мне следовало бы догадаться, что такого дьявола нельзя убить.
– Что там еще в письме?
Дама протянула ему письмо.
Полковник быстро пробежался по тексту, затем внимательно посмотрел на нее:
– Он не причинит ей вреда, если вы не обратитесь к властям и не броситесь в погоню. Он заявляет, что хочет лишь получить долг от Дунканнона.
– И вы ему поверили?
– Даже такой мерзавец, как он, не станет убивать леди.
– Ему не нужно убивать Венецию. Если о похищении станет известно, ее репутация будет загублена и она никогда не сможет выйти замуж.
– Значит, никто не должен об этом знать?
Как он мог оставаться таким спокойным и рассудительным, когда ее племянница оказалась в смертельной опасности? Кто знает, каким ужасным испытаниям подвергается Венеция?
– Вы должны послать вслед за ними людей, – с горячностью воскликнула Мэгги. – Я не верю, что Шотландский Мститель не причинит ей вреда. Мы должны немедленно мчаться в Эдинбург и собрать солдат…
Полковник схватил ее за плечи.
– Успокойтесь, дорогая, и подумайте. Говорят, у разбойника глаза и уши по всей Шотландии. Посылать вслед за ним целую армию – значит рисковать жизнью девочки. И безусловно, ее репутацией. – Он нахмурился. – Благодаря несчастью, приключившемуся со мной на холме, он имеет значительное преимущество. Пока мы доберемся до города и соберем солдат, он уйдет далеко на север.
– На север? Почему вы думаете, что он двигается туда?
– Поговаривают, что он родом из Шотландского нагорья.
– Лишь потому, что жители равнины считают, будто все грабители – горцы, – огрызнулась Мэгги и сама удивилась, почему защищает страну своего детства. – Вы и вправду думаете, что он увез ее туда?
– Проклятие, женщина, откуда мне знать? В любом случае это не имеет значения. Преследование приведет лишь к тому, что ее убьют, а я уверен, что вы этого не хотите. Если он хочет получить выкуп, то надо быть полным болваном, чтобы причинить ей вред. Он написал, что послал письмо Дунканнону в Лондон. Значит, нам надо дождаться прибытия графа в Шотландию.
Мэгги посмотрела на него с удивлением. Ее душу раздирали противоречия. Частично его аргументы ее убеждали, но смущало, что он предлагал пока ничего не предпринимать.
– А я-то считала вас отважным. Какой настоящий мужчина откажется действовать, когда похищают женщину?
Его ледяной взгляд пронзил ее, как стальной клинок.
– Разумный и осмотрительный. – Увидев выражение ее лица, он довольно грубо выругался. – Ну ладно. Если вы хотите, чтобы я попытался вернуть ее, я найму людей, которые тайно ее выследят. Я сам подберу этих людей, и они не будут знать, кто она. – Полковник сжал ее руку. – Вы доверяете это дело мне, миледи?
Разве у нее есть выбор? Полковник прав, когда говорит о риске. Ведь убил же Мститель Лахлана Росса, так что может помешать ему убить Венецию? Но у полковника гораздо больше возможностей, и, кажется, ему очень хочется угодить ей.
– Да, – еле слышно прошептала она. – Я буду вам очень признательна.
– Прекрасно. Я немедленно все организую. Вы поезжайте назад в Лондон и…
– Я не двинусь из Эдинбурга, пока не удостоверюсь, что моя племянница в безопасности.
– В Лондоне вам будет легче защитить ее репутацию. Скажете, что оставили ее в поместье отца.
– Нет. Я сообщу, что она заболела. Этого вполне достаточно. Никто в Эдинбурге не обратит внимания на отсутствие одной-единственной женщины, если учесть, что там сейчас творится.
– Но послушайте, дорогая…
– Ни слова больше! Я остаюсь здесь, и никаких возражений. Вам придется смириться с моим присутствием и привыкать к тому, что я всегда буду рядом.
Глава 7
Дорогой Майкл!
Леди Венеция, присылавшая мне ежедневные отчеты о королевском визите, внезапно перестала писать. Я знаю, что скорее всего она просто очень занята, но все же такая небрежность ей совершенно не свойственна. Боюсь, она познакомилась с каким-то неподходящим шотландским парнем, о котором не хочет мне говорить, и это меня беспокоит и удивляет.
Ваша не в меру ворчливая подруга Шарлотта.
Последние несколько часов Венеция провела в полном молчании. Она надеялась, что мерное покачивание кареты убаюкает ее спутника, он заснет и у нее появится шанс убежать.
Не тут-то было. Лахлан сидел, как солдат на посту, неподвижно и настороженно, внимательно высматривая что-то за окном. Что он там выискивал, она не могла понять. Врагов за каждым кустом? Бог свидетель, с него, пожалуй, станется.
А его рассказ о невыплаченном долге! Папа, конечно, груб и высокомерен, но он честный и благородный человек. Он никогда бы не нарушил своих обязательств. И уж конечно, не допустил бы, чтобы Шотландский Мститель донимал его друзей.
Венеция сердито посмотрела на Лахлана. Подумать только, она действительно плакала, узнав о его смерти! Лживый дьявол. Он всегда выбирал самый безрассудный и безответственный путь. Сбежал, чтобы поступить в гвардейский полк, когда был еще совсем юным – только начал бриться. Разбойничал на дорогах, а вот теперь докатился до похищения. Он совсем не думает о последствиях. Неужели он и в самом деле верит в эту чушь о невыплаченном долге? Или его просто злит, что отцу удалось сделать свое поместье прибыльным, в то время как клан Россов прозябает?
Ей нужно обязательно убежать от него. Но как?
Когда они останавливались, чтобы сменить лошадей, он, как и прежде, заставлял ее сидеть спокойно, нацелив пистолет на открытое окошко. Угроза всегда была одна: если она поднимет тревогу, кто-нибудь обязательно умрет.
Ей хотелось верить, что это пустая угроза, но она не осмеливалась рисковать. Каким-то образом ей нужно завладеть его оружием. Вот если бы он заснул…
На следующей остановке Венеции уже хотелось кричать от отчаяния. Как только они покинули постоялый двор, она с проклятиями бросилась к противоположному сиденью.
– До каких пор вы намереваетесь продолжать это безумие? – Она не видела, где сейчас солнце, потому что на окошке, выходящем на запад, опущена шторка, но, похоже, уже вечер, около восьми пополудни. – Вы хотите, чтобы мы ехали всю ночь?
– Да.
Это короткое "да" прозвучало похоронным звоном. Если он будет заезжать на постоялый двор только для смены лошадей, то ей точно не удастся сбежать.
А если так…
При мысли о последствиях, ожидающих ее в этом случае, у нее перехватило дыхание. Если она проведет с ним наедине больше суток, ее репутация будет загублена. Никто в высшем обществе не станет считаться с тем, что ее похитили. Он – мужчина, она не замужем. Этого вполне достаточно.
– Это означает конец моей репутации, – с горечью прошептала она.
Впервые за все это время он действительно посмотрел на нее.
– Нет, если ваш отец и тетушка прислушаются к моим советам и сохранят все в секрете. Они достаточно изобретательны, чтобы сочинить какую-нибудь историю о вашем отсутствии. А как только я улажу дело с вашим отцом…
– Каким образом вы собираетесь это сделать?
Лицо его снова стало непроницаемым.
– Пусть это вас не волнует.
– Вы собираетесь убить его?
Он снова перевел взгляд на окно.
– Я так не сказал.
Но и не стал этого отрицать. Венеция вытерла вспотевшие ладони о юбку.
– Если вы его убьете, вас повесят. Ведь станет известно, что вы и есть Шотландский Мститель.
– Все считают, что Шотландский Мститель мертв, пусть так и остается. Вот почему я посоветовал вашему отцу и тетушке не утверждать обратное и не подвергать риску вашу жизнь.